***
— Чизуру! Просыпайся! — надрывалась Кимигику уже десять минут, стоя над кареглазой девчушкой, уткнувшейся в подушку и что-то мычавшей спросонья. — Сейчас… Уже встаю… — Давай, соня, вставай, вставай, — где-то сзади ехидничал Каору. — А то твой дружок, с которым ты опять шепталась, уйдёт от тебя, потому что кровати не хватит! Распласталась как… Ну уж нет! Этого она вытерпеть не могла. Пулей соскочив с кровати, Чизуру ринулась на обидчика вооружившись подушкой. Брат, не ожидавший такой юркости, был яростно избит вышеупомянутым инструментом. — Мир! Сдаюсь! Пусти!!! — орал пострадавший бегая по комнате. Тётя, которая беспомощно стояла на табуретке, лишь бы не угодить под горячую руку племянницы, вдруг пронзительно крикнула: — Ну всё, хватит! Сейчас вы у меня все перья из подушек будете ползать и собирать, если сию минуту не успокоитесь, не позавтракаете и не соберётесь в школу! Гневная тирада подействовала моментально — дерущихся как ветром сдуло, и вскоре внизу были слышны перезвон вилок да тихие злобные шёпотки. На улице было тихо, лишь где-то на деревьях щебетали птицы, давая понять о наступлении нового дня. Всё так же в воздухе вертелись лепестки сакуры, безжалостно засыпая дороги и крыши домов этим японским «снегом». Чизуру шла по одной из таких тропинок, направляясь в новую школу. Интересно, а какая она? Будут ли ей рады, или она снова будет белой вороной, как раньше? Правда Каору никогда не давал сестру в обиду, хоть и не хотел этого признавать. При таком раскладе дел может и не всё так плохо, в конце концов она постарается всё для этого сделать. Приободрившись такими мыслями, девушка уверенно зашагала вперёд, навстречу новой школьной жизни. Ну вот и дошла. Перед ней появилось величественное здание школы, большие ажурные окна, лестницы ведущие в кабинеты, всё так чисто и красиво, что аж дух захватывает. Девушка всё не решалась пойти дальше. Ну вот почему Каору вперёд убежал? Обиделся, видать… Ну и ладно, сам потом прощение вымаливать будет, наверное… В классе царило напряжение. Чизуру не без опаски вошла внутрь и тупо уставилась на учителя, коренастого мужчину со взъерошенной шевелюрой темных волос. На вид лет тридцать пять, наверное. Его голова была опущена над кипой каких-то бумаг. Разбирая эту стопку, он что-то возмущённо ворчал под нос. — Эм… Сенсей, — осторожно позвала Чизуру обратив на себя множество любопытных глаз. — А, это вы. Юкимура Чизуру, не так ли? Меня зовут Кондо Исами — ваш классный руководитель. Ваш? А почему в уважительной форме? А потому что уже как две минуты рядом беспокойно топтаться Каору, изредка кидая на сестру виноватые взгляды. Тем временем человек, представившийся Кондо Исами встал и обратился к классу: — Попрошу тишины, — произнёс он командирским тоном. — Кстати, какое совпадение, этого человека зовут так же, как и командира Шинсенгуми, отряда воевавшего за сёгуна в войне девятнадцатого века. Вот странно, да? — восторженно прошептал Каору, но в его голосе всё ещё чувствовались нотки вины. — Как ты сказал? Шинсенгуми?.. — начала Чизуру, но её перебили. — …Я надеюсь, что мы поможем ребятам освоиться здесь. Если они что-то не поймут — помогите. — Закончил Исами свою, наверняка прекрасную речь, потому что брат с сестрой благополучно пропустили её мимо ушей. — Что вы стоите? Присаживайтесь, не задерживайте урок. — Да, конечно, сенсей, извините, — девушка быстро поклонилась и полетела прочь, к свободному месту рядом с окном. Где-то в середине урока она ощутила на себе чей-то любопытный взгляд. Оказывается, это была сидящая на соседнем ряду девчушка, немного старше Чизуру. Одноклассница без стыда разглядывала новенькую и чему-то улыбалась, наверняка простоте новой ученицы. Подумав об этом, Чизуру смущённо покраснела и спешно отвернулась, делая вид, что всецело увлечена рассказом учителя о наступлении нового правительства на замок сёгуна. Остальная часть урока прошла в спокойной обстановке, но, как говорится, не всё коту Масленица. — Юкимура Чизуру, расскажите, что вы знаете об инциденте в Икэда-я? — спросил сенсей, смотря прямо на девушку. У неё распахнулись от ужаса глаза до такой степени, что она была похожа на кареокую сову, ненароком приземлившуюся прямо на школьные парты. Но слова полезли сами, как будто за девушку говорил совершенно другой человек: — В июне 1864 года, человек из отряда шинсенгуми Ямадзаки Сусуму, — при этих словах на задних партах раздались шёпотки и тихие хихикания, но девушка и не обращая ровно никакого внимания повела рассказ дальше, — отправился в Икэда-я — гостиницу в южной части Киото. Она славилась тем, что предназначалась для заговорщиков. В ходе задержки людей из Тёсю, было выявлено, что в планы заговорщиков входило поджечь Киото с четырёх сторон, а также во всеобщей суматохе убить сторонников сёгуна и выкрасть Императора, что бы тот подписал приказ об отставке сёгуна. Чтобы схватить и арестовать их, командир Шинсенгуми отправил письмо с просьбой поскорее мобилизовать остальные отряды сёгуна, но помощь к вечеру наступления не подоспела, поэтому десять человек под командованием Кондо Исами, — Чизуру испуганно покосилась на учителя, но тот даже не шелохнулся, потрясённо слушая её рассказ, — нашли и арестовали заговорщиков. В ходе сражения семь было ранено, а двадцать три взято под арест. Из Шинсенгуми был убит один и двое ранены, что впрочем неважно — вскоре они тоже скончались от тяжёлых ран. Переводя дух, девушка отметила, что в классной комнате слишком тихо, но важно не это. Ровно пять минут назад Чизуру и не представляла ни что такое Шинсенгуми, ни где находится Икэда-я, а теперь пересказывала почти всю историю Японии. Как?.. Это слишком необъяснимо. А ещё эти кошмары каждую ночь. И голос, это голос… Но в состоянии лёгкого шока пребывала не только девушка. Учитель, не ожидавший такого водопада знаний и красноречия от новенькой ученицы, был, мягко говоря, ошеломлён. После двухминутного молчания тот медленно проговорил: — Ну что же, Юкимура Чизуру, замечательно. Пожалуй, зачислим и тебя, нам как раз такие смышленые и нужны, согласен, Хейске? — обратился он к парнишке с чарующе зелёным цветом глаз. — А что, неплохо, совсем неплохо, — нарочно певуче произнёс вышеупомянутый. — Но сенсей, — его голос слегка посуровел, — Она же эм… Девушка. Хиджиката-сан ох, как будет против, — и вновь его голос стал детским и счастливым. — Хиджикату я возьму на себя, — отмахнулся Кондо и снова начал сверлить взглядом Чизуру, — как зовут замкомандира Шинсенгуми? — обратился он к совершенно растерявшейся Юкимуре. — Хиджиката Тошизо… — сглотнув неприятный комок непонимания, произнесла Чизуру. Что-то здесь явно не так… Хиджиката Тошизо кто он? Это… Такое чувство что она точно что-то забыла, что-то очень важное, да и этот мальчишка показался ей странно знакомым… Да нет! Это какой-то бред, да что же в самом деле с ней происходит?! Порыв странных мыслей и неестественных чувств остановил надрывный кашель учителя. — Видишь, она бесценна, — обратился он к замолкшему парню. — И что? — не унимался тот. — Кто же не знает его? А бой за Перевал Бонари? — повернулся он ко вздрогнувшей от неожиданности Чизуру. — Это произошло 6 октября 1868 года, — с какой-то непонятной готовностью ответила девушка. — Императорская армия, численностью 15 000 человек разбила войско Шинсенгуми и сторонников сёгуна, продолжая свой путь к Айдзу. — Ну возможно из этого что-нибудь и выйдет, — нехотя согласился Хейске. — Но я не думаю, что какая-то горстка знаний о Шинсенгуми и войне Боссин убедят их принять участие женщины, — продолжил тот, выделив слово «их». — А чем закончилась эта война? — Победой нового правительства, ну, а Шинсенгуми хоть и остались верны сёгуну, ушли из Киото, потеряв множество воинов и командиров. Кстати, 20 июня 1869 года, когда погиб Хиджиката Тошизо, фактически и закончилась война. — Ишь, какая прыткая, ну я полагаюсь на Вашу поддержку, Хейске Тодо, поможете? — Ну-у… Ладно, — наконец сдался он, — постараюсь… Его дальнейшую речь заглушил весёлый переливчатый звонок и гомон ребят, спешащих поскорее оказаться за пределами кабинета. В помещении остались пятеро: Чизуру, учитель, мальчишка Хейске Тодо, Каору и та девчонка, разглядывающая Юкимуру половину урока. — На этом и порешим, — объявил Кондо, — Юкимура Чизуру, зайдите ко мне после занятий, а ты, Хейске пригласи-ка Хиджикату, — сказал он, потирая руки в предвкушении чего-то особенного…***
Бесшумно падали лепестки сакуры, уносясь с порывами ветра прямо к жёлтому диску восходящего солнца. Птицы давно затихли, причиной чему была накаляющаяся обстановка. — Чикаге Казама, — сквозь зубы процедил парень лет семнадцати-восемнадцати на вид, с завораживающим взглядом сиреневых глаз. — А это ты, Хиджиката Тошизо, я ждал твоего возвращения целых два века, — притворно обиженно произнёс блондинистый демон, — ты даже не спешил возвращается… — Где Чизуру? — оборвав его, резко спросил Тошизо. — Не бойся — в безопасности. Но не спеши её искать, она не помнит ни тебя, ни твоё хвалёное Шинсенгуми, — с ноткой торжественности сказал Чикаге. — Не ври мне! Она же демон, не подлежит реинкарнации. — Конечно, я стёр её воспоминания, что непонятного? — раздражённо произнёс он. — Зачем? — Чтобы спасти её. Ты что, меня пытать собрался? — Если надо будет — всё выпытаю! И зачем её спасать? Казама только ехидно усмехнулся. — Слишком много «зачем». Когда она поддерживала твоё существование, — начал пояснять Чикаге, — жертвуя своей кровью, бедная Юкимура даже не подозревала, что расходует своё бессмертие. Поэтому ей осталось ещё года три, не больше. — Как?.. — потерянно пробормотал Хиджиката. — А вот так. Но у меня есть предложение — если ты вернёшь себе её преданность и любовь, я так уж и быть отдам ей свою жизнь и даже память Волкам из Мибу. Но запомни, ты не можешь даже упоминать о тех временах, иначе не засчитаю. — Ах ты ж… Ладно, я согласен. Дай слово! Я демонам не доверяю! — Обижаешь, демоны не роняют слова на ветер. — Запомни, обманешь — убью. Убил один раз, убью и второй, — жестко прошептал он. — Да, да, да. Как же, промахнулся — не убил. Я буду следить за ходом «игры», даже тогда когда не ждёшь. Будь внимателен, Хиджиката Тошизо. И да, кстати, твою подругу собираются взять в твой Орден Шинсенгуми, — небрежно проронив последнее два слова, демон исчез в фейерверке бледных лепестков опадающей вишни. — А ведь когда-то давно, я встретился с Чизуру, когда падал снег, напоминая раннее цветение сакуры, — произнёс парень уже в пустоту и тоже направился своей дорогой, полной трудностей, побед и проигрышей, дружбы, ревности, соперничества и, конечно же, любви!