Без тебя

Наверное, стоит сказать о том, что всё в этой жизни не случайно. По крайне мере, сегодня я в который раз в этом убедился. Вообще, за сегодняшний вечер я много, в чём убедился и понял. Например, то, что мы сами управляем своей жизнью, сами делаем выбор, а каким образом, это уже сугубо лично. Кто-то сто раз подумает прежде, чем определиться с выбором, кто-то рубит сгоряча и потом жалеет, а кто-то не жалеет. Всё, что мы имеем, есть у нас только благодаря нашему выбору. К сожалению, и то, чего мы не имеем, работает по тому же принципу. И я сейчас не говорю про то, кто где родился и кому как повезло. Я говорю про выбор, сделанный уже в сознательном возрасте. Кем бы я был сейчас, не сделав выбор в пользу музыки? Где бы я был, не решившись на отчаянные поступки пару лет назад? Даже больше скажу, если бы я сделал Пелагее предложение, мы бы давно были женаты… или уже разведены. Здесь, опять же, всё зависит от выбора, от упорства, от желания. А познакомились бы мы с ней вообще настолько близко, если бы не согласились принять участие в "Голосе"? Да я никогда в жизни не подумал бы, что у нас может что-то получиться. Что-то, кроме бесконечных выяснений отношений, ревности и истерик. Но сейчас не об этом… Сейчас о том, что каждый божий день мы выбираем, как нам жить. И от этого становится не по себе, хоть и звучит довольно безобидно и свободно. А кто сказал, что делая этот выбор, мы свободны и независимы? Как раз-таки зависимы, от людей или обстоятельств, отсюда и выбор. Страшно представить, что выбирая одно, мы упускаем другое. Страшно осознавать, что нет никаких гарантий на то, что мы не пожалеем о своём выборе. А вдруг, нужно было пойти туда и свернуть здесь? Вдруг вместо этого ресторана, нужно было выбрать ужин дома? Всё, что угодно может произойти, а мы не можем этого предугадать. Нам остаётся только надеяться и верить, что вот так - правильно. Жалел ли я о своём выборе, сделанном сегодня вечером? Жалел ли о том, что вчера сказал ей одно, а сегодня сам же и успокаивал? Не жалел. Причём, ни о первом, ни о втором. Ведь без первого не было бы второго, правильно? Если кто-то думает, что после моего "Нет" она забилась в истерике пуще прежнего, то вы ошибаетесь. Слёзы и так текли у неё из глаз, что было уже не ново, а я постарался обосновать свой ответ. Почти, как в песнях Полины. Почти без драмы, но всё таки нет. Ей было спокойно, ей было хорошо и не тревожно. Я больше, чем уверен, что не только я чувствовал себя хорошо в тот момент, но и она. Крепко прижавшись ко мне, Поля закрыла глаза и больше не плакала. Правда, категорически не хотела меня отпускать, но не плакала. Диалог складывался хорошо, диалог складывался таким образом, словно мы старые друзья и всё у нас прекрасно. И неважно, что мы не по-дружески обнимали друг друга, лёжа вместе; неважно, что несколько дней назад мы точно так же не по-дружески лежали у меня дома и вообще плевать, что дружбой тут не пахло. У меня была она. В ту секунду, дома у её мамы, в этой комнате, она снова у меня была. Завтра мы опять разойдёмся и не увидимся, завтра мы не будем принадлежать друг другу, завтра от "нас" не останется ни следа. Но у нас было сегодня. Наше сегодня, в котором есть МЫ, а не она и я. Мой план с треском провалился, несмотря на то, что до конца я всё-таки дошёл, как и планировал. Уровень пройден, но не сохранён, поэтому играем заново. Можно сказать, я попросту зря обидел её вчера и сделал больно своими словами. Ну, вот такой вот я молодец… Залезть на дерево получилось, а удержаться на нём не очень. Она не жалела об этом, уверяю. И я не жалел, что самое главное. Случился настоящий катарсис, когда после всех своих истерик Пелагея расслабленно лежала рядом и чувствовала, как спокойно на душе. В её глазах было написано "ЛЮБЛЮ", несмотря на то, что я сказал ей вчера, несмотря на её такое же ответное "Я тебя не люблю", несмотря ни на что. Я не воспринял её всерьёз, потому что точно знал, что это обычная попытка "ударить" в отместку. Её удар был безболезненным, так как даже здесь она не сумела по-настоящему больно стукнуть. Слишком любила и щадила, а зря. Эти "Кошки-мышки" изрядно задолбали нас обоих, но, кажется, мы медленно подходим к тому, почему же я всё-таки сказал "Нет". Ну, а разве непонятно? По-моему, уже даже она поняла, что я не смогу дать ей всё то, что может дать он. Или всё же непонятно… Я готов жениться на ней хоть прямо сейчас, только домой за паспортом надо съездить. Я готов перевезти её вещи обратно к себе и жить с ней, пока не случится то самое "Я устала". Ссора, ещё одна, за ней ещё, ещё и ещё, а потом очень крупная ссора, потом "Я жалею, что вообще с тобой связалась", и так до самого конца. Мы же это уже проходили. Зачем снова? Зачем опять? А я не тот человек, с которым нужно экстренно заводить семью и рожать детей. Я люблю, когда всё размеренно, когда не нужно спешить, потому что мы ведь никуда не опаздываем? Ей не подходит мой темп, ей нужно быстрее, ей нужно поставить галочку, что тридцать лет жизни не прошли даром. Мол, то, к чему она шла всю жизнь, случилось строго до 30. И никто не будет уточнять, что замуж она вышла ровно за месяц до этих самых тридцати. Я образно, разумеется. Наверное, поэтому мы и не можем существовать вместе. Поэтому и ещё по ряду нюансов, которые по отдельности кажутся незначительными, а вместе очень даже важными. Когда время повернулось ближе к ночи, нами было принято решение поблагодарить Светлану Геннадьевну за гостеприимство и откланяться. И как ни странно, но уехать отсюда предложила Поля, прям-таки открыто намекая на то, что нам нужно остаться исключительно наедине и поговорить обо всём, на что мы оба так не решались. Исход этого разговора был настолько непредсказуем, что мы решили уйти раньше, чем пришлось бы отдуваться за последствия. На Полино заявление Ханова-старшая отреагировала очень бурно, чуть ли не посадив свою дочь под домашний арест, но та вовремя напомнила, что ей почти тридцать и она сама в праве решать, с кем ей гулять по ночам и где. - Пелагея, ты с ума сошла? Вчера ты заявилась ко мне в слезах, а сегодня со спокойной душой собираешься с ним уехать и остаться в одной квартире? - послышалось в конце коридора, отчего я невольно усмехнулся. - Да, мам, представляешь? А ещё я собираюсь делить с ним одну кровать, ты не знала? - наигранно удивлённо отозвалась Пелагея, решив не уточнять, что данная "шутка" не являлась шуткой. Она действительно будет делить со мной одну кровать и одно одеяло, потому что вряд ли мне или ей придёт в голову лечь раздельно. Вряд ли, потому что как? Мы странные, не спорю. Мы наглым образом сбегаем, продолжая рисковать и маневрировать. Остановиться очень хочется, но не можется. Мы мучаем друг друга, ломаем, добиваем, но всё равно не в силах раз и навсегда распрощаться. Это не история со счастливым концом, и никакой интриги здесь нет. Как я и сказал, вместе мы не останемся и не остались в конечном итоге. Это только в сказках принц целует принцессу, и она оживает, Золушке подходит туфелька, и все остаются счастливы. В нашей истории принцем Пелагеи был не я, с чем она уже смирилась, несмотря на все свои слёзы. Я не позволил бы ей отменить свадьбу, как не позволил и остаться со мной. Со мной ей нельзя, и всё это временно. Наше "общение" временно, наши объятья временны, разговоры, поцелуи и совместные походы куда-то - всё непостоянно. Так не будет продолжаться всю жизнь. Я не стану её любовником после свадьбы, мы разойдёмся гораздо раньше, и сей факт придется уже всем принять, как данность. Увы. Напоследок, перед самым нашим уходом, я получил информацию о том, что за весь день она не съела ровным счётом ничего. Разумеется, по моей вине, о чём Светлана Геннадьевна сказала прямо, а Поля тут же встала в позу и начала меня защищать, в чём я не нуждался, сам прекрасно понимая, что виноват. Торжественно пообещав накормить её дочь, я попрощался с Хановой-старшей и первым вышел на лестничную клетку, дальше дожидаясь Пелагею там. Впрочем, долго ждать мне не пришлось, так как через пару минут она вышла из квартиры с каким-то чересчур довольным лицом. Молча взяв меня за руку, Поля направилась к лифту, утягивая меня следом за собой. И глаза её светились от непонятного мне счастья, улыбка была едва скрываема, а я не понимал, в чём дело. Последний раз такой довольной Пелагея была полтора месяца назад, когда наша поездка за город не предвещала беды. Сейчас я не видел повода для её внезапной радости, а он однозначно был, иначе не стала бы она так себя вести в двенадцать часов ночи. Я не исключал того, что это побочный эффект после пережитого эмоционального потрясения. Её вполне могло переклинить, и всё было объяснимо. Но восемь этажей вниз… Медленно, издевательски, наедине. Замкнутое пространство и она. - Всё хорошо? - глядя на меня снизу вверх, обеспокоенно спросила она, потому что я эмоций не выражал вообще, что, наверное, и насторожило её. - Хорошо, - кивнул я, не став добавлять "Ты же со мной", а от этого зависело многое, если не всё. От этого зависело, как минимум, моё настроение, если не весь я. Ответ её явно удовлетворил, так как больше вопросов не последовало. Спать нам обоим не хотелось в связи с тем, что я проснулся под вечер, а она, как я понял, и так почти весь день проспала. Местный супермаркет встретил нас полным отсутствием людей, чтобы было нам на руку, хоть и странновато для такого времени. Обычно я встречаю здесь таких же занятых любителей сходить за продуктами ночью, которые по какой-то причине не могут сделать этого днём. С собой у меня не было ни кепки, ни очков, чтобы я мог хоть как-то не привлекать к себе внимание, но благо внимание продуктов я пока привлекать не научился, а больше никого и не было, не считая нескольких сотрудников магазина. А дальше я столкнулся с новой проблемой под названием: "Я не буду есть, даже не уговаривай". К счастью, уговаривать я и не собирался, потому сразу поставил перед фактом. Но к полуфабрикатам ни я, ни, как оказалось, фигура Пелагеи готовы не были, о чём она заявила сразу. И вот эта картина, когда мы в час ночи шатаемся по супермаркету, как неприкаянные, с йогуртом и какой-то булкой в руках, она ни разу не напоминала те фильмы, где всё заканчивалось и начиналось очень весело. - Мороженого хочется… - тихо сообщила та, что несколько минут назад убеждала меня в том, что есть булки на ночь вредно. - Я, когда обещал твоей маме тебя накормить, сразу понял, что ничего из этого не выйдет, - подметил я, разворачиваясь обратно в сторону холодильников со всевозможными пельменями и другими замороженными продуктами, припоминая, что мороженное было где-то в там же. Вышли мы в итоге всё с тем же набором, только к нему прибавились ещё и мороженное с шоколадкой, при виде которой слюни потекли даже у меня. И пока мы шли до машины, я уже искал, где можно заказать что-то съедобное, понимая, что готовить никто из нас не планирует, нормальной еды нам купить не удалось, а есть всё-таки хотелось. Оказавшись в машине, Пелагея тут же начала открывать своё мороженное, потому что тает, а я сразу вспомнил, к чему приводит её взаимодействие с едой в моей машине. Опыт уже имелся. И я не знаю, что должен испытывать человек, который позавчера сказал этой девушке, что не любит её, а уже сегодня едет с ней в одной машине, как не знаю и о чувствах той самой девушки, что за сутки наревелась на год вперёд, но такого мне ещё никогда не доводилось испытывать. Казалось, что я пережил уже всевозможные и чувства эмоции, но это было мне ново, это было впервые. Чуть позже, когда весь этот пикник в моей гостиной подходил к концу, Поля сама начала тот разговор, ради которого мы здесь собрались. Я до последнего не знал, дойдём ли мы до него, но мы всё-таки дошли. Если кто-то скажет, что мы уже сто раз всё обсудили и обо всём поговорили, то он будет не прав. Ни разу за все наши разговоры я не решился сказать прямо: "Я люблю тебя, но ты выходишь замуж" или "Ты выходишь замуж, но я тебя люблю". Мне, как никогда, хотелось ей объяснить, что моя любовь - не повод отменять свадьбу. Я открыто заявил: "Я не дам тебе того, что даст он". По крайне мере, за считанные недели. Помимо сложностей в наших отношениях, нам просто-напросто будет сложно зачеркнуть всё, что было ДО, и начать заново писать нашу историю. Чернила кончились, чистых листов нет, как и вдохновения. Да, мы можем попробовать сначала, можем снова начать притираться друг к другу, жить вместе, строить планы на будущее, но я не смогу находиться рядом с ней 24/7, не смогу жить с чувством вины, зная, что она там одна, ждёт меня дома, а могла бы уже выйти замуж и родить ребёнка. Нам не удастся закрыть глаза на всё, что было, а было всё. Когда я говорил всё это, Пелагея, кажется, даже не дышала, внимательно слушая меня. - Тебе нужно перебороть себя и уйти, Поль. Только тогда ты сможешь стать счастливой, а наши встречи, ночи и какие-то нелепые попытки убедить себя в том, что всё ещё может быть, они бессмысленны. Мы ушли от этого, от ночей в гостиницах, от встреч раз в неделю, от звонков в перерывах между съёмками. Ты можешь получить гораздо больше, но не от меня, - заканчивая свой монолог, сказал я. - А если я не хочу без тебя? - спросила она, нервно заламывая себе пальцы на руках. - А если у тебя нет выбора? - предложил я. - Выбор есть всегда… - Стать счастливой или всё потерять? Это для тебя выбор? - А для тебя нет? - Для меня он очевиден… - Но друзьями-то мы можем остаться? - горько усмехнувшись, уточнила Поля. - Формально можем… - вынося приговор, ответил я. Кто старше, тот и решает. Такое решение принял я, потому что точно знал, что так для всех будет лучше. Я делал выбор за нас двоих, полагая, что он правильный. О его правильности мы узнаем только потом, спустя год, может быть, больше. Тогда сделаем выводы и поймём, в чём были не правы, а сейчас… сейчас пора спать, потому что на часах уже четыре утра. - Так будет лучше… - тихо сказал я, когда она заснула, уже и сам засыпая.