Волшебная лампа, или Порт-кадарский детектив

По экстранет-каналам Млечного Пути крутили великое множество детективных сериалов, и в каждом из них жизнь обычных полицейских выглядела на редкость захватывающе. Они боролись за справедливость, наказывали злодеев и возвращали на истинный путь злодеек, зачастую соблазняя их тех и других в процессе. Неудивительно, что у Скотта, выросшего на элькорском ремейке «Шерлока» и современной адаптации «Места преступления», сложились довольно романтические представления о службах правопорядка. Когда Тиран Кандрос предложил ему работу, будущий офицер Райдер представлял круг своих обязанностей примерно таким же, как на экране. Следить за выполнением законов, расследовать преступления, наказывать плохих парней — короче, лучше не придумаешь, особенно если тебе всего двадцать три и ты неисправимый идеалист с шилом в заднице. Действительность оказалась немного грязнее, чем показывали в кино, и значительно скучнее, и все-таки Скотт, поработав на Кандроса больше года, уходить с занимаемой должности не спешил. Романтических представлений у него поубавилось, зато энтузиазма по-прежнему хватало на десятерых. Он успел получить парочку повышений, личную благодарность начальства на фирменном бланке, новый пистолет серии «Палач» и неприлично долгий поцелуй от ангаранской бизнес-леди, чей муж был убит при странных обстоятельствах во время дипломатического визита на Меридиан. В общем, всё шло хорошо. Всё шло лучше некуда. Пока его сестра, гордость семьи и надежда Инициативы, внезапно не оказалась среди тех самых «плохих парней», которых он собирался сажать за решетку. И пыжаку ясно, что в такой ситуации первым делом следует взять себя в руки и сделать непроницаемое лицо. Несомненно, настоящий профессионал — какой-нибудь хладнокровный коп с горячим сердцем, звезда экстранета и кумир молодежи, — именно так и поступил бы. Но Скотту еще только предстояло научиться хладнокровности, поэтому первым делом он, разумеется, посоветовал офицеру Кларе Хадсон взять поправку о правах и засунуть в задницу. — У нас есть приказ, — отрезала Хадсон, оборвав поток возражений. — Так что это вы, офицер Райдер, засуньте себе свои претензии туда же. — Вы не можете брать людей под стражу без моего ведома. Что здесь вообще происходит? Я расследую торговлю «забвением» на Кадаре как уполномоченный представитель службы безопасности, и я… — Раз так, пора вам, господин уполномоченный представитель, познакомиться с вашим новым начальством, — хмыкнула Хадсон. — Полковник Оливер Берг. Прибыл сегодня днем. И, по-моему, он не особенно в восторге, что вы сутки не выходили на связь. Скотт тут же проверил пропущенные вызовы, проклиная себя за идиотизм. Вот тупица! Он думал о чем угодно — о любовных приключениях сестры, о странной татуировке Пиби, о том, как славно было бы заехать «душке» Массани по самодовольной роже, — но не о том, что мог проваляться в отключке достаточно долго для того, чтобы на Нексусе хватились своего оперативника и забили тревогу. Пока он ругал себя последними словами, Хадсон заставила Джемму сдать инструментрон и табельное оружие. В отличие от ее приятеля, мнущегося неподалеку, Хадсон явно нравилось способствовать правосудию. Дурацкая шутка про то, что Джемме стоит обратиться к адвокату, внезапно перестала казаться мало-мальски смешной. Скотт прекрасно знал, что система правопорядка в Андромеде работает как механизм, который пытались собрать по устаревшей на сотни лет инструкции и бросили на середине. Откуда здесь взяться подкованным адвокатам, следователям и судьям? Даже предписанная протоколом фраза «пожалуйста, проследуйте с нами в участок» не имела никакого смысла. На кадарском аванпосте не имелось полицейских участков, не говоря уж о следственном изоляторе. В общем, дело дрянь. — Не переживай, — попытался утешить сестру Скотт. — Мы во всем разберемся. Это какое-то недоразумение. — Я не переживаю, — откликнулась Джемма. — Потому что не имею к «забвению» никакого отношения. Ну, если не считать того памятного случая, когда я собственноручно уничтожила лабораторию Слоан Келли. Или вам, офицер Хадсон, это ничего не говорит? — О да, я читала рапорт, — с усмешкой ответила Хадсон. — Очень складная история, особенно та часть, где ты забираешь формулу доктора Фарент, хотя она умоляет этого не делать, потому что Отверженные ее прикончат... Но что там произошло на самом деле — это пусть полковник Берг разбирается. — Ладно, — Джемма развела руками. — Отлично. Я хотя бы могу с ним поговорить, с этим вашим полковником? — А мне нужны копии материалов дела, — твердо прибавил Скотт. — Надеюсь, вы в курсе, что обязаны их предоставить? Если вы такие поклонники закона и порядка, давайте соблюдать ваши любимые законы до конца. — Этим уже не мы будем заниматься, — извиняющимся тоном сказал Освальд. Уверенности в нем не прибавилось, но плечи он все-таки распрямил: видимо, ему отчасти передался боевой настрой подруги. — Запрашивайте всё у полковника. На руке у Хадсон замигал инструментрон — видимо, ее вызывало начальство. Уже совсем темнело, и оранжевые контуры устройства светились настолько ярко, что стало больно глазам. — Да, сэр… Да, задержали, — ответила Хадсон неслышимому собеседнику в наушнике. — Все в порядке. Привести ее к вам? Тут еще ее брат… Скотт Райдер, да. Хорошо, поняла вас. Мы уже идем. Джемма держалась молодцом, хотя по ней было видно, что она устала и не горит желанием разбираться с нелепыми обвинениями. Дайте мне одеяло и подушку, говорило ее лицо, и я хоть в тюрьму ради них сяду. Умение сохранять спокойную доброжелательность в любой ситуации, унаследованное от мамы, играло ей на руку. Понятно, почему бедный офицер Освальд так смущался из-за необходимости арестовать Первопроходца. В глазах рядовых участников Инициативы она выглядела героиней, у которой разве что нимб над головой не светится, и если уж кто из обитателей Кадары заслуживал безоговорочного доверия, так это она. Правда, Скотт имел возможность убедиться, что репутация бывает обманчива: ведь на того, кто входит в убежище Коллектива словно к себе домой, его сестра походила ничуть не больше, чем на профессионального наркодилера. А уж ему-то казалось, что он знает ее как облупленную — лучше, чем собственное отражение в зеркале! Кто в здравом уме мог предположить, что Джемма Райдер имеет отношение к обратной стороне местной политики и дружит с самим Шарлатаном? Впрочем, дружба — сильное слово. Это еще вопрос, есть ли у Шарлатана друзья. Не прошло и двух часов после того, как Джемма отказалась ему помогать, а расторопная полиция уже готова обвинить ее в преступлении, в котором до недавнего времени все, начиная с самого Скотта, подозревали Коллектив. Что это — наказание, демонстрация силы или какая-то хитрая игра? А может, просто несчастливое стечение обстоятельств? Ведь подставлять Джемму бессмысленно: это не избавит Коллектив от настоящего соперника и не остановит производство «забвения». Разве что Шарлатан не простил ей отказа… Но он попрощался с ними довольно мило и не производил впечатления человека, планирующего изощренную месть бывшей подружке. Наоборот, казалось, что Джемма занимает пусть небольшое, но особое место в его сердце. Хотя есть ли у Шарлатана сердце — тоже хороший вопрос. Офицер Хадсон вела их по утопающему в темноте аванпосту, освещая дорогу инструментроном. Почти нигде не горел свет. Электричество, дома стоившее гроши, здесь считалось ценным ресурсом, и его берегли. В прорехах между облаками виднелись крупные звезды. Спрятавшись в прошлогодней траве, выводило рулады местное подобие сверчка. Джемма за всю дорогу не произнесла ни слова. Скотт догадывался, о чем она думает. Все возможные теории трещали по швам. Во-первых, хромала мотивация, и непонятно было, зачем Шарлатану обвинять Первопроходца в чужом преступлении. Разве что отвести подозрение от себя — но на Кадаре наверняка есть и более удобные козлы отпущения… Во-вторых, агенты Коллектива никак не могли определить «Кочевник» и добраться до аванпоста так быстро, чтобы сфабриковать доказательства и поднять на уши полицейских. Пары часов на такую замысловатую аферу не хватит. В-третьих, даже если допустить неприятную мысль, что кто-то из местных работает на два лагеря и вполне мог подбросить Джемме наркотики, какой же скотиной надо быть, чтобы до подобного додуматься? Как ни странно, Рейеса Видаля — с его-то очаровательной улыбкой и лучшим виски в галактике — считать скотиной совершенно не хотелось. А если кто-то на Нексусе мечтает избавиться от Джеммы и заполучить должность Первопроходца? Нет, тоже бред. В теорию заговора верить хотелось еще меньше, чем в виновность Рейеса. Да и толку от этой красивой должности, какая от нее выгода? Поселения Инициативы процветают, кетты давно убрались восвояси. Все подвиги, которые только может совершить человек в новой галактике, его сестра уже совершила и теперь выращивала на Кадаре то ли картошку, то ли репу. Сомнительное удовольствие. Оставался вариант с каким-нибудь заклятым врагом, затаившим после этих «подвигов» смертельную обиду, однако и он звучал не особенно правдоподобно. Наконец они пришли. Скотт плохо знал аванпост и не сразу понял, куда привела их Хадсон. Он сообразил, где они, только когда электронное табло над дверями сообщило: «Рождество Тейт. Мэр Дитеона». В других обстоятельствах Скотт бы поинтересовался у своих спутников, почему у такого важного человека такое дурацкое имя, а потом пошутил бы про Гринча, но сейчас ситуация не располагала к упражнениям в остроумии. К тому же он знал, что мистера Тейта нет на Кадаре — пару дней назад он отправился на Эос с дружеским визитом, о чем не раз упоминали в новостях (видимо, визит символизировал дружбу поселений, единство народов и прочие общественные ценности). Выходит, полковник Берг, любимец офицера Хадсон и временный начальник Скотта, не преминул воспользоваться отсутствием мэра и превратил его кабинет в свой собственный. Он явно чувствовал себя в своей тарелке, раз решился на такое. Скотт заранее не питал к полковнику симпатии. Что ни говори, а большие шишки с большим самомнением — не самые приятные люди во вселенной. На стуле рядом с дверями сгорбилась турианка в медицинском халате. Увидев возглавляемую офицером Хадсон процессию, она вскочила и кинулась к Джемме. — Ох, Райдер! Мне очень жаль. Я пыталась отправить вам сообщение, хотела предупредить, но они заблокировали канал связи. Ничего не понимаю. Я просто пустила их в лабораторию, я не думала, что… — Что они там нашли, Сид? Сид понурила голову. — «Забвение». Один пакет в ящике рабочего стала, вскрытый… И еще два запечатанных — в сейфе, где хранится запас химических реагентов. Никто и слушать не захотел, что это не ваше. — А откуда, по-твоему, взялись эти пакеты? — хмыкнула Хадсон. — Фея-крестная оставила, что ли? К этому сейфу есть доступ у трех человек на всем аванпосте, включая вас с Райдер. Лучше иди к себе, Сидера, пока тебя не привлекли как соучастницу. — Хватит вести себя так, будто ты прокурор, а мы на скамье подсудимых, — одернула ее Джемма. — Что бы вы ни нашли, ни Сид, ни я не имеем к этому отношения. Едва слышно прошелестев, открылась дверь. На пороге кабинета выросла темная фигура. — Об этом, мисс Райдер, позвольте судить мне. У полковника Берга был сухой, лишенный эмоций голос. Таким, подумал Скотт, хорошо зачитывать судебные приговоры. Ни сочувствия, ни гнева, ни удовольствия от своего маленького триумфа — только профессиональная вежливость, отточенная годами службы. — Офицер Райдер, с настоящего момента вы отстранены от расследования, — продолжил Берг. — Впрочем, судя по вашему виду, вы занимались чем угодно, только не им. Скотт сообразил, что на нем по-прежнему рубашка с кокетливой азари, посылавшей воздушные поцелуи всем присутствующим, начиная с полковника. Ну и что? Подумаешь, рубашка! Чем бы он ни занимался в последние сутки и как бы ни был одет, полковник не должен отстранять его от дела. Скотт не преминул ему об этом сообщить. — Вы не имеете никакого права… — Насколько мне известно, имею, — равнодушно произнес Берг. — Как заинтересованное лицо вы не можете принимать участие в деле против вашей сестры. Офицер Хадсон присмотрит за вами… и за Сидерой Никс тоже. Я хочу поговорить с обвиняемой наедине, без свидетелей. — Знаете, я тоже хочу поговорить с вами наедине, — сказала Джемма с иронией. — Просто жду не дождусь. — Тогда прошу, — он жестом пригласил ее в кабинет. Одна из ламп жужжала, точно насекомое, спросонья бьющееся о стекло, и отбрасывала на присутствующих странные изломанные тени. Джемма оглянулась на брата. Растрепанная, уставшая, в грязных до колена штанах и потертой куртке, она казалось беззащитной сироткой из детской сказки, которую великан сейчас зажарит себе на ужин. Но взгляд у нее оставался твердым, и Скотт знал, что полковник скорее подавится кушаньем, чем наестся до отвала. — Все будет хорошо, Скотт. Не будь позади такой отвратительный день, Скотт бы ей даже, возможно, поверил. Хадсон осталась у входа, будто считала своим долгом охранять полковника от опасной преступницы. Спина у нее была выправлена как по линейке. Сид нервно мерила шагами коридор. Воцарилось гнетущее молчание. Хотя за стенкой слышались голоса, Скотту не удалось разобрать ни слова. Берг мог выдвигать его сестре обвинение, мог вести допрос, а мог непринужденно беседовать о погоде, и пускай вероятность последнего стремилась к нулю, по доносящимся звукам нельзя было сказать ничего конкретного. Скотт понял, что еще немного — и он в лучшем случае присоединится к Сид в ее нервном хождении туда-сюда, а в худшем — выломает дверь и украсит мужественное лицо полковника не менее мужественным кровоподтеком. Мысли скакали с одного на другое. Кто и зачем мог подставить Джемму? Как докопаться до правды, если его отстранили от дела? В лучшем случае Кандрос даст ему другое задание на Кадаре, благо эта планета изобилует преступниками всех мастей. В худшем — велит возвращаться на Нексус, и Джемме придется отдуваться самой. Полковник Оливер Берг производил впечатление жестокого и собранного человека. Вполне возможно, он быстро разберется в ситуации и найдет настоящего преступника. Только сумасшедший поверит, что Первопроходец в свободное от научной деятельности время приторговывает «забвением». По крайней мере, именно это пытался внушить Скотту голос разума. Однако разум никогда не был его сильной стороной. Там, где сестра полагалась на логику, он полагался на интуицию, и сейчас интуиция твердила, что Берг сволочь. Причем, скорее всего, сволочь изрядная. Что-то мешало Скотту принять выверенный образ строгого и справедливого полковника за чистую монету. Что именно? Поди разбери; может, просто голос у него на редкость паскудный. Лампа все еще противно жужжала, сбивая с толку. Скотт со злости пнул скамейку, предназначавшуюся для посетителей, и бросил, что выйдет подышать. К счастью, Хадсон не стала его останавливать. Выйдя на улицу, он обнаружил, что Дитеон окончательно погрузился в темноту. Время перевалило за полночь. Дорогу до Порт-Кадары, петляющую среди скал, освещали лишь редкие кляксы фонарей. В некоторых бункерах светились одинокие окна, да и те гасли одно за другим, пока зажженными не остались лишь два: одно — в местной лечебнице, другое — в кабинете мэра. За ним виднелась широкоплечая тень полковника Берга. Скотт вспомнил, как допрашивал на прошлой неделе воришку-саларианца, стянувшего со склада шахтерскую взрывчатку. Как выяснилось, он продал ее на Элааден, чтобы расплатиться с долгами. Его приятель грозился сломать ему правую руку, если не получит деньги. Пришлось сломать бедняге левую — иначе воришка, дрожа от страха, покрывал бы своего клиента до тех пор, пока тот не применил бы взрывчатку по назначению и не стер с лица земли половину элааденского аванпоста. Это в Млечном Пути расы Совета могли похваляться гуманной системой правосудия. В Андромеде для гуманности пока не находилось места. Конечно, перелом послужил благому делу. Полиции удалось поймать покупателя и предотвратить новое преступление. Но стоит ли рассчитывать, что полковник будет вежлив и обходителен во время допроса, если и сам Скотт не отличался разборчивостью в методах? Саларианец после этого демонстративно ходил в гипсе две недели. Разговор Берга и Джеммы затягивался. Скотт успел прокрутить в голове добрую дюжину разных предположений. Самое неприятное по-прежнему гласило, что кто-то подбросил наркотики по приказу Шарлатана. Самое безумное — что они и в самом деле принадлежали его близняшке, решившей подзаработать на карманные расходы. Ему тут же стало стыдно за эту мысль. Чепуха, конечно. С другой стороны — Джемма, как и все Райдеры, умела преподносить сюрпризы, и из-за ее сюрпризов он уже успел хлебнуть в жизни отборного дерьма… От размышлений Скотта отвлекло новое сообщение. «Наш общий друг Бейн очень огорчен пропажей любимой рубашки, — писала Пиби. Он будто услышал ее голос над самым ухом: жизнерадостный, звонкий и очень приятный. — Но я считаю, что ты имеешь полное право ее не возвращать. На тебе она смотрится лучше». Даже сейчас, несмотря на обстоятельства, подмигивающий смайлик чудесным образом умудрился поднять Скотту настроение. Он улыбнулся. А потом, через долю секунду, улыбка вдруг спала с его лица — в окне кабинета он увидел, как тень полковника Берга занесла руку над меньшей тенью — тенью его сестры, — и мгновенно сорвался с места.