***
Чизуру и Кимикигу стояли на платформе, ожидая поезд «Киото — Токио». Вокруг суетились люди, а тетя всматривались в прорехи между спешащими и думала о чем-то своем. — Я вернусь через день, — неожиданно произнесла она. — Не успеешь оглянуться, как вернётся Каору и твой отец… Все будет хорошо, Чизуру, я обещаю. — Я знаю, — улыбнулась девушка, посмотрев на тетю самым своим искренним взглядом. Она верит, она дождется. Она ведь умеет ждать… Почему-то в последнее время начали возникать ощущения, будто Чизуру уже когда-то видела или делала что-то, хотя слышит об этом впервые. Ещё эта частая головная боль… Это так пугает. Иногда девушка задумывается, не сошла ли она с ума, ведь внезапно всплывающие сцены старинных пагод и сверкающих катан, это далеко не нормально. И ночью, когда границы реальности стираются, она слышит странные, нежные, разные голоса. Но как только она открывает глаза, они тут же исчезают. Девушка вздохнула, поднимая голову. Издали заскрипела электричка. — Это моя, — сообщила тетя, поудобнее перехватывая сумки и целуя племянницу в лоб. — Не скучай. Люди исчезли за створками, среди них растворилась фигура Кимикигу. Чизуру долго махала невидимой опекунше, надеясь, что она видит, и направилась домой. Сакура исчезала, улетала. Стояли стройные, черные сакуры, уже кое-где покрытые молодыми листочками. Девушка шагала по излюбленной аллее, задрав голову к небу. Сейчас зайдет за О-Сэн и можно в Академию. А завтра и выходной. Ребята из Ордена обещали устроить пикник в городском парке. Шинсенгумевцы за последний месяц заняли практически все пространство в мыслях девушки. Что-то старое, скрытое было в их глазах, родное и надёжное, но что, Чизуру понять не могла. Да ещё и Казама Чикаге. Тот вечер, когда она заметила его во дворе школы, избивающим стену, стал будто переломной точкой между ними. Столько горя было в его неестественно алых глазах, столько страха… Как много вопросов! Чизуру вздохнула, жмурясь от лёгкого ветерка. Будто что-то надвигается. Будто что-то идет, неумолимо приближаясь. Будто сакура исчезает лишь для того, чтобы не видеть это непонятное и неумолимое, старое, как свет. — Эй! Чизуру! Привет, — к ней подбежала О-Сэн, придерживая свою сумку и улыбалась во все тридцать два зуба. — Как дела? Сказали, сегодня не будет математики, с чего бы это? Что-то с Кимикигу-сенсей? — вопросы так и прыгали с ее губ, а улыбка не переставала светится ярко, как летнее солнце. Чизуру и совсем забыла поделится с подругой вчерашней новостью. — Кимикигу уехала в Токио. Отец в тюрьме, и Каору нужно вернуть обратно… — Как в тюрьме? — улыбка девушки сразу погасла, и они двинулись к Академии. Тускнело небо. — Не знаю. Он скрывался, и его поймали. Кимикигу не сказала, но главное, что с ними все в порядке, верно? — Чизуру слабо улыбнулась, будто ответ О-Сэн мог определить правильность её действий. Но, конечно, это не так. Ей придется все делать самой. Подруга промолчала, грустно поджав губы, и больше ничего не посмела спросить. Витали лепестки сакуры, улетая вместе с порывами ветра, освобождая ветви для молодых листов, что зеленели чисто и искренне. Может ей тоже построится?.. Кажется, это не ее жизнь. Это не она, другая. Чужая Чизуру, которая не должна была перейти в Академию и жить с опекуншей, познакомится с О-Сэн и ребятами. Не она, другая, пришедшая из… — Чизуру Юкимура! Вот ты где, я нашел тебя, — воскликнул Соджи, выруливая откуда-то из-за угла. — Извините, я вынужден её похитить, — он махнул оторопевшей и возмущенной О-Сэн и потащил Юкимуру за собой, попутно объясняя: — Хиджиката забыл выдать тебе какую-то бумажку, по выступлению, кажется. — А… — Протянула Чизуру и опять сникла, покорно следуя за Окитой. Академия проснулась, принимая в свои ворота учеников. Все как обычно, но почему это все кажется таким чужим? Соджи оглянулся на нее через плечо и тоже нахмурился, останавливаясь. Они стояли в каком-то пустом коридоре и не разговаривали. Девушка отвернулась, ее щеки вздрагивали. Не она, другая! Не она… Черт! Черт! Черт! «Я встретила его когда шел снег, напоминая цветение сакуры… — зазвучал в голове собственный голос. — А его глаза были полны холода и стали, но я знала, что сердце теплое, как закат… Их было не разлить водой, и хоть иногда происходили ссоры, рядом с ними я чувствовала себя, как за каменной стеной… Он был смелым и очень молодым, он был добрым и ярким, как звезда, упавшая с неба… Его трудно было не уважать, его храбрости и самоотречению можно было позавидовать… А он был неприметным, как тень и верным, как конь для своего всадника, он был верен Шинсенгуми. И лишь одного мне не удалось до конца понять…» Слова сливались с мыслями, голос со стуком сердца. Чизуру замерла, слушая свои (или чужие?) мысли и пугаясь все больше. Кажется, она знала о ком идёт речь… — Да что с тобой не так? — не выдержал Окита, заглядывая в её глаза, раздражённо прищурившись. — Я всегда знал, что… — Девушке среди вас не место, — продолжила Чизуру его фразу и вымученно улыбнулась. — Я знаю. Но это мой выбор и я так хочу. Каждый имеет это право, я воспользовалась им так. Неужели, это не честно? Соджи отпрянул, нахмурился, сведя брови к переносице. А девушка продолжила: — С тех пор, как я сюда приехала, даже подумать не могла, что меньше, чем за месяц обрету таких друзей, как вы и я нисколько не жалею, что так получилось. Неужели вы, семпай, жалеете о том, что я здесь, среди вас? Неужели вам неприятна я? Если это так, я не смею задерживаться, — девушка поправила сумку и развернулась, будучи схваченной за руку. — Я не это имел ввиду. Ты не права, — хмуро отозвался Окита, все ещё держа ее за рукав. — Я не против. Чизуру улыбнулась, разворачиваясь. Все эти картинки, все эти голоса никогда не смогут заменить ее настоящую жизнь. — Спасибо вам за то, что понимаете меня такой, какая я есть. Ведь это так сложно… Такой, какая есть. Не она, другая. Не она. Но она. И только она, единственная. Она — Чизуру Юкимура, больше никто. Только она. Соджи усмехнулся, хитро прищурив глаза и отпуская девушку. Ветер. Сакура. Боль. Картинка. Человек, кашляющий кровью, но она разбилась, улетая. Голос. Слова непонятные. И Соджи Окита стоит и улыбается, вновь потягивая руку. Девушка приняла её и последовала за ним, словно уходя от всех своих проблем. Он понял её такой, какая есть. Принял навсегда. Как когда-то…***
— Гейша? — переспросила Чизуру, внимательно читая сценарий будущей сценки. Небольшой, до послезавтра успеют прорепетировать. — Ну да, — ответил Хиджиката, подойдя к ней. — Не согласна? — Нет, что вы! Просто это так… Необычно. — Наш фестиваль вдоль и поперек — необычность, — ласково усмехнулся парень, внимательно глядя на девушку. Он знал, он чувствовал, все закончится совсем скоро. Чизуру вновь изменилась. Тот день, когда он встретил ее впервые, был так похож на тот, старый, зимний, но был по-новому важный, переполненным сомнением. Но теперь, он верил, все позади, все произойдет совсем скоро. Игре, что начал демон скоро придет конец, и они с Чизуру начнут новую жизнь, и не надо больше боятся смерти. У них впереди годы. Девушка улыбнулась, кивнув. Завтра они проведут день в парке, провожая последнее цветение сакуры. Все вместе. Снова, но уже навсегда. — Кстати, я тебе не сказал? Хейске вернулся в Академию. — Да? — от неожиданности Чизуру выронила листки. Такая неуклюжая, такая родная. Она нагнулась, чтобы поднять из, а Тошизо кинулся помогать, улыбаясь. Его. — Как здорово! — воскликнула девушка, широко улыбаясь и кивая. — Мне нужно идти, Хиджиката-семпай. Ещё увидимся? — Обязательно. Завтра в час, помнишь? — спрсил парень, усмехаясь. Увидимся. Всегда будем вместе. — Да, конечно, — опять кивнула девушка и поспешила к двери, исчезая за стеной, но тут выглянула и громко, быстро выпалила: — Спасибо! — и убежала. Были слышны негромкие шаги по лестнице. Убежала, но больше никогда Хиджиката её не отпустит. Никогда. — Как больно проигрывать. Теперь понимаю, что ты чувствовал, когда потерял свой хваленого отряд и продул новому правительству… Это так стыдно. Казама сидел на подоконнике, не глядя на него. Его взор был устремлён к сакуре. — Да, — только и сказал Тошизо. Замолчали. — Ты помнишь об уговоре? — Демоны ничего не забывают и не бросают слов на ветер. Ты забыл? — Чикаге обернулся. Его глаза были усталыми и постаревшим, казалось, на несколько десятков лет. — Я бы все равно её спас. Неужели, ты подумал, когда оставил ее мне, что я не попытаюсь завоевать её? Руки Хиджиката невольно сжались в кулаки. Парень напрягся и нахмурился. — Но она не поддалась, — продолжил демон. — Осталась верной тебе, несмотря ни на что. Пыталась забыть, но тщетно. Она несла эту любовь через века. Но вот вопрос, достоин ли ты ее сейчас? Сквозь открытое окно залетела горсть старых, почерневших лепестков. Демон и человек молча смотрели друг на друга, продолжая вечную битву. Но вот незадача, и она однажды закончится. Осталось совсем недолго. Совсем… — Береги её, расецу.***
Чизуру бежала, что есть мочи. Хейске! Он вернулся! Коридоры сменялись галереями, и вот, замелькал кабинет родного касса истории. Кондо-сенсей уже давно был в кабинете и разглядывал какие-то бумаги. — Доброе утро, Чизуру, — улыбнулся мужчина. — Доброе! — кивнула девушка, ища глазами того, ради кого мчалась на всех парах. Тодо обнаружился на одном из классных подоконников, задумчиво глядя в окно и чему-то улыбаясь. Чизуру тихо, словно мышь подкралась к нему, стараясь не попасться в поле его зрения и осторожно тронула за плечо, широко улыбаясь: — С возвращением, Хейске-кун! — крикнула она, пытаясь заглушить вопль класса. — Как я рада! Тодо тоже улыбнулся, перехватывая её руку, но ничего не сказал, правда, и по глаза все было понятно: он счастлив, что вернулся назад. К своим… Девушка сжала пальцы на его ладони. Так много ещё хотелось сказать, но так не хватало времени. Протрещал звонок, разгоняя орущих школьников по классам, а Чизуру знала, что чему-то скоро придет конец.***
Билась в окно сакура, будто прощаясь. Чизуру стояла у зеркала, приправляя полы своего бледного, под сакуру, платица и улыбалась сама себе в зеркале. Неизменный хвост и грустная улыбка — вот и вся Чизуру, которую приняли и полюбили. Сегодня, в выходной, Орден устраивает предфестивальную встречу, ведь завтра важный день, организаторы должны отдохнуть и, конечно, ещё раз все обсудить. С костюмами тетя договорилась, речь своего сольного выступления Чизуру почти выучила. Фестиваль должен пройти без сучка без задоринки. А она знала, что все будет хорошо. Шумели на ветру сакуры. Пикник будет в городском парке, где полным полно этих деревьев, которые от каждого порыва ветра отпускали в небо фейерверки лепестков… Фейерверк! Чизуру вздрогнула, но тут же успокоилась, что ещё вчера передала каробку от Яманами-семпая Хиджикате Тошизо. Нет, этот день ничего не испортит. Она знала, она была уверена. «Все будет хорошо, пока мы вместе… Осталось чуть-чуть… Потерпи! Ну же!» Опять какие-то странные, чужие мысли. Юкимура встряхнула головой, и её куций хвостик смешно подпрыгнул следом. Все, хватит себя накручивать, это от того, что она много волнуется об отце, о брате… Почему просто нельзя расслабиться и верить в лучшее. Откуда у жизнерадостной, молодой девушки такое жгучее ощущение, уверенность того, что все пойдет наперекосяк? О, Ками-сама… Новенькое лёгкое платье сидело отлично, а мелкий рисунок из лепестков сакуры как ничто другое был идеален в этот теплый день, когда сакура заканчивает свое цветение. Чизуру ещё раз вздохнула, сама себе улыбнулась в зеркало и, прихватив с тумбы ключи, выбежала на улицу, захлопнув входную дверь. Тут же ее обдул лёгкий ветерок, поднимая в воздух оставшиеся, ещё не убранные, лепестки и унося их на другое улицы. Чизуру прикрыла глаза, подняв голову на небо, и двинулась вдоль фонарей к городскому парку. Завтра сложный день, поэтому сегодня нужно отдохнуть и отпустить все проблемы. Просто остыть, как обычно говорит Каору, и идти вперёд, несмотря ни на что. Киото слишком изменился с того дня, как Чизуру здесь оказалась. По-другому стали выглядит улочки, по-другому дуть ветер. Все стало слишком… родным и близким, таким, что невозможно будет оставить. Чизуру шагала вперёд по аллее и думала, что обязательно вернётся сюда ещё, когда придет время. А может и не уедет отсюда совсем… Парк встречал гостей далёкой, мягкой музыкой и спокойствием его садов и клумб. Девушка поправила на плече сумку и прошла сквозь арку, вдыхая аромат каких-то сладостей и слушая шум фантанов. Как тут было хорошо. Здесь тоже сакура нашла свой закат, и на её ветках уже виднелись молодые зелёные листья. Чизуру оглянулась в поисках ребят, но ее тут же окрикнул с другой стороны: — Чизуру-чан, иди к нам! Мы здесь! — махнул Хейске из-под одной из сакур и улыбнулся. Устроившись на каком-то покрывале, ребята разложили все, что принесли. Бутылки с лимонадом, булочки, суши, которое, видимо, приобрели в этом же парке. Девушка, улыбаясь присела рядом с Хиджикатой и затихла, молча оглялвая друзей. Почему-то, время от времени, кажется, что все это короткий счастливый сон, будто он снится ей уже очень давно и повторяется вновь и вновь. Она их знает очень давно. Очень, несколько веков назад… — Что-то не так? — лёгкое прикосновение к плечу. Чизуру обернулась, глядя в его сиреневые, родные глаза. Знает… Не она, другая… Разные взгляды, разные судьбы, одно сердце. Отряд Шинсенгуми, бравые воины, друзья. Верность и честь, вот что преобладает в их сердцах. И они всегда возвращаются, чтобы не произошло по дороге назад. «Хиджиката-сама, почему вы боитесь будущего? Почему вы боитесь меня? Я не умру, я всегда останусь с вами, и вспомню, чего бы мне это не стоило. Лишь поймите — демоны бессмертны, но однажды это им надоедает». Чужие мысли, чужая судьба. Что это? Что это такое?.. — Нет, — девушка мотнула головой и слабо улыбнулась. — Все в порядке, честно. — Переволновалась, — вынес Сайто свой вердикт и тоже посмотрел на не с неким беспокойством. Орден, воины, самураи, волки из Мибу, как ещё их называют? Они смотрели на нее разными взглядами. Смотрели, принимая. Как и много лет назад. Воспоминания — такая странная штука. Их можно отнять, стереть, украсть, но сколько бы времени не прошло, любовь, что жила веками, все равно выживет и найдет свой луч света. Найдет покой. — Наверное, все из-за фестиваля, — опять улыбнулась Чизуру, чуть отворачиваясь. Веками живёт любовь. Замолчали. Они всегда возвращаются. Хлопнул лимонад, который открыл Харада, запенился. Парень отскочил, испортив рубашку и засмеялся. Чизуру с улыбкой наблюдала за ними, кинув взгляд на Хиджикату, который тоже смеялся. Беззаботно, искренне. «Ещё чуть-чуть» Из-за сакуры на нее смотрел Чикаге. Девушка знала это, но так и не повернулась к нему. Всему на свете приходит конец — играм и войнам, историям и сказкам, и лишь память остаётся вечной. — Прости, — одними губами произнес Казама и исчез, растворившись в вихре. Хиджиката взял ее за руку и заглянул в глаза. Он обещал вернуться в ту ночь, он вернулся. Они всегда возвращаются. Чизуру лишь улыбнулась. Она вспомнила, но все ещё не могла поверить. Скоро конец, но конец — это только начало чего-то ещё, чего-то важного. — Завтра фестиваль, и я уверен, он пойдет отлично! — сказала Хейске, улыбаясь. — Да, — кивнула Чизуру. Он пойдет отлично. Все будет хорошо.