Их было четверо

Спустя семнадцать лун после получения послания от Кошмара Солнечные лучи били прямо в глаза, заставляя недовольно щуриться. Было тепло, погода была просто чудесной: солнце ярко светило, небо было голубое и безоблачное. Черёмуха осторожно ступала по устланной листьями земле. Сезон Листопада в самом разгаре. Уже скоро, очень скоро начнутся холода, и пойдёт снег: белый, пушистый, скрипящий и проваливающийся под лапами, на котором будет очень трудно спрятаться. Кошка потянула носом воздух, стараясь почуять запах какой-нибудь живности. В последнее время на неё навалился голод. Она ела втрое больше нормы, но вся еда куда-то исчезала, не успев перевариться. Черёмуха худела прямо на глазах. Она по-прежнему оставалась одной из лучших охотниц племени, и мышцы так же отчётливо были видны на худом теле. То, что было достигнуто путём долгих и выматывающих тренировок оставалось с воительницей, несмотря ни на что. От взгляда кошки не укрылась рыжая шёрстка белки. Несколько тихих шагов, молниеносный бросок и зверёк уже придавлен к земле, а на его боках красуются несколько алых полос. В ноздри ударил отчётливый запах крови. Воительница наклонила голову к царапинам и начала медленно слизывать алые, слегка солоноватые на вкус капли, ощущая, как усталость уходит и мышцы наливаются силой. Белка, прижатая лапами кошки к земле, пыталась вырваться, но с каждым разом, когда Черёмуха слизывала её кровь, вырывалась всё более неохотно. Рыжий зверёк обмяк в когтях воительницы. Кошка озадаченно понюхала добычу, фыркнула, а затем закопала в ближайшей куче листьев. Зачем она слизывала кровь, для самой Черёмухи оставалось загадкой. Каждая красная капля позволяла ей стать сильнее, но на очень короткий срок. В каждой капле кошка чувствовала какую-то энергию, которую она своими действиями присваивала. В конце концов, плюнув на все подозрения, Черёмуха стала поступать так, как велел ей инстинкт и слизывание крови уже почти вошло в привычку. Негромкий хруст заставил обернуться, приготовившись к драке. Но эта была лишь Желтоглазка. Её белая шерсть сияла на солнце, глаза щурились, кошка наслаждалась последними порциями тепла. — А, это ты, мама. — Привет, дочь. А ты ждала кого-то другого? — Нет, нет... Просто ты напугала меня. — Разве хорошая воительница не должна уметь замечать посторонних? — Ты слишком тихо подкрадываешься, мам. Желтоглазка гордо подняла голову, обнимая свою дочь хвостом. — Ты тоже делаешь успехи, дочь. В четырнадцать лун стать одной из самых лучших охотниц племени! Этим можно гордиться. Мило беседуя, кошки неторопливо шли по лесу, играющему оранжевыми, жёлтыми, красными и коричневыми цветами. Черёмуха дошла до нужной ей кучи листьев и выкопала белку. — Кстати, почему ты в последние время так странно себя ведёшь? И похудела ни с того ни с сего, — Желтоглазка пристально посмотрела на воительницу. — и ещё... Зачем ты слизываешь кровь? Лапы у Черёмухи подкосились. Слова застряли в горле, кошка издавала лишь нечленораздельные звуки. Где-то в глубине сознания начало разгораться пламя ярости, шерсть на загривке кошки встала дыбом. В янтарных глазах появилась странная чёрная дымка. — Ты стала вести себя очень необычно, Черёмуха... —Желтоглазка продолжала говорить, не заметив, как воительница выпустила когти и оскалила зубы. Прыжок сбил белую кошку с ног, чьи-то зубы вонзились в плечо, а острые когти полоснули её по боку. Желтоглазка с ужасом смотрела, как глаза её дочери стали полностью чёрными, а голос — низким и жутким. — Ты хочешь знать, зачем я слизываю кровь, да, мама? Ну что ж, я тебе расскажу. Я — Голод, и я вечно буду голодна. Для жизни мне нужно не только есть и пить, но и поглощать жизненную энергию, которая содержится в крови. Но энергии животных мне уже не хватает. Поэтому мне нужна энергия котов! С этими словами Черёмуха принялась облизывать прокушенное плечо. Желтоглазка чувствовала, что с каждой потерянной каплей она становится слабее, глаза застилает пелена, а в голове появляется туман, мешающий думать. Белая кошка смотрела, как монстр, который когда-то был её дочерью, закончил с плечом и перешёл к боку. Силы стремительно покидали Желтоглазку. Черёмуха подняла голову, облизываясь, а её мать, не в силах бороться с желанием лечь и закрыть глаза, растянулась без движения на земле. Голод расхохоталась, ощущая громадный прилив энергии. Она смеялась, когда бежала к оставленной в стороне белке, смеялась сквозь зубы, когда пробиралась к лагерю, даже тогда, когда рухнула на подстилку в палатке воителей в полном изнеможении. А чёрные глаза медленно, но верно снова превращались в янтарные.

***

Тело Желтоглазки нашли и принесли в лагерь только к вечеру. — Черёмуха... — рассеянно проговорила воительница по имени Ветвистая, тыча носом в плечо кошки и будя её. — нам очень жаль, — Что такое, Ветвистая? — Черёмуха подняла голову с лап и сонно взглянула на подругу. Та в ответ поманила её за собой. Янтороглазая кошка, будто находясь во сне, посмотрела на тело, лежащее у её лап. Её мама... Мама... Мамочка. Воительница рухнула на землю, пронзительно крича. Сердце болело, разум отказывался понимать это. Мама умерла. Её больше нет. Черёмуха зарылась носом в мягкую шерсть, вдыхая уже едва уловимый запах её матери: его заглушал запах смерти. Кошка жалобно вхлипывала, как внутри неё что-то щёлкнуло, и она вновь стала кататься по земле, но на этот раз в приступе истеричного смеха. Смех, рождённый отчаянием. Лунозвёздная вопросительно посмотрела на целительницу. Земляника в ответ покачала головой. — Ей сейчас очень больно, слишком больно. Пусть не держит эту боль в себе. Так ей будет легче.