Волшебная лампа, или Порт-кадарский детектив

За дверями никого не было, и даже Бейн Массани куда-то исчез. Считалось, что Шарлатан вполне способен присмотреть за бывшей подругой сам, без своры охранников и соглядатаев. И хотя ее старый знакомый Массани придерживался иного мнения на этот счет, слово босса оставалось законом. Удивительно. Джемме всегда казалось, что Рейес очень много болтает и очень мало работает, но каким-то образом ему удавалось сохранять власть и приумножать свое влияние. Пожалуй, директору Танну следовало взять у него несколько уроков по управлению персоналом — пригодилось бы в привычной на Нексусе политической кутерьме. Правда, в Порт-Кадаре знать не знали про избирательную систему, составление предвыборной программы и пиар-кампанию. Нож под ребро, пуля в спину — вот и вся кампания. При каждом шаге из-под ботинок взметалась пыль. Где-то высоко гудела вентиляция, забирая свежий воздух с поверхности. Времена, когда от каждого булыжника на планете несло серой, давно прошли. Сейчас в логове Коллектива пахло только дождем и влажной землей, как в дедушкином саду. Но после этого странного свидания на троих — закончившегося, к счастью, — ее преследовал совсем другой запах. Крепкая выпивка. Кожа. Машинное масло. Словно она побывала не на романтическом ужине, а в ремонтной мастерской, где техники-работяги пьют всю смену напролет, лишь изредка находя минуту-другую, чтобы покопаться во внутренностях списанных шаттлов. Даже ее любимый шарф теперь пах виски. Скотт, дока по части алкогольных напитков, мог учуять в этом аромате оттенки сливочных ирисок, засахаренной вишни и дубовой бочки — или что там полагается чувствовать искушенным знатокам подобных вещей. Она чувствовала только обжигающий спирт, а на тыльной стороне ладони — такое же обжигающее прикосновение. Наверное, жест Рейеса был призван продемонстрировать его трепетное отношение к прекрасной даме — и, вне всякого сомнения, безупречное владение полным спектром рыцарских манер. К сожалению, фокус не вполне удался. Он долго держал наполненный льдом стакан, и пальцы стали слишком холодными. В итоге то, что задумывалось как нежное касание, подозрительно напоминало металлическую хватку наручников. Остальное Рейес просчитал лучше. Он наверняка знал, что она примчится к брату на максимальной скорости, которую только способен выдать «Кочевник». Что откажется работать с Коллективом над делом о «забвении». Что после этого будет вспоминать их встречу еще несколько дней — и, может, согласится на новую. Он вообще вел себя с женщинами, как Алек Райдер — с вражескими войсками: решительно отрезая им пути к отступлению. Только отец, конечно, при этом не раздевал взглядом ни турианскую пехоту, ни батарианских пиратов: к концу сражения все они обычно оказывались мертвы, а не взяты в плен и брошены на не особенно-то чистые простыни. Так что если бы Джемму спросили про десять наиболее раздражающих черт Рейеса, она бы обязательно включила в перечень замашки ловеласа: сразу после нелепого каталонского акцента и любви к жонглированию словами. К счастью, ассортимент его романтических уловок она давно изучила и теперь даже осмелилась бы заявить, что на ней они больше не работают. — А Шарлатан не будет против того, что его люди нас так легко отпустили? — раздался за спиной настороженный голос Скотта. — Не будет. — Дай угадаю. Потому что твой приятель Рейес — это он и есть? — Ну нет, Скотт. Если хочешь продолжать допрос, то сначала зачитай мне мои права и все такое. Начни, пожалуйста, с права хранить молчание. Я им немедленно воспользуюсь. — Может, еще и адвоката позовем? Джемма не ответила и ускорила шаг. Она не знала, на кого злилась больше. То ли на брата, некстати решившего погеройствовать. То ли на головорезов Коллектива, щедро одаривших его ссадинами и синяками. А может, на Рейеса, который позволял себе благородные поступки так легко, будто они ничего ему не стоили — и будто облагодетельствованный вовсе не обязан отплатить ему той же монетой. По крайней мере, пока не обязан. — Стой! Погоди! — окликнул Скотт, отставший от нее на целый лестничный пролет. — Извини. Рабочие привычки. — Это не рабочие привычки, а чувство юмора у тебя дерьмовое, дорогой братец. Эхо подхватило ее голос и унесло вверх, под своды пещеры. Джемма остановилась, дожидаясь брата, и запрокинула голову. Среди каменных отростков, свисающих с потолка, шелестели крыльями местные подобия летучих мышей — чешуйчатые полуслепые ящерицы. — Почему ты отказалась? — А ты хочешь сотрудничать с Коллективом? Мы еще можем вернуться. Уверена, нас примут с распростертыми объятиями. — Особенно тебя… Нет. Я хочу найти того, кто продает «забвение» нашим людям, а не помогать криминальному синдикату избавляться от конкурентов. — «Криминальный синдикат» звучит солидно. Рейес был бы польщен. — Ты ему веришь? В смысле — что это не они распространяют «забвение». Джемма задумалась. — Верю, наверное. Я понимаю, что у тебя остались не самые приятные впечатления от знакомства с Коллективом… Я чуть с ума не сошла, когда узнала! Но Рейес и Кима сделали много хорошего для Кадары. Когда мы сюда прилетели, тут не было ничего, кроме нескольких грязных баров, десятка покосившихся лачуг и одной-единственной лавки с краденым оружием. И это в городе. А за кордоном вообще каждый выживал как мог. Ты читал «Повелителя мух»? — Это такая нудная книжка, где какие-то жуткие дети поклонялись мертвой свинье? Я читал пересказ в экстранете. Или фильм видел. — Ну вот, это было почти как в фильме. Только кетты вместо свиней. Кажется, подумала она, если Рейесу понадобится представлять его интересы на суде, достаточно будет позвать меня. Я расскажу про то, как трущобы благодаря Коллективу превратились в жилой квартал, а жилой квартал начал разрастаться в мегаполис. Про то, как бездомных по приказу Шарлатана пускали в ночлежку, а голодных два раза в день кормили супом. Наконец, добавлю, сколько денег уходило на лекарства для клиники доктора Накамото. Суд присяжных растает, как мороженое в солнечный день, и вынесет оправдательный приговор. А что единственный святой на Кадаре вдобавок ко своим многочисленным добродетелям вор, убийца и паталогический лжец — так разве это имеет значение? Нет, Рейес и Кима, пожалуй, действительно не распространяли «забвение». Они просто прибрали к рукам залежи волшебной пыли, изобретенной доктором Накамото, и решили придержать ее до того момента, пока Порт-Кадара не встанет на ноги. Эти двое относились к своему королевству слишком бережно, чтобы позволить пока еще немногочисленным поданным подсесть на местный аналог кокаина. Ну а если кто-то решил опередить их на пару лет и заработать кредиты уже сейчас — Коллектив найдет этого умника и разберется с ним, причем легко обойдясь без помощи детективного агентства «Райдер, Райдер и СЭМ». У ворот охраны тоже не было. Все, кто обычно караулил вход в убежище Коллектива, расположились чуть поодаль, устроив нечто вроде пикника. На огромных ящиках, содержимое которых оставалось для Джеммы загадкой, разложили бутерброды и расставили пластиковые стаканчики (похоже, внутри плескался кофе, и не какая-нибудь болотная жижа, а арабика темной обжарки). Саларианец жевал что-то, что подозрительно напоминало сушеных мух. Рысь курила самодельную сигару, зажав между зубами кончик. Сидевшая рядом Пиби помогала ей свернуть вторую самокрутку. — Ну как ваше романтическое свидание? — поинтересовалась Пиби. — Плохо. — Я не тебя спрашиваю, а его, — Пиби кивнула на Скотта. — Бейн жаловался, что самый лучший виски опять достался не ему… С тобой-то, Джем, все ясно. Ты девушка строгих правил, тебя одним виски не соблазнишь. Джемма вдохнула терпкий запах арабики. Если шайтан решил испытать ее, то выбрать кофе своим орудием с его стороны было слишком уж жестоко. Остаток пути до «Кочевника» они с братом проделали молча. Под ногами мелькнул похожий на кошку зверек — и скрылся в норе. Хромированные панели и диски вездехода покрывала бурая глина. Там, куда грязь каким-то чудом не попала, зажигались и гасли искры закатных лучей. Джемма отвлеклась от созерцания собственных ботинок и подняла взгляд. Солнце тлело между облаков над острозубой грядой скал, похожее на недобрый глаз чудовища, наблюдавшего за людьми из своего логова далеко позади горных хребтов. Не зря светило этой системы назвали в честь кроганского вождя, известного потомкам под неблагозвучным прозвищем Говоркам. Недавно она прочитала целый талмуд сказаний, повествующих о его приключениях и кровавых подвигах (так, легкое чтение на ночь), и теперь ей казалось, что более меткого названия и не придумать. По утрам звезда мало чем отличалась от земного солнца — сонная, ласковая, умытая, она поднималась над приземистыми зданиями аванпоста, чтобы согреть озимые посевы и разбить кружево льда на лоскутной поверхности озер. Кадара давно уже не напоминала ту опасную планету, которую не смогли приручить ангара и которая чуть не убила несколько тысяч изгнанников. Вода стала пригодна для питья, город — для жизни. Экосистема под воздействием технологий реликтов менялась на глазах. Монолиты перемалывали ее, как жернова перемалывают зерно, чтобы оно годилось в пищу. И только с наступлением ночи возвращалось неприятное чувство, что этот мир не рад нежданным гостям. Чем больше она думала о реликтах и их наследии, тем больше ей казалось, что участники Инициативы пришли в эту галактику как нищие — с протянутой рукой, и если бы не милость загадочных джаардан, нищими бы и остались. Вездеход послушно открыл передние двери. Джемма попробовала стряхнуть с ботинок комья суглинка — тщетно — и плюхнулась на водительское сидение. Скотту в детстве всегда дарили корабли и машинки, а ей — микроскопы и инструментроны из серии «Юный исследователь». Он считал себя знатоком транспортных средств и прекрасным водителем, причем даже после того, как в семнадцать его на несколько месяцев лишили прав за вождение в нетрезвом виде. На одном из последних семейных ужинов, когда мама была еще жива, Скотт даже хвастал, что после полугода службы стал прекрасно управляться с «Мако» модели М35 — одной из самых норовистых армейских машин. Однако подружиться с «Кочевником» эти навыки ему не помогали. На первой совместной вылазке он всю дорогу жаловался, что на «Кочевнике» нет пулемета, чтобы отвадить диких зверей (намеревающихся перекусить одинокими путешественниками в столь привлекательной серебристой скорлупке). Потом, заломив лихой вираж, братец решительно съехал в заполненный чавкающей тиной кювет. После того случая Джемма предпочитала не пускать за руль своей машины менее опытных водителей. Она одна знала все повадки вездехода: и утробное урчание мотора, и поскрипывание шестиколесного привода на отвесных склонах, и сбои радара, если тот долго не калибровали — чем обычно занималась Ветра, потому что турианцы обладали особыми дарованиями в этой области. Нет, конечно, Скотт мог довезти их до аванпоста в целости и сохранности, к тому же она чертовски устала, а он после фирменной микстуры Лекси был на удивление бодр, но… — Джем, ты что, за рулем засыпаешь? Джемма зевнула, прикрыв рот рукой. Скотт был прав — глаза у нее слипались. Обратная дорога казалась мучительно долгой. К счастью, впереди уже виднелись типовые бункеры аванпоста, похожие на детальки разбросанного по земле детского конструктора. Вдоль дороги тянулись линии электропередач. Стремительно сгущались сумерки, и только развешанные на вышках фонари, излучающие накопленный свет, позволяли не сбиться с пути. Хотелось скорее добраться до той комнатушки, которую она теперь называла домом, найти для брата запасной матрас и упасть лицом в подушку, оставив тяжелый день позади. Чужой запах — виски и густого дыма сигарет Рыси — почти выветрился. Скотт, к счастью, не заводил новых разговоров о Шарлатане и не пытался клещами вытащить из нее подробности их предыдущих встреч, чтобы задокументировать для рапорта все случившиеся на этих встречах поцелуи: начиная с количества и заканчивая качеством. На качество она пожаловаться не могла, но детали предпочла бы оставить при себе. На контрольно-пропускном пункте «Кочевник» остановили. Охранять аванпост давно уже было не от кого, но паранойя директора Танна в последнее время стала сильнее обычного, а вместе с ней усилилась и охрана. Правда, службу несли офицеры едва ли старше самой Джеммы — высокий бородач Кейси Освальд, про которого шутили, что он один съедает добрую половину выращиваемой на Кадаре провизии, и его приземистая подруга Клара Хадсон. Кейси, похоже, как раз дожевал бургер и теперь вытряхивал крошки из бороды. Рыжие волосы Клары полыхали в ночи не хуже факела. Джемма открыла дверь и спрыгнула с подножки. Земля все еще была вязкой из-за разбушевавшейся погоды. Она так чавкнула под ботинком, будто мечтала проглотить Джеммину ногу по самую лодыжку. — Какие-то проблемы? Ребята, это же я. — Да я вижу, что ты, — смущенно пробормотал Кейси. — Тут у тебя одной такой «Кочевник»… Клара, ты ей скажи! Она все-таки Первопроходец… Может, можно как-то поделикатнее… — А чего тут деликатничать? — нахмурилась Клара. Она задумчиво почесала переносицу, словно хотела соскрести с нее веснушки, и решительным шагом направилась к Джемме. — Закон есть закон. Скотт тоже выбрался из вездехода и положил руку сестре на плечо. По выражению его лица Джемма поняла, что брату происходящее явно не нравится. В такие моменты он выглядел копией отца: нахмуренный, серьезный и готовый отчитать каждого подчиненного за малейшее отклонение от протокола. — В чем дело? — осведомился он. — Мне очень жаль, — буркнул Кейси. Клара набрала побольше воздуха в легкие, словно собиралась нырнуть с вышки в воду. — Джемма Райдер, вы арестованы за хранение и распространение наркотических веществ, — сказала она решительно. — У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде. У вас есть право не… — Засуньте пятую поправку себе в задницу, офицер Хадсон, — оборвал ее Скотт. — Черта с два вы арестуете мою сестру.