У всего есть цена

      — Опять не спал, да? Может, всё-таки станешь их принимать?       — Чего? Нет, спасибо, — рыжий лис на мгновение повернулся к зверьку песочного окраса. — Сам справлюсь.       Подходила к концу третья неделя с момента нападения. Понемногу, но рана в самом низу спины заживала и Ник всё чаще и чаще сидел как все нормальные звери. Пожалуй, это было единственное, что его устраивало, оставались лишь кошмары, преследовавшие его каждую ночь, из-за них он понемногу стал превращаться в замкнутого и хмурого, никогда не улыбавшегося зверя. Таблетки, прописанные Джэком, пылились в тумбочке, принимать их Уайлд отказался, ссылаясь на то, что не хочет превратиться в наркомана. Джуди пыталась повлиять на него, но, увы, безуспешно — бесхвостый теперь лис стоял на своём, упорно продолжая отказываться от лекарства. Сама же крольчиха оправилась быстрее: стараясь поддержать своенравного избранника, она не заметила, как прошло три недели и настал тот самый день. День Малых норок…       — Вот как? Ну и получается у тебя справляться? Чего молчишь? — фенёк хмуро уставился в спину сидевшего рядом друга. — Финник на связи. Аллё!       Рыжий лишь раздражённо пожал плечами и, нахохлившись, отвернулся. Он и сам прекрасно понимал, что должен был принимать таблетки, только вот не хотелось ему их пить. Совсем. Подтянув ноги на скамейку, Ник опустил морду на колени и уставился на подтаивавший снег.       «Как же, тьфу! Ага, так и кинулся их жрать», — дёрнулись под тонким свитером плечи. — «Сыт ими по горло. Шесть дней как зомби ходил. Обойдусь.»       Дело в том, что после начала приёма препарата побочные эффекты проявились резко и во всей красе: лиса постоянно тошнило, дрожали лапы и вдобавок ко всему стала кружиться голова, отчего он ходил, сильно шатаясь. Речь стала бессвязной, язык заплетался и он почти не мог нормально говорить. Так что спустя почти неделю он просто запихнул их поглубже в тумбочку, пожелав, чтобы они благополучно «поросли мхом и плесенью».       А справляться самому получалось не очень то и хорошо: стали возвращаться ночные кошмары, появились перепады настроения и вдобавок ко всему у него почти пропал аппетит. Все пытались заставить его снова начать приём лекарства, но рыжий как отказывался его принимать, так и продолжал.       — Ну что ты как бука сидишь? Пошли завтракать! Э-эй!       Повернувшись в сторону прервавшего его не самые весёлые мысли голоса, лис столкнулся взглядом со своим «ангелом-хранителем», повсюду за ним таскавшимся, словно хвост, волчонком. Эйден стоял, уперев лапы в бока и сердито помахивал куцым хвостиком. Взгляд мальца не сулил ему ничего хорошего: голубые глаза так и норовили просверлить его насквозь, поэтому Ник, кинув взгляд на сердитого малыша, нехотя слез со скамейки.       — Во-во! Укуси его. За хитрый зад, — донёсся слева недовольный голосок. — Так грызани, чтобы понял.       — Да замолчи ты, шутник доморощенный, а то самого покусаю! — погрозил он феньку кулаком. — Ладно, идём.       — Ну чего ты есть не ходишь? Голодный ведь. А? — волчонок открыл перед другом дверь и отошёл в сторону. — Джуди же переживает. Почему молчишь?       — Да не голодный я, просто не хочу есть и всё!       — Не хочешь?! Может хватит, рыжик, а? Ты всё из-за того случая волнуешься?       Перед вошедшими зверями стояла насупленная серая фигурка со всё ещё перебинтованной головкой. Единственное ушко сердито подрагивало, а его обладательница, морща носик, смотрела на стоявшего с виноватым видом лиса. Бесхвостый виновато отвернулся, всем своим видом показывая, что его заинтересовали стены, украшенные обоями. Повисло неловкое молчание, которое надо было как-то прерывать.       — Да не переживаю я! Вот хоть стреляй в меня — не знаю как сказать. Просто не знаю! — раздражённо дёрнул плечами Уайлд, так и не повернувшись к крольчихе.       Скрипнула, отворяясь, дверь и внутрь, покашливая, вошёл фенёк. Глянув на стоявших молча зверей, он принялся стягивать накинутую перед выходом на улицу куртку, что-то недовольно бормоча себе под нос. Справившись, наконец, с одёжкой, он, всё так же бурча себе под нос, поплёлся в их с другом комнату, точнее сказать — бывший кабинет отца ставшей одноухой крольчишки. Забравшись на подоконник, Финник с ещё более мрачным выражением морды уставился на начинающий всё больше и больше редеть, образуя порой небольшие проплешины, снег.       — Вот какого, мать твою, хрена он чудит?! Ходит как труп живой: ни улыбки, ни хера — хоть бы пошутил, зараза такая! — фыркнул себе под нос пустынник. — Сам он справится. Как же. Вот ведь фифа упёртая!       Поругавшись немного, он слез со своего «насеста» и улёгся на раскладушку. Ложе старательно скрипело при каждом его движении, словно хотело сказать, что ему надоело, когда на него укладывается песочного окраса зверёк, от которого порой изрядно попахивало то перегаром, а то и просто сигаретным дымом.       А фенёк не сдавался — с поистине звериным упорством он ворочался и ворочался, не желая терпеть её выходки и вскоре она сдалась, перестав скрипеть и тарахтеть. Только вот зверёк, притихший в надежде на сон, не спал. Вскоре валяться без дела ему надоело и он, вновь забравшись на свой «пост наблюдения», принялся листать старую газетёнку.       — Да что же вы стоите? Джуди, Николас, Эйден! Идите уже кушать. Завтрак стынет.       Нехотя, но все три зверя обернулись на голос — на них, грозя половником, смотрела Бонни. Крольчиха выглядела очень недовольной: ведь, приготовив завтрак, она никак не могла дождаться, чтобы поели все. Крольчата были не в счёт — малышня, на скорую лапу подзаправившись, тут же разбежалась кто куда, оставив после себя кучу посуды. Так что Хоппс-старшей вместе с её извечным помощником и поворчавшим ради приличия Стью пришлось убирать со стола. Управившись, они наконец-то заметили, что на завтрак так и не пришёл Ник, последнее время находившийся в состоянии депрессии. Всегда готовый помочь малыш тут же умчался разыскивать лиса, оставив кроликов на кухне.       — Долго мы вас ждать будем? — снова, тоном, не терпящим возражений, проговорила хозяйка дома. — Живо есть!       — Ма-ам, я не хочу. Ника лучше заставь.       — Ох, дочка, надавать бы тебе по одному месту! Не надо на меня коситься, Джуди, не надо. Я не посмотрю, что вы ранены! Оба сейчас получите! А ну марш!       — Ничего не поделаешь, — повёл лапами в стороны лис. — Идти так идти.       — Так, Эйден, — повернулся он к волчонку. — Зови давай «дядю» Финника.       — Да он меня убьёт, если я его так назову!       — И правда, не надо его так дразнить, — хихикнула, погрозив пальцем, Джуди.       — Ай, ну ладно. Тогда просто скажи этой морде, что она голодной останется, если, — хмыкнул он. — его феньковские ножищи не соизволят протопать на кухню. Понял?       Лохматая головка кивнула и зверёнок тут же умчался, топоча по полу. Рыжие лапы с тёмными «перчатками» погрузились в карманы штанов и хищник, пожав плечами, молча двинулся в сторону убравшей половник крольчихи. Всё так же молча, он занял место за столом, лишь приветственно кивнув пившему кофе Стью. Не обращая внимания на севшую рядом молодую крольчиху, он, по прежнему безмолвно, ограничившись дежурным «спасибо» поставившей перед ним тарелку Бонни, принялся торопливо хлебать горячеватый ещё суп. Проглотив, так и не почувствовав вкуса, свой завтрак, он собрался было выйти из-за стола, как его поспешное стремление удалиться было пресечено старшим кроликом.       — Куда это твой хвост собрался? Погодь-ка, Николас, завтракай давай.       — Да я наелся, не голоден вроде, — лис пожал плечами. — Сыт. Спасибо.       Одноухая головка повернулась в его сторону и по кухне разнёсся дробный топоток. Посмотрев на младшую Хоппс, Ник встретился с сердито на него смотревшими сиреневыми глазами. Розовый носик подрагивал, а уцелевшее ушко то прижималось к голове, то снова вставало торчком.       — Я поел, сыт. Пойду мусор вынесу, потом в магазин. Приду — сено подгребу.       Но крольчишка, так и не удовлетворившись ответом «больше-чем-друга», продолжала буравить хмурого Уайлда взглядом. Казалось, что ещё немного и на его морде появятся две обугленные точки. Вздохнув, тот снова опустился на стул, уставившись в пустую тарелку.       — Что опять не так?!       — Мне кто-то говорил, что больше не будет хмурой морды? Так, да? Почему ты тогда ходишь, как в воду опущенный?       — И ничего я не хмурый. Просто забей.       — Николас, ты как с Джуди разговариваешь?! Лекарство пьёшь, которое Джэк выписал?       — Миссис Хоппс, ну не могу я его пить! Я от него как зомби становлюсь — то тошнит, то голова кружится. Сам справлюсь.       Бонни покачала головой и, вздохнув, стала собирать тарелки, а её муж продолжал сидеть, глядя исподлобья на понурившегося лиса.       — Знаешь, Ник, так больше продолжаться не может! — погрозил он рыжему. — Если ты из-за того случая переживаешь, то это всё напрасно! Мерзавец по заслугам получил. И если…       — А что «если»? Что? Да, он мне снится, но это не повод, чтобы глотать таблетки!       — Во-первых, не перебивай меня! — топнул кролик. — Во-вторых, да, повод! Сам хочешь справиться? А оно у тебя получается?       — Да, представьте себе.       Резко встав, Уайлд направился на выход. Старшие кролики хотели было что-то сказать, но Джуди, махнув лапкой, дала понять, что делать этого не стоит.       — Мам, пап, я сама с ним поговорю. Хорошо? — кивнула она. — Поймите, ему сейчас нелегко. Ну, я пошла!       Переодеваясь, Ник даже не обмолвился словом со своим другом, вошедшим в комнату. Проворчав что-то, он оттолкнул сердитого фенька в сторону и просто вышел. И тут же чуть не столкнулся с крольчихой.       — Нам надо поговорить.       — Морковка, я занят. Не видишь?       — Не слепая. Ты не забыл какой сегодня день? Нет?       — Помню. День Малых норок, верно?       — Именно! И я не хочу, чтобы ты его испортил: ни себе, ни кому бы то ни было, — схватила за лапу собравшегося уходить лиса Джуди. — Значит так, пойдём вместе вынесем. Согласен?       Поняв, что от добровольной помощницы ему не избавиться, бесхвостый лишь вновь пожал плечами и молча пошёл за мешками с мусором. Галантно предложив спутнице два самых маленьких, он, не проронив ни единого слова, сгреб остальные, прихватил ведро, хмыкнул и вышел из кухни.       «Вот ведь приставучая, никак не оставит в покое», — думал он, выкидывая пакеты и слыша за спиной сердитое сопение.       — Рыжик, хватит уже! Это не может больше продолжаться! По-крайней мере так. Эй, ты меня слушаешь?       — Да. И слышу тоже. Нормально всё.       — Нет, это не нормально, Никки-Ник, совсем! Переживаешь? Так почему не хочешь, чтобы тебе помогли?       — Переживаю. Давай по дороге в магазин поговорим, идёт?       — Хорошо! Но только попробуй отвертеться. И никакого сена — будешь, чудо-юдо моё, помогать к празднику готовиться.       — Ладно, ладно! Ни сена, ни соломы. Дай только переоденусь, — козырнул лис, похлопав по плечу свою девушку. — Не в домашнем же идти.       Отметив про себя, что впервые за три недели на морде у него стала появляться улыбка, он задумчиво почесал шею и, приобняв серенькую фигурку, пошёл в дом. Да, при общении с Хоппс у него всегда поднималось настроение, но его по прежнему угнетал тот факт, что тогда, в парке, он оказался неспособен защитить её. Пожалуй, это была единственная причина, по которой всё общение у него постепенно снижалось до нулевого уровня. Прежде весельчак, а теперь — почти переставший разговаривать даже со своим другом, испытывающий непрекращающиеся угрызения совести, тайком от всех начинающий покурить бесхвостый рыжий зверь. Может и правда не стоило ему так замыкаться и держать всё в себе? Столько «может» у него не было никогда.       — Слушай, Финн, мы тут с Джуди в магазин собираемся, к празднику закупаться. Поможешь?       Войдя в комнату, Ник первым делом подошёл к вновь забравшемуся на подоконник феньку. Зверёк сидел, уткнувшись носом в стекло и поначалу даже почти не среагировал ни на прикосновение к плечу, ни на заданный вопрос, только сердито хмыкнул. Слыша возню и усердное сопение за спиной, он наконец повернулся и застал друга сидевшим на кровати без трусов, впрочем, данный предмет у него в лапах имелся: лис вертел их, внимательно разглядывая. Видя, насколько пристально он присматривался к ним, ощупывая и чуть ли не обнюхивая, ушастый не смог сдержать многозначительного хихиканья.       — Что? Вкусно пахнет? — загоготал Финник. — Смотри, не увлекайся, а то ещё на вкус захочешь попробовать. Бля!       Только он успел договорить, как вышеупомянутый предмет приземлился к нему на голову, а так как размеры нижнего белья у обычных лисов несравнимо больше, чем у фенеков, то его морда оказалась покрыта ими — они повисли у него на ушах, свесившись до шеи. Брезгливо стянув их, пустынник отряхнулся и уставился на Уайлда, вовсю уже хохотавшего — его друг катался по кровати с боку на бок и молотил лапами по животу.       — Какого хрена, Ник? Совсем сдурел?! — нижнее бельё отправилось назад к владельцу. — Я тебе что, корзина мусорная?! Стоп. Да ты ржёшь, засранец. Депрессия проходит?       — Типа того. Так поможешь или нет?       — Естественно. А чем?       — Транспортом. Не на своём же горбу нам всё тащить, — лис, так и не одевшись, встал и подошёл к окну, упёрся лбом в стекло и уставился на улицу. — Сам знаешь, что водить не умею.       — Ты, это. Кхм, оденься что-ли, — кашлянул фенёк, отвернувшись. — Мало ли кто зайти может и красоту твою неземную узреть.       — Чего? А-а, понял. Да я дверь закрыл, не бойся.       — Просто несерьёзно это: ты да я, да жопа твоя.       — С каких пор ты на мой зад смотреть боишься? Не видел никогда?       — Видел, не видел —труселя натягивай, клоун рыжий. Потом и поедем.       Потянувшись, Ник прошёл к шкафу и принялся копаться в вещах. «М-да! Разнообразие.» — почесал он затылок, разглядывая висевшие рубахи, футболки и прочие предметы гардероба. — «Неплохо я так подзатарился».       Правильнее было сказать подзатарили. Дело в том, что пока рыжий отходил после операции, лишившей его хвоста, Джуди, несмотря на то, что сама была ранена, спустя несколько дней после возвращения из города отправилась туда вновь. Заехав на повторную дачу показаний и поднабрав ещё целый ворох одежды, она вернулась, выгрузив все покупки в этот самый предмет мебели. Ник поначалу даже ворчал, но, поняв, что это лишено всякого смысла, притих. Вот и рассматривал сейчас голый зверь всё это великолепие, пытаясь сообразить, что же ему выбрать.       — Я, разумеется, понимаю, что много шмоток это круто, но, может быть ты перестанешь яйцами пыль подтирать и оденешься? Что-то мне не по себе.       — Чего?       Уайлд обернулся и увидел, что Финник сидит на кровати, отвернувшись к окну, нервно прядая ушами.       — Без паники! За свою задницу можешь не волноваться. Сейчас оденусь, — вытащив новенькие трусы, он торопливо их натянул и выпрямился, похлопывая себя по ляжкам.       — Да я не за свою переживаю, — ехидно ухмыльнулся лопоухий зверёк. — Твоя как бы не пострадала. Эх-х, давно у меня никого не было, хоть на парня лезь.       — Намордник из трусов хочешь?       — Молчу-молчу. Больше ни слова!       — Вот и помалкивай в тряпочку. Мне того случая, когда нас с Кайлом за гомиков приняли, по самое горло хватило!       Фенёк хотел было ещё что-то сказать, но, посмотрев на сердито поглядывавшего друга, передумал, небезосновательно решив, что злить того лишний раз не стоит. Как ни крути, но нижнее бельё на морде украшением считаться не могло.       А Ник тем временем пыхтел, поправляя исподнее. Управившись, он ощупал то место, где ещё недавно красовался его хвост. «Ха. Ха. Ха. Зато не застрянет» — подумал он, пошевелив просунутым в отверстие клапана пальцем. — « И теперь их все кое-кому перешивать придётся».       Сомнительным плюсом отсутствия вышеуказанной части тела была возможность, как бы странно это ни звучало, лежать. Да, именно лежать. Раньше он чисто физически не мог вот так, запросто, валяться ни на кровати, ни где бы то ни было, так как при попытке лечь на спину его пушистое сокровище неизменно подламывалось, доставляя своему владельцу не самые приятные ощущения. Теперь же его не было и как только рана немного подзажила, лис стал регулярно просыпаться от саднящих ощущений мордой кверху, раскинув лапы в стороны, да и сидеть на постели он теперь мог, прислонившись к стене, скрестив ноги.       — Фот ты копуфа! Фево вофишься?! — окликнули его.       Фенёк уже встал с кровати и стоял, глядя на ощупывавшего себя друга: лапы зверька были просунуты в карманы штанов, а изо рта торчал леденец.       — Уже и подумать о прелестях «бесхвостой» жизни не даёшь! — притворно буркнул Ник. — Ладно, сейчас оденусь.

***

      — Дочка, ты скоро? Может помочь?       Бонни, приоткрыв дверь в комнату Джуди, осторожно заглянула внутрь. Хоппс-младшая, напевая себе под нос что-то весёлое, прыгала около кровати в одной футболке, совершенно не смущаясь того факта, что к ней мог заглянуть кто угодно.       — Ох, дочка, дочка, — покачав головой, вздохнула мать. — Что, если кто-нибудь увидит? Эх, молодёжь!       — Ну, ма-ам! Ко мне без стука только ты заходишь. А если Ник зайдёт… Ну и пусть! Подумаешь.       — А вот и нет! Вы ещё не муж с женой — обойдётся твой рыжий кавалер! Вот после свадьбы и пускай смотрит!       — Ну ма-ам!       — Так, ты не «мамкай», а одевайся побыстрее. Что купить мы написали. Продукты в-основном свои, домашние, а вот для Ника, Эйдена и Финника покупайте.       — Купим! Обязательно. Список давай!       Одевшись, пока с ней разговаривали, Джуди выхватила из лап у матери листок бумаги, мельком взглянула на выведенные аккуратным почерком слова и выскочила за дверь. Увлёкшись изучением того, что им предстояло купить, она не заметила стоявших перед лестницей двух лисов и со всего маха в прямом смысле врезалась в одного.       — Ты во что вырядился?! У тебя же столько одежды новой, а ты…       Перед ней стоял прежний, разве что ставший несколько менее улыбчивым зверь в рубашке-гавайке и светло-коричневых штанах. Разумеется, отсутствовавший хвост тоже изменил его облик, но всё равно это был тот самый Уайлд.       — А я ему говорил, но он же у нас упёртый, — зевнул фенёк. — Вот приспичило ему в своё прежнее одеться и всё!       — Да помолчи ты! Захотелось мне так! — развёл лапы в стороны рыжий. — Нравится!       Сунув список покупок в карман джинсов, крольчиха принялась выбивать барабанную дробь на полу, но, подумав о чём-то, она прекратила перестук, сунула лапки подмышки и покачала головой.       — Ладно, только смотри, чтобы на праздник так не вздумал вырядиться. А тебе холодно не будет?       — Нет, подшёрсток же отрос. Так мы едем или как?       — Ага, только вот малышку заведу, — махнул лапой коротыш. — Вы пока собирайтесь, а я к ней пойду. Эх-х, заждалась она меня.       С деловым видом фенёк вышел, оставив молчавших друга и притихшую крольчиху одних. Впрочем одни они пробыли недолго: как только он закрыл дверь, к ним подошли Стью и Бонни: кролики несли с собой целый ворох пакетов и кульков.       — Ой, да зачем столько! — прыснула дочь. — Какие же вы у меня предусмотрительные.       — Именно такие и есть, — с важным видом поднял вверх палец Хоппс-старший. — Да и тебе неплохо быть такой же!       — А я говорила, чтобы ты столько не брал! Ещё и Эйдена заставил их нести.       — Никто меня не заставлял, я сам.       Из-за спин выглянул волчонок, тоже в свою очередь нагруженный кучей свёртков, их было столько, что зверёнок почти полностью скрывался за ними, лишь белые кончики ушей малыша торчали сверху. Зрелище было настолько потешным и забавным, что Ник не выдержал и рассмеялся.       — Пап, мам. Вот правда, зачем столько всего? Мы же не за возом продуктов едем. Всего-навсего всякая мелочь.       — Всякая мелочь?! — нахмурился Стью. — То есть петарды, хлопушки, салютные установки это пустячок? Ну знаешь!       — Вот уши твои морковные, муженёк! Можно было просто несколько больших сумок взять. Я ведь говорила!       — Ну это, как бы можем ехать уже. Едрить твою!       Ситуацию разрядил Финник, вошедший в дом. От вида кипы пакетов он едва не выругался, но, заметив волчонка, осёкся и ограничился более мягким вариантом. Почесав затылок, он сгрёб в охапку пучок кульков, хмыкнул и пошёл обратно, а лис взял оставшуюся «тару», помахал лапой и вместе с крольчихой направился к двери.       — Можно мне с вами? Можно? — жалобно проскулил малыш. — Я помогать буду — принести, подать. А?       — Ну что, берём?       — Конечно. Без такого помощника, — крольчишка взяла малыша за плечо. — нам точно не обойтись. Всё, мы едем.

***

      — Да как же ты сидишь? Больно, да?       — Нет, нет. Нормально.       Хоть лис и перенёс операцию и рана в самом низу спины ещё не совсем зажила, он всё равно старался сидеть, несмотря на то, что все кто его окружал, переживали за него. Финник был единственным, кто попросил его только один раз не мозолить, как он выразился, свою пятую точку. Видя, что друг не собирается делать так, как ему говорят, фенёк отступился, сославшись на «ты большой мальчик, думай сам». Рыжий страдал — сидел, постоянно ёрзая, но не сдавался. Поначалу в таком положении долго находиться он не мог, было попросту больно, затем, время проводимое им так, стало увеличиваться, пока от жгучих ощущений не осталось и следа, только место, где раньше располагался хвост, по прежнему продолжало саднить и он при долгом неподвижном сидении начинал беспокойно двигаться. Вот и сейчас Ник, сидя между пассажирской дверью и поглядывавшим на него волчонком, тёрся о сиденье, стараясь хоть как-то унять ноющее ощущение.       — Я ему раз двести говорил, что рано, но разве он меня слушает? — остановив фургон на парковке у супермаркета, фенёк покосился на свою пассажирку. — Да и вообще, какого мы в город поехали, неужели нельзя было дома затариться?       — И где бы ты там всё это купил? Да и вообще, не могу я что-ли свои собственные деньги потратить?       — На свадьбу и дом оставить не забудь, клоун рыжий.       — Финн!!! — чуть ли не вскрикнули лис с крольчихой.       — Ой, да ладно вам. Ну, высаживаемся!       Из распахнувшихся дверей фургона, потирая немного онемевшие от длительной поездки ноги, вышли рыжий бесхвостый лис, серенькая крольчиха, взъерошенный волчонок и сразу же подкуривший сигарету фенёк. Задумавшись на пару секунд, Эйден полез обратно в кабину и протянул своему обесхвостченному другу кульки.       — А-а, да положи их обратно. Всё равно другие возьмём когда покупки укладывать будем.       Лапы с тёмно-коричневыми «перчатками» протянули обратно шуршащий пластиковый ком. Пожав плечами, зверёнок сунул пакеты под сиденье и спрыгнул на асфальт парковки, а Финник, отправив окурок в мусорную урну, погладил заново окрашенную дверь и запер машину.       — А эту ты закрывать не будешь?! — недоумённо уставились на ушастого сиреневые глаза. — Не боишься?       — Нет! Совершенно!       — Но ведь…       — Нет, правда. Дядя Финник, украдут ещё чего или угонят, — подключился к разговору молчавший волчонок. — А вдруг?       — Да не влезет туда никто — этот механик замки переделал так, что только он и знает как их открыть.       — Во-от! Слушайте мистера Пиберия, слушайте!       — Да, Пиберий и нет, не мистер, — проворчал Ник. — Время то идёт, а нам ещё обратно ехать. Пошли.       Шумная, в основном благодаря феньку, четвёрка двинулась через начинавшую заполняться машинами парковку к супермаркету. Покупатели спешили, подъезжая и подъезжая, на разных машинах, с детьми и без, семейные и одиночки. Крольчиха оглядывалась по сторонам, рассматривая прибывавших зверей.       — Ник, а ты бывал здесь? Тогда, раньше? — серая головка повернулась к шагавшему рядом лису. — Нет?       — Бывал! Вроде бы давно, но определённо бывал.       — Ещё бы этот «недоалкаш» не помнил тот наш совместный поход перед праздником. Первый неудачный опыт в «употреблении» так же незабываем, как и первый се… Тьфу ты! Не при детях! Эм-м, ну вы поняли, — осёкся Финник. — Мы здесь так затарились, что мой другалёк дня три в себя прийти не мог, вот и не пьёт теперь ничего крепче содовой.       — Ну почему же? Пиво вот люблю.       — Ага, безалкогольное, — фыркнул фенёк. — Это пивом называться не может! Чаёк для детишек какой-то, одним словом — пакость!       — Тьфу на тебя, лишь бы про пьянки вспоминать! Мы не за этим сюда пришли, не забыл, надеюсь? — нахмурилась крольчиха. — И да, Финн, ты плохой пример детям подаёшь.        — Да ничего он не подаёт, я и похуже видел, — отмахнулся малыш. — Не страшно, всё нормально.       Пригрозив пустыннику, Джуди первой вошла внутрь и, мягко говоря, оторопела. Не сказать, чтобы она была так уж не осведомлена о такого рода магазинах, вовсе нет, просто впервые попав в один из них, у неё немного разбежались глаза. Прижав уцелевшее ушко к голове, серая фигурка стояла, оглядываясь по сторонам: просторный, освещаемый лампами дневного света вестибюль, по обеим сторонам которого располагались многочисленные стеклянные стены столь же бесчисленных магазинов, магазинчиков и магазинишек со всем, что только может вообразить зверь в здравом рассудке. Прямо по центру располагался фонтан, струи которого двигались в такт тихой, приятной мелодии, звучавшей, казалось бы из ниоткуда, вокруг него то и дело останавливались покупатели, фотографируясь на его фоне, а то и просто рассаживаясь по скамеечкам около фонтана.       — Кажется, кто-то удивлён? Угадал?       Сглотнув, она повернулась и встретилась взглядом со своим другом, на морде которого появилось некое подобие улыбки. Лис стоял, немного прищурившись, и внимательно смотрел на удивлённую подругу, теребившую готовый вот-вот развалиться на отдельные листы блокнот.       — Да, — только и смогла выдавить Хоппс-младшая.       — Так, малята. Мы со страшным волком двинем за петардами и прочей пиро, чтоб ей, технической холерой, а вы давайте за остальным, — фенёк подтолкнул зверёнку тележку. — Ну, Эйден, пошли.       — Так, а мы за чем пойдём? — лисьи лапы ухватились за тележку. — Решай давай. Эй, какого?!       Кто-то толкнул его в бок, да так, что он покачнулся. Оглянувшись, он увидел растерянно улыбавшуюся молодую волчицу. Что-то в ней насторожило Уайлда, только что именно, он не понял.       — Простите, я вас не сильно толкнула? — улыбнулась хищница.       — Да нет, просто поаккуратнее надо быть немного, вот и всё, а так я не пострадал.       — Ещё раз простите мою неуклюжесть. Ну, мне пора. Удачи!       — Что-то странная она какая-то, словно я её знаю.       — Интересное дело. Откуда? — выглянула у него из-за спины крольчиха.       — Ревнуешь?       — К кому? К этой голубоглазой?! Фи!       — К голубоглазой? Серая, по спине чёрная полоска, глаза голубые, — оживился Ник. — Мне про такую же Кайл рассказывал, у него подруга такая была.       — Думаешь случайность?       — Может и так, но случайности не случайны, так ещё Вэй-Гу говорил. Ну, вроде он.       — Ого! Ты с философией знаком!       — Да какой там. Так, немного. Пошли уже.       Для начала лис с крольчихой направились за провизией. Накупив продуктов, чтобы хищными обитателям было что поесть на праздник и взяв ещё одну тележку, они только и успели, что выйти, как за спиной раздался хорошо знакомый рыжему голос с лёгкой смешинкой.       — Так-так. Кто у нас тут? Никак мой знакомый! Да неужели и правда ты?       Обернувшись, Уайлд увидел прищуренные янтарные глаза на пятнистой морде. Да, это был Кайл Рисс, только не в джинсах и футболке, а в брюках и лёгком пиджаке. Держа большой пластиковый стакан кофе, кот с наслаждением прихлёбывал ещё парящий напиток и, поводя ушами, смотрел на бывшего «пассажира», которого в своё время возил на плечах, а рядом стояла та самая, толкнувшая его волчица.       — Именно! — заметив удивлённое выражение морды лиса, кошачий кивнул. — Это она и есть. Элизабет Де…       — Тише, Кай… Вскоре Рисс! А вы, значит, тот самый Ник, верно?       — Ну да, это я, а это — Джудит Лаверн Хоппс.       — Можно просто Джуди, — улыбнулась крольчиха.       — Кайл, ты уж ещё раз извини, что я тогда на тебя чуть не набросилась.       — Да ладно! Дела минувшие. Вы мне только одно скажите: почему этот негодяй, — кошачий показал на своего знакомого. — Не дома сидит и лечится, а по торговому центру гуляет? Неужто зажило?       — Типа того, сидеть могу.       — Может он! Всё время только и делает, что ёрзает. Болит, а признаться не хочет.       — Да не болит у меня ничего!       — Да что ты?! А это как понимать? — кошак, заметив, что лис потёр пониже спины, похлопал себя там же.       — Чешется! — бросил Ник, сразу прекратив почёсываться. — Зудит и зудит.       — Значит и правда заживает, — подала голос Элизабет. — Я когда в детстве лапу ломала, точно так же было, только внутри всё скребло, да так, что хотелось зубами грызть. Потом прошло.       — Так, давай-ка отойдём ненадолго, — поманил рысь рыжего. — А дамы пока пусть побеседуют.        Но только они собрались тронуться с места, как позади них послышалось металлическое полязгивание.       — О, как! Старый знакомый! — послышался смешок. — Кайл, верно?       Выглядывая из-за двух тележек, на четвёрку смотрели два небольших хищника: песочного и черного окраса. Первый, фенёк, кивнул рысю, подошёл к нему и, дождавшись, когда тот наклонится, пожал пятнистую лапу.       — А я смотрю, ты так и не вырос?       — Чего?! Вот не надо про мой рост шутить. Не надо! — сунул лапы подмышки Финник. — Вот ты балда.       — Прости, не сдержался, уж больно ты чудной — ну никак я к вам не привыкну.       — А и не надо привыкать. Уж какие есть! И можешь не извиняться, сам знаю, что мелкий, только больше так не шути, а то носа не будет.       — Откусишь?       — Возможно. Попробуем?       — Э-э-й! Успокойтесь! — между котом и пустынным лисом, разведя лапы в стороны, встала фигура в рубашке-гавайке. — Пошутили и хватит.       — Да не вопрос! — одновременно ответили оба зверя. — Что-то мы перестарались.       Из-за шуточной ссоры никто не заметил осторожно посматривавшего на них волчонка. К мордочке малыша словно приклеилась улыбка, медленно растянувшая её едва ли не самых ушей. Прикрыв рот лапкой, невольный зритель трясся от с трудом сдерживаемого смеха, но вот естественный процесс взял верх и всё услышали сдавленное хихиканье. Эйден уткнулся лбом в ручку тележки и засмеялся — чёрные с белыми кончиками уши подрагивали, а их хозяин медленно, но верно сползал на кафель пола.       — Да, что-то не очень вышло, — глянув в сторону опустившегося на пол зверька, посмотрели друг на друга Рисс и Финник.       — Верно, Кай. Зачем шутить про чей-то рост? — шлёпнула по ушам-кисточкам серая волчица. — Эх-х, какой ты был у меня, такой и остался. Совсем не меняешься.       — А как тебя зовут, малыш? — подойдя к немного притихшему волчонку, присела она на корточки.       — Эйден, — ответил он. — И никакой я не малыш! Мне семь скоро будет.       — Вот как! А ты и правда совсем уже большой зверь! Ты с ними?       Увидев, на кого показала волчица, Эйден утвердительно кивнул и посмотрел на стоявших рядом с такой же тележкой лиса и крольчиху. Увидев, что те не выказывают недовольства, малыш облегчённо вздохнул.       — Ага. Они меня из города, ну, то есть отсюда забрали и к себе привезли. А ты кто? Девушка Кайла?       — Эйден! Что за вопросы? — возмутившись прямым, «в лоб» вопросом зверёнка, Хоппс-младшая уже хотела было притопнуть по полу, как в разговор вмешалась сама хищница.       — Да всё в порядке! Не ругайте его, — улыбнулась голубоглазая. — Мне всегда нравились те, кто вопросы вот так, ничего не тая, задаёт.       — Это да, — улыбнулся пятнистый. — Такая она — Элизабет. Любит когда вопросы напрямую задают.       — Всё равно это неправильно: вот так интересоваться. Эйден, Эйден…       — Да ничего странного в этом нет, — решил вставить слово фенёк. — Мне тоже как-то больше по душе, когда напрямую спрашивают.       — Но…       — Джуди, да успокойся ты! Если Элизабет говорит, что она не против, чтобы он ей именно так задавал вопросы, то всё нормально. Чего ты?       Крольчиха молча кивнула, сохранив раздражённо-сердитое выражение мордочки и лишь подрагивавший носик ясно давал понять, что её ничего из сказанного не удовлетворило — ещё бы, так разговаривать со взрослыми. Спасать ситуацию пришлось спутнику волчицы.       Подойдя к засмущавшейся подруге, рысь улыбнулся, приобнял её и повернулся к молчавшим зверям.       — Вы уж извините, но нам пора идти, — произнёс кот.       — А с тобой, мой рыжий друг, — обратился он к Нику. — Мы скоро встретимся.       — То есть? Ты же вроде здесь, в городе остаёшься. Разве нет?       — Ну да, остаюсь. А вот как мы увидимся, сам посмотришь. Так, ладно, нам и правда пора уже. Бывайте ребятки-зверятки и чтоб без ссор, а то обижусь и кое-кого лично покусаю.       Сунув рыжему визитку, кошачий с Элизабет пошёл к выходу, мурлыча под нос какую-то немудрящую песенку. Проводив пару взглядом, фенёк уставился на нелепо торчавший из лапы друга кусочек заламинированной бумаги.       — Так-с, значит представитель семейства кошачьих с тобой повидаться решил? — задумчиво прищурился он. — Интересно как и когда?       — Тьфу ты, а тебе это зачем? Мне встречу назначают, не тебе, — карточка легла в нагрудный карман рубахи. — А так… Ай, да не знаю, может в гости заехать собирается. Ну что, всё, что надо купили?       — Да. Вроде бы, — кивнул лопоухий одновременно с волчонком. — А вы? Ничего не забыли?       — Так, посмотрим, — принялась сверять свою часть списка с тем, что было в тележке, Джуди. — Курица охлаждённая — четыре упаковки, рыба есть, соус есть, горчица, перец, куркума… Да, ничего не забыли. Идём?       В машину все погрузились довольно быстро, даже не смотря на объём покупок. Собственно укладыванием пакетов, сумок и прочего занимались все за исключением Финника, который с совершенно невозмутимым видом уселся за руль. Не помогло ничего: ни недовольные взгляды Ника и Джуди, ни усердно сопевший Эйден, наравне со всеми носивший тяжёлые свёртки. Когда же наконец все заняли свои места, пустынный лис только посмотрел на пассажиров и, повернув ключ в замке зажигания, тронулся с места.       Обратная поездка проходила спокойно: одноухая крольчиха после нескольких безуспешных попыток прочитать феньку лекцию об элементарных правилах приличия, своевременно пресекавшихся сидевшим рядом Ником, почти успокоилась. Правда перед этим она всё-таки что-то проворчала себе под нос, но что именно, никто не расслышал.       Волчонок тоже вёл себя тихо, прижавшись к лисьему боку, он сопел Уайлду в рубаху, изредка поглядывая на прикрывшую глаза крольчиху. Малыш никак не мог понять, почему из-за своего природного любопытства он получил от неё нагоняй, ведь ничего такого он не спросил, всего лишь поинтересовался не была ли волчица девушкой того самого, знакомого ему ещё по визиту в больницу, пятнистого кошака. Уставший от своих мыслей, роем пчёл круживших в лохматой головке, он незаметно для себя уснул, сопя прямо в Ника.       Хоппс-младшая сидела, закрыв глаза и уже начинала жалеть, что так повела себя с Эйденом. Ну почему она так отреагировала на совершенно невинный вопрос? Ответ на это всё никак не мог зародиться у неё в голове. Вот что такого страшного он спросил? Была ли та волчица девушкой Кайла? Ну и что такого особенного было в том вопросе? Да ничего, просто ей хотелось, чтобы этот малыш, лишившийся и матери, и отца вёл себя как можно правильнее, стараясь не опозорить ни себя, ни её, ни бесхвостого лиса, прижимавшего к себе бывшую полицейскую. «Вот тебе раз» — подумала, улыбнувшись сиреневоглазка. — «Неужели я и правда начинаю принимать его? Как своего, родного?»       Ник, поглядывая на Джуди, вновь стал погружаться в болезненные воспоминания. Зажмурившись от мыслей, что могло бы случиться тогда в парке, он лишь крепче прижал серенькую фигурку к себе, крольчишка вздрогнула и открыла глаза, но, встретив улыбку, растянувшую морду её «больше-чем-друга», успокоилась и, тоже приобняв его, в точности как зверёнок, сидевший по другую сторону, засопела, засыпая.       Только Финник старался ни о чём не думать, хотя размышлять о чём бы то ни было, сидя на кипе макулатуры, да вдобавок ко всему ещё и управляя машиной, было очень проблематично. Хотя думать то он думал, только мысли были на удивление безобидными: фенёк наконец-то был счастлив за друга, потому что тот в скором времени имел все шансы обзавестись семьёй. «М-да, рыжик, повезло тебе» — улыбнулся карликовый лис. «Лисиц у тебя было как вшей у вокзальной шлюхи, а та самая, единственная, оказалась крольчихой. Жизня она такая —так всё перевернет, что остаётся только диву даваться. Теперь лишь бы спиногрызами смогли обзавестись».       Когда фургон подъехал, наконец, к дому Хоппсов, перед глазами сидевших в кабине обеих лисов и волчонка предстало невиданное до сих пор зрелище: весь двор был заполнен кроликами. Одни ушастые растягивали гирлянды, развешивая их везде, где только можно; другие несли столы, скатерти и прочие обязательные принадлежности любого мало-мальски значимого праздника; третьи просто подъезжали и, выходя из машин, сразу же проходили в дом. Морды друзей вытянулись от удивления; волчонок, уткнувшись носом в стекло, отчего чёрная пуговка почти полностью расплющилась, икнул и только Джуди, привыкшая к такого рода зрелищам, держалась совершенно спокойно. Крольчиха потянулась после утомившего её путешествия, протёрла глаза, зевнула и посмотрела на рыжего.       — Что? Никогда не видели как кролики что-то празднуют или отмечают? — улыбнулась она ему.       — Нет, не видели. Никогда! — хором выдали три хищника. — Это всегда вас так много?       — Ага, Финн, каждый год. Только это ещё не очень много, видел бы ты сколько было года четыре назад. Вот тогда действительно было по-настоящему МНОГО. Так, а теперь все на выход.       Хлопнув дверью, Хоппс-младшая ловко спрыгнула с подножки и направилась к воротам, где её уже встречал отец. Кролик выглядел крайне взволнованным, сжимая и разжимая кулаки, он смотрел на приближавшуюся дочь.       — Что-то вы долго проездили. Не случилось чего?       — Па-ап, да всё нормально, — поспешила успокоить она отца. — Всё купили и привезли. В лучшем виде. Может откроешь ворота, нам заехать надо.       Глянув вслед поспешившей обратно серой фигурке, Стью вздохнул и, зайдя во двор, стал открывать увесистые створки, принявшиеся поскрипывать, словно не желая, чтобы их беспокоили. Наконец, они распахнулись и почихивающий дымком фургон въехал во двор, двери открылись, выпуская вернувшихся из поездки зверей. Крольчиха, выскочив из машины, сразу же пошла открывать заднюю дверь, а остальные, в том числе и фенёк, двинулись вслед за ней.       — Постой, Николас, — окликнул он рыжего, вышедшего из-за машины с коробкой в лапах. — Здесь у нас что?        — Пиротехника вроде. Ну да, она и есть, — ответил тот, заглянув в неё. — Там ещё таких куча целая. Нести куда?       — В дом. Спросишь у Бонни, куда именно пристроить.        Кивнув, Ник обхватил увесистую картонку и потопал через полный кроликов двор. Ушастые не обращали на рыжего внимания, разве что некоторые косились как-то подозрительно, впрочем лиса это ничуть не задевало. Закрыв за собой дверь, он тут же столкнулся с нёсшей огромного размера скатерть Бонни; хозяйка дома пыхтела и отдувалась, и если бы не помогавшие ей малыши, возглавляемые Майло и Джаспером, неизвестно ещё, смогла бы она её донести или нет. Поставив ношу на пол, Уайлд хотел было прийти на помощь уставшей крольчихе, как Джаспер, отвесив подзатыльник одному из своих братьев, подбежал к нему и полез в коробку.       — Ну-ка стой! — лисья лапа схватила крольчонка за воротник. — Куда это ты? Ишь ты какой шустрый! Нельзя!       — Джас, живо лапы прочь! Это не для детей!       — Ну ма-ам! — жалобно протянул малыш. — Я только посмотрю и всё! Чуточку совсем. Можно?       Но заглянуть ему было не суждено — как только он повернулся к матери, Ник сразу же подхватил объект вожделения крольчонка на лапы и погрозил ему пальцем. Джаспер уселся рядом и сердито посмотрел на Уайлда, но лис остался непреклонен и продолжал молча стоять.       — Нет уж, сынок, — покачала головой Бонни. — Ты его не разжалобишь. Ведь так? Он тебя не разжалобит?       — Абсолютно! — кивок рыжей головы.       — Вот подрасти ещё на пару годков, тогда и разрешу что-нибудь запустить, а пока марш мне помогать! Живо!       Крольчонок, вздохнув, поднялся и нехотя пошёл к матери, всем своим видом показывая, насколько он был расстроен. Водрузив на плечи скатерть, он целиком замотался в неё и отвернулся.       — Миссис Хоппс, куда нести? — коричневый палец показал на коробку.       — Сейчас вот только скатерть отнесём и объясню. Я не задержусь.       — Конечно. Сколько нужно, столько и подожду.       Хоппс-старшая, сопровождаемая детьми ушла и Ник вновь опустил груз на пол. «Лис собирается встречать кроличий праздник в кроличьем посёлке с кроликами» — подумал он про себя. — «Вот тебе и поворот судьбы!»       Впрочем, его вынужденное одиночество длилось недолго: вскоре дверь открылась и в дом вошла Джуди, сопровождаемая феньком и Эйденом. Финник тащил за собой на санках целую кучу коробок, пыхтя и сопя при этом, волчонок же нёс, особо не напрягаясь, три картонки, растянув мордашку в улыбке до самых ушей. Встав рядом с Ником, он опустил их на пол и отряхнулся.       — Сейчас ещё принесём, — кивнула серая головка. — И не бурчи себе под нос, Финник, помощников, сам видишь, полно!       — Вот и ладно, а то я скоро тут трупцом лягу. Будете, блин, хоронить! — поморщился пустынный лис. — Нести, то есть везти куда? Не здесь же всё бросать.       — Да, кстати, твоя мама сказала, что придёт и покажет, куда пиротехнику положить. Может ты знаешь? — рыжая голова повернулась к крольчихе. — Да и братья твои нездоровый интерес к этому делу проявляют, убрать надо, пока они чего не натворили.       — М-м-м, а куда она пошла?       — Во-он туда! — опустив картонку с петардами и хлопушками, Ник махнул лапой. — Скатерть понесла.       — Всё, я поняла, сейчас спрошу.       — Финн, помнишь где морозилка? — Джуди посмотрела на лопоухого.       — Угу, помню!       — Не угукай, а вези. Или хочешь, чтобы курица с рыбой протухли?       — Чего?! Ой-вэй, не хочу! Тут ведь наши с этим обормотом денежки.       — И мои.       — Вот именно, мисс пока-ещё-Хоппс. Ладно. Передохнул, теперь и продукты спасать надо. Финник — продуктовый спаситель! Впер-рёд! Так, волчишше, не отставай.       — Слушай, Никки, не поможешь? Я ж помру пока это всё довезу, — глянул фенёк жалобно на друга. — Выручишь?       Кивнув, лис посмотрел на картонку и, задвинув её подальше в угол, пошёл за феньком; карликовый лис еле тащил нагруженные санки и Нику пришлось подталкивать их сзади. Добравшись таким образом до морозилки, друзья принялись распаковывать поклажу, разрывая когтями плёнку и картон. Ничуть не растаявшая рыба с курицей морозили лапы и оба лиса то и дело потирали ладони, дуя на них, чтобы немного отогреть. Вскоре весь провиант был переложен в морозильную камеру и они, вздохнув с облегчением, наконец-то выпрямились.       — Слушай, я вот что думаю, — коротыш уставился себе под ноги. — Вы когда уже по-взрослому себя вести будете?       — Прости, но я что-то не совсем тебя понимаю.       — Ага, не понимает он. Кому врёшь?       — Ты можешь нормально говорить и не темнить? Что сказать то хотел?       — Что, что, — принялся ворчать Финник. — Женишься когда? Долго я ждать буду? Мне ведь тоже не с лапы, что корешок мой того и гляди, что бобылём жизню свою проживёт. И? Когда?       — Женитьсяпосле того, что в парке было?! — Ник уставился в потолок. — Не знаю! Вот хоть стреляй! Одним словом — без понятия.       — Чего?! Я т-те дам! Не знает он. Ты не дури, жопа рыжая, не надо! Мне ещё на свадьбе выпить охота, да и детишек ваших понянчить, уму-разуму поучить.       — Ну уж нет! Чему-чему, но не этому! Догадываюсь, чему ты их там, — покрутил рыжий в воздухе пальцем. — научить сможешь.       — Чего ты сразу? Мороженое вместе делать будем, может ещё какие вкусности. Ты же вроде как из бизнеса ушёл.       — В репу хочешь? Или в морозилку тебя затолкать?       — Вот дурень, я же пошутил!       — За такие шутки даже в рёбрах бывают промежутки, усёк?       — Типа того. Зануда ты, юмора не понимаешь!       — Его то я как раз-таки понимаю, Финн, простоя хочу, чтобы мои, ну, то есть наши дети нормально жили, без вот таких твоих замашек. Ноу криминалити, однако.       — Пф-ф, так то было лёгким введением в заблуждение, — поморщился фенёк. — Криминал — это когда ты бурозубке коврик толкнул.       — Да хорош уже! Хватит про этого скунса. Надоело!       Друзья замолчали, глядя в разные стороны, то один, то другой, желая что-то сказать, сразу же замолкал. Ник с задумчивым видом почёсывал шею, фенёк же принялся ковыряться в носу, корча при этом рожи. Наконец, рыжий не смог больше выносить этот спектакль и схватил его за ухо.       — Эй! — взвыл тот. — Ты чего?       — Палец сломать не боишься?       — Ну не удержался! Такой вот я некультурный.       — Ладно, хвост с тобой, Финн.       Вновь повисла тишина, нарушаемая лишь тихим шумом морозилки. Когда оба зверя вконец уже заскучали, из этого полусонного состояния их вывел чей-то бодрый голосок. Повернувшись, Ник с Финником увидели стоявшую в дверях Джуди с волчонком.       — Всё сложили? — спросила она.       — Ну да, вроде бы всё. Пойдём за остальными коробками? — кивнул, направляясь к ней рыжий.       — Да, давайте быстрее, а то ведь и время на готовку не хватит. Эйден, за мной!       — Чего стоишь? Вперёд! — подтолкнул зевнувшего друга Уайлд. — Надо всю эту пиротехнику в дом занести, а то мелочь ушастая ещё подожжёт чего ненароком.       Выйдя в коридор, Ник первым делом подошёл к оставленной им коробке и тут шерсть у него на затылке встала дыбом: картонка была приоткрыта, а после того, как он в неё заглянул, ему стало совсем уж не по себе — части содержимого не хватало!       — Майло! Джаспер! — проревел Ник. — Вы где?       — Ты чего вопишь, как лисица во время случки?! — уставился на него фенёк. — Что случилось?       — Да ничего особенного — часть петард пропала! Небольшой пожар. Делов то! Джаспер же при мне чуть в неё не залез!       — Твою же мать!       Финник хотел ещё что-то сказать, но тут с лестницы донёсся топоток лапок и подозреваемый вместе с братом сбежал вниз. Удивлённо глядя на сердитого лиса, стоявшего перед ними, оба малыша притопывали на месте.       — Что случилось? — спросил Майло.       — Где. Вы. Сейчас. Были?!       — М-маме помогали, — испуганно пролепетали зверята.       — Точно? И никуда не отходили?       — Ну да! Мы не врём! Чего мы тебе будем врать?       — Тогда кто открывал коробку?!       — Мы не знаем. Честно!       — Тогда идите к маме и скажите ей, что кто-то украл пиротехнику, а мы сейчас займёмся поисками вора. Если найду — уши все пообрываю.       — Я с тобой! — пискнул испуганно Джаспер, подталкивая брата к лестнице. — Тоже буду искать.       Майлз идти к матери не хотел и брату пришлось чуть ли не затаскивать его на лестницу, но, справившись с ним, крольчонок вернулся к лисам и они вместе выскочили на улицу. Бегло обрисовав ситуацию подбежавшей Джуди, они, уже вчетвером, принялись обыскивать двор: дело это было непростое, ведь повсюду сновали занятые каждый своим делом кролики, которых посвящать в цель поисков не стали, чтобы не спровоцировать панику.       — Ф-фух. И где твои пироманы могут быть?! — тяжело дыша, Ник присел на перевёрнутое ведро. — Уже всё обыскали, то есть почти всё.       Тут он получил ответ на свой вопрос: откуда-то сзади донеслась настоящая канонада из взрывов и громкого треска, повернувшись, Уайлд почувствовал, как его шерсть второй раз за день решила встать торчком: из ворот гаража валил сизый дым и в воздухе потянуло кисловатым химическим запахом. Подбежав к воротам, Ник столкнулся с кашлявшими и чихавшими малышами, являвшими собой некогда чистые, а теперь грязные и закопчёные комочки меха. Зверята молча стояли, виновато поглядывая на подбежавших.       — Постой! Но это не мои братья, — недоумённо уставилась Джуди на виновников переполоха. — Если только чьи-то, ну, из гостей. И да, это не братья, а брат и сестра.       — Уверена?       — Ну, знаешь, Ник! Мы, кролики, своих братьев и сестёр всех и всегда помним и узнаём.       — Вот тебе и на! Вас как зовут? — присев на корточки, лис принялся отряхивать крольчат. — Не может же быть так, чтобы у таких как вы горе-поджигателей не было имени. Я жду.       — Я — Блэйк, а она — Линн. Ой, а вон наш папа идёт.       Заметив, что напроказившие негодники испуганно смотрят куда-то им за спины, лис с крольчихой обернулись и увидели спешившего к ним песочного окраса кролика весьма объёмистого телосложения, скорее даже непомерно, невероятно толстого. Подбежав, он принялся отдуваться, ловя воздух ртом как выброшенная на берег рыба. Кое-как придя в себя, зверь выпрямился и погрозил своим отпрыскам.       — Охо-хо… Ну что на этот раз мои паршивцы натворили? Надеюсь, ничего серьёзного?       — Да всё нормально! Вроде бы, — Ник заглянул в гараж. — ничего не сожгли, подзакоптились только немного.       — Простите, не представился, — толстяк вежливо поклонился. — Салливан Нот.       — Вас, юная леди, — посмотрел он на крольчиху. — Я знаю.       — И я вас, — ответила она. — Вас ведь ещё «папой» зовут. Верно?       — Ну вот! Стоило нам с женой нарожать крольчат больше чем у вас, как мне и прозвище приклеили! — хохотнул кролик. — Папа!       — А вы у нас кто будете? — повернулся он к Нику. — Как звать-величать?       — Ник, то есть Николас Уайлд.       Пожав лису лапу, Салливан, сердито глядя на несостоявшихся пиротехников, подошёл к ним и присел на корточки.       — Вы что натворили, обормоты? Чуть гараж не сожгли, все перемазались. Где взяли? Я жду.       Крольчата, вздохнув, виновато посмотрели на хмурого родителя, переглянулись и, потупив взгляд, решились ответить.       — Там, в доме взяли. Мы забежали, а там коробка. Да мы немножко, мы же не думали, что оно так бабахнет!       — Вот ироды окаянные! Сколько раз мне вам повторять? Так будьте же осторожны, лапки, с тем, что вы делаете! Забыли? Не слышу ответа!       — Мы помним, но…       — Без «но»! Мало того, что вы украли, так ещё и пожар едва не сотворили! Ну ничего, я с вами дома ещё поговорю!       Толстяк сталчто-то объяснять притихшим малышам, но что именно, никто не слышал, слишком уж тихо он говорил и лис с крольчихой молча переглядывались, время от времени посматривая на сердитого отца и притихши хшалунов. Вокруг места происшествия вскоре собрались почти все, кто был на тот момент у Хоппсов: кролики перешёптывались, обсуждая только что произошедшее.       — Что произошло? Что случилось?! Да разойдитесь же наконец!       Присутствующие повернулись и увидели со всех лап спешащего к собравшимся Стью. Хозяин дома пыхтел как небольшой локомотивчик: торопясь, как только мог, он даже принялся расталкивать своих сородичей локтями. Бонни, едва поспевавшая за мужем, выглядела ничуть не лучше — взъерошенная шерсть, нервно дрожащие лапки и так и не снятый фартук. Увидев, кто именно был виновником переполоха, Хоппс-старший упёр лапы в бока и неожиданно для всех засмеялся.       — А я-то всё думал, кто же такое лиходейство учудил? Следовало догадаться, что без Салли не обошлось! Ну, и что на этот раз? Чего твои хулиганы натворили?       — Да ты сам, муженёк, посмотри, — махнула лапой в сторону ворот гаража подоспевшая супруга. — Пожар чуть не устроили. У-у, охламоны! Что дети, что папаша их. Привет, Нот-старший!       С виноватым видом толстый кролик выпрямился и повернулся к хозяину дома.       — Эм-м, как-бы здравствуй, Стью и тебе Бон не хворать. Тут это, — замялся Нот. — Паршивцы мои чуть пожар вот не организовали.       — Надеюсь, никто не пострадал? — взволнованно проговорила Хоппс-старшая. — Дочка?       — Да нет, всё нормально, — вместо одноухой крольчихи ответил рыжий. — Ничего не сгорело, так, дым и всё. Разве что только юные пироманы слегка закоптились.       — Нет, юноша, — перебил его толстяк. — Из-за нас чуть праздник прахом не пошёл. Виноват, не уследил!       — Но ведь не пошёл, верно? Вот и не расстраивайся. Как сам то? Марта? Детишки? Старшие, поди, разбежались кто куда?       — Может, пойдём? — шепнул на ухо крольчишке лис. — Всё вроде обошлось, пусть поговорят, к тому же нам ещё остальные коробки выгрузить надо. Стоп, а где твой брат? Да и Финника не видно.       — Прости, что? А-а, вот ты о чём. Да я их сторожить остатки отправила. Пошли.       — Правда, а почему всё-таки его папой прозвали? Я уже понял, что у него детей больше, чем у твоих родителей, но всё же!       — Ну да, папа, у него детей и правда больше: у нас — триста шестьдесят, а у него — четыреста одиннадцать, только большинство давно разъехались, свои семьи завели. Может и у меня… Ай, ладно. Идём уже.       Ник, догадавшись, что хотела сказать Джуди, нервно сглотнул ком, застрявший в горле и молча пошёл за притихшей одноухой фигуркой, сгорбившейся словно старушка. Он и сам давно уже думал о том же самом, только после нападения эти мысли стали его пугать, Уайлд даже стал сомневаться в возможности этого.       — Подъём! Вперёд и за работу!       Войдя в дом, крольчиха мгновенно оживилась, моментально став прежней: ушко распрямилось, сама она вновь превратилась в жизнерадостную и пышущую оптимизмом. Подойдя к соскочившему с коробки феньку, устроившемуся на последней словно курица на яйцах, она помахала у него перед мордой лапкой, давая понять, что незапланированный «отдых» окончен и пора снова браться за работу. Вздохнув, ушастый коротышка поднялся со своего импровизированного насеста и хмуро уставился на неё.       — Как там? Ничего не подпалили?       — Да успокойся ты! Никто ничего не поджёг, только два крольчонка теперь выглядят подзакопчёнными, ну, немного, — успокоил лопоухого рыжий. — А так всё нормально.       — Всё в норме?! А если бы эти идиоты дом спалили или себя?       — Да угомонись ты уже! — нахмурилась Джуди. — Им отец дома такой нагоняй устроит, что одно место неделю, если не дольше, гореть будет. Так, как там мой папа говорит? Болтать — не мешки ворочать? Вот и пойдём — поработаешь и успокоишься. Не вижу энтузиазма.       Не дожидаясь ответа, она развернулась и быстрым шагом направилась к двери, а пустынник, покосившись на ограбленную картонку, фыркнул и взглянул на Ника, смотревшего вслед удалявшейся фигурке.       — Хорошо, что не я этих идиотов поймал, я б им устроил! — проворчал фенёк. — Вот ведь жопы любопытные. Кстати, а кто это кражу сотворил?       — Так, ушастые поджигатели-самоучки из числа гостей. Тьфу ты, вот это я выдал, — хмыкнул Уайлд. — Идёшь?       — Куда я денусь? Бегу, блин, со всех лап. Сам то какого встал?       — Твоя правда — пойдём! Стоп, а где Эйден и Джаспер?       — Фургон охраняют.       Выйдя на крыльцо, друзья встретили ожидавшую их младшую Хоппс, присевшую на верхнюю ступеньку и наблюдавшую за суетившимися во дворе сородичами. Покрутив головой, Ник не смог найти, хотя он и не надеялся на это, незадачливых пироманов во главе с их отцом.       — В машине переодеваются, — заметив его пристальный взгляд, ответила крольчиха. — Не возвращаться же из-за их выходки, верно?       Рыжий зверь согласно кивнул и все трое молча отправились к стоявшему неподалёку от ворот фургону. От одиночества переданная в полное пользование Стью машинка явно не страдала: в кабине на месте водителя, активно изображая процесс перевозки груза, с донельзя гордым видом восседал волчонок: смешно раздувая щёки, зверёнок крутил руль и дёргал рычаг коробки передач, а рядом, закинув ноги на приборную доску, сидел его теперь уже бессменный товарищ и друг. Увидев подошедших, оба малыша сразу же приняли вид беззаботно сидевших и совершенно ничего не делавших молодых зверей — и брат Джуди, и Эйден сидели тихо и смирно, ничего не трогая и никуда ничего не закидывая.       — На первый раз прощаю, но больше ничего не крутите и, — серая лапка показала на приборную панель. — ноги главное не толкайте! А сейчас — марш из кабины! Помогайте!       — Тебе хорошо прощать, а я вот этого не гарантирую! Ещё раз такое увижу — оба без носов останутся! Отгрызу.       — Да брось! Мой то цел, хотя ты мне этим всегда грозил.       — Ну, блин, спасибо тебе, хитрая морда, за то, что авторитет мой перед молодёжью подрываешь! После таких слов точно откушу. И не только нос!       — Что, лапу?       — Чего? Фи. Ногу! Чтобы помнилось лучше.       — Да хватит вам, перестаньте уже! Тут работа стоит, а вы как дети малые. Пирожков из грязи ещё налепите и друг в друга кидайте. Оболтусы великовозрастные!       Выслушав гневную тираду, друзья пожали плечами, скривились, старательно сдерживая приступ не совсем уместного смеха и пошли к открытым уже задним дверям фургона, где уже вовсю кипела работа: младшая Хоппс укладывала на стоявшие рядом с машиной санки картонки, а два зверёнка, пыхтя и сопя, эти самые коробки ей подавали.       — Именно! Вдвоём быстрее будет, — увидев, куда смотрят Ник с Финником, засмеялась она. — Времечко идёт! Давайте, не стесняйтесь — каждая лапа на счету.       — Так они же одни были, которые я тогда тащил. А теперь ещё одни.       — Не забывай, что мы кролики! Да что такого? Ещё одни принесла. Я же не такая копуша, как некоторые.       Поняв, что спорить бесполезно, лисы со скорбным выражением морд, которое, впрочем, вызывало лишь улыбку своей наигранностью, взялись за верёвки, служившие санкам подобием ручек. Вот только долго им стоять не пришлось — вскоре они услышали окрик Джуди и потащили их в дом, где их встретила вернувшаяся Бонни и началась донельзя нудная и утомительная работа по перевозке покупок: два друга, раз за разом возвращаясь к фургону, помогали выгружать свёртки с коробками, везли их в дом и выгружали, затем снова шли к машине, где всё повторялось. Ник с Финником пыхтели от усталости — лапы ломило, ноги порой просто не желали двигаться, но они с завидным упорством всё возили и возили никак не желавшие заканчиваться коробки. Но вот, в очередной раз подойдя к фургону, они с облегчением вздохнули — он был почти пуст: Джаспер и Эйден с довольными мордочками сидели, привалившись к стенке и тяжело дышали.       — Наши главные грузчики! — похлопал друга по ноге фенёк. — Вот что бы мы без них делали? А?       — Сами бы справились. Наверное.       — Да базара нет, только провозились бы до вечера.       — Ну, мелочь, — обратился пустынный лис к сидевшим. — Куда начальника дели? Признавайтесь!       — А вы что не видели? — хором ответили зверята. — Она же за вами пошла и сказала, чтобы вы оба мыться шли. Во!       — Так мы же вроде бы не грязные.       — Да брось, Финн! Чего такого? Подумаешь, помоемся лишний раз или ещё чего потаскать хочешь?       — Чистота — залог здоровья, рыжик! Пошли! Уж я тебе бока намылю, но только их, там не буду! Понял?       — Чего? — непонимающе уставился на друга Уайлд. — Я там и сам могу. Ах ты, извращенец малорослый! Ну, я тебе устрою!       Поначалу оба мальца, выглянув из машины и, посмотрев вслед нёсшемуся во весь опор феньку, ничего не поняли, но после нескольких минут переглядывания и пожимания плечами волчонок вдруг хихикнул и разразился приступом хохота, а Джаспер удивлённо смотрел на корчащегося от смеха друга, совершенно ничего не понимая.       — Эй! Ты чего? Чего смешного то?       — А ты не понял?! — отдышавшись, просипел тот. — Финик же про подхвостье говорил, вот Ник за ним и побежал. Ой, что сейчас будет…       Не до конца осознав смысл сказанного, Хоппс-младший почесал затылок, но внезапно он понял всё — уши малыша смущённо опустились, и он прикрыл рот лапкой, засмеялся, но тут же замолчал, поперхнувшись. Сильнее всего его состояние выдавал нос — обычно бледно-розовый, он вдруг приобрёл свекольный оттенок.       — Что?! — поднявшись, волчонок развёл лапы в стороны. — Шутка неудачная была. Он ему помыть там предложил. Парень парню. Дошло? Вот ты бы мне стал там мыть?       — Заткнись, извращенец, — пискнул крольчонок. — Я не из этих.       — Так и Ник тоже. Вот ты тугодум — шпината больше ешь. Полезно! Пойдём перекусим. Идёшь?       — Да! А ты приставать не будешь?       — Идиот!       — Сам такой!       — Вот ты стесняшка, — покачал головой, ухмыльнувшись, Эйден. — Ладно, идём уже!

***

      — Чего ты мне всё пеной залепил?! У-у, дубина!       Сидя на кровати, замотавшись в полотенце, фенёк выковыривал из своих лопухов комочки пены. Скрыться от сердито пыхтевшего лиса, нёсшегося за ним через весь двор ему не удалось: догнав свою «жертву», тот сгрёб его и, сунув подмышку, потащил прямиком в ванную комнату, где и запихнул в ванну прямо в одежде, последовала короткая перебранка, в ходе которой Финник выслушал довольно много по поводу своей глуповатой шутки, но потом он всё-таки смог выбраться и, раздевшись, снова залез обратно. Мылись они тщательно, старательно вычёсываясь и не скупясь на воду с шампунем, комки пены которого он и вытаскивал сейчас из ушей.       — А не надо было про подбесхвостье намекать, дубина! Ишь ты, куда лезть собрался.       — Ханжа! Я же по-дружески, любя, так сказать, — очередной белый комочек отлетел к стене. — И да, ты забыл, кто с тобой возился, когда ты там, в городе ещё был? А шутка… Ну извини!       — Да ладно, забей, — рыжие плечи дёрнулись и тут же опустились. — М-да, если бы не ты, неизвестно ещё, смог бы я столько продержаться. Только постарайся больше так не шутить, мне того случая хватило. Рубаху кинь.       — Лови! Что делать думаешь?       — В смысле?       — Да в том самом, дубина! С серенькой своей что делать собираешься?       Лис хотел было ответить, но вместо слов из груди вырвался лишь вздох. Он встал, подошёл к окну и уткнулся лбом в стекло, уставившись на суетившихся во дворе. Ни думать, ни даже слышать ничего не хотелось, а тем более отвечать на вопрос, ответа на который он и сам побаивался. Почему-то стала чесаться спина. Выпустив когти, он сунул лапу за пояс штанов и принялся с остервенением скоблить шкуру, словно туда заполз целый муравейник, тут его пальцы коснулись участка гладкой, без единой шерстинки кожи на крестце и, вздрогнув, он зажмурился, на несколько мгновений перенесясь в парк.       — Время ещё есть, так что посмотрим! — повернувшись, ответил он. — Что-то да придумаем.       — Ну-ну. Придумывальщик рыжий, блин. Смотри, додумаешься и останешься на бобах бобылём.       — Тебе то что за дело?! А? Чего ты хочешь?       — Э-эй! Притормози! Мне нет дела? Да?! Нет уж, дело мне есть, самое что ни на есть дельное, — развернулся к оскалившемуся другу фенёк. — Вот какого хера? Ник, ты пойми, идиотина, она — «та самая»! Потеряешь и всю жизнь жалеть будешь. А чего я хочу? Детей ваших, блять, понянчить!       — Но…       — Ты мне, мля, не «нокай»! Слушай сюда, дебилушка зеленоглазый: она твоя, ты её. Всё! Аут! Женитесь и плодитесь. Раз-мно-жай-тесь!       — А если? Что если она…       — Она что?       Вздрогнув, друзья повернулись к двери и увидели стоявшую на пороге крольчиху. Джуди, приведшая себя в порядок, с недоумённым выражением мордочки смотрела на внезапно рассвирепевших зверей. Когда она только переступила порог, фенёк с Ником смотрели друг на друга так, что от их взглядов можно было поджечь дом гораздо большего размера, чем тот, в котором они жили, но, едва столкнувшись взглядами с неожиданной гостьей, оба мгновенно притихли, хотя, только подойдя к двери, она слышала отборные ругательства.       — Так что? — повторила вопрос Хоппс-младшая. — Меня обсуждаете?       Бросив смущённый взгляд на стоявшую в дверном проёме фигурку, Уайлд и Финник сразу притихли, словно и не они каких-то жалких несколько секунд назад чуть не вцепились друг другу в глотку. Лопоухий многозначительно прокашлялся, его рыжий и значительно более крупный товарищ отошёл от окна и уселся рядом с ним.       — Мне долго ждать? — вновь прозвучал тот же вопрос. — Что вы тут за побоище чуть не устроили? Ведёте себя как глупые крольчата, дурни великовозрастные!       — Да ничего мы такого и не думали устраивать, — почти одновременно ответили они. — Дружеский спор и не более того.       — Ага, видела я какой он был дружеский, такой, что вы готовы были глотку друг дружке порвать. Ладно, только больше не надо вот так ссориться, идёт?       — Ну поругались, а что такого? С кем не бывает? — сердито глянул на друга Финник. — Теперь мир. Надеюсь.       — Да без проблем, главное, чтобы кое-кто особо умный со своими советами не лез, — парировал рыжий. — А так, да. Мир.       — Ты как маленький, Ник! Ай, ладно. Перекусить хотите?       — Ну это мы с ним всегда за здрасьте! — песочного цвета мордочка расплылась в ухмылке. — А чем, если не секрет? Хотя постой, я ведь кое-что и сам могу сварганить. Позволите?       — Так ты готовишь? Если да, то и нам поможешь. Кстати, брата моего не видели?       — Которого? Джаспера, Майло или кого другого? Уж прости, Джуди, но их у тебя не один и даже не три.       — Прекращай, Пиберий Уайлд, шутки шутить! Того, кто нам помогал, Джаспера. Они же вдвоём оставались.       — Тьфу ты! Так они со страшным волком мыться вроде бы собирались, — ответил через пару секунд фенёк. — Стоп. Ты что, боишься?! Да ладно, они ж друзья не разлей вода!       — Ну, знаешь! — сердито посмотрела на него крольчиха. — Мама их ищет. Вот перекусите и поможете столы со стульями расставлять.       — Ёлкин дуб! Это сколько ж времени сейчас?       — А ты, друже мой лопоухий, на часики посмотри! Во-он они висят.       — Что?! Половина восьмого? — вытаращился на часы Финник. — Э-э, пожалуй, пойдём. Давай, подрывайся, мне за готовку пора браться.       Хоппс-младшая покачала головой, но с места не сдвинулась, оставшись ждать, когда два лиса наденут рубахи. Вскоре с нехитрыми сборами было покончено и все трое наконец отправились на кухню, давно уже источавшую в прямом смысле райские ароматы, плывущие по всему дому. Несмотря на не очень то и весёлое, совсем непраздничное настроение, у Ника вдруг проснулся аппетит и он, не удержавшись, облизнулся, краем глаза заметив ухмыльнувшегося фенька. Бесхвостый промолчал, решив, что выскажет всё, что думает потом. Лис уже было хотел что-то спросить, как вдруг его внимание привлекли громкие писк и обиженное полуфырканье-полупорыкивание, доносившиеся из ванной комнаты. Впрочем, эти странные звуки привлекли не только его: единственное ушко Джуди и оба «лопуха» мгновенно принявшего заинтересованный вид Финника, синхронно повернулись в одну и ту же сторону.       — Эт-то что ещё такое?! — сердито затопотала по полу сиреневоглазка. — Да что они там творят, дуралеи?! Ну-ка, пойдём.       — Похоже, что насчёт нашего волка я сильно ошибся! — песочного цвета морда расплылась в ухмылке. — Спасать надо кролика, а то вдруг съедят. Эй!       — Да замолчи ты! — встряхнув друга, прошипел Ник. — Неуместно шутишь. А вот проверить надо, мало ли.       Торопясь насколько могли, лисы и крольчиха подбежали к двери в ванную. Странные звуки не только не затихли, наоборот, они стали ещё громче, как будто там и взаправду кто-то кого-то ел или готовился к этому.       — Джу, отойди-ка, дай мне, — перехватил уже собравшуюся войти крольчиху Уайлд. — Мальчишки же, сама понимаешь.       — Ладно! Если что — уши им там пообрывай. Разрешаю.       Тихо хохотнув, обладатель рыжих лап с коричневыми «перчатками» уверенно нажал дверную ручку до упора, проскользнул внутрь, прикрыл за собой дверь, повернулся и расхохотался от представшей перед ним картины. Есть никто никого не ел, зато весь пол был покрыт клочьями пены и водой, в таком количестве, что напоминал настоящее болото, а посреди этого «банного» хаоса стояла ванна с донельзя смущённым волчонком. Ник уже открыл рот, чтобы потребовать объяснений, как вдруг над водой показались небольшие ушки и, отфыркиваясь, отплёвываясь и чихая, вынырнул Джаспер. Крольчонок, завидев прищурившегося посетителя, тут же вновь скрылся из виду, нырнув, но его тут же вытащила волчья лапка и оба малыша, отряхнувшись от пены, с пристыжённым видом повернулись к гостю.       — Н-Ник?! — с головы Эйдена слетел ком пены. — Мы тут как-бы мылись.       — Да, мы тут немного того, — смутился Джаспер. — Перестарались.       — Так! Вы можете нормально объяснить, что ИМЕННО происходит? Вы зачем тут потоп устроили?       Волчонок молча огляделся по сторонам и снова посмотрел на визитёра.       — Отвернись, а? Мы сейчас, — смущаясь пролепетал он, приподнимаясь. — Мы всё приберём.       — Ага! Вот чесслово даю, — вздохнул его друг.       — Ой, да ну вас!       Лис отвернулся, сложив лапы на груди и от нетерпения стал притопывать по мокрому полу, из-за спины донеслось влажное хлюпанье, затем тихое перешёптывание и влажные шлепки. Выждав минут пять, рыжий повернулся, застав мальцов торопливо застёгивавшими штаны — шёрстка у них была ещё не до конца обсушена и топорщилась, а вид у них был как у застигнутых на месте преступления магазинных воришек.       — Так, я сейчас посмотрю нет ли кого за дверью, — погрозил им пальцем Уайлд. — А вы мне всё расскажете. Идёт?       — Угу, — кивнули обе взлохмаченные головки.       — Все живы, никто никого не съел. Воду разлили да и всё.       Выйдя с самым безмятежно-спокойным видом на который только был способен, Ник стоял перед ожидавшим его Финником и Джуди. Если крольчиха едва ли не сгорала от нетерпения и рвалась вперёд, чтобы отчитать нерадивого младшего брата, то карликовый лис являл собой образец безразличия ко всему — он стоял, подпирая стену и со скучающим видом зевал, почёсывая шею.       — А по звукам совсем другое можно было предположить.       — Да помолчи ты, Финник! — нетерпеливо фыркнула крольчиха. — Лишь бы шутить, дурни.       — А если серьёзно, — повернулась она к вышедшему. — Что там эти олухи начудили?       — Да говорю же — воду немного расплескали да и всё. Вы идите, а мы с этими обормотами, — показал тот на дверь. — Всё приберём и сразу к вам. Ну как?       — А там точно ничего серьёзного нет?       — Да говорю же, Джуди, ничего! Поозоровали мелкие и всё. Вы идите, а то они там уже по уборке соскучились. Мы скоро!       Успокоив начавшую сердиться сестру Джаспера, Уайлд отправился за ведром с тряпкой. Выбрав ту, что была размером побольше, он вновь зашёл в залитую водой ванную, поставил ношу на пол и показал на неё малышам.       — Ждём приглашения? Или вы думали, что я за вами стану прибирать? Нет уж, раз вы начудить, то вам и прибираться. Лапками давайте быстрее шевелите, лапками!       Эйден с крольчонком молча стояли, переминаясь с ноги на ногу, смущённо уставясь в пол. Посматривая время от времени на лиса, они, наконец решились подойти и вытащить драную ветошь из ведра, не переставая оглядываться на хмурого зверя, наблюдавшего за ними. Уайлд, прищурясь, отошёл в сторону и стал наблюдать, как оба мальца, сопя и пыхтя, собирают пену и полощут тряпку в ведре. Спустя минут семь или восемь вся вода, расплёсканная ими, была собрана, пол протёрт, а сами проказники, виновато улыбаясь, отряхивали лапки.       — Так. Вот и хорошо, что прибрались, — огляделся по сторонам рыжий. — Мойте лапы и пока не расскажете, что тут произошло, никуда и с места не сдвинетесь. Поняли?       — Угу, — только и смогли ответить шалуны.       — Что случилось? Вот чего вы опять не поделили? — Ник присел на корточки около зверят. — Рассказывайте, я слушаю.       — Да мы когда вы с Финником побежали, — вздохнул Эйден. — Не сразу поняли из-за чего ты разозлился.       — А потом сообразили! — Джаспер отвернулся в сторону. — Вы же про помыть под… ну, там, говорили. Вы же не девушки, а чтобы…       — Вот вы о чём, — рыжая морда расплылась в ухмылке. — Что мне, парню, другой парень моё подхвостье, тьфу, бесхвостье, помыть предложил? Вы про это?       — Ага, — одновременно кивнули зверята. — Вы же не из «этих».       — Кхр-х-х, — кашлянул Уайлд. — Какие вы, я смотрю, просвещённые. Хотя вы ещё других шуточек моего друга не слышали. Ну да, пошутил он так. Только вы то зачем из-за этого потоп устроили?       — Да я вот тоже так пошутил, — ухмыльнулся волчонок. — Здесь.       — Эйден, хватит!       — Джас!       — Ну ладно, я молчу.       — Вот, Ник, — продолжил малыш. — Я в ванне когда сидел, домывался уже, стал за ушами вычёсывать, а Джаспер и предложил.       — Блин, Эй, я же просто пошутил! — встрепенулся крольчонок.       — Так я и спросил, может он, — продолжил брат Джуди, показав на друга. — У меня, то есть «там», помыть.       — Ну ладно! В-общем я его водой облил, — тихо произнёс Эйден. — А он на меня весь флакон шампуня вылил. Я ведь уже всё смыл!       — Зачем тогда ты меня облил?       — А зачем ты мне на голову трусы натянуть хотел?       — Да я!       — А я тебя!       — Э-эй! Успокойтесь, балбесы! — прикрикнул на зверят Ник. — Тихо, мелочь. Продолжайте.       — А потом Эй меня в ванну за уши затащил, топить начал.       — И ничего я тебя не топил! Чего ты меня в живот пнул?       — Я тебя не пинал!       — А я говорю, что пинал!       — Не трогал!       — Тронул! — сердито зарычал Эйден. — Пнул он меня, пнул! Да я и не топил его, так, макнул немного. Ай!       — Да я пены наелся! — отскочив после удачного пинка, протараторил крольчонок. — Аж из носа полезла. Во!       — Ах, ты гад! Ну, я тебе устрою! — сорвался с места волчонок. — Вот зараза!       Некоторое время Ник молча смотрел на малышей, вздумавших устроить забег прямо в ванной, но затем ему это надоело и он, выждав момент, когда они оба пробегали рядом, поймал обеих за футболки и легонько встряхнул.       — Значит так, мелюзга, — как можно спокойнее выдохнул лис. — Вы оба хороши! Не надо было никому предлагать зад вымыть! Ни труселя на голову натягивать, ни шампунем поливать, ни топить, ни обливаться!       — Но он же…       — Цыц оба! — погрозил пальцем, отпустив проказников, рыжий. — Значит так, олухи! Чтобы такого больше не было! Ясно?!       — Ясно, — выдохнули малыши. — А ты Джуди не скажешь?       — Нет! Если вы не будете себя больше так вести. Идёт?       Джаспер с Эйденом переглянулись и, посмотрев на Ника, утвердительно кивнули.       — Не будем. Обеща-аем! Только не говори, хорошо?       — Не скажу, — засмеялся лис. — Так, хватит тут разговоры разговаривать, пошли, пожуём.       Сопровождаемый успокоившимися зверятами, рыжий открыл дверь, огляделся и с заговорщическим видом махнул лапой ожидавшим его малышам. Волчонок с крольчонком переглянулись, пожали плечами и, подойдя к своему бывшему «надзирателю», тоже выглянули из-за него, посмотрев по сторонам. Коридор был пуст.       — Что? Кто-то был, да?       — Да нет, Эйден, не было тут никого, — поспешил успокоить мальца Уайлд. — Всё чисто. А вот если бы кое-кто не развёл болото, то и выглядывать бы так не пришлось.       — Но мы же не специально!       — Вот именно! Так, ладно, идём, пока нас с вами искать не стали.       Не дожидаясь малышей, Ник пошёл вперёд, краем уха прислушиваясь к тихим голосам позади. А шедшие за ним чуть ли не на цыпочках зверьки поначалу начали было вновь спорить, но эта их тихая, вполголоса перепалка прекратилась, стоило лишь ему кашлянуть. Эйден с Джаспером мгновенно затихли и молчали до тех пор, пока они не переступили порог кухни. Только зайдя, все трое окунулись в самое настоящее царство кроликов. И запаха — настолько аппетитного, что и у зверят, и у их сопровождающего сразу же заурчало в животе.       Всё помещение было почти до отказа забито ушастыми зверьками всевозможного окраса и размера: одни что-то чистили, другие, наоборот, крошили, строгали, натирали либо просто носились как угорелые, спеша принести то ложку, то половник, а то и сковородку с кастрюлей, но что особенно удивило вошедших, так это один зверь, стоявший на самом высоком стуле и наравне с хозяйкой дома и её дочерью командовавший всем этим ушастым бедламом. Финник. Фенек, одетый в не по размеру большой для его роста кухонный фартук, с важным видом размахивал двузубой вилкой, словно дирижёр своей палочкой.       — Да куда ты капусту потащил?! Сюда! Я сказал сюда! — ревел пустынный лис. — А ты? Рыбу во-он в ту кастрюлю. Да не на сковородку! В кастрюлю! Горе моё! Ты хоть знаешь как она выглядит? О-о, теперь правильно!       — Драсьте вам, опоздавшие, — посмотрел он на стоявших с открытыми ртами вошедших. — Чего долго так? Я уж думал, что утонули.       — Как. Ты. Стоп, Финн, а чего это ты делаешь? — уставился на ухмылявшегося друга Уайлд. — Ты же вроде готовить не умеешь. Или то, что ты там сказал — правда?       — Ты неправ, Николас, твой друг, между прочим, как раз-таки и умеет готовить! — решила вступиться за помощника Бонни. — Очень даже, я бы сказала, неплохо.       — Но он же вроде не готовил. Я его за этим занятием никогда не видел! Неожиданно!       — Видел, не видел. Фифка ты пушистая, вот ты кто! — пустынный лис слез со стула и подошёл к другу. — Колись давай, чего там случилось? Вроде ж целы все.       — Воду мы разлили, — ответил за Ника Джаспер. — Пол вытирали.       — Именно! Воду. Я им ведро с тряпкой принёс и проследил, чтобы всё убрали.       — Ну-ну, воду они разлили. Как же, — поморщился фенёк. — А чем тогда так тарахтели?       — Да успокойся ты уже! Целы и невредимы, — улыбнулась Бонни. — Лучше другу своему скажи, что именно ты готовишь.       — Да какой там готовлю, так, кашеварю помаленьку.       — А рыба, значит пустяк, да? И салат тоже?       — Ну, что мог, то исмог, — сунул лапы под мышки лопоухий. — Мы ж когда с этим клоуном куролесили, особо то времени много на готовку у меня и не было. Ай, ну умею я готовить, умею! Ты бы, Джуди, лучше бы своего будущего покормила, а то опять в шкилет превратится.       — Финник! — одновременно вскрикнули лис с крольчихой. — Помолчи!       — А что?! Как будто вы массовую казнь проводить собираетесь с сожжением. Тьфу! Иди хоть бутерброды им принеси. Зря что-ли я старался? Да ну вас, психи какие-то.       Несколько минут Ник и Джуди молча стояли, глядя друг на друга, а прямо у них за спиной слышалось сдавленное хихиканье зверят. Наконец, крольчиха осторожно кашлянула и принялась чертить на полу ножкой какой-то воображаемый рисунок. Лис, смущённо косясь вбок делал то же самое. Но вот Хоппс-младшая, словно придя в себя, развернулась на месте и пошла к столу.       — Вот, Финник приготовил, — протянула она поднос полный бутербродов. — Вы сходите перекусить, а потом поможете в доме гирлянды повесить. Хорошо?       — Хорошо. Сделаем, — ответил Ник. — Спасибо ему передай. Извинюсь позже. Пошли?       — Нет-нет, братца моего здесь оставьте. Поможет лук чистить.       — Ну не-ет!       — Нет, да! Какой ты ленивый, Джаспер! Как есть, так первый бежишь.       — И ничего я не ленивый, — протянул обиженно крольчонок.— Помогал же сегодня! Чего ты?       — Ну ладно, ладно, — потрепала его по плечу сестра. — Беги давай к маме.       Проводив взглядом ушедшего брата, крольчиха повернулась к резко нахмурившемуся лису, даже не смотревшему на поднос в лапах. Он нервно переминался с ноги на ногу, никак не решаясь сделать и шага; даже волчонок, несколько раз дёрнувший его за брючину, не смог заставить его хоть как-то отреагировать.       — Да что опять? — заговорила она с молчуном. — Вот с кем другим, так разговариваешь, а как я заговорю, так почти сразу замолкаешь.       Эйден вопросительно уставился на поводившего ушами Ника и в очередной раз потянул его за штаны. Рыжий вздрогнул, словно отходя ото сна и, вздохнув, молча посмотрел на одноухую фигурку.       — Это, как-бы сказать, — замялся он. — Может всё-таки мы здесь поможем? Всяк лишние лапы пригодятся, а поесть и потом сможем. Согласна?       — Вот представь себе, что нет! Кто-то обещал, что постной физиономии не будет? Ну, и где весёлая мордочка? Что-то не наблюдаю.       — Но…       — А без «но»! Здесь и без вас помощников хватает! Хочешь помочь? Поможешь гирлянды развесить. Ещё вопросы есть?       — Да пока нет.       — Вот и хорошо. Топайте, лопайте, а там найдётся, чем вас занять. Вы ещё здесь? Идите уже!       — Вот блин, гонят нас! — пожал лис плечами. — Эйден, ты идёшь?       Волчонок кивнул и молча пошёл вслед за вновь притихшим другом, шедшим чуть ли не с похоронным видом. Когда Ник, захлопнув дверь в комнату, уселся на кровать, поджав ноги под себя и принялся жевать, малыш хлопнул себя по лбу.       — Подожди, не ешь, я сейчас сок принесу! Да подожди!       — Чего ждать то? Я есть хочу, — прожевав кус хлеба, ответил Уайлд. — Чего время зря терять?       Но только он потянулся за новым, как зверёнок, сердито фыркнув, взобрался к нему, выхватил поднос и сразу же слез на пол, поставив металлическое блюдо на стол. Посмотрев на ошалевшего от такой выходки лиса, он показал ему язык, а затем погрозил пальцем.       — Знаешь, что? Мне мама всегда говорила, что бутерброды просто так не едят, а хотя бы чем-то запивают, — чёрные лапки упёрлись в бока. — Вот принесу компот, тогда и будешь есть, понял?       — Ладно, уговорил! Как такого серьёзного молодого зверя не послушать?       — А вот и слушай! Ты ж мне, — малыш замялся. — друг, а другу я плохого не посоветую и не сделаю.       — Ну хорошо, иди за компотом. Подожду!       — Только не трогай, хорошо?       — Честное зверское! Жуб даю! — Ник шутливо подёргал правый клык. — Беги давай.       Малыш выскочил из комнаты, а Ник остался сидеть на кровати, уперев лапы ладонями в шею и поводя ушами. Он закрыл глаза и принялся бормотать под нос, покачиваясь из стороны в сторону.       «Мама сказала! Ма-ма… Да чтоб тебе, ведь и правда что-то надо с этим делать! — ворчал он. — Одного его бросать совсем, вот совсем неправильно, непростительно, я бы сказал. Для этого мне надо будет… Ночто она скажет? Как отнесётся?! Думай! Ду-май, рыжая жопа, ты всегда находил выход, вот и сейчас ищи».       — Ты спишь? Бли-ин, а я компот принёс. Тёплый.       Лис открыл глаза. Рядом сидел Эйден с двумя большими кружками чего-то очень приятно пахнувшего, а между ними стоял тот самый поднос, волчонок, прихлёбывая ароматную жидкость, изредка косился на бутерброды, но не трогал их, лишь выжидательно поглядывал на щурившегося рыжего.       — А-а-а! — потянулся лис. — Чего не ешь? Тоже ведь голодный.       — Тебя жду. Прихожу, а ты что-то под нос бормочешь, вот я и подумал, что ты уснул и во сне говоришь.       — Да не спал я, просто задумался и всё, — рыжая лапа отправила хлебец в рот. — Еф давай быфтрее.       — Не торопись, — малыш откусил кусочек бутерброда. — И запивай. Ну?       — Ладно, понял. Исправлюсь. Видишь? — спросил, глядя поверх кружки Ник. — Пью!       — А вопрос можно? — ушки малыша прижались к голове.       — Валяй, спрашивай.       — А когда вы поженитесь, меня с собой оставите? Не бросите?       Пивший в этот момент компот Ник закашлялся так, что пахнущая фруктами тёплая жидкость брызнула у него из носа. Чихнув, он повернулся к зверёнку и увидел, что тот сидит, повернувшись в сторону двери: плечи малыша были опущены, а белые на самых кончиках ушки — плотно прижаты к голове.       — Эй, кроха, ты чего? — поставив обе кружки и поднос на табурет, Ник придвинулся поближе. — Ты что, плачешь?       — И ничего я не плачу, — шмыгнул носом Эйден. — Просто я тут подумал, что я ведь вам никто. Для чего я вам?       — Вот это ты, братец, брось! Никто, да? А почему тогда тебя как и меня из города сюда привезли?       — Да, привезли!       — А откуда тогда такие мысли, а?       — Оттуда! Я знаю, меня ведь забрать могут, — вздохнул волчонок. — Ни папы, ни мамы нет, а кроликам меня не оставят.       — Так, стоп! Никто тебя не заберёт, слышишь?       — Тогда женитесь и не дайте меня отнять! Не давайте! — всхлипнул Эйден. — Вы же любите друг друга! Женитесь.       — Какой ты, однако, прямолинейный! Стоп, а как ты это узнал?       — Я же не слепой, всё вижу, да вы и пахнете не так, как раньше. То есть, Джуди и до этого так пахла, а ты позже стал.       — Чего? — Уайлд во все глаза вытаращился на малыша. — Но как?!       — Я же волк, — пожал Эйден плечами. — Запахи хорошо чую. А вы как-то так особенно пахнете: ты заходишь — от Джуди запах другой и ты тоже по-другому начинаешь пахнуть. Вот я и чувствую.       — То есть, — лис судорожно сглотнул. — это так заметно?       — Для меня? Да.Для твоего друга наверное тоже.       Волчонок отвернулся, а Ник всё продолжал смотреть на прижатые к головке малыша ушки с белыми кончиками. Странно это было, совсем для него непонятно — совершенно посторонний зверёнок, ставший, впрочем, для него не таким уж и чужим, понимавший, что бесхвостый теперь уже лис никогда не заменит ему отца, потянулся к нему, захотел быть с ним. Повинуясь накатившему вдруг необьяснимому порыву, Уайлд положил лапу на макушку погрустневшему зверьку и стал перебирать завитки шерсти слегка выпущенными когтями. Волчонок приподнял уши, а затем расслабился и даже, как показалось рыжему, перестал дрожать, бившей его до этого мелкой дрожью.       — Вы меня и правда не отдадите? Нет?       — Так! Никто тебя не отдаст. Ни-ко-му! — ответил лис малышу. — Даже думать про это забудь. Мы ни за что тебя не бросим! Понял?       — Угу, — кивнул тот. — Не хочу просто один быть.       — Значит одной проблемой меньше, волчищще! А теперь давай доедим бутеры, пока нас не позвали. Как идейка?       Зверёнок, уставившийся в стену, повернулся к сидевшему рядом зверю, уткнулся ему в бок и принялся усиленно сопеть. На мохнатую головку, вновь начав поглаживать за ушками, легла рыжая лапа, а её обладатель наклонился и принялся что-то напевать, тихо, так, что только Эйден и мог услышать. И он стал успокаиваться. Постепенно грустное посапывание сменилось на ровное, размеренное дыхание, чёрные лапки приобняли рыжего и стали сжимать, словно не желая отпускать. Ник улыбнулся и, снова потрепав пристроившегося сбоку волчонка по загривку, повернул его мордашкой к себе.       — Ты успокоился? Всё хорошо?       — Вроде да. А что ты мне пел?       — Ты про колыбельную? Да мне её в детстве мама пела, когда я совсем ещё маленьким был, как раз в твоём возрасте, вот я и решил тебе её спеть. Ведь помогло же?       — Угу, только я не маленький. Я, — малыш замялся. — большой уже.       — Э-э, нет, братец ты мой псовый! Никакой ты пока не большой. Не-а! Вот поешь и станешь побольше. И так каждый день. Налетай давай, пока не засолил, не зря же мой друг старался, уж что, что, а это дело он точно знает, иначе бы они такими вкусными не вышли. Приступим?       Перелив часть компота в бокал, лис передал его тут же уткнувшемуся в него волчонку. Сделав пару глотков, тот осторожно подцепил с подноса бутерброд, обильно покрытый чем-то красным, и принялся жевать. Спустя пару мгновений хлебец был проглочен и на волчьей мордахе появилось удивлённое выражение.       — Ух ты, — облизнулся зверёнок. — А это что такое? Вкусно как.       — Ты не поверишь, — ответил, прожевав свою порцию, рыжий. — Но это была обычная свёкла! Да ты во-он тот, с рыбой бери.       — Чего?! Простая… Да нет, ты обманываешь! — хлеб с сардинкой отправился в рот к волчонку. —Фетьтаффкуфно!       — Так! Прожуй, а потом говори. Хорошо?       — Ффё понял.       — Эйден! Про-жуй!       Постепенно поднос пустел, оба зверя быстро уничтожали куски и кусочки хлеба с разнообразной начинкой; волчонок, совершенно успокоившийся, принялся вовсю болтать со своим другом, да так что их вполне можно было принять за отца с сыном, если не обращать внимание на размеры и вид. Но вот, наконец поднос опустел и чёрная лапка ухватила пустое место, поглядев с растерянным видом на Ника, он вновь перевёл взгляд на пустую посудину и грустно вздохнул.       — Что-то мы быстро так всё съели.       — Ну, брат, это потому что поработали! Лапы в труде — желудок в еде!       — Чего?! — смигнул малыш.       — Поработал-устал-поел-наелся. Вот! Что, собственно, мы и получили.       — А-а, понял! — радостно взвизгнул зверёнок. — Хорошо поработали, а теперь всё вкусным кажется?       — Просто «кажется»?       — Ой, — смутился на секунду Эйден. — Да я не то хотел сказать! Всё и правда, очень вкусно было. Твой друг оказывается не только пить умеет. Ой!       — Да ладно, он и правда пьёт, хотя с его габаритами можно и не понять, что эта фенячья морда на ТАКИЕ алкогольные подвиги способна.       Ник вздохнул и уставился в потолок, словно высматривая там что-то донельзя важное и интересное, а волчонок сидел рядом, молча глядя на своего, как он надеялся, «больше, чем друга». Всё бы ничего, но только что воцарившуюся тишину прервал стук, лис кивнул малышу и тот, моментально поняв, что именно от него требовалось, сразу же метнулся к двери.       На пороге стояла растерянная Бонни — Хоппс-старшая выглядела крайне смущённой: вытирая лапки о фартук, крольчиха стеснялась посмотреть Уайлду в глаза.       — Миссис Хоппс, что случилось? — взволнованный поведением матери Джуди, Ник подошёл к ней. — Всё в порядке?       — Да как сказать, Николас — и да, и нет, — ещё больше смутилась она. — Помощь твоя нужна, а то Стью плоховато стало. Выручишь?       — Ну разумеется, конечно!       — Эйден, поднос с кружками — на кухню, — бросил лис зверёнку. — Потом … Ай, ладно. Сам справлюсь.       Пройдя за молчавшей крольчихой в спальню, Ник стал свидетелем не очень то и приятного зрелища: за столом, поддерживаемый Джуди, сидел мертвецки пьяный глава семейства — кролик бубнил что-то маловразумительное, почти лёжа на столе. Уши главы семьи были опущены, лапы дрожали так, что он не мог даже нормально поприветствовать вошедшего, а рядом с пьяным кроликом сидел фенёк, что-то ворча себе под нос.       — Ох ты ж, — хлопнул по лбу лапой лис. — Да что случилось то?!       — Ник, ты уж прости, что так вышло, но помоги папу в ванну отвести. Ну, или отнести, если идти не сможет, —потупя взгляд, сказала Джуди. — Приболел он. Сам видишь.       — Дуростью наш папа страдает, — охнула Бонни. — Идиотизмом в не знаю какой степени. Болеет он, как же.       — Помоги моего дурака в ванную, на головомойку отвести, — снова посмотрела Хоппс-старшая на рыжего. — Он ведь и трезвый не очень-то и лёгкий, а как выпьет, так пиши пропало! Мешок с картошкой и то быстрее дойдёт, чем эта пьяная морда. Тут ведь дело не абы для кого, чужого не попросишь, сам понимаешь.       — Да не вопрос, миссис Хоппс! Конечно, я помогу. Дайте только… Вот! Теперь можно и вести, хотя нет — ваша правда. Нести!       Кое-как взвалив погрузневшее тело на плечи, Уайлд медленно пошёл в ванную. Стью совершенно не сопротивлялся, лишь бубнил не то про волков, не то про распиленного кого-то. Ноги главы семейства, свешивавшиеся на пол, помогал поддерживать Финник — он шёл словно средневековый паж, только вместо мантии ему приходилось тащить на себе вторую половину совершенно невменяемого кролика. Занеся несчастного внутрь, друзья по команде Бонни усадили его прямо на пол возле ванны.       — Охо-хо… Вот спасибо, что помогли. Выручили так выручили! — принялась благодарить лисов Хоппс-старшая. — Ведь перед гостями чуть не опозорился, идиот старый! Кому чужому то и не доверишь этого пропоицу.       — Мэм, может мы ещё чем сможем помочь?       — Финник, я дальше сама. Вы и так много сделали, ой как много! Да вы идите, идите, дочка скажет, что дальше делать.       — Сволчь… Каккая же он сволчь, — неожиданно принялся ворчать немного пришедший в себя отец семейства. — Уу-уббью тварь! Ведро нна голову о-одену и с-с-совком бить б-буду мразь, пок-ка не оглох-хнет! С-сука! Паск-уд-да, ой, паск-уд-да!       — Ну всё, мальчики, нашего папу понесло, так что дальше я сама!       Выйдя из ванной, Ник с Финником переглянулись, пожали плечами и пошли на кухню, где их уже ожидала хмурая Джуди. Налив друзьям чая, она снова уселась за стол и подпёрла мордашку ладонями.       — Да что с твоим отцом то?! С чего это он так «приболел»?       — Лучше не спрашивай, Ник! Читать ему поменьше кое-чего надо.       — Мисс Хоппс, вы уж меня, неуча, простите, — начал фенёк. — Но моя морда что-то не поймёт никак, ЧТО можно такого прочесть, чтоб нажраться как я на свой день рождения?!       — Финн, помягче!       — Да оставь ты его, Ник — прав он.       — А если серьёзно? Джуди, что случилось?!       — А-а, да читает мой отец кое-что в интернете, как там его, — задумалась на пару секунд крольчиха. — Психологический предел. Да, именно.       — Не Предел, а Отдел, — поправил её фенёк. — Неплохая, кстати вещь, но не для меня.       — Да кто говорит, что плохая? Просто папа у меня слишком чувствительный и ранимый.       — Но всё же, что произошло? А?       — Да там главных героев в психиатрическую клинику положили. После игр маньяка одного. Волк родителей напарницы своей живьём разорвал, она главную виновницу застрелила и с ума сошла.       — Ё-моё, — выдохнул лис. — Ничего себе!       — Да это ещё не всё! Там ведь заговор какой-то наметился, вот отец мой и не выдержал да напился с горя.       — Но ведь это же не повод для пьянки, это ведь просто фантазия автора, — пожал плечами лис. — Пить то зачем? Тем более так.       — Вот дубина рыжая! Все разные, идиот! — фыркнул фенёк. — Я так после супа из бомжей читать перестал, до сих пор воротит, но, прошу заметить, пишет этот придурок оч-чень неплохо!       — Ага, а кого тогда воротит?       — Знаешь, Никки, я просто умею быть, — пустынный лис задумался. — О, вспомнил — объективным. Ладно, хватит тут с вами болтать, надо средство хвирменное готовить. Это дело ответственное!       — Прости, дружище, ты о том самом снадобье?!       — А то! — подбоченился Финник. — Надо же кое-кого в рабочее состояние привести, а то будет ходить как сам не знаю кто. Всё! Не мешать. Ш-ш-ш!       Отставив кружку в сторону, крольчиха посмотрела на прижавшего к голове уши и закрывшего морду лапами Ника. Из-под коричневых «перчаток» доносились не то с трудом сдерживаемый смех, не то какое-то судорожное всхлипывание.       — В чём дело? Что-то не так?       — Да всё, всё так, просто не завидую я твоему отцу, когда он этой пакости хлебнёт. Ой, не завидую!       — Да в чём дело?!       — Я когда первый и единственный раз напился, друг мой меня в норму этим самым средством приводил. Бедный твой отец!       — Может объяснишь уже?       — Ну вот представь, — зелёные глаза посмотрели на Джуди. — Тебе в рот вставляют пожарный шланг и включают воду на полную мощность! В себя приходишь быстро, но переживаешь минуты три-четыре по-настоящему незабываемых впечатлений. Вроде так.       — Зато в норму приходишь, — послышался недовольный голос. — Мисс Хоппс, у вас, эм, — в комнате повисло напряжённое молчание, пока фенёк вспоминал название. — Эмблика есть? Много не надо, пару щепоток.       — Что, прости? — отозвалась одноухая. — Ах, это! Да, вон там посмотри, в красной баночке.       — Здесь?       — Да, там.       Кивнув, Финник принялся копаться в указанном Хоппс ящике, нещадно тарахтя банками, склянками и всевозможными жестяными коробочками, он так увлёкся поисками необходимого ингредиента, что сам не заметил, как почти залез в него вместе с ногами. Наконец, вытащив ты самую заветную жестянку, фенёк покрутил её в лапах и удовлетворённо прицокнул языком.       — О, нашёл! Ща всё будет.       — Смотри, не перестарайся только, — пригрозила крольчиха. — Не дай хвост отцу плохо станет.       — Станет, не станет, фи! Пить меньше будет, ну или что читать начнёт лучше выбирать. Ступка с пестиком где?       — Рядом. Там.       — Здесь?       — Да нет, в том, что повыше. Да, да, именно.       Вытащив, наконец, ступку и пестик, фенёк забрался на стул и пристроил её прямо между ног. Подсыпая в медную посудину какие-то корешки, порошки и листья, он старательно перетирал их, принюхивался и снова начинал растирать её содержимое. Лис с крольчихой с интересом наблюдали за высунувшим язык коротышкой, от усердия даже прижавшим длинные уши к голове. Наконец, послюнив палец, он ткнул им в пряно пахнущее содержимое и, попробовав порошок на вкус, зловеще улыбнулся.       — Идеально! Вроде бы, — кивнул он. — Кипяток есть?       — Ну да, чай же заваривала. Залить?       — Да, мисс торопыга! Только в кружку пересыплю.       Высыпав порошок в подставленную посуду, Финник стал осторожно лить кипяток. Долив почти до края, он отставил принесённый Джуди чайник, перемешал набухшую массу и снова уселся на стул.       — Теперь ждём минут двадцать и можно твоего родителя поить. Бедняга! Что его ждёт, ты не представляешь!       — Да я уже сказал, что именно, — покачал головой Ник. — Примерные ощущения описал.       — Зато как огурчик тепличный будет! Ну, ждём пациента, как говорится.       Ожидание продлилось почти час. Джуди от нетерпения принялась было барабанить пальцами по столешнице, как откуда-то со стороны коридора донеслись оханье и сердитый голос её матери.       — У-у, падлюка! Это же надо было так напиться, — ворчала Бонни. — А если бы кто тебя увидел, а?! Если б кто из гостей на тебя такого посмотрел? Опозорились бы, как пить дать сраму б натерпелись! Зараза ты сорнячная!       — Да я же не без повода, — пытался оправдаться Стью. — Ничегошеньки ты не понимаешь!       — Заткнись, придурок ушастый! Повод у него, ишь ты! Читать меньше всякую чепуху надо и пить не придётся. Скажи спасибо Николасу, что помог тушу твою заспиртованную в ванную отнести. У-у, пьянь! Ступай на кухню, алкота капустная! Живо!       — Ребята, а Эйден где?       Сидевшие за столом обернулись и увидели как почти мечущая гром с молниями Хоппс-старшая протолкнула вперёд понурившегося Стью. На кролика было страшно смотреть: обвисшие уши, запавшие, казалось, глаза и какая-то словно бы выцветшая, поблёкшая шерсть. Боясь посмотреть в глаза присутствовавшим, глава семейства, ступая словно по иглам, устало опустился на стул и уткнулся мордой в ладони.       — И всё же, где он? — повторила вопрос Бонни. — Как пронёсся с подносом мимо меня тогда на кухню, так и пропал.       — Да он с Джаспером помогать пошёл. Принести, подать, отнести, — взглянув на отца, ответила Джуди. — Сейчас, наверное, гирлянды развешивать будут или ещё что.       — О-ох, охо-хо. Ох, плохо мне, ох плохо, — прозвучал скорбный голос. — Помираю. Как пить дать помираю!       — Жрать меньше надо, дурень старый! Подожди, сейчас рассола тебе налью, балда!       — Миссис Хоппс, тут я поколдовал немного, помочь решил, — подал голос Финник. — Средство одно приготовил. — выпьет и как новенький будет.       — Средство? — оживился кролик. — Ну-ка давай сюда, мне побыстрее в себя прийти надо. Где?       — Да вот, собственно и оно, — фенёк пододвинул кружку кролику. — Пить всё и сразу.       — Хм-м, пахнет вроде бы приятно, — отпил пару глотков Хоппс-старший. — Эх! Была не была.       Допив остатки варева, он посмотрел на густую кашицу, оставшуюся на дне и принюхался, затем, отставив кружку, откинулся на спинку стула, снова зажмурившись. К счастью для себя, он не видел по-настоящему дьявольской ухмылки фенька, появившейся, когда он сделал последний глоток. Время шло, сидевшие за столом продолжали наблюдать за главой семейства, изредка переглядываясь между собой и вот настал тот самый момент — длинные уши дёрнулись, Стью широко открыл глаза, а его морду перекосила гримаса не то ужаса, не то боли. Громко застонав, он уткнулся головой в стол да так и остался лежать, стеная ещё громче, чем когда вошёл на кухню.       — Финник, ты что там наготовил?! — взволнованно прошептала Бонни. — Что с ним такое? Так и должно быть?       — Ну да, именно так, — кивнул пустынный лис. — Хотя иногда бывает намного хуже, заточерез пару-тройку минут в себя придёт. Гарантирую!       — Ты уверен? Что-то он совсем худо выглядит. Может Джэка позвать? Как бы чего не вышло.       — Да не переживайте, миссис Хоппс, я сам через это прошёл, — стал успокаивать Бонни Ник. — Правда чувствовал я себя и правда гораздо неприятнее. Зато вот до сих пор не пью. Научен!       — Если бы и моё золотце пить бросило! Слушай, Финник, ему же вроде хуже стало, пойду я всё-таки Джэка позову.       — Не надо никого звать, — прозвучал измученный голос. — Мне уже лучше. Намного. Только пить хочется.       — Вот! О чём я и толковал! — победоносно изрёк фенёк. — Я же говорил, что будет как огурчик тепличный? Говорил! Получите.       Стью и правда выглядел совершенно нормально, только слегка измученное выражение морды и полуподнятые уши напоминали о том, что совсем недавно он был мертвецки пьян. Теперь же кролик являл собой образец почти стопроцентной бодрости и свежести, будто и не корчился после выпитого отвара.       — Послушай, Финн, — глава семейства. — Уж не знаю, что именно ты в своё зелье такого натолкал, но, забодай меня комар, мне лучше! Хрен со свёклой! Да я горы готов свернуть! Ты просто волшебник!       — Да какой там, — отмахнулся коротыш. — Просто кое-что знаю, кое-что умею. Немного тут, чуть-чуть здесь.       — А ты не скромничай! За какие-то жалкие несколько минут меня очухаться заставил.       — Ладно вам, Стью. Не вас первого лечу. Опыт имеется! И да, вы бы полежали с часик. Так, на всякий случай.       — Да, дорогой, полежи немного, отдохни. Послушай его.       — И верно, пап, полежи! Серьёзно, после такого отдохнуть надо.       — Дочка! Мне лучше знать, когда надо отдыхать, а когда за дело браться! Хватит. И так начудил, пора и честь знать. Как там приготовления?       — Всё в порядке. Скоро можно будет начинать, только ещё фейерверки подготовить надо.       — Вот этим я и займусь, —удовлетворённо кивнул кролик. — Вместе с этим алхимиком доморощенным.       — Идёшь? — повернулся он к довольному феньку. — Работы много, так что давай, пошевеливайлапками!       Глава семьи, всё ещё морщась от травяной терапии лопоухого, но выглядя основательно посвежевшим, недоверчиво ощупал себя и вышел из кухни. Финник же, пожав плечами и ухмыльнувшись напоследок, проскочил вслед за ним, оставив трёх переглянувшихся между собой зверей сидеть за столом.       — И это всё лечение? Как-то мне не по себе, — недоверчиво покачала головой Бонни. — Ты уверен, Николас, что всё будет в порядке?       — Да не переживайте вы так! — улыбнулся лис. — Мне же помогло, вот и Стью поможет.       — Ник, а пойдём и мы тоже поможем, — потянула рыжего за рукав крольчиха. — Всяк побыстрее время пройдёт. А?       Уайлд вздрогнул от её прикосновения и, на секунду бросив взгляд на одноухую серую фигурку, сразу же отвернулся. Поведя ушами, он встал со стула, поправил рубаху и молча пошёл к выходу.       — Ты маме лучше помоги, а там, — махнул он в сторону окна лапой. — Моя помощь пригодится. Здесь побудь, хорошо?       — Дочка, да что у вас происходит?! То вроде бы всё нормально, то вот молчите и не разговариваете. Неужто поссорились?       — Ма-ам! — недовольно протянула Хоппс-младшая. — Никто ни с кем не ругался, просто ему время нужно, чтобы в себя прийти.       — Да что ты мне про это время талдычишь, крошка? Не всегда оно нужно — поговори с ним, пусть он тебе откроется, а там, глядишь, снова помиритесь. Всё же лучше, чем так.       — Да я уже сколько раз пыталась с ним заговорить, — поморщилась розовая пуговка носа. — Да только он всё отмалчивается. При всех говорит, а со мной наедине не хочет!       — Глупая ты моя кроха-дочь, — подойдя к сжавшейся на стуле Джуди, Бонни обняла её. — Бери дело в свои лапы, иначе потеряешь его. Действуй, малышка, действуй!       — Действовать? Ты о чём?       — Сама догадаешься, — заговорщически подмигнула мать.       — Мама! Да как ты можешь! — серая мордашка смущённо отвернулась. — Ты…       — А что я? Я вон, жизнь прожила, кое-чего соображаюи тебе советую. Давай, ступай и подумай над моими словами. Ясно?       Уже не смущённо, а скорее даже сердито посмотрев на улыбающуюся мать, крольчишка вышла из кухни, накинула курточку и выскочила на улицу. За то время, что она провела в доме, все приготовления там уже подходили к концу: гирлянды были развешены; в специально для такого случая подготовленном, начисто прибранном и едва ли не вычищенном до стерильного состояния амбаре были расставлены столы, а все многочисленные гости понемногу стали занимать там места. Выискивая взглядом среди входивших в амбар рыжую фигуру, она вскоре заметила, как знакомый силуэт, неся что-то перед собой, протиснулся через входящих и юркнул внутрь. Решительными шагами направившись к гостям и войдя внутрь, Джуди не сразу смогла заметить рыжего, а когда наконец её глаза отыскали его, то кроличье сердечко замерло от страха — лис уселся на поперечной балке под самым потолком и, вытащив из-под мышки молоток, принялся усердно им стучать.       — Какой молодец!       — Что, простите?       Обернувшись на голос, она увидела пожилую енотиху, смотревшую на стучащего молотком Уайлда, на мордочке расплылась довольная улыбка да и сама гостья смотрела на лиса одобряюще. Полосатый хвост дёрнулся и дама наконец-то посмотрела на стоявшую перед ней крольчишку.       — Да я говорю, что работник хороший! Вон, в одиночку тран, — задумалась она на несколько секунд, подбирая нужное слово. — Транспарант решил повесить. Да и ловкий какой! Ай, молодца!       Джуди хмуро уставилась на сидевшего под самой крышей лиса и от волнения принялась постукивать ногой по полу. Это её поведение не ускользнуло от внимательно посмотревшей на неё пожилой хищницы, вдруг почему-то принюхавшейся, а затем покачавшей головой.       — Не переживайте вы так, Джуди! Вы бы видели, как он с ним там шёл! Я же говорю — ловкий он и работящий. Столы помогал ставить, да много ещё чего, вот только молчун он какой-то, ни словечка ведь не проронил, зато всё с первого раза понимает.       — Это да, без дела он сидеть точно не любит, — кивнула в ответ крольчиха. — За всё готов браться.       — Кому-то муж хороший достанется. Уж с ним жена точно проблем знать не будет!       От слов енотихи уцелевшее ушко стыдливо прижалось к головке, а сама Хоппс-младшая даже отвернулась, чтобы собеседница не заметила её реакции. Впрочем, это не осталось незамеченным пожилой гостьей: она, видя, что Хоппс смутилась, сделала вид, что ей срочно надо отойти по очень важному делу. «Молодёжь! Всё то вы такие стеснительные, — пробормотала она себе под нос. — Да что здесь такого? Вот ведь глупыши.»       А тем временем, рыжий закончил крепить левую сторону полотна, сунул молоток подмышку, взял свёрнутый транспарант и, спокойно пройдя по деревянной перекладине, снова уселся, застучав молотком. Орудовал он им и правда довольно неплохо: не попав по пальцам ни единого раза, Ник вскоре закончил крепить его к балке. Справившись, он уселся прямо там, посмотрел на гостей внизу и как только заметил Джуди, поднялся и аккуратно спустился по подставленной кем-то лестнице.       — Ну как? Нормально вышло? Не косо, надеюсь?       — Да нет, висит ровно. Ник, мне с тобой поговорить надо. Давай выйдем?       — Прости, сейчас никак не могу, — отвернулся Уайлд. — Может потом? Времени мало, готовиться надо.       — Время, время — одни отговорки и слышу! Хоть раз можешь не увиливать и просто поговорить? Неужели это так сложно?       Рыжий молча пожал плечами и, махнув лапой пошёл прочь, оставив младшую Хоппс стоять как вкопанную. Крольчиха хотела было что-то крикнуть ему вслед, но вместо этого обиженно всхлипнула и вышла из амбара. Выйдя, она присела на ту самую лавочку, где они впервые поцеловались и где их на этом поймал её отец. Уткнувшись мордочкой в колени, она закрыла глаза. «Глупый. Глупый рыжий лис! — думала она. — Да что с ним такое? Он так переживает из-за того случая? Думает, глупыш, что я на него обиделась? Ему кажется, что он мне не нужен? Но ведь он сделал, что мог!»       А лис на самом деле уже сделал, что от него требовалось; слова о том, что ему надо было заняться чем-то ещё были простым предлогом, чтобы уйти. Он сидел, забившись в какой-то закуток и прислушивался к галдевшим за стеной кроликам. Ему не хотелось идти к ним, и вовсе не потому, что он был хищником, ведь там, за стеной были не только травоядные, просто он и сам толком не мог объяснить, почему не хотел выходить. Ему было хорошо и спокойно здесь, в темноте и одиночестве, где не было никаких проблем и дурных воспоминаний, только он сам и пробивавшиеся через редкие щёлочки пучки света.       — Ку-ку! Ты какого хера здесь плесенью порастаешь? Давай к остальным.       Вздрогнув, Ник открыл глаза и сразу зажмурился. Проморгавшись, он увидел Финника, стоявшего как раз перед ним. Лопоухийзверёк включил висевшую под потолком лампочку и теперь, расставив ноги, нервно перекатывал из одного угла рта в другой сигарету, хмурился и нервно поводил ушами.       — Я что, уснул? — глядя под ноги спросил Уайлд. — Странно.       — Ага. Нехуёвая, блять, странность! Я вот не пойму, какого, мать твою, хрена ты как клоп в щель забился и не выползаешь? Его, мля, ищут, а он туточки жопу свою просиживает. Спать изволили, мистер Пиберий?       — Она там?       — О-о! Ну теперь всё ясно. Да, там, представь себе, дебил! Ой, совсем забыл сказать, Никки, она же тоже тебя искала. Так, подорвался нах и дуй ко всем.       — Да пошёл ты! Тоже мне, умник нашёлся.       Лис молча встал, отряхнулся и медленно побрёл на выход. Внутри амбара вовсю уже шло празднование Дня Малых норок — все гости ели, пили, наполняли стаканы с рюмками и опять пили, передавали друг другу блюда, тарелки и чашки, до краёв наполненные всевозможной снедью, кто-то запевал, другие начинали подпевать. Тут Нику показалось, что он здесь совершенно лишний, совершенно ненужный, будто и не к месту совсем, даже Джуди, сидевшая рядом с матерью и почему-то молчавшая, не обращала, казалось, на сжавшуюся в дальнем углу бесхвостую фигуру внимания. Уайлду захотелось завыть, как тогда, в детстве. И уйти поскорее с этого праздника жизни. 3авидев стоявшего в тени рыжего, Стью поднялся со своего места и вежливо поманил его к столу.       — Да что же ты как неродной?! Ты что же, спрятаться решил? Ай-яй-яй!       — Я устал.Уснул! — виновато повёл в стороны лапами опоздавший. — Уж простите. Виноват, признаю!       — Так, Николас, давай-ка присаживайся. Что ж ты, голодным будешь? — пригласила его к столу Бонни. — К тому же нехорошо кое-кого переживать заставлять. Понял?       — Хорошо, мне всё ясно, — кивнул провинившийся. — Уже иду.       Усевшись напротив погрозившего ему кулаком фенька, рядом с взглянувшей на него и сразу же отвернувшейся младшей Хоппс, он взял со стола салфетку и, заправив её, снова молча уставился перед собой.       — Ник, что тебе положить? Может, курицы? Или рыбы?       Обернувшись, он увидел глядевшего на него волчонка, поспешившего к нему с противоположного конца стола. Малыш стоял, нервно поводя хвостишком, и смотрел ему прямо в глаза.       — А давай я тебе курицу положу! Знаешь, какая вкусная! У-у-у! Вот такая! — облизнулся зверёнок. — Язык проглотить можно.       — Ещё бы не проглотить, как никак кое-кто постарался.       — Финн!       — Молчу, Никки, молчу. Только тыеё и правда попробуй, на диво вкусная.       Бесхвостый зверь кивнул и Эйден тут же унёсся, чтобы практически сразу вернуться с внушительных размеров кастрюлей в лапах. Поставив посудину, он взял тарелку и принялся выкладывать самые крупные куски, от души поливая их ароматным соусом. Малыш справлялся с задачей быстро и ловко, будто всю свою недолгую жизнь только и делал, что раскладывал снедь по тарелкам. Наконец, управившись, он подвинул её взявшему вилку другу, закрыл крышку и снова исчез из виду.       От тарелки исходил настолько восхитительный запах, что у зверя во фланелевой рубахе моментально проснулся аппетит, о котором он, сидя в тёмном закутке, уже и думать забыл. Подцепив вилкой кусок и отправив его в рот, он даже зажмурился от удовольствия, настолько поразительно вкусной оказалась простая курица, совершенно недавно купленная в городе. Тщательно пережёвывая на удивление мягкую и сочную грудку, рыжий не обратил внимания на глядевшие на него два сиреневых глаза. Почувствовав лёгкое прикосновение к ноге, он повернулся, столкнувшись взглядом с крольчихой.       — Ну как, нравится? — скромно спросила она. — Я второй раз толькоеё готовила.       — Да, очень вкусно, — ответил он, сразу отвернувшись.       — Николас, верно?       — Да, а что вы хотели? — посмотрел на пожилую енотиху лис.       — Вы здесь надолго?       — Простите, не понял.       — Да вы не подумайте чего, просто многие сейчас всё равно стараются туда, — махнула она лапкой в сторону города. — уехать.       — Да я не знаю, может и так, — вздохнул, уставившись в тарелку лис. — А может и нет, думать надо.       — Нора! Да что же ты такое спрашиваешь? — стукнула лапой Бонни. — Вроде же воспитанная дама!       — Нет-нет, всё нормально, миссис Хоппс, я нисколько не обиделся, — поспешил успокоить мать Джуди рыжий. — Вполне себе нормальный вопрос.       — Не-не-не, мы с другом никуда отсюда не двинемся! Ни на шаг, — пробасил фенёк. — В городе что? Асфальт, бетон, зелени — ноль. А здесь? Трава, свежий воздух и физический, чтоб ему, труд. Почти курорт! Так что Пибериус здесь останется, а не захочет, так я его верёвкой привяжу. К столбу.       — Пибериус? — озадаченно уставился на Ника какой-то кролик. — Вас же, мил-зверь, вроде бы не так зовут? Верно?       — И да, и нет, — кивнул Уайлд. — Просто Пибериус, или Пиберий, моё второе имя. В честь дедушки, если я правильно помню.       И посыпались вопросы. Каждый из присутствовавших по-видимому считал своим долгом спросить и без того хмурого, не желавшего говорить ни о чём лиса о чём-нибудь эдаком. «Как звали Вашу маму, милок?», «А отца вы знали?», «Ох, бедняжка, неужели вы без него росли? Да как же так?!», «А как вы познакомились с милашкой Джу?», «Так вы в настоящем полицейском расследовании участвовали? Ого!» От назойливых и не в меру любопытных гостей не спасали даже одёргивания последних уже знавшими всю, ну или почти всю, подноготную местных обитателей, да и Бонни не осталась в стороне, тоже в свою очередь прикрикивая на излишне любознательных сородичей. Но нескончаемый поток вопросов, обрушившийся на вконец уже притихшего рыжего, смог прервать лишь сам глава семейства.       — Да что ж вы, никогда раньше его сородичей не видели?! — гневно произнёс кролик. — Вот чего ради вы на него так насели? Честное слово, как на гусениц капустных! На нём же морды нет, не видите? Оставьте его в покое! И давайте, что-ли, есть. Не зря же мы старались, верно?       На этом вопросы прекратились, Ника оставили в покое и всё вновь принялись за съестное. По-прежнему чувствовавший себя лишним, он молча ел, не чувствуя вкуса того, что ему подкладывали и подкладывали в тарелку, да и пил он скорее не из-за того, что хотел, а просто, чтобы не выделяться на общем фоне. Время бежало, текло, разговоры постепенно приобретали всё более нетрезвый характер, ведь домашние настойки Хоппса-старшего славились на весь посёлок. Среди сидевших за столом только лишь сам глава семейства да бесхвостый лис с его дочерью оставались трезвыми, что вызвало странное недовольство одного пожилого козлика.       — П-п-п-озвольте, и-ик! Молодой, ик-к, зверь, спрос-сит-ть, — неуверенно произнёс рогатый. — А ч-что эт-то вы не пьёт-те? А? Хозяина, и-ик, уважить н-над-до! Определённо, ик-к, надо! Или м-мы тебя не устраив-ваем?!       — Да замолчи уже, дурень, не позорься! — одёрнула копытного жена. — Не лезь ни к кому!       — М-моё-ё! М-мо-оё дело! — возразили ей, заикаясь. — Чег-го он не п-пьёт, и-ик-к? П-подозрительно!       — А не пьёт он, потому что трезвенник! Аб-со-лют-ный! Как и я, наверное, теперь, — пришёл Уайлду на помощь Стью. — Вот то и правильно — здоровее будет!       — Именно! Да и пить он никогда особо не умел, — поддакнул захмелевший фенёк. — Как там? Лучшее средство от похмелухи — трезвый образ жизни? Во! Точно! А раз мы уже не трезвые, то почему бы ещё не выпить? А, мистер? Как вас?       — Рипс, и-к, Рональд, и-ик, Рипс. А вас? Ка-ак? Зв-вать?       — Финник. Ну, будем? За вашу чудесную бороду!       Козёл, польщённый столь немудрящим комплиментом, наполнил стакан вишнёвой наливкой и, закусив маринованным помидорчиком, опрокинул его в рот.Вяло пожевав листик салата, он хотел было налить ещё, но был остановлен не на шутку сердитой супругой, погрозившей ему вилкой.       — Всё! С тебя довольно, — оставив бутылку подальше, ткнула она ей в его сторону. — Нальёшь ещё — глаза выколю. Понял?       Грустный козлик, к тому моменту потерявший дар речи, кивнул и принялся за салат из свёклы с чесноком — ему в очередной раз помешала насладиться всеми прелестями щедрого стола его Маргарита, терпевшая несносного порой мужа вот уже лет тридцать. Подперев потяжелевшую голову копытцами, рогач нелепо зашлёпал губами и уснул, представляя себя в окружении несчётного числа бутылок, бутылочек, склянок и стаканов с живительной влагой тёмно-красного цвета.       На этот раз лиса оставили в покое окончательно, предоставив его самому себе, чем он, собственно и воспользовался, откинувшись на спинку стула и скрестив лапы на груди. Вдруг его ноги что-то осторожно коснулось, нежно, как будто кто-то хотел смахнуть пыль с хрупкой фарфоровой чашечки. Повернувшись, он столкнулся взглядом двух грустных сиреневых глаз. Хоппс смотрела на него, будто желая, но при этом ещё и боясь произнести хоть слово. Рыжий вздрогнул, взял хрупкую серую лапку в свою, но тут же выпустил её и отвернулся.       — Ник? Всё в порядке? — кроличья лапка обхватила его запястье. — Ты как?       — Да, всё хорошо, — кивнул, рассеянно пробормотав, Уайлд. — Я в норме.       — Может, поговорим? Так же нельзя. Понимаешь?       — Нет. Прости, но не сейчас. Я просто пока не могу, надо обдумать всё получше. Может позже, но не сейчас.       Крольчишка, погладив его по ноге, вздохнула и отвернулась, а Бонни, взглянув на неё, лишь грустно покачала головой и зажмурилась. Ей, как матери, было очень тяжело смотреть на то, как дочь оживилась, завидя Ника, а теперь снова начинала всё больше походить на старушку-нищенку.       — Так, а что это я братца своего не вижу? — окинула она взглядом гостей. — Куда это его уши рыжие подевались?       — А мистер Старк решил, — на пару секунд задумался Стью. — Тьфу, ну и слово! Фейерверки проверить решил.       — Так значит, скоробубух-бабах будем устраивать? — оживился фенёк. — Эт-то, х-хык, дело хоро, х-хык, шее. Как сейчас помню! Мы с моим др-ругом, х-хык, один раз такой салют устроили! Прям вот ващще, х-хык, отличный!       — Тоже что-то отмечали? И как?       — Прос-стит-те, не понял.       — Удался фейерверк?       — О, да, х-хик, — икнул лопоухий зверёк. — П-правда нам потом неделю, х-хык, пришлось, х-хык, в Сахара-сити отсиживаться. Х-хык.       — Да что же вы натворили то?!       — Да не м-мы, а я! — ещё одна рюмка была опрокинута. — Я немног-го не того был пос-сле дня рождения этого плут-та. Х-хик. Перестарался и ч-чуть п-пожар кое-кому не устр-роил.       — Обошлось?       — Ага. Т-типа того, — кивнул Финник. — Иначе нас бы, х-хик, здесь не было. Д-думал, что зажаримс-ся там. Жары-ынь!       — Вот если бы ты, пироман-самоучка, при Терри об этом не упомянул, сами бы давно управились, — проворчал Хоппс-старший. — А так пришлось столы накрывать.       Хоппс-старшая вздохнула, шутливо погрозив ухмыльнувшемуся феньку и мужу. Гости, до этого внимательно слушавшие рассказ отчаянно икавшего миниатюрного хищника, снова погрузились в процесс поедания и выпивания. Рыжий, сердито посмотрев на разведшего в ответ на это лапы друга, прижал уши к голове от воспоминаний о том случае. Стучали и позвякивали о тарелки с чашками и мисками — одним словом праздник продолжался. Только вот таковым он был не для всех: два зверя, рыжий, бесхвостый, как-то почти сиротливо сжавшийся на стуле и серая, одноухая крольчиха больше не ели и не пили, время от времени бросая друг на друга взгляды и тут же отворачиваясь. Так бы и шло всё, размеренно и степенно, если бы не громкий скрип открывающихся ворот и возбуждённые голоса вбежавших малышей.       — Готово! Готово! Готово! Всё-всё-всёшеньки! Пора! Пора! Ура-а-а!       Гости как по команде развернулись, увидев странную, но одновременно с тем и забавную картину: перед воротами стоял Эйден с восседавшим на плечах Джаспером. Оба малыша так и светились радостью: волчонок вместе со своим «наездником», обхватившим лохматенькую шею, прыгал на месте, подёргивая хвостишком от переполнявшего его волнения.       — Эйден, да что ж ты так кричишь? Что случилось?       — Фейерверк! Готов фейерверк! — снова затанцевал на месте зверёнок. — Пора! Пор-ра!       — Готов-готов! Гото-о-ов! — в унисон ему прокричал его «наездник». — Идём, идём. Идё-ём!!!       — Ну, гости дорогие, — встал из-за стола Стью. — Сами видите, нельзя таких гонцов обижать. Никак! Всё съедено, почти всё выпито, так что пора нам проветриться. Негоже нам тут сидеть!       Многочисленные гости, кто быстро, а кто неторопливо стали подниматься со своих мест и праздничный, как сам Ник про себя его назвал, амбар стал стремительно пустеть, выпуская на свежий воздух разношёрстную ушасто-хвостатую толпу. Уайлд ждал до последнего и как только последний зверь покинул помещение, стараясь не привлекать к себе внимание, осторожно вышел и едва ли не крадучись добрался до скамейки и уселся на неё, с безразличным видом наблюдая за суетящейся толпой.       — Дочка, да что ты с ним не поговоришь? — глядя на сжавшегося рыжего, нахмурилась Бонни. — Что же, он так и будет один там сидеть?       Выйдя на улицу вместе со всеми, Хоппс-младшая к своему стыду не обратила внимания на то, что Ника среди вышедших не было. Повертев головкой, она наконец заметила его, сиротливо пристроившегося на том самом месте, где они впервые поцеловались. Заметив, в какую сторону смотрит дочь, Бонни подошла к ней и положила лапку на плечо.       — Живо иди к нему и вместе к нам. Ясно? Хоть за уши тащи. Не надо ему там одному киснуть.       Кивнув, Джуди пошла к сидевшему на скамейке хищнику. Лис сидел, положив морду на колени и молча смотрел на неё, следя за каждым движением и по-прежнему молчал. Сев рядом, она попыталась обнять его за лапу, но он, стоило ей лишь потянуться к нему, сразу же пересел подальше. Крольчиха придвинулась ближе, а лис снова перебрался подальше.       — Ну хватит уже, упадёшь ещё!       — Встану, — фыркнул, не поворачиваясь, рыжий. — Что надо?       — Я за тобой пришла. Пойдём ко всем, а то сидишь здесь один.       — Где хочу, там и сижу.       — Так, Ник, ты забыл, что мне обещал? Не будет кислой морды?       — А она у меня и не кислая. Морда как морда: рыжая, два уха, два глаза, нос.       — Слушай, я серьёзно, — нахмурилась Джуди. — Пойдём уже. Вот-вот фейерверк запускать будут, а ты один сидишь.       — Да что вы все ко мне пристали? Ладно, понял, — вздохнул Уайлд. — Идти так идти. Не портить же всем праздник в конце концов.       Рыжий молча слез с лавочки и, подождав пока то же самое сделает Хоппс, пошёл с ней к стоявшим зверям. Он даже не стал противиться, когда запястье обхватила серая лапка, крепко сжав его, лишь нервно повёл ушами. Не стал он сопротивляться и тогда, когда стоявшая рядом крольчишка прижалась к ноге. Ник лишь с безразличным видом наблюдал за приготовлениями, с нетерпением ожидая, когда этот день подойдёт к концу, ему хотелось только одного — чтобы его оставили в покое.       — Зажига-ай! И-ик… — раздался знакомый голос, совершенно не вязавшийся с ростом своего владельца. — Гор-ри, гори ясно! Ну, чт-тоб не п-погасло.       Вслед за этим раздалось громкое шипение, откуда-то спереди разномастной толпы взметнулись фонтаны искр и ввысь устремились одна за одной струи пламени. Вместе со всеми, вверх морду поднял и бесхвостый лис, уставясь на распускавшиеся посреди звёздного ковра разноцветные огненные бутоны. В безоблачном небе то тут, то там, переливаясь, грохоча, рокоча и просто шипя, расцветали искрящиеся невообразимые фигуры. Уайлд смотрел на мозаику, выстраивавшуюся в вышине, рассыпавшуюся искрами как какой-то гигантский калейдоскоп. Глядя на это великолепие, он не заметил, как стоявшая рядом Джуди быстро переглянулась с матерью, а потом зачем-то погрозила ей кулаком, почувствовал он только, что запястье освободилось и послышался тихий полу-стон, полу-вскрик.       — Ой! М-м-м… Ай!       Мгновенно повернувшись, он увидел, что крольчиха, держась за ногу, сидит на земле. Он сразу же наклонился к ней и помог подняться, а потом осторожно стряхнул с её одежды комочки налипшей грязи.       — Эй-эй! Что случилось, Морковка? Тебе очень больно?       — Прости, я ногу подвернула. Ой, — жалобно посмотрела она на перепуганного лиса. — Хотела вот поближе подойти и ямку не заметила. У-уй! Не поможешь до дома дойти?       — Так, так, так, — нервно забормотал рыжий. — Тебе надо её перетянуть. Пойдём, помогу перевязать.       — Да ладно, пустяки, — отмахнулась Джуди. — Всё нормально. Ой!       — Ага, нормально. Значит так. Держись за лапу, вот так.       — Ай! Больно.       — Потерпи, вот перевяжу и сразу станет легче.       — Угу. Ой, Ник, ты чего? Перестань!       Решив, что вести обычным способом вконец уже охромевшую крольчишку будет для неё самой крайне болезненно, Уайлд, не обращая внимания на слабые протесты, аккуратно подхватил её на лапы, прижал к себе и быстро зашагал к дому. Одноухая головка уткнулась ему подмышку и принялась тихо посапывать.       — Ты потерпи, только потерпи, — шептал он. — Уж что, что, а перевязывать я умею.

***

      Стью искал взглядом дочь, стоявшую, как ему показалось, вместе с рыжим, но никак не мог отыскать. Увидев, что Ник подхватил отчего-то сильно хромавшую дочь на лапы, он хотел было пойти за ними, но был остановлен женой. Бонни ухватила его за рукав и несколько раз сердито топнула ногой.       — Дорогая, а куда это наша молодёжь отправилась? Как-то это странно! И вообще, чего это ты тут растопалась?       — Где хочу, там и топаю, дорогой! — погрозила она ему пальцем. — А в их дела не вмешивайся! Взрослые уже! Сами разберутся!       — Нет, вы посмотрите на неё! — проворчал кролик. — Дочь ногу подвернула, хромает, да так, что идти не может, а она про «не вмешивайся»! Да как ты мо…       И тут гневную тираду Стью прервала одна мысль, от которой уши сами собой прижались к голове, а он принялся ошалело моргать. Закашлявшись, глава семейства принялся колотить себя по груди.       — Только не говори, что они, кха-кхе, того. Ну, за тем. Хр-р-р, пошли.       — Дошло? Ну наконец-то мой муженёк всё понял, — похлопала таращившего глаза мужа по спине Бонни. — Аллилуйя!       — Да я как бы непротив, просто это, — поглядывая в сторону дома, вздохнул Хоппс-старший. — Неправильно. Вот совсем нехорошо! Эх, молодёжь, молодёжь! Ну хоть бы поженились что-ли для приличия.       — Ах так? Забыл, как сам меня умыкнул да в сено потащил? Совсем из башки твоей капустной всё повыскакивало? У-у, старый извращенец!       — Никакой я не старый! — смущённо пробормотал кролик. — Я ещё ого-го! Молодым фору дам! Ну неправильно это, хоть стреляй меня!       — Ты хочешь, чтобы наша дочь до смерти в старых крольчихах проходила?       — Нет, конечно.       — Нет? На «нет» и суда нет! Понял?       — Ясно! Эх, молодёжь, молодёжь!       — Ишь ты! Разэхался он. Внуков хочешь?       — Хочу.       — Вот и помалкивай тогда. Доходчиво объясняю?       — Да понял я! Молчу.

***

      Одним пинком открыв дверь, Ник торопливо прошёл в комнату и, уложив тихо постанывавшую крольчиху на кровать, метнулся к тумбочке. Суетливо копаясь в её содержимом, он дрожащими от волнения лапами кое-как смог достать упаковку бинтов, валявшуюся там со времён так надоевших ему перевязок. Вернувшись к Джуди, он попытался вскрыть плёнку, но лапы дрожали так, что даже такое простое, казалось бы, действие, оказалось ему не под силу.       — Ты потерпи, я сейчас, сейчас, — погладил он тихо поскуливавшую серую фигурку. — Всё будет хорошо. Тише, тише, кроха.       Сердито зарычав, лис вцепился в неподдатливый материал зубами и, мотнув головой, разорвал его. Размотав хлопковую ленту, Ник сел рядом с крольчихой и стал закатывать штанину брючек. Даже не ощупывая лодыжки, коричневые «перчатки» принялись наматывать слой за слоем белое полотно. Внезапно стоны прекратились и его шею крепко обняли, пытаясь прижаться к нему всем телом. Рыжий недоумевающе поднял морду и увидел, что жалобно стонавшая Хоппс вполне себе весело смотрит на него, совершенно беззаботно улыбаясь.       — Джуди? — непонимающе уставился он на неё. — Ты в порядке? Что? Как?       Вполне естественно, что мозг рыжего не мог моментально «переварить» то, что видели его глаза, ведь какие-то считанные минуты назад, сейчас скромно улыбающаяся одноухая фигурка, смотрящая на него с безраздельной нежностью, поскуливала, словно малолетний зверёнок, разбивший коленку. Осторожно разжав объятия крольчихи, он уложил её на подушку, а сам уселся рядом, уставясь в потолок.       — Так ты притворялась, да? — послышался тихий вздох. — Но зачем? Просто скажи мне.       — Ник, я, — крольчиха поднялась и уткнулась в бок Уайлду. — Я просто устала смотреть, как ты всё больше и больше становишься похож на тень.       —Что, прости?       — Ты стараешься избегать меня, как только я пытаюсь с тобой заговорить, сразу замолкаешь или отвечаешь, но коротко, слишком коротко.       — И поэтому ты разыграла весь этот спектакль? Я всё правильно понял?       — Да, рыжик! Да, да, да! Я это подстроила, — крольчиха ещё сильнее прижалась к лису. — Просто я подумала, что у нас всё может получиться — и семья, и, быть может, дети. Я устала быть одна. Понимаешь? Мы оба устали!       — Ясно. Значит вот в чём дело, да? Ладно, тогда скажи мне, зачем тебе нужен тот, кто не смог защитить тебя? Зачем?       Поднявшись, Ник подошёл к окну и, опёршись ладонями в подоконник, уставился на зверей, веселящихся посреди двора. Впервые в жизни он не мог подобрать нужных слов, чтобы описать то, что творилось в его душе. Тогда, в детстве, после клуба «Следокопытов», всё было предельно ясно: разочарование, следом за ним боль, обида, ненависть, а затем всё стала сменять холодная расчётливость, приправленная изрядной долей цинизма и нахальства. Затем, спустя двадцать лет, появилась она — поначалу показавшаяся ему карьеристкой, серая крольчиха с удивительными глазами цвета сирени, растопившая скопившийся за годы одиночества лёд, вернувшая веру в себя и надежду на лучшее.       Лис, сжав челюсти, скрипнул зубами, вспоминая пресс-конференцию, после которой вся его жизнь стала стремительно рушиться, разваливаться на блёклые, бесцветные куски, словно старое лоскутное одеяло. Он познал нищету, боль, страдания и унижение; едва не умер, сначала посреди помойки, а затем рядом с мусорными баками, в которых пытался найти хотя бы заплесневелую хлебную корку. Потом… Потом он пришёл в себя в чистой кровати, с капельницей в лапе, с ревевшей вовсю серой крольчихой, которая, как он думал, предала доверившегося и рассказавшего ей про своё детство зверя. Вспоминая, как он, очнувшись, утешал всхлипывавшую Хоппс, морда рыжего расплылась в настоящей, искренней улыбке. Поцелуй на лавочке перед домом и признание, пусть и немудрящее, в любви. Первое за всю жизнь.       Снятие ошейника, поездка в город вместе с показавшимся ему поначалу несколько странным рысем, покупка колец, нелепая встреча с Джуди. Кафе, где он сделал ей предложение и парк. Вспоминая события того вечера, Ник сжал лапы так, что непроизвольно выпустил тут же впившиеся в древесину подоконника когти. Зашипев, он снова вобрал их и обхватил голову лапами, прижимая уши. Зажмурившись до рези в глазах, он постарался отогнать так часто являвшееся ему словно наяву видение беспомощно лежавшей на асфальте крольчихи и склонившегося над ней волка. Затем «кадр» сменился другим. Лежащий совсем рядом белоснежный волк с развороченной в предсмертном оскале, окровавленной пастью. И гадкий, противный до омерзения, до рвоты, привкус чужой крови во рту. Сплюнутые на асфальт белые комочки шерсти того, кто никогда не будет дышать. Больше никогда.       — Ник? Всё в порядке?       Готового уже завыть лиса кто-то осторожно коснулся. Обернувшись, он увидел стоявшую рядом Джуди, смотревшую на него немного испуганно. Поначалу он не понял, что такого она могла увидеть, но затем почувствовал, как по морде, словно роса по стебельку травы, течёт струйка какой-то жидкости.       — Хех, вот так номер! Разревелся как побитый зверёнок, — фыркнул он. — Совсем я последнее время размяк.       — Да всё нормально, порой даже нужно бывает поплакать. Давай поговорим о нас.       — Хорошо, давай. Я согласен.       Потрепав по макушке хихикнувшую Хоппс, он вместе с ней уселся на кровать. Оба зверя сидели молча, то поглядывая друг на друга, то вновь отворачиваясь. Разговор не клеился — и Уайлд, и Джуди никак не могли подобрать нужных слов. Неожиданно крольчиха притянула к себе лиса, обхватила шею лапками и поцеловала, сам не зная почему, Ник не сопротивлялся, наоборот, он ответил ей тем же — прижал одноухую, ставшую такой родной серую, хрупкую фигурку к себе, слившись с ней в долгом поцелуе. Лукаво глядя на улыбавшегося рыжего, крольчишка стала торопливо расстёгивать пуговицы на его рубахе. Он не сопротивлялся, ему было не до того — в груди бешено колотилось сердце, угрожая вот-вот выпрыгнуть наружу. Рубаха, сорванная хрипло дышавшим владельцем, полетела на пол, вслед за ней отправились и штаны. Нависая над немного смущённой, но совершенно не испуганной Джуди, рыжий зверь, прищурившись, разглядывал её, издавая временами низкое, горловое рычание.       — Уверена, что хочешь именно этого? — пророкотал он. — Назад пути не будет.       — Вот глупыш, — засмеялась она. — Конечно хочу.       Останавливаться как в предыдущий раз зверь не стал. Дрожащие от переполнявших его эмоций пальцы никак не хотели расстёгивать пуговицы и хищник, раздражённо заворчав, стал срывать с продолжавшей улыбаться «добычи» одежду, пока вся она не осталась лежать на полу бесформенной грудой. «Жертва» крепко обхватила его, вжалась в шерсть ворчащего Уайлда и снова поцеловала его.       — Я не смог тебя защитить, — прорычал он.       — Ты сможешь. Я верю, — прошептала в коричневое ухо крольчиха, в следующее мгновение застонав от осторожного движения вперёд рыжего тела.

***

      — Так-так-так, — задумчиво бормотал Стью, наблюдая за тем, как отъезжает последняя машина. — Вроде всё.       — Да, дорогой, ещё один День малых норок закончился, — улыбнулась Бонни. — Посуду завтра вымоем, а теперь пора и честь знать. Ночь глухая.       — М-мы, и-ик, с волчишшем, х-хык, поможем. Точно! Поможем. Х-хик!       — Вот ты и будешь мыть, — засмеялась Хоппс-старшая. — Я одного не пойму: как при таких размерах можно столько выпить?!       — Опыт сей, мэм, практики годами долгими приобретён был!       — Да ну тебя, Финник с твоими выкрутасами! Так, собирай детей и все спать.       — Да, вы идите, а я амбар закрою, — зевнул Стью. — До чего же тяжёлая работа гостей принимать.       Сборы сонной детворы не заняли много времени, вскоре все крольчата были раздетый и уложены в кроватки. Фенёк, сославшись на желание охранять имущество кроличьей семьи, остался на ночь в амбаре вместе со Старком, откуда их утром вынесли почти в бесчувственном состоянии. Стью с Бонни, совсем уже сонные, сидели на кухне, прихлёбывая подостывший чай и как заговорщики поглядывали друг на друга.       — Интересно, как там наши молодые? — нарушил молчание кролик. — Может я проверю? Я тихо. Честно.       — Чего-о?! Я т-те проверю! Ишь, умный какой. Часа четыре прошло, не меньше. Проверить он захотел. Извращенец.       — Молчу! Допиваем чай и идём спать. Да и не припомню я, дорогая ты моя жёнушка, чтобы мои «извращения» тебе по вкусу не приходились.       — Тьфу ты! Кто про что, а у тебя только «это» на уме, — рассмеялась Бонни. — Допил?       — Допил, — глухо стукнула чашка. — Ох и устрою я тебе за «извращенца», ох устрою!       — Пошли уже, «устраивальщик», спать. Утром работы много.

***

      — Ы-ых!       — Ай!       — Прости, Морковка, — ухмыльнулся в темноте лис. — Не предупредил.       — Да всё нормально, Ник. Ой! — засмеялась, тихо вскрикнув, крольчишка. — Тебе же тоже…       — Что тоже? — прервал её, опёршись на локоть, Уайлд. — А, ты про это. Да нет, не больно.       — Вопрос можно?       — Угу. Валяй, — коготь на лисьем пальце пощекотал Хоппс низ живота. — Спрашивай.       — А сколько это, ну, у лисов бывает?       — По времени?       — Ага. Ай! Аккуратнее, рыжик.       — Упс! Виноват, — принял прежнее положение Ник. — По-разному. Но учитывая то, что это был наш, э-э, шестой раз, то, думаю… Хотя какая разница!       — И правда. Всё равно все спят уже. Да и нам тоже не мешало бы поспать.       — Агась, с утра бардак убрать, пока твои родители не увидели и порванную одежду объяснить как-то надо. Что о нас подумают, увидь всё это!       — О внуках они подумают! — хихикнула Джуди. — Всё. Спим!       Лизнув крольчиху в носик, лис осторожно улёгся на бок, крольчиха, обняв его, уткнулась рыжему подмышку и оба зверя провалились в сон, спокойный и безмятежный, укутавший их подобно мягкому одеялу…