Волшебная лампа, или Порт-кадарский детектив

Сцена, которую разыграли Рейес и Джемма, заставила Скотта почувствовать себя лишним. Они действовали слаженно, как фигурки из музыкальной шкатулки, двигающиеся под мелодию, слышную им одним. Она вернула на пояс «Фалангу» — он помог ей снять куртку, она прошла мимо — он отодвинул стул, галантно предлагая присесть, она уселась на подоконник — он предложил ей вино, а услышав отказ — наполнил бокал тягучим нектаром парипо, напоминающим апельсиновый фреш. У Скотта возникло нехорошее подозрение, что следом за курткой оказались бы сняты и другие слои одежды, не смущай он этих двоих своим присутствием. Конечно, Джемма держала дистанцию, как будто учтивость Рейеса предназначалась кому-то другому и не имела никакого отношения к ней, но даже дурак бы понял, что всё здесь, начиная с третьего бокала на столе и заканчивая лукавой улыбкой на устах гостеприимного хозяина, было заготовлено для нее одной. Подозрительно, подумал Скотт. Очень подозрительно. Всеобщая любимица, его почти идеальная сестра — и вдруг входит в разбойничье логово, словно к себе домой? Он ожидал увидеть кого угодно — Шарлатана собственной персоной, пыточных дел мастера, целый отряд палачей или даже главу Порт-Кадары Киму Доргун, но только не Джемму Райдер, явившуюся спасать своего непутевого близнеца. — Я как раз объяснял твоему брату, — мягко сказал Рейес, звякнув графином о почти невидимый край бокала, — почему наше с ним знакомство получилось не слишком удачным. — Да, и почему же это? — Потому, что Коллектив якобы не причастен к делу, которое я расследую, — пояснил Скотт. Кубики льда в бокале таяли на глазах, и ему пришлось допить остаток залпом. — Если верить твоему другу Рейесу, они тут даже «пострадавшая сторона», вот у них и обострилась паранойя... Меня больше интересует, с каких пор у тебя такие высокопоставленные друзья, Джем. — Стечение обстоятельств. Это что такое желтое? Похоже на грушу. Рейес откусил от румяного бока неведомой груши и прожевал мякоть. Потом, казалось, погрузился в раздумья. Скотт подозревал, что причиной тому вовсе не гастрономические качества экзотического фрукта, а умение делать драматические паузы в подходящие моменты. — По вкусу скорее как абрикос, — наконец задумчиво изрек Рейес. — Стечение обстоятельств, значит? Знаешь, Райдер, это почти обидно… Как и то, что твой брат до сегодняшнего дня не подозревал о моем существовании. Не то чтобы я думал, будто ты держишь мою фотографию на прикроватном столике, но о наших приключениях на Кадаре родному-то брату могла рассказать. — Как ни странно, — буркнул Скотт, — я с ним согласен. — Я смотрю, вы тут подружились, — парировала Джемма. — Замечательно. Может, мне и приезжать не следовало? Скотт, я думала, что тебя тут чуть не убили! Какого черта ты вообще делал в Драуллире? У тебя есть ордер на обыск? — Если я буду запрашивать ордер на каждый чих... — Понятно. — Ну, ты, похоже, сама не особенно придерживалась правил, когда искала «приключений» на Кадаре. Думаю, ты задолжала мне объяснение. — Может, еще скажешь — «чистосердечное признание»? Джемма немного помолчала. Потом слезла с подоконника, едва не уронив доживающий последние дни кактус, и принялась расхаживать по комнате, оставляя на полу витиеватую цепочку грязных следов. Судя по тому, насколько она промокла, вчерашний снег превратился в проливной дождь. Широкие штаны пропитались водой чуть ли не до колена и липли к ногам, влажные волосы растрепались. Казалось, даже пучеглазый Протеанин Проти — веселый герой популярного азарийского мультика — смотрит с ее майки настороженно и грустно, не понимая, где оказался. Да уж. Проти приходилось распутывать множество сложных дел и даже сражаться с рахни, но он явно не думал, что его отправят в другую галактику и заставят общаться с боссами преступного мира. Совесть не преминула шепнуть Скотту, что он давит на сестру слишком сильно. Ей и без того несладко, а он ведет себя как следователь, допрашивающий рецидивистку: только дубинки для устрашения не хватает. К сожалению, в семье, где отец обращался с детьми как с солдатами на плацу, а мать могла за день сказать не больше двух слов, сложновато было освоить азы более теплого отношения. — Хорошо, вот тебе объяснение, — сказала Джемма, перестав наконец мерить комнату шагами. — Или признание, как хочешь. Я помогла Шарлатану навести порядок в городе, когда Порт-Кадара была в десять раз меньше, чем сейчас. Я стояла рядом, когда его снайпер застрелил Келли из «Вдовы», и не спасла ее, хотя могла. И да, я работала с Коллективом, потому что кому-то надо было выбрать меньшее из зол, и тогда этим «меньшим злом» был Рейес Видаль. — Рейес тихо фыркнул, отметив, что это звучит «почти лестно». — А ты думаешь, мир и порядок воцарились тут сами собой? Нет, блин, не сами, мистер Я-на-службе-закона. — На Нексусе от передоза умерло три человека, — огрызнулся Скотт. — Потом еще несколько — на кадарском аванпосте. Их и в городе навалом, просто там никто не считает. Я бы не назвал это ни миром, ни порядком. — Ты просто не видел, как Келли выставляла отрубленные головы на пиках. — А ты знаешь, в каком виде я нашел вчера в трущобах один из трупов? Приди в морг в Порт-Кадаре, посмотри. Наверное, Скотт бы еще долго обменивался с Джеммой взаимными упреками (уж если в чем они достигли мастерства, так это в искусстве семейных ссор), но тут, перебив их деликатным покашливанием, вмешался Рейес: — Мы можем помочь друг другу. Я хочу найти того, кто распространяет «забвение», не меньше, чем вы. Пусть у меня более корыстные мотивы, но цель у нас одна. Кто бы это ни был твой злоумышленник, Скотт, он провернул у Коллектива под носом аферу, которую я не должен был пропустить… и все-таки пропустил. Мы с Кимой не собирались заниматься наркоторговлей. Это, понимаете ли, плохо сказывается на репутации. А когда ловишь вора за руку, подумал Скотт, это сказывается на репутации просто замечательно. Особенно если потом эту руку показательно отрубишь в назидание всем остальным. — Не собирались, но запас «забвения» не уничтожили, — заметила Джемма. Она была сильно ниже Рейеса и выглядела перед ним как птичка, замершая перед мангустом. Желтый шарф, разрисованный фиалками, придавал ей сходство с нахохлившейся синицей. — Хотя могли бы, раз такие благородные. — Это все равно что получить в подарок набор крапленых карт и выбросить их на помойку просто потому, что не планируешь делать карьеру профессионального шулера. Благородно, красиво и очень глупо. — Вот как раз шулер из тебя вышел бы отличный. — Давай не будем скатываться на оскорбления раньше времени. Так что скажешь? У тебя есть СЭМ и крутой сканер в придачу. Если вы со Скоттом поможете мне найти виновного, все будут в выигрыше. Правосудие восторжествует, Коллектив избавится от конкурентов, Шарлатан вернет себе доброе имя, мы с тобой отлично проведем время, как в старые добрые времена… Сплошные плюсы. — С ума сойти, какое заманчивое предложение. А кладовка с крепкими ящиками входит в этот рекламный пакет? — Если хочешь. Для Скотта каждое слово Рейеса было как скрежет гвоздя по стеклу. Он предпочел бы получить еще несколько пинков от «душки», нежели смотреть на этот нелепый флирт, который мало чем отличался от брачных танцев пыжаков в разгар весеннего сезона. — Да господи, хватит клеить мою сестру! Или я не пожалею эту бутылку и тресну тебя по башке, Видаль. — Всё-всё, закончил, — Рейес поднял руки в знак капитуляции и сделал несколько шагов назад, так и не прикоснувшись к Джемме, хотя в какой-то момент его ладонь почти легла на ее плечо. — Виноват. Эта бутылка мне очень дорога… Меньше, чем твоя сестра, но все-таки дорога. — А ты серьезно думал, что я соглашусь? — спросила Джемма, скрестив руки на груди. — Опять работать на тебя? После того, чем все закончилось в прошлый раз? — Ну, надеяться-то можно. А что, зря? — Зря. Скотту казалось, что Рейес, услышав отказ, велит бросить их в казематы — ведь должны же быть у Коллектива казематы, где томятся поверженные враги, неосторожные конкуренты и любимейшие из друзей? Но Рейес только выразил свое глубочайшее сожаление относительно того, как неудачно все сложилось, и посоветовал Скотту впредь осторожнее исследовать драуллирские пещеры — да и порт-кадарские подворотни тоже. Джемме же он так поцеловал костяшки пальцев на прощание, что сразу захотелось проверить в его благие намерения и искренние чувства, а не в то, что он хочет слопать ее с потрохами, как зазевавшуюся синичку. Впрочем, одним из исключительных достоинств Джеммы считалась ее рациональность. Она даже в детстве не пыталась погладить диких зверей в зоопарке, здраво рассудив, что так можно остаться без пальцев. Она была не из тех, кто сует руку сквозь решетку прямо зверю в пасть, и Скотт это знал, как прекрасно знал и то, что из младшего поколения Райдеров лишь один не мог похвастаться благоразумием — он сам. И все-таки он едва удерживался от того, чтобы выпытать у сестры все подробности ее близкого знакомства с Коллективом, а потом велеть раз и навсегда забыть дорогу в это гиблое место — дорогу, которую она знала слишком хорошо. Он понимал, что будет выглядеть этаким недалеким строгим братцем, запрещающим сестре-пастушке бегать на сеновал к сыну деревенского конюха. Но абсолютно ничего — ничегошеньки — не мог с этим поделать.