Стая (перезапуск)

Алита. Дурацкое имя, сразу же вылетит из головы. И девушка тоже дурацкая. Зажалась в уголочке в каком-то рваном свитере и старомодной юбке. Серьезно! Шерстяные юбки даже моя бабка не носила, а она очень, очень древняя старушка. — Альфа? — удивился молодой оборотень, завидев меня в шатре. Джон, кажется. Прибыл в мою Стаю несколько недель назад, чтобы научиться как быть хорошей Бетой для своего доменного Альфы. — Сколько поступило? — рыкнул я, кивая в сторону сжавшихся самок. Боятся. Чувствуют, кто здесь самый сильный. Это такая головная боль вожака Стаи — иметь возможность «вкушать» чужие эмоции, вне зависимости, хочешь ты этого или нет. Кто-то называет это эмпатией, а я называю это кармой. — Три девушки, две женщины и один подросток, Альфа! — с придыханием ответил Джон. Волнуется. Отмахнулся от его чувств: меня сейчас интересовала пара моего Волка. Девка в углу, видимо, тоже почувствовала во мне свою половинку. Только на лице скорее была не радость, а вселенский ужас. Эх, а как же детские сказки про розовощеких принцесс и прекрасных принцев? Обычно бабы на такое ведутся. Тремя шагами пересек разделяющее нас пространство, рывком поднял сжавшийся комочек недоверия и страха и выдохнул: — Имя. Возраст. Хлоп-хлоп большими глазами. Тугодумка? Волк недовольно зарычал. Бес-с-сится. — Альфа, — неловко кашлянул Джон. Уже раздражает! — Это Алита, двадцать два года. Недоверчиво посмотрел на девушку. Вау, выглядит она намного моложе, но глаза тупенькие. * Пойти против своей звериной сущности я не имею права: хуже всего, когда человек и Волк не в ладах. Особенно для Альфы. Особенно для меня. Поэтому девушку пришлось оставить. Дистрофичка всю дорогу от шатра до моего дома напряженно молчала, только ногами шаркала. Громко. Оборотни, видевшие нас, понимающе улыбались. Думали, что сразу сексом займёмся, а у меня на радостях крышу снесет. Хер им. Ей, главное, какую-нибудь комнату выделить и в мою не впускать. А то действительно казус выйдет: иногда человеческая часть души принимает сторону Волка и безосновательно влюбляется в пару. Бред, сказал бы я, если бы не видел такого собственными глазами. А мне влюбляться в дистрофичку совсем не надо. Оборотни почуют во мне слабость и будут этим пользоваться. Вообще-то я был бы даже очень рад, если бы один из моих врагов по-тихому свернул этой Алите шею, но, боюсь, все Стаи ополчатся против меня с неутешительным выводом: «Альфа не смог защитить свою самку». А у нас это клеймо позора, чтоб его. Затолкнул девушку в чулан. Совсем недавно его разобрал, и там теперь стоит кресло-диван, столик и лампа. Специально делал комнату, чтобы было место поразмышлять над жизнью и делами. Не судьба, значит. Девушку пришлось запереть. Серьезно! Она царапала дверь, желая выйти. Был бы это любой другой оборотень, я бы вырвал ему ногти вместе с пальцами, а это моя пара, с ней так поступать нельзя. Выловил Сэм, нашу докторшу. Прекрасная женщина, одна из немногих, кто заслуживает моё уважение. Сколько раз она меня и моих ребят с того света забирала. И ведь мало просит за работу: только жилье и полную свободу действий с медикаментами. Сэм высокая, в меру накачанная. Ей было где-то около шестидесяти лет, но выглядела она на сорок. Вообще-то для оборотня такой возраст небольшой, но Сэм – оборотень только на четверть, поэтому состарится и умрёт она намного быстрее, чем все мы. — Нужна твоя помощь, — с ходу предупредил я ее. — И ты мне поможешь. Сэм давно привыкла к моему самодовольству, самолюбию и высокому самомнению, поэтому согласна кивнула. — Видела мою дистрофичку? Докторша нахмурилась и почесала острым ногтем подбородок. Не знает, значит. — Нашел сегодня свою пару, — пояснил я. Вмиг ее лицо озарилось светом и теплом. Как она так? Перед ней я всегда чувствовал себя нашкодившим юнцом перед матерью, которая хоть и ругает, но безоговорочно любит. — Поздравляю, — улыбнулась женщина. Сэм свою половинку давно потеряла. Мне хоть и любопытно как, но я никогда не интересовался: не моё это дело, а ссориться с докторшей из-за таких пустяков не хотелось. — Было бы с чем, — буркнул я. — Можешь съездить в город и прикупить ей одежды? Ну и ваших штучек бабских, — я недовольно скуксился. — Шампуни там всякие, бальзамы, косметика, лаки… — Ты не рад? — удивилась Сэм. Ненавижу, когда отходят о темы. Но ей прощалось, как давней подруге. — Она страшная, — признался я. — Зашуганная и тупенькая. — Пфф. Еще бы! Вырвать из родной Стаи, привезти черт знает куда и отдать на растерзание нетерпеливому оборотню-женоненавистнику. «Я не женоненавистник, я просто не люблю баб и когда они хозяйничают в моём доме». — Так съездишь? — не люблю просить два раза, но тут случай особый. — Разумеется. А еще я, кажется, забыл подключить в той каморке лампу к розетке и оставил свою пару в кромешной темноте. Ой.