Душа, взыскующая душу

      На стеклах его машины было достаточно тонировки, чтобы Влад мог ездить днем, не беспокоясь о солнце. Тонировка и гаражи, напрямую соединенные с домом, и в особняке, и в городской квартире давали ему возможность путешествовать почти без хлопот.       Высадив Мину у дверей ее дома, Влад направился на север, в Карпаты. Ехал он долго, до восхода солнца и дальше, пока не достиг конца дороги. Здесь следовало выйти из машины и идти дальше пешком. Используя свою власть над стихиями, Влад взмахом руки нагнал тяжелые темные тучи, вышел и пошел дальше — одинокая фигура на горной тропе, под мрачным грозовым небом.       У подножия высокого утеса он обратился в стаю летучих мышей и взлетел вверх — к развалинам давно покинутого монастыря на вершине горы.       Здесь много веков назад он потерял Мирену, свою возлюбленную.       Здесь, в небольшом склепе у часовни, нашла она свой последний приют. Часовня, не посещаемая уже столетиями, хранила на себе следы запустения, однако была выстроена на совесть и могла простоять еще много веков.       Мраморную плиту — единственную чистую каменную плиту во всем монастыре — Влад нашел без труда. Он часто бывал здесь; часто сидел над этой плитой, в скорбной задумчивости проводя пальцами по надписи, гласившей только: «Мирена Дракулешти».       — Мне тебя не хватает, — тихо произнес он. — Очень. Не было дня, когда бы я не тосковал по тебе.       Опустившись наземь, он устремил взор на последнее пристанище жены.       — Любовь моя, прошли столетия. Знаю, ты бы не упрекнула меня за то, что жизнь моя продолжается. И все же… все же в глубине души чувствую, что изменяю тебе с Миной. Как бы я хотел, чтобы она была тобой, чтобы ты в ее облике вернулась ко мне!.. Что за мысль! Но — прости, похоже, я действительно в нее влюблен. Скажи, Мирена, что мне делать с этой любовью?       Ответа не было.       Да он и не ждал ответа. Хоть сам Влад и был вампиром — он не верил в призраков, выходящих из могил.       Во вторник лекцию Мины снова прервали; на этот раз — не посыльный с цветами, а чины городской полиции. Хотели выяснить, не известно ли ей что-нибудь об убийстве, произошедшем в кампусе в пятницу.       — Боюсь, я ничего не видела, — извиняющимся тоном ответила Мина. — В тот день я пораньше ушла из университета, чтобы встретиться со своим другом — он заехал за мной сюда. Думаю, когда это произошло, мы уже уехали из кампуса.       — А кто ваш друг?       — Влад Николае.       Полицейские переглянулись — как видно, они о нем слышали.       — В таком случае, мы с ним свяжемся и попросим подтвердить ваш рассказ, — сказал наконец полицейский в штатском. — Благодарю, что уделили нам время, мисс Мюррей.       — Прежде чем уйдете, я хотела бы задать вопрос, — услышала она вдруг свой собственный голос. — Правда ли, что у убитого было вырвано горло?       — Не совсем.       — Кто мог это сделать? Какой-нибудь дикий зверь?       — На шее у него, мисс Мюррей, были следы человеческих зубов, — мрачно ответил инспектор. — Нет, животное такого не сделает. Это был зверь в человеческом обличье.       Они ушли, оставив Мину в тревожной задумчивости.       Шли дни, а от Влада не было ни слуху, ни духу. Несколько раз Мина писала ему СМС, но они оставались без ответа. Быть может, так уж переживать не стоило — в конце концов, они провели вместе всего одну ночь; но Мина действительно влюбилась, и исчезновение Влада мучало ее, словно открытая рана.       Даже студенты заметили, что она не в духе, и на свой лад старались ее приободрить. Не будь Мина так погружена в свое горе, она, несомненно, оценила бы их усилия.       Забыться не удавалось даже во сне. Мину тревожили яркие и беспокойные сны, которые, проснувшись, она не могла припомнить — ничего, кроме того, что там, во сне, так же безумно тосковала по Владу. Шли дни, тоска ее росла, а вместе с ней рос и гнев.       — И встречалась-то с ним всего пару раз! — сердито бормотала она вечером, заваривая себе чай. — Какого черта я вообще ему поверила?       В этот миг раздался дверной звонок. Мина подскочила, едва не расплескав чай. Кто бы это мог быть в такой поздний час? Сердце предательски забилось при мысли: а вдруг это Влад?       Оставив чай на кухне, как была, босиком она поспешила в прихожую и распахнула дверь.       Перед глазами возник огромный букет розовых роз и пионов, а в следующий миг — лицо Влада, на котором ясно читалось раскаяние.       — Извини за исчезновение, — проговорил он. — Ты меня прощаешь?       Мина расплылась в улыбке; при виде возлюбленного весь гнев ее улетучился. Быть может, не следовало так легко его прощать — но… но… сердиться она была просто не в силах!       — Конечно!       Она отступила на шаг, пропуская его. Он положил цветы на столик и сжал Мину в объятиях.       — Прости, что не появлялся и не отвечал. Но мне нужно было… кое-что обдумать.       Вдруг Мина все поняла.       — Ее звали Миреной, верно?       — Но как…       — Ты дал такое имя своему первому сорту вина, — напомнила Мина. — Это название много для тебя значило, оно не могло быть случайным.       Он сглотнул, затем кивнул.       — Верно. Ее звали Миреной.       — Ты все еще любишь ее, — мягко сказала Мина. — Я понимаю и не возражаю. На самом деле, мне кажется, это безумно романтично. Но все же… надеюсь, в твоем сердце есть место и для меня.       Он сжал ее лицо в ладонях.       — Поэтому я и исчез, милая моя Мина. Мне нужно было разобраться в себе. И примириться с этим.       — С этим? — переспросила она.       — С… с нами. С тем, что… не хочу спугнуть тебя, Мина, но я определенно влюблен в тебя. И ты мне очень нужна.       Мина вцепилась в его винно-красную рубашку.       — Быть может, это полное безумие, — прошептала она, — но то же чувствую и я. Как будто знаю тебя уже целую вечность.       Влад склонил голову и медленно, нежно ее поцеловал.       — Моя Мина! — выдохнул он.       — Как ты думаешь, я сошла с ума? — спросила она.       — Если так, то и я тоже.       Она выскользнула из его объятий и, взяв букет, понюхала розы.       — Знаешь, если ты и дальше будешь засыпать меня цветами, мне некуда будет их ставить!       — Понял, — с улыбкой ответил он. — А разве современная теория не гласит, что я должен заглаживать вину подарком всякий раз, как… как это говорится… «накосячу»?       Мина мягко рассмеялась.       — Влад, мне не нужны ни цветы, ни подарки! Хватит обычного «прости».       Взяв свой мобильник, она попросила:       — Постой спокойно секунду, я хочу нас снять. Ты ведь будешь виден на фотографии? Я хочу сказать, я слышала, что вампиры…       — На фотографиях я виден, и даже отражение у меня есть. А легендам о вампирах по большей части верить не стоит.       Мина рассмеялась и подняла телефон, чтобы сделать селфи.       — Тебе стоит чаще носить красное, — заметила она. — Тебе очень идет. — И, опустив телефон, лукаво улыбнулась: — Но, по-моему, еще лучше эта рубашка будет смотреться на полу!       Он широко улыбнулся в ответ.       — Вот как? Давай проверим!