Протектор. Проклятие Алхимика

Ночь 24. Убежище

      — Мёртвые нашли наше убежище? — встревоженно спросил шериф Келли, опуская оружие. Александр Барнз сейчас точно не был их самой большой проблемой, особенно если говорил правду. За долгие годы службы Джон Келли привык в экстремальных ситуациях слышать даже подозреваемых и преступников, поэтому моментально зацепился за прозвучавшую фразу. — Их много? Где они?       — Целая толпа! — ответил Алекс, размахивая руками. — Сюда идут тоже! Очень много! Я вас так и нашёл, подумал, куда может идти вторая толпа трупаков, ну только по чужому следу! А в этой стороне только дом психопата Уоррена мог бы стать им интересен.       — Отец послал их за мной и Миклошем, — сказал Марк, сжав руки в кулаки. — Нашёл всё же!       Услышав его голос, Александр резко переменился в настроении. Он прищурился, свёл брови и пригнулся, словно готовясь к прыжку. Марк ощутил исходящую от него угрозу, и приготовился защищаться. До этого он не намеревался драться с Барнзом, но если тот хотел напасть первым, то Марк был не против ответить ему тем же. Припомнить ту ночь в лесу, нападение на домик, все те события, которые в итоге привели всех сюда. Однако Миклош решительно сжал плечо Александра и отдёрнул его, разворачивая к себе.       — Не сейчас! — скомандовал он. — Личные разборки оставьте на потом. Оба.       — Ты бросил меня тут одного, а потом привёл вот этого? — вкрадчиво спросил Алекс, впервые смело смотря в глаза Миклоша. — Он изменился. Ты и его...       — Я не бросал, — перебил Миклош. — Летиция кое-что сделала, вот мы и пропали. Потом всё обсудим, а сейчас соберись.       Марк готов был поклясться, что уловил в голосе Миклоша угрозу. Он глянул в сторону невольных свидетелей их разборки: Молли была слишком взволнована появлением сына и Барнза, а шериф мрачно смотрел в окно, вероятно, думая о скором нападении мёртвых. Они слышали разговор Миклоша и Александра, но не вдавались в суть и вряд ли понимали, что перед ними стоят не обычные люди. Барнз тем временем сдался и кивнул, признавая власть и силу хозяина.       — Я попытаюсь призвать Люка, только он может сказать, осталось в городе безопасное место или нет, — сказал Миклош. — Вы берите то, зачем пришли, а после срочно убегаем!       Миклош вышел из дома на улицу, а Молли тут же требовательно дёрнула Марка за руку.       — Потом, мама, всё потом! — сказал тот. — Просто поверь, что Миклош и Алекс не враги! Нам надо думать о другой угрозе и торопиться!       — Я понимаю! — ответила Молли. — Но эти люди странные! Они...       — Отец хочет всех вас убить, — перебил Марк. — Он больше не думает поднимать вас после смерти. Все вы — его жертва какому-то там божеству.       Шериф повернулся в сторону Марка и смерил его тяжёлым взглядом. Эти слова прозвучали дико, но Келли определённо точно не сомневался в их правдивости. Марк не знал, что именно пришлось пережить его родным и знакомым за эти дни, но они определённо не сомневались в безумии Эдварда Уоррена. Только сейчас Марк различил на лице шерифа сеточку новых глубоких морщин: Джон Келли за эти дни стал выглядеть на несколько лет старше.       — Мы пришли за едой, которую оставили тут, когда не смогли забрать всё, — сказал шериф. — Это дело пары минут. Молли, помогай.       Молли Уоррен кивнула и вместе с шерифом поспешила на кухню. Загрохотала посуда, раздался шорох пакетов и мешков. Александр тем временем обошёл Марка, с вызовом рассматривая его. В его взгляде отразилось презрение, он хмыкнул так, словно смотрел на что-то крайне неприятное.       Его чувства были абсолютно взаимны. Марк ощущал только неприязнь, особенно когда Александр подходил так близко. Его громкое сопение раздражало, да и весь вид Алекса словно кричал о том, как он ненавидит и презирает всех и вся. Барнз всегда был таким. Только по этой причине Марк не переваривал его присутствия. От этого человека всегда исходил сильнейший негатив.       — Так ты стал одним из нас? — спросил Александр. — Неужели Миклош перестал хотеть убить тебя?       — Всё в прошлом, — ответил Марк, ощущая инстинктивно растущую агрессию. Впервые он заметил в себе перемены: каждая клеточка его организма реагировала на обращённые в его сторону эмоции. — Давай потом сведём счёты, ладно? Не до этого сейчас.       — Да ты...       Он замолчал, услышав тяжёлые шаги Миклоша. Александр определённо его боялся, но Марк не понимал почему. Не понимал ровно до этой минуты. Его организм отреагировал на появление Миклоша резко: агрессия в сторону Алекса сменилась чем-то похожим на страх и волнение. Миклош сердился на них, Марк это чувствовал. Теперь, после перерождения, он в полной мере ощущал значение слова «хозяин». Миклош был тем, кто даровал им жизнь после смерти, подарил силу и молодость, кто создал их своей кровью, став новым отцом, и каждая клеточка тела Марка готова была подчиняться его воле.       — Всё нормально? — спросил Миклош, увидев побледневшее лицо Марка, и тот кивнул. Как только из кухни вышли Молли и шериф Келли, он продолжил: — Мой друг успеет к вашей пещере раньше мёртвых. Бежать некуда, но он сказал, что есть только одно место, где мы сможем удержать оборону.       — И где же? — спросил шериф.       — Старая церковь, — Миклош махнул рукой в сторону северной части города.       — Да ладно, — усмехнулся шериф. — Она вообще не защищена! С чего кто-то взял, что это спасение?       — Мой приятель — телепат и эмпат, — пояснил Миклош, холодно смотря на шерифа. — Если вопросов больше нет, уходим. Вы можете оставаться и ждать толпу убийц, а я забираю Алекса и Марка.       Шериф Келли кивнул, произнеся одними губами «Понятно». За последнее время он, казалось, разучился удивляться хоть чему-либо. Восставшие мёртвые, так восставшие мёртвые. Телепат, так телепат. Церковь, так церковь. Наблюдая за ним, Марк словно сам переживал все эти эмоции, настолько всё ярко отражалось на лице шерифа. Раньше он никогда не обращал внимания на то, что чувствуют окружающие, а теперь, казалось, знает о их мыслях больше их самих.       На выходе Марк обернулся, с грустью смотря на дом. Он явственно ощущал, что больше никогда его не увидит, что это был последний раз, когда он находился и спал в своей комнате. Больше он не увидит комнат, где когда-то слышал смех Эми, где вечерами сидел у камина, где в далеком детстве играл с Альбертом. Этот этап его жизни умирал и исчезал вместе с самим городом.       — Пошли, — сказал Миклош, сжав его плечо. — Не будем дразнить судьбу.       Марк кивнул и последовал за ним, с тяжёлым сердцем, переступая порог. Возвращение домой что-то задело в нём, и Марк поймал себя на мысли, что был счастлив оказаться тут, а затем и в обществе знакомых людей. Эти события немного восполняли то, что было отнято болью потерь. Он наблюдал за шерифом, которого раньше знал как весёлого и обаятельного человека. Наблюдал за мамой, которая, отказавшись от таблеток отца, снова стала живой и активной. Из-за действий одного человека, алхимика, оказалось перевёрнуто слишком много жизней.       — Есть короткий путь до церкви? — спросил Миклош у шерифа, когда они спешно пересекли двор.       — Есть, — ответил тот. — Все за мной.       Уже оказавшись в соседнем дворе, они увидели надвигающуюся толпу. Мёртвые шли достаточно быстрым шагом, осматривалась по сторонам, выискивая беглецов. Они сворачивали, разделялись, и только чудом не заметили людей, притаившихся за кустами и невысоким забором. Не оставалось сомнений: мёртвые шли тут не случайно. Они перекрывали все отходные пути от дома Уорренов.       Трупный запах моментально пропитал воздух. Марк морщился и закрывал нос, с трудом дыша ужасающей гнилью. Эдвард поднимал тела, но не излечивал их, они продолжали разлагаться. Марк видел, что у многих восставших влажная липкая кожа. Она неприятно тянулась, сползала с гниющего мяса, оголяя кости и мышцы, и Уоррен уже с трудом сдерживал рвотный рефлекс.       Миклош и шериф, пригнувшись, приблизились к ограждению соседского двора, подсматривая за толпой. Два ружья с таким количеством врагов определённо бы не справились, и шериф что-то усиленно шептал Миклошу, вероятно, предлагая варианты отступления. Молли мрачно осматривалась, а Марк думал о том, что бежать им теперь некуда. За домом уже показались мёртвые, как и с этой стороны, и миновать дорогу казалось просто невозможным.       — Кто этот человек? — украдкой спросила Молли у сына, указав на Миклоша.       — Он спас меня, — уклончиво ответил Марк, продолжая морщиться от запаха. — Мы с ним связаны и он... ну, не человек.       — Что это значит? — взволнованно спросила Молли.       — Всё очень плохо, — сообщил шериф, когда они с Миклошем, крадучись, вернулись. — Их слишком много. Начнём стрелять, и все бросятся на нас. Побежим — догонят, у них выносливости намного больше, чем у людей.       — Они перекрывают улицу, — добавил Миклош, хмуря брови. — Надо прорываться, пока ещё не слишком поздно. Рано или поздно нас тут обнаружат.       — Это нереально! — ответил шериф. — Много наших патрулей уже таким образом попадали в ловушки. И знаешь, чем всё закончилось? Смертью! Их просто разрывали на части.       — Но среди них есть живые, — задумчиво сказал Миклош. — Там не только восставшие из мёртвых, я чувствую.       — Есть, — Молли помрачнела. — Они приняли предложение моего мужа. За верную службу он пообещал им жизнь после смерти, причём не такую, как у этих. Без разложения и трупной вони. Так что там много живых горожан.       — Предателей, которых не жалко, — добавил Миклош и многозначительно глянул на Александра.       Марк уловил ход его и мыслей и покачал головой. Объяснить матери и шерифу такое он ни за что бы ни смог.       — Но это с живыми можно, — вкрадчиво ответил Александр. — А как быть с мёртвыми? Их кровь убьёт нас.       — Тебя, — поправил Миклош. — Я могу её принимать, просто потом мне будет плохо. В общем, — он хлопнул шерифа по плечу. — Будете должны нам! Мы с Алексом их дезориентируем, повырезаем, а вы стреляйте лишь при необходимости.       — Стой! — прикрикнул шериф, перехватив Миклоша за руку. — Куда собрался? Вообще сдурел? Там же... там... твою мать...       Шериф задрожал, увидев, как удлинились пальцы Миклоша. Его ногти выросли, превратившись в настоящие когти, и Джон Келли резко отстранился, вскинув на того полный ужаса взгляд. Александр усмехнулся и встал, с горделивым выражением лица приблизившись к Миклошу. Его ногти стали такими же, а насмешливая ухмылка не скрыла острых клыков. Марк и сам смотрел на них во все глаза: впервые с той самой ночи он видел Миклоша в столь демоническом обличии. Сознанием он понимал, что перед ними стоят чудовища, монстры, но дьявольское обаяние, те самые чары, с помощью которых Миклош укусил и обратил Марка, уже затмевали разум. Страх превращался во влечение, росло желание подойти поближе, чтобы рассмотреть убийц поближе и попасть в их лапы, как обычно мотыльки попадают в паучью паутину. Марк слышал, как бьются сердца шерифа и Молли: они были напуганы столь же сильно, сколь и очарованы.       — В нас не стреляйте, — попросил Миклош, направившись к толпе.       Мёртвые и живые охотники алхимика Эдварда Уоррена были вооружены. Как только на дороге показались Миклош и Александр, те начали стрелять, и первая же пуля, угодившая в плечо Миклоша, только оттолкнула его и вызвала раздражённый рык. Марк, наблюдающий за происходящим со стороны, непроизвольно схватился за своё плечо, которое болезненно кольнуло, когда как Миклошу было наплевать на полученную рану. Марк вспомнил тот день, когда проклятый демон напал на него. Такой же сосредоточенный и опасный. Миклош со спокойным выражением лица извлёк пулю когтями под изумлённый взгляд стрелявшего, бросил её на асфальт и улыбнулся.       — Ты ещё кто?! — спросил стрелявший.       — Равноценный противник, — ответил Миклош и молниеносно бросился на него, вгрызаясь клыками в незащищённую шею.       Раздался душераздирающий вопль жертвы, и остальные охотники тут же открыли стрельбу, но Миклош и Александр двигались с такой стремительной скоростью, что пули больше не задевали их. Они лавировали между пуль, подскакивали к нападающим, впивались клыками в их шеи и рвали кожу, сворачивали головы, пробивали грудные клетки. Кровь брызгала в стороны, когда демоны добирались до живых, и к ним, словно по сигналу, сбегались мертвецы. Живые охотники уже опасались нападать. Они пятились назад, а затем и вовсе бросились наутёк, поняв, что силы не равны.       Молли Уоррен вцепилась в руку сына и сжала, смотря на происходящее во все глаза. Марк ощущал её суеверный ужас и подобно хищнику слышал, как бешено бьётся в груди её сердце. Женщина была напугана. Шериф дрожащими руками держал ружьё и смотрел на происходящее, не отводя взгляда. Но в его чувствах кроме страха Марк уловил что-то ещё. Что-то похожее на надежду.       — О Боже мой... — прошептала Молли, зажав рот ладонью. — Они... вампиры? Что происходит?       — И их тоже создал отец, — мрачно пояснил Марк, потирая плечо.       Александр действовал намного более яростно, чем его создатель. Он рвал бывших знакомых и соседей с неконтролируемой агрессией, наслаждался их криками, когда как Миклош действовал намного точно и быстро. Мёртвых стекалось всё больше, соседние улицы опустели и стали свободны. Марк видел, что Миклошу тяжелее даются новые убийства: мёртвая кровь травила его подобно яду. Он двигался медленнее, хуже реагировал на нападения, и Марк распрямился, почувствовав, что нужен ему.       — Куда ты?! — крикнула Молли, схватив его за руку.       — Помогать, — спокойно ответил Марк. — Не лезьте! Я тоже больше не человек.       Молли вздрогнула, но отпустила сына, и тот поспешил к месту драки. Когда Миклоша в первый раз ударили прикладом ружья, Марк ощутил боль в затылке, а затем и растущую силу. В нём пробуждались незнакомые прежде инстинкты, он знал, что должен идти туда и защищать того, кто даровал ему эту силу. Марк вскинул руку, когда в его сторону метнулись трое, и их отбросило в сторону невидимой волной, прокатив спиной по асфальту. Раздались новые выстрелы, Молли закричала, но Марк поднял руку, и пули, летевшие в него, отбились от невидимого щита. В груди растекалось странное тепло, и Марку стоило только повести рукой, чтобы людей отбрасывало в стороны или задерживало на месте, пока Миклош и Александр рвали их.       — А раньше так нельзя было? — крикнул Алекс, сворачивая голову очередному мёртвому.       — Марк! — крикнул Миклош, смотря за его спину.       Марк обернулся, резко вскинув руку, и за его спиной застыл мистер Хэндриксон, бывший сосед Альберта. Он захрипел, протянул руку, пытаясь схватить Уоррена, но не мог ничего сделать с невидимым воздействием. Марк увидел всё словно наяву: подслушивающий Альберт, темнота, перепуганные глаза и выстрел. Это были не его фантазии или подозрения, это были самые настоящие воспоминания убийцы. Марк не знал, как увидел всё это, да и не важно, как. Главное, что перед ним стоял убийца Альберта.       — Ты убил Альберта, да? — тихо спросил Марк.       — Убил! — крикнул тот, барахтаясь на месте. — И тебя убью!       Марк сжал пальцы и раздался хруст. Мужчина захрипел, сплюнул кровью, пока его грудную клетку сжимало невидимой силой. Марк впервые ощущал в себе такие эмоции: он хотел убить другого человека. Хотел вырывать из него жизнь точно так же, как её когда-то вырвали из Альберта и других жителей Певека. Весь его гнев, вся обида моментально переключились на одного-единственного человека, попавшего в его руки. Марк сжимал пальцы и даже не прикасался к нему, но мужчина хрипел, не имея сил закричать.       — Не позволяй желанию мести брать над собой верх, — сказал Миклош, резко оттолкнув Марка. Схватив Хэндриксона за голову, он выверенным движением свернул ему шею и бросил безжизненное теле на асфальт. — Это не приводит к добру.       Марк смотрел на труп и думал о том, что был готов убить его сам. Прежде он не делал ничего такого, и руки невольно затряслись. В горле застряло тихое «спасибо» Миклошу за то, что тот не позволил ему стать убийцей. Для одного дня хватит ему и трансформации в не-человека.       — Кажется, моя сила и правда сосредоточена на тебе, — вместо этого сказал Марк. — На защите тебя.       Мёртвые, до которых не добрались Миклош и Алекс, стали разбегаться. На дороге остались только трупы, в воздухе всё ещё витал ужасающий запах гнилой плоти. В наступившей тишине от этого на душе Марка становилось ещё тяжелее. Он не хотел видеть эти тела, не хотел ощущать мерзкий запах и чувствовать каждой клеточкой тела царящую вокруг смерить.       Шериф Келли и Молли, выйдя из укрытия, ошарашенно посмотрели на растерзанную толпу.       — Это наша первая победа, — сказал шериф. — Плевать, какой ценой, ведь до этого так рвали нас.       Миклош отошёл в сторону и согнулся, тяжело дыша. Ему стало плохо из-за мёртвой крови и плоти восставших, и Марк поспешил к нему, сжимая плечо в знаке поддержки. Миклош отдышался; его руки и ноги дрожали, но постепенно это прошло. Он распрямился и успокоено выдохнул.       — К церкви, — скомандовал Миклош. Он выглядел бледно и устало. — А то они приведут подмогу, и лично у меня сил на второй раунд пока нет.       Теперь дорога была свободна, и компания поспешила в сторону церкви. Всю дорогу молчали, каждый был погружён в свои мысли. Марк думал о том, что впервые готов был убить другого человека, а затем переключился на мысли матери и шерифа. Те боялись Миклоша и Алекса, но не собирались отказываться от помощи столь сильных союзников. Марк не мог сказать, откуда знал, что они думают, это происходило на уровне его новых чувств.       Они миновали несколько переулков, когда со стороны раздался тяжёлый мрачный гул. Миклош остановился и поднял руку, прося замереть других. В воздухе повис запах гнили, а небо помрачнело, став ещё более тяжёлым и пугающим.       — Что это? — спросил Марк.       — Мертвяки, — ответил шериф. — Они рядом, кажется, через дорогу.       — Мы должны добраться до церкви раньше, а то они опять перекроют путь, — сказал Миклош. — Бежим!       Они побежали, надеясь обогнать смерть. Наконец-то впереди показалась церковь, у дверей которой уже толпились люди, приведённые Люком из лесной пещеры. Кто-то был внутри здания, кто-то на лестнице, а чуть поодаль Люк разговаривал с темноволосой девушкой. Кто-то заметил бегущих, люди начали кричать, махать руками, звать их, прося поторопиться.       За спиной уже отчётливо слышался топот ног. Марк обернулся и увидел спешащую за ними толпу. На этот раз преследователей было намного больше: они выбегали из-за домов, сворачивали с других улиц. Сердце отчаянно стучало в груди. Марк слышал тяжёлое дыхание матери, начинающей отставать от них. Взяв её за руку, Уоррен потянул её за собой, поторапливая, и увидел, что Люк и его помощница очертили вокруг церкви круг.       — Быстрее! — крикнул Люк. — Быстрее!       Как только вся компания пересекла черту, Люк дорисовал линию, закольцовывая и убирая последний разрыв. Преследователи тут же остановились и замерли вдали, издавая только тягучий протяжный гул.       Марк отдышался и обернулся, смотря на своих спасителей. Рядом с Люком стояла Бэт.       — Привет, Марк, — улыбнулась она.