***
…Алое платье из мокрого шелка, с золотыми нитками удивительно шло Жанне, подчеркивая ее яркую красоту и очарование, но в то же время не делая ее вульгарной. Мария-Антуанетта, любившая видеть рядом с собой дам с приятными лицами и хорошими фигурами, не могла не оценить этого. Она невольно залюбовалась ею, про себя отметив и хороший вкус молодой женщины. — Красный цвет идет вам, сударыня, — с легкой улыбкой произнесла королева. — Благодарю, — пролепетала Жанна и хотела было пуститься в верноподданические заверения, но Мария-Антуанетта мягко остановила ее. — Скромность тоже вам к лицу, — ласково сказала она. — Вашему величеству было угодно взглянуть на мои бумаги… — решила на всякий случай напомнить своей королеве графиня. Жанну не мог не порадовать такой теплый прием, но ей хотелось поскорее перейти к делу, а для этого было нужно, чтобы ее величество вернулась к реальности. Однако же, та и не думала забывать, что именно привело сюда просительницу и заставляло искать с ней встречи ранее. Ее величество просто-напросто имела в этом деле и свой личный интерес. Нет, это не то, что вы подумали… это уже сугубо деловой интерес. — Не нужно, не нужно… Я верю вам, дитя мое, — очаровательно улыбнувшись и чуть прищурившись, сказала она. — и готова помочь вам, но у меня есть небольшое условие… — австрийка на минутку умолкла, и Жанна навострила ушки, настороженно ожидая, что же она скажет. — Вы в свою очередь должны помочь мне! Слова Марии-Антуанетты даже малость озадачили Жанну. Вот чего-чего, а такого она не ожидала услышать. — Мне… помочь вашему величеству? — искренне удивилась она. — Чем могу помочь вам я — слабое существо, не имеющее никакой власти и столь долго прозябавшее в забвении? Вы — прекрасная королева, и в вашей власти возвысить какого-угодно человека или низвергнуть его! И вы же просите у меня помощи! Королева знаком заставила ее прекратить эти излияния и, слегка сжав руку молодой женщины, проговорила: — Сударыня, есть дела такого рода, в которых нам, правителям, могут помочь как раз простые, но верные люди вроде вас. Надеюсь, я могу быть уверена в вашей верности? — Ваше величество, — пылко заговорила Жанна, — клянусь, что потребуй вы у меня жизнь, я… — Не нужно клятв, — остановила ее Мария-Антуанетта, — и столь высокой цены я у вас точно не потребую — я не кровожадна, не бойтесь. Речь идет всего лишь об одной милой шутке, вернее, розыгрыше. Черные брови Жанны взлетели вверх. — Розыгрыше? — переспросила она. — Да, обычном розыгрыше. Я полагаю, вам доводилось слышать о кардинале де Роане? — Да, немного, — ответила Жанна. Она много слышала не только о самом де Роане, но и об амбициях этого прелата, мечтавшего о лаврах Ришелье и Мазарини. Беда была в том, что для осуществления этой честолюбивой мечты у него катастрофически не хватало таланта. Должно быть, его высокопреосвященство и сам знал об этом, поскольку достичь задуманного он собирался только через постель… королевскую постель, естественно. Собирался и… крупно просчитался при этом. Королева относилась к нему с насмешкой, но прелат упорно считал себя если не великим политиком, то хотя бы вторым Казановой и не хотел сдаваться. — Ну так вот, — после некоторого молчания начала королева, очевидно, обдумывавшая то, в каких выражениях объяснит все Жанне, — я, сударыня, могла бы назвать этого человека своим врагом, настолько он мне неприятен, но он уж слишком ничтожен для этого. Посему я скажу вам одно: кардинал де Роан является в моих глазах отвратительным человеком, но это еще полбеды. Этот развратный священник воспылал ко мне греховной страстью и в своей наглости дошел до того, что стал писать мне любовные письма. Австрийка гордо вскинула голову и даже покраснела от негодования, ее знаменитая габсбургская губа сейчас была оттопырена в знак глубочайшего презрения. Жанна также поспешила напустить на себя возмущенный вид, чтобы угодить ей. — А почему ваше величество не поведает своему августейшему супругу о возмутительном поведении этого негодного пастыря? — позволила себе поинтересоваться она. — На это есть несколько причин, дорогая графиня. Семейство Роанов имеет большое влияние во Франции, но это лишь одна из причин. Вторая состоит в том, что вначале я хочу посмеяться над влюбленным идиотом и уже придумала, как это сделать. Но в этом мне нужны помощники. Мария-Антуанетта в самом деле придумала некую милую и остроумную проделку и хотела было предложить роль сообщницы Клод, зная о преданности себе этой амазонки. Но знала она и о другом — о том, что гордая девушка вряд ли согласится участвовать в этом, в сущности, мелочном деле. — Располагайте мной, ваше величество! — с готовностью отозвалась Жанна, отмечая для себя то, что теперь ей могут стать известными некоторые маленькие секреты королевы, чем можно будет воспользоваться поздней. — Что я могу сделать для вас? — Сейчас все поймете, дорогая графиня, — слегка улыбнулась Мария-Антуанетта. — Моим людям удалось найти одну молоденькую модистку Николь Леге. Очаровательная девушка. Правда, у нее есть один маленький недостаток, который мог бы обернуться для нее большими неприятностями, будь на моем месте другая королева. Судьба любит зло шутить, и из-за ее нелепой шутки малютка Николь имеет дерзость быть похожей… на меня. Жанна подскочила, словно подброшенная пружиной. Значит, у королевы есть двойник, причем это какая-то гризетка, и Австриячка сама говорит ей об этом, сама дает ей этот козырь! Ведь эта Николь Леге станет именно козырем в ее большой игре! — Этого не может быть! — полуудивленно-полувозмущенно вскричала она. — Никто не может быть похож на ваше величество, тем более… — Тем более, какая-то сомнительная девица более чем простого происхождения! — закончила за нее королева. — Да, мне было не очень приятно узнать, что эта особа столь похожа на меня, но потом я вспомнила об этом влюбленном идиоте Роане и мне пришла в голову одна идея. Жанна сделала большие глаза и стала слушать еще внимательнее. — В своих последних любовных письмах этот недостойный церковник умоляет меня об аудиенции… даже тайном свидании и кричит, что положил бы к моим ногам все свои сокровища, а заодно сокровища церкви… украденные, надо полагать, — продолжила Мария-Антуанетта. — Я думаю, стоит дать ему то, о чем он так просит, вернее, умоляет… то есть устроить для него романтическое свидание с королевой под покровом ночной тьмы — все, как полагается. Вот только в жилах этой королевы будет течь плебейская кровь, а не славная кровь Габсбургов! — Великолепная идея, ваше величество! — воскликнула Жанна. — Но что если он что-нибудь заподозрит? — Кто — он? — насмешливо переспросила австрийка. — Дорогая графиня, вы слишком льстите этому дурню в кардинальской мантии! Однако, мы немного уклонились от моей идеи. Итак, мне хотелось бы немного проучить его, а для этого мне нужна помощь верного человека, которого потом ждала бы щедрая награда. На красивых губах графини расцвела улыбка, отчего она похорошела еще сильней. — Ваше величество можете быть покойны. Такой человек найдется.***
Некоторое время спустя на перекрестке дорог между Страсбургом и Савернью встретились две кареты, одна из коих — роскошная золотая карета — явно принадлежала высокопоставленному лицу, может, даже принцу крови, другая — кому-то не столь значительному. Владелец первой действительно был принцем — принцем крови. Это был тот самый кардинал де Роан, которого намедни так оживленно обсуждали королева и королевских кровей графиня-воровка. Был он человеком уже не первой молодости, полноватым, но довольно привлекательным. Особенно красивы были большие голубые глаза и улыбка. Взгляд, правда, частенько бывал распутным, поскольку его преосвященство то и дело удостаивал своим вниманием и одаривал елейными нежностями какую-нибудь молодую даму. Но все же это было для него лишь игрой, ведь этот святой человек был до положения риз влюблен в свою королеву. Влюблен, впрочем, не без задних мыслей, то бишь расчета. Мечта стать новым Ришелье или Мазарини была для него сладкой грезой, и любил он эту мечту даже больше, чем королеву-австрийку. Увы, как уже знает читатель, Роан был не только не Ришелье, но даже и не Мазарини… Во второй карете ехали две дамы. Первой из них была наша уже хорошая знакомая Жанна, второй — мадам де Буленвилье — одна славная женщина, в свое время оказавшая небольшую помощь уже покойной матери Жанны и после ее смерти приютившая девочку. Старшая из дам была коротко знакома с кардиналом… очень коротко, потому как их знакомство в полной мере состоялось в постели. В ту пору это была красавица-блондинка с голубыми глазами, и кое-что из своей былой красоты она сохраняла и поныне. Они давно не виделись, и де Роан был счастлив повстречать ее вновь. Присутствие рядом со старой приятельницей прекрасной юной женщины тоже не могло не порадовать его. — Не познакомите меня со своей прелестной подругой, дорогая? — после обмена любезностями спросил кардинал. — Охотно, монсеньор, — с улыбкой отвечала мадам де Буленвилье. — Это графиня де Ла Мотт — дочь одной моей покойной знакомой и потомок Валуа по отцу! Кардинал милостиво кивнул молодой женщине, и та хотела поцеловать пастырское кольцо с кровавым рубином, сверкавшем на его тонкой, белой руке, но он, поняв намерение Жанны, опередил ее и вместо этого сам поднес к губам ее маленькую ручку, и вправду похожую на ручку принцессы. Впрочем, наметанный взгляд прелата оценил не только форму рук графини, но и ее высокую, красивую, пусть и небольшую грудь. Он мысленно представил себе, какие озорно вздернутые клубнички ее украшают и как чудесно будет полакомиться ими… «А еще у этой прелестницы, должно быть, красивый зад белее снега и нежнее лилий… Было бы неплохо согрешить с ней… так, как это делали жители Содома», — подумал Роан, и его глаза загорелись, как у кота при виде сметаны. — Благородная дама, носящая славное имя Валуа, прозябает в бедности и забвении! Королевская лилия, лишенная лучей Версаля, обречена на увядание! — патетически воскликнул кардинал, умевший при случае говорить цветасто, а, кроме того, из всей Библии предпочитавший «Песнь песней» царя Соломона. — Ах, как это ужасно! Как можно было допустить подобную несправедливость?! Но не беспокойтесь, дитя мое. Отныне я стану заботиться о вас, ведь это велит мне мой пастырский долг! …Спальня кардинала с ее обилием красного цвета, роскошью и изыском как-то мало походила на келью духовного лица, но зато располагала к отнюдь не духовным подвигам. Это смешило Жанну, смешил ее и хозяин этой спальни, уже предвкушавший то, как совершит с ней причастие. Но тот не замечал этого, что было и неудивительно, ведь он уже начинал исследовать ее тело, попутно освобождая его от одежды. Пухлые пальцы Роана мяли ее нежные груди, а похотливый рот готовился присосаться к ним, когда она неожиданно остановила его. — В чем дело, дочь моя? — с недовольством в голосе спросил его преосвященство. Жанна меланхолично вздохнула и опустила глазки. — Ночь с таким мужчиной, как вы — это предел моих мечтаний, монсеньор, но… — начала она с грустью и тут же умолкла. — Но что? — спросил польщенный ее словами павлин в сутане… вернее, уже без сутаны. — Но я знаю о том, что вы любите и всегда будете любить другую женщину, — услышал он в ответ. Роан вздрогнул, представив себе на месте этой милой самозванки гордую королеву, но тут же отогнал это искушающее видение. Подумал он и о другом. Женщин у него было много, и, возможно, малютка приревновала к одной из них. Подавив улыбку, Роан принялся заверять Жанну, что ни одна из этих блудниц ничего для него не значит, тогда как она… — Тогда как я словно факел рядом с солнцем, если поставить рядом со мной ту женщину, которую вы действительно любите, — снова повздыхала Жанна. — Я говорю о королеве Марии-Антуанетте. Роан подскочил словно от удара тока, но, сделав над собой усилие, взял себя в руки и с деланным возмущением сказал маленькой брюнетке: — Несчастная! Какое имя вы только что произнесли?! — Имя той, которую вы любите и которая не ценит вашей любви и упорно не желает открыть вам свое сердце, — тихо сказала Жанна. Она заметила, что собеседник сделал какое-то движение и поспешила добавить: — Я никому не осмелилась бы сказать подобное, кроме вас самого, монсеньор, и знайте одно: если вы желаете, я могу вам помочь — ее величество с недавних пор оказывает мне дружеское расположение. Кардинал пристально посмотрел на свою несостоявшуюся любовницу и недоверчиво проговорил: — Итак, вы, совсем недавно едва сводившая концы с концами, оказывается, приближенная королевы? Жанна поняла, что допустила промашку и мысленно поругала саму себя, но отступать не собиралась. Она помнила о том, как отзывалась о кардинале королева и сказала себе, что одурачить этого человека большого труда не составит. — С недавних пор, ваше высокопреосвященство, с недавних пор, — спокойно отвечала она. — Ее величеству сообщили о том, что в моих жилах действительно течет кровь Валуа, равно как и о том, в каком бедственном положении я нахожусь. Королева была очень добра и решила облагодетельствовать меня. Иное дело, что ее кошелек пуст, и ей не на что оплачивать ее благотворительные дела. Роан слегка призадумался. Он знал о том, что Мария-Антуанетта обладает добрым сердцем и иногда занимается благотворительностью, правда, чаще всего она оказывает благодеяния своим друзьям… таким, как Полиньяки, например. Знал он и о том, что советники короля стали с некоторых пор настаивать на сокращении карманных денег королевы… Стало быть, слова графини вполне могли быть правдой. — Я верю вам, дочь моя, — начал де Роан. — Это очень похоже на нашу прекрасную королеву. Зная ее милосердие, я готов оплачивать из своих доходов ее добрые дела, но беда в том, что кто-то незаслуженно оклеветал меня в ее глазах и… — он запнулся. — Мне нужно помириться с ней. — Это я беру на себя, монсеньор. Королева узнает от меня о ваших добрых чувствах к ней. Я постараюсь примирить вас с нею. Кардинал благодарно улыбнулся Жанне. Он благодарил небеса за то, что они послали ему такую соратницу. Жанна же благодарила небеса за то, что на свете существуют доверчивые простаки. Когда она возвратилась домой, Никола, к ее немалому удивлению оказавшийся там, устроил ей сцену ревности. Как водится, он был не совсем трезв. Жанна холодно приказала ему замолчать, а после добавила, что-то, чем она сейчас занимается, принесет им достаток. Он сразу же умолк и перестал докучать ей. «Хм, а ведь мне в этом деле понадобится компаньон, — подумала его жена. — Да только годится ли на эту роль Никола?» Что-то заставляло ее сильно сомневаться в этом. Однако же, небеса решительно были на стороне графини и вскоре послали в их жилище гостя, присмотревшись к коему, Жанна сразу же поняла — вот тот, кто ей нужен! Был этот господин закадычным другом Никола — газетчиком, известным ловеласом и тем еще мошенником. Звали его Рето де Вилет. Жанна переговорила с ним и осталась весьма довольна результатами этого разговора. Пару дней спустя сияющая Жанна вновь посетила дворец кардинала. Она радостно сообщила ему о том, что королева благосклонно выслушала ее и готова к примирению. Мало того! Ее величество изволила собственноручно написать ему! С этими словами графиня протянула кардиналу надушенное письмо, которое тот, отказываясь верить своему счастью, тут же прочел. Невероятно! Королева не только прощала его, но и хотела встречи с ним… тайной встречи наедине, ночью, в глубине одной из аллей версальского парка! Значит, она любит его, она хочет его так же, как он ее! Совершенно не владея собой, Роан поцеловал строчки этого послания, не подозревая о том, что написано оно было Рето — знатным мастером по части подделывания почерков. Графиня же довольно потирала руки. Чем кончится для нее вся эта история читатель узнает в следующей главе.