***
Настоящее. – У меня тоже есть предложение. Сделка, – усмехнутся Марк. – Я не хочу, чтобы мой отец пострадал. Можно лишить его силы, Ребиса, этой армии, но для начала, убей его, – Уоррен указал на Миклоша. – И его сподручных Люка, Летицию и Алекса. Тогда я сделаю всё, что ты скажешь для выполнения ритуала освобождения. Это моя сделка. Миклош зарычал и кинулся было к мальчишке, чтобы разорвать его на месте, как тот, словно подкошенный, внезапно упал на пол, теряя сознание. Азазель опустил руку и довольно улыбнулся, смотря на лежащего в ногах Уоррена, и был абсолютно спокоен. – Что ты сделал с ним? – требовательно спросил Миклош Азазеля. – Принял его сделку? – Нет, не принял. Марк не захотел слушать по-хорошему, – ответил демон, оборачиваясь к вампиру. – И я открыл ему два твоих воспоминания. Довольно ценных воспоминания. Миклош прищурился, изучая внимательным взглядом Азазеля. Того явно не устраивал расклад Уоррена, словно демон подводил их всех к одному-единственному правильному варианту решения всех проблем. – Каких же? – спросил он. – О гибели твоей семьи и… ты даже не представляешь, насколько ценно второе. Надеюсь, после этого Марк прислушается к нам и поможет. – А если я не захочу помогать тебе? – спросил Миклош, протестующе складывая руки на груди. – Захочешь, – усмехнулся Азазель. – Иначе Эдварда Уоррена ты не получишь. Поверь, Миклош, вам надо его остановить. Миклош собирался ответить, но внезапно заметил, что лежащего на полу Марка стало мелко потряхивать. Пол и стены начало трясти вместе с ним, и на лице Азазеля появилась торжествующая улыбка. Демон тихо рассмеялся, озираясь по сторонам, и даже присвистнул, когда с камина из-за тряски упала ваза. – Получилось, – прошептал он восторженно. – Что получилось? – напряжённо спросил Миклош, испуганно оглядываясь. – У алхимика получилось, – рассмеялся демон. – Создать свой Ребис. Но он этого так и не понял. Внезапно Марк вскочил и закричал так громко и пронзительно, что Миклош невольно зажал уши. Уоррен вскинул руки, и вампира отбросило в стену, замок затрясло, уродливая картина рухнула на пол, со звоном начала биться посуда. Марк всё кричал, и казалось, что резонанс от его крика сейчас уничтожит всё вокруг, и Миклош, прикрывающийся руками от летящих в него предметов, ощущал, насколько велика эта сила. Летиция и Люк, ожидавшие хозяина и Марка у стен замка, испуганно переглянулись, когда землю начало трясти. Амплитуда увеличивалась, и ближайшие с противным звуком дома покосились. – Что это? – закричала Летиция, цепляясь за Люка, когда земля буквально начала уходить у них из-под ног. – Это Марк! – крикнул тот. – Его сила всё же пробудилась! Какие бы опыты не ставил на нём Эдвард, но Марк повелевает этим измерением! Внезапно всё прекратилось так же, как и началось. Марк сидел на коленях и старался отдышаться. По его щекам текли слёзы, тело сотрясало мелкой дрожью. Подняв голову, он посмотрел на счастливого Азазеля и взволнованного Миклоша, встающего с пола, и осмотрелся. Зал был разрушен, и это сделал именно он. Но после внезапного выплеска силы, обжигающего потока, способного уничтожить всё вокруг, Уоррен ощутил такую усталость, что не был уверен, что сможет хотя бы встать. – Что это? – спросил он едва слышно. – И что я только что видел? – Правду! – торжествующе провозгласил Азазель. – Силу, которая поможет нам вырваться отсюда, силу, которая равна силе твоего отца! – Что он сделал с Эми? – дрогнувшим голосом спросил Марк. – Спроси у него сам, – улыбнулся Азазель. – Получи свою силу, освободи всех нас отсюда и спроси. А заодно и свой город спасти от армии мёртвых. Точнее то, что осталось от города. – Силу? – переспросил Марк, ощущая себя слишком слабым даже для разговора. – И как? Азазель хлопнул в ладоши и опустился на одно колено. Он сжал плечи Марка и заставил его распрямить и посмотреть себе в глаза, после чего очень серьёзно сказал: – Обещай, что не оставишь меня тут. – Клянусь, – произнёс Марк. – Клянусь, что не оставлю. – Тогда слушай, – улыбнулся Азазель. – Нужно три укуса Миклоша, после которых ты умрёшь по-настоящему и возродишься, если он тебя призовёт. Придётся тебе с ним подружиться. Марк нахмурился, всё ещё ощущая усталость, и задумался. Первый раз Миклош его укусил, когда он вернулся к сгоревшему домику и откопал вампира. Второй раз был уже в этом измерении, когда Уоррена ранил Азазель. Значит, оставался только третий. – После первого укуса я превратился в неумирающее нечто, – прошептал Марк. – Словно я завис между жизнью и смертью. После второго стал связан с этим вот, – он указал на Миклоша. – Кем же стану после третьего? – О, если бы я знал, – нараспев произнёс Азазель, сжимая плечи Марка. – И для укуса нам нужно особое место! Там, где есть море костей. Если вы решитесь всё же найти дорогу обратно, то отправляемся в город черепов. Именно там мы сможем найти и выход. Марк поднял усталый взгляд на Миклоша. Вампир пристально смотрел на него и хмурился. Да, они давно были связаны.Ночь 18. Только правда.
16 октября 2017 г. в 18:00
Солнечный свет играл в светлых золотистых волосах, а капельки застыли на самых кончиках и искрились каждый раз, когда девушка поворачивала голову. Платье было влажным, но мелкие пятнышки от воды не волновали красавицу, которая снова наклонилась к ручью и зачерпнула воду, умывая светлое лицо. Улыбнувшись, девушка подняла незрячие глаза к солнцу, представляя, как именно оно может выглядеть. Солнце… греющее и ласкающее теплом. Какое же оно?
Девушка была слепая.
1726 год, Чехия, Прага.
Она была слепая, но видела лучше и больше других. Она различала настроение по голосу, угадывала желания человека по тому, как он поздоровался, и даже лечила прикосновениями головную боль. Она, в отличие от всех жителей города, не боялась воды и любила её, игнорируя то, что в тысячный раз смывает с себя защиту Господа, дарованную при крещении, и умывалась каждый день, купалась и что-то напевала себе под нос.
Местные прощали бедняжке это, считая её абсолютно сумасшедшей. Правда, скорее её считали ведьмой, но об этом вслух практически не говорили, потому что опасались гнева её отца Иккинга, который был начальником княжеской стражи. Он любил и защищал единственную дочь, даже понимая, что она ведёт себя неправильно, и говорил, что девушка не только слепа, но и обделена умом, что было ложью.
Её звали Сара.
Когда кто-то внезапно перевернул ведро, которое девушка оставила на берегу, Сара обернулась и нахмурила тонкие брови. Она совсем ничего не видела, но ощущала появившуюся рядом с ней угрозу. Чужой смех был незнаком, и Сара сделала шаг назад, отступая в воду и моча низ длинной юбки. Затем раздались звуки потасовки, крики, ругань и отдаляющиеся шаги. Те, кто хотел обидеть её, убежали, оставляя на берегу кого-то ещё. Того, кто вовремя подоспел и заступился за девушку.
– Кто ты? – спросила Сара. – Я узнаю твой шаг! Ты часто проходишь мимо меня и в лесу, и в деревне. Ты один из наших, но кто?
Он молчал, но девушка слышала его дыхание. Мужчина волновался, не собирался пугать или обижать её, но почему же не отвечал? Словно просто не мог произнести ни слова.
– Ты не можешь говорить? – уточнила Сара, убирая за ухо прядь волос. – Так ты Миклош, да? Миклош, местный конюх? Поможешь мне выйти на берег?
Миклош, который в этот день вышел на охоту, случайно увидел, как к Саре крадутся двое бродяг. Они мерзко смеялись и переговаривались жестами, по которым конюх понял, какие у них планы по отношению к слепой девушке. Миклош часто наблюдал за Сарой, восторгаясь тем, что она живёт полноценной жизнью, оставаясь слепой. Горожане смеялись над ней, вертели пальцем у виска, но для Миклоша не было девы прекрасней и желанней, чем Сара.
Конечно же, он сразу разогнал подлецов и замер, не зная, как объяснить Саре, что произошло. Ведь он изъяснялся жестами, а она не видела абсолютно ничего. Но Сара поняла всё без слов, попросила помочь и вытянула руки. Миклош немного замялся, но всё же подался вперёд, взял девушку за руки и помог ей подняться на крутой берег. Он очень боялся, что местные жители расскажут Саре, что он некрасив и непривлекателен внешне, что груб и, возможно, глуп. Быть может, она и без того уже всё это знала, но не спешила смеяться над своим спасителем.
– Поможешь донести вёдра до дома? – спросила она. – Тут недалеко.
Марк задумчиво хмурил брови, не понимая, где он оказался. Он только что был в замке Азазеля, говорил с демоном и вампиром, а теперь стоял на берегу реки и наблюдает за знакомством Миклоша и Сары, а те вовсе не замечали его. Откуда-то изнутри пришло осознание, что это не реальность, а воспоминания. Воспоминания Миклоша.
Наблюдая за парой, Марк понял, что именно соединило их в тот день. Когда Сара и Миклош шли рядом, они словно были связаны единой нитью. Девушка буквально светилась в лучах утреннего солнца, а Миклош спокойно и умиротворённо улыбался. Он был как скала, способная защитить Сару от чего угодно, а она была его приливом, приносящим счастье и тепло.
Внезапно картинка сменилась. Теперь Марк был у небольшого домишки. Дверь отворилась, и на улицу выбежал мальчонка лет пяти. Светлые волосы, прямо как у Сары, словно отражали солнечный свет, а глаза, тёплые и карие, были точной копией глаз Миклоша. И в подтверждение догадки Уоррена, следом за мальчиком из дома вышел сам Миклош, держа в руке охотничий нож и лук.
– Ты научишь меня стрелять, отец? Научишь же? И разделывать кроликов! – весело прокричал мальчонка, бегая вокруг Миклоша. – Мама считает, что рано, но не рано же! Научи, научи!
Конюх чуть свёл брови, с укором смотря на сына, но как только мальчик отвлёкся на собаку, Миклош улыбнулся. Марк ощущал его эмоции как свои и чувствовал, как сильно конюх любит жену и сына, с каким теплом думает о них, и с какой страстью готов защищать от любой беды. Горожане поначалу смеялись над ними, указывая пальцем, мол, что может выйти хорошего у слепой и немого? Вышел очаровательный и добрый мальчишка, абсолютно здоровый и энергичный.
Наблюдая за этим, Марк думал только о том, что же могло произойти, что этот мужчина внезапно убил и сына, и Сару, тем самым обрекая себя на то, чтобы стать жертвой эксперимента алхимика. Что же пошло не так?
И картинка сменилась вновь. Был вечер, в окнах этого дома горел свет. Остальные дома были вдалеке, словно Сара и Миклош предпочитали уединение. Марк немного постоял на улице, изучая пустую безлюдную местность в темноте, а затем, словно по наитию, толкнул дверь дома и прошёл внутрь, осматривая старинную, но уютную обстановку. Сара что-то готовила на кухне, мастерски находя всё, что ей нужно по памяти. Миклош, точивший ножи, поглядывал на жену, словно волнуясь, как бы она не порезалась.
Марк понял, что это тот самый вечер, когда случилась беда. Сердце невольно сжалось от боли, – Уоррен просто не желал видеть, как именно погибли женщина и мальчик, когда конюх обезумел. Марк даже подумывал уйти, прервать этот поток чужих воспоминаний, но всё же помедлил. Миклош был абсолютно спокоен и расслаблен, в нём не было дикости и безумия, он не пил, и мысли его были ясны.
«Что же тогда произошло? – подумал Марк, рассматривая рыжего и коренастого конюха, которому вскоре предстояло начать новую тёмную жизнь в теле красавца князя. – Что случилось сегодня с вами?»
Уоррен вздрогнул, когда в дверь громко постучали.
– Пожар! Пожар! – закричали с той стороны. – Миклош, Сара, помогите!
Миклош отбросил ножи и вскочил на ноги, торопясь к двери. Сара замерла и обернулась, встревоженно смотря в сторону прихожей. Поведя рукой по столу, она порезала о нож палец и вздрогнула, ощутив плохое предчувствие, но не успела остановить супруга. Марк видел тревогу, отразившуюся на лице женщины, и сам чуть было не крикнул Миклошу: «не открывай!»
Но Миклош уже распахнул дверь и получил в голову удар такой силы, что пошатнулся и упал. Один солдат из княжеской стражи опустил лопату и прошёл в дом, пуская следом и своих приятелей.
– Миклош! – закричала Сара и вытянула руки, спеша в коридор. – Миклош! Что случилось? Миклош!
Её тут же перехватили двое стражников и зажали рот, когда девушка начала кричать и вырываться. Силы были неравны, но девушка отчаянно боролась и звала Миклоша, боясь, что супруга уже нет в живых.
– Что с ведьмой? – спросил один. – Сразу убьём?
– Куда торопиться? – хмыкнул другой. – Это же ведьма! Я никогда не пробовал ведьму. Слишком лёгкая была бы просто смерть для дьявольской твари.
«Нет, – прошептал Марк и мотнул головой. – Не трогайте её!»
Но его голос растворился в пустоте. Он не мог повлиять на воспоминания. Затем наступила темнота, видимо Миклош окончательно потерял сознание, а когда картинка вновь стала чёткой, Сара уже не кричала. Её безжизненное тело лежало на полу, юбка была разрезана ножом. Миклош, только что пришедший в сознание, отчаянно захрипел и попытался освободить руки, но верёвки, державшие его, были слишком крепки. Очередным ударом в челюсть стражник заставил его замолчать, а после приложил к губам бутылку, вливая в рот спиртное.
– Утром, когда найдут тело Сары, – заговорил главный из стражников. – Придём сюда, скрутим этого быка. Разить от него будет спиртным, кровью перепачкаем одежду и объявим, что это он, безумец чёртов, жену-ведьму и прибил. Только не дайте начальнику добраться до него, а то князю этот урод живым нужен.
– Хорошо, – ответил другой, продолжая вливать в Миклоша крепкий напиток. – Вырубится до утра это точно!
Но Миклош словно не слышал их. Проглотив напиток, он откашлялся и затравленно посмотрел в сторону лестницы, и в его глазах отразился неподдельный ужас. Марк приблизился к связанному конюху и весело болтающим стражникам, пользуясь тем, что никто не может видеть его нереальную тень. И проследил за взглядом конюха: в тени лестницы затаился его сын. Он видел и слышал, что сделали с мамой, понимал, что хотят сделать с отцом. Марк испуганно охнул, сердце сжалось от ужаса. Он отчаянно хотел сказать: «Только не шевелись, стой на месте!»
Но половица предательски скрипнула под ногой мальчика, и стражники, вломившиеся в чужой дом, повернулись на звук. Миклош отчаянно захрипел, пытаясь кричать, и сын, поняв его и без слов, бросился к двери. Мальчик шустро выбежал в спасительную темноту улицы, но один из стражников натянул тетиву и прицелился, выпуская стрелу.
Марк отчаянно закричал, заглушая мычание Миклоша, когда стрела с точной меткостью сбила ребёнка с ног.
Он был мертв.
Отчаянные, болезненные хрипы и мычание немого Миклоша разрывали душу. Уоррен покачал головой и отошёл на несколько шагов, ощущая, как кружится голова. Он дрожал всем телом и хотел сбежать, больше не видеть всего этого и не знать, как раньше решались подобные дела. Нужен человек для опытов? Найдите и сделайте так, чтобы родные его не искали.
«Но отец ведь не знал… – прошептал Марк, хотя никто не мог бы его услышать. – Не знал! Князь обманул его…»
– Идиот! – раздался до боли знакомый голос, и в груди Уоррена похолодело. – Думаете, след от стрелы никто не заметит?
В дом вошёл человек в плаще и стянул с головы капюшон. Эдвард Уоррен, а это был именно он, презрительно наморщил нос, покачал головой и выдохнул, стараясь успокоиться.
– Притащите тело ребёнка и сожгите, – распорядился он, явно не обеспокоенный тем, что стал свидетелем двойного убийства. – Потом скажете, что конюх напился, обезумел, а когда понял, что натворил, решил замести следы, вот и сжёг тело сына. А женщину в воду. Утром её всяко прибьёт к берегу.
– Зачем этот юродивый вообще нужен князю? – спросил главный среди стражников. – Точно нельзя прибить его утром?
– Нет, нельзя, и вас не касается, – грубо ответил Эдвард, подходя к Миклошу. Наклонившись, он смахнул слезу с его щеки и прошептал. – Не бойся, эта боль потери будет недолгой. Уже завтра ночью ты обретёшь свободу от всего. Без боли и страданий, обещаю, ради лучшего будущего для этого мира.
Картинка растворилась, сменяясь иной.
Теперь Марк стоял посреди небольшого лесопарка. Уоррен согнулся пополам и с трудом отдышался, приходя в себя от увиденного. Значит, Эдвард Уоррен не был обманут ни князем, ни Азазелем. Он с радостью принял задание от одного и тёмный дар от другого, чтобы исполнить свои амбициозные планы по созданию ключа к вечной жизни. Сам выбрал сильного духом и телом человека, сам подстроил всё так, чтобы его не искали, и породил чудовище.
Для младшего Уоррена это было уже слишком. Распрямившись, Марк выдохнул, опёрся спиной о дерево и попытался собраться с мыслями. Сказка об алхимике была слишком мрачной, слишком неправильной, ведь в финале отец пожертвовал и сыном, и целым городом, а теперь поднимал мертвецов, обрекая всех знакомых и близких на верную гибель.
Внезапно юноша услышал вдалеке смех. Марк осмотрелся, понимая, что узнаёт этот пролесок. Нахмурившись, он прошёл немного вперёд и увидел Миклоша. Другого Миклоша, который уже был в теле княжеского сына, и который был одет весьма современно. Неподалёку доносились детские голоса. Голоса самого Марка и Эми.
Это был тот самый день, когда пропала Эми.
Только сейчас Марк сообразил, что Азазель говорил о двух недостающих деталях, о том, чего не знает Уоррен. Он не знал, что его отец подставил Миклоша и сломал его жизнь, и не знал, что случилось с Эми. Но видимо знал Миклош, потому что это опять были его воспоминания.
«Ты?.. Если ты тронул её, то я! – закричал Марк, но его голос растворился. – Воспоминания…»
Миклош сделал пару шагов вперёд, прислушиваясь к смеху. Он прекрасно знал, чьи это дети, знал и выслеживал их, детей своего заклятого врага. Внезапно из тоннеля выбежала девочка. Эми. Она осмотрелась и захихикала, ожидая, пока нерасторопный брат нагонит её.
Миклош тут же отступил в тень дерева, и Эми его не увидела. Зато увидела в стороне за деревьями знакомую машину. Марк с трудом различил её очертания в зарослях, и, нахмурившись, двинулся следом за сестрой, которая побежала в ту сторону.
Сердце забилось в груди как бешенное. Уоррен выдохнул и покачал головой, не желая признавать правду, но он узнал эту машину. Узнал её сразу же, как только увидел. Узнала её и маленькая Эми.
Это была машина их отца.
Эдвард Уоррен был чуть в стороне. Вытерев пот со лба, он воткнул в землю лопату и вздрогнул, когда услышал громкое:
– Папа! – девочка радостно улыбнулась, но тут же переменилась в лице, когда увидела что-то. Марк не понял, что так повлияло на настроение сестры, так как сам ещё не обошёл машину. Вместо этого он с интересом наблюдал за перепуганным отцом.
– Эми? – удивлённо спросил тот. – Что ты…
И поднял голову, смотря на тоннель. Он прекрасно понял, что Марк где-то рядом, и счёт идёт на секунды. Эдвард внезапно закинул грязную лопату в багажник, захлопнул его, поманил девочку и усадил её на заднее сидение машины.
«Папа, нет, – прошептал Марк, качая головой и ощущая, как на глазах наворачиваются слёзы от осознания. – Папа, не надо!»
Марк помнил, что именно отцу первому рассказал о пропаже Эми. Эдвард успокаивал его, организовывал поиски, уверял супругу, что они найдут дочь, строил множество теорий. А на самом деле сам увозил девочку прочь! Марк, трясясь от захватывающих эмоций, бросился к машине и ударил по ней, но его руки просто прошли насквозь. Воспоминания. А Эдвард нажал на газ и свернул, покидая пролесок.
В ту самую секунду из тоннеля выбежал маленький Марк. Конечно же он не рассмотрел вдалеке уже отъезжающую машину, не услышал ни звука. Он только испуганно осмотрелся и стал громко звать Эми, крича изо всех сил.
А взрослый Марк, наблюдая за этим, ощутил, как по щекам катятся слёзы. Миклош, который видел всё это, прошёл за деревьями к тому месту, где что-то копал алхимик и опустился на колено, трогая рыхлую землю. Капнув немного ладонью, он увидел пальцы.
Детские пальцы на безжизненной бледной руке, торчащей из-под слоя земли. Вот, что увидела Эми.
Эдвард Уоррен похоронил тут ребёнка.
Миклош нахмурился и обернулся в сторону кричащего и плачущего мальчика, который отчаянно звал сестру. Вампир тяжело дышал, понимая, что алхимик возобновил свой кровавый ритуал и забрал единственного свидетеля своего безумия. В тот день он не стал убивать Марка, решив немного понаблюдать, что же будет дальше.