Душа, взыскующая душу

      Когда настало время отъезда в Румынию, Влад снова нанял для всех частный самолет. Они прилетели ранним вечером. Погода стояла пасмурная: по воле Влада на всем протяжении пути, начиная с Лондона, за ними следовала буря. Никогда еще Мина так не радовалась, что наконец вернулась домой! Едва Влад припарковал машину, она с маленьким Лукой на руках почти бегом вбежала в особняк и устремилась наверх, в детскую.       Люси с любопытством оглядывала особняк, коттедж, в котором жили экономка и ее дочь, хозяйственные постройки и бескрайние виноградники.       — Просто королевские угодья! — заметила она. — Но… виноградники? Ты в самом деле занимаешься виноделием? Как-то непохоже на тебя.       — В тысяча девятьсот пятьдесят втором году мне нужно было решить, чем заняться, — объяснил Влад. — Подвернулся виноградник. Почему бы и нет, решил я. В последнее время подумывал его продать и заняться чем-нибудь другим — но Мине нравится дом, а так как он стоит посреди поместья…       — Если продашь землю, придется продать и дом. Понятно.       Влад познакомил Люси с экономкой Светой и ее дочерью Юлией, объяснил, что Люси — вампир, как и он сам, и некоторое время поживет с ними.       — Вижу, вы привезли с собой малыша, — заметила Света. — Все ли хорошо с госпожой Миной?       — Да, спасибо, и с ней, и с Лукой все в порядке.       — Очень уж рано малыш появился на свет! Мне казалось, госпоже Мине рожать только в январе!       — Мина заболела и родила раньше срока, — объяснил Влад; о невольной вине Люси в преждевременных родах Мины он упоминать не стал. — Но теперь наш сын достаточно подрос и окреп, чтобы вернуться домой.       Мина обустраивала Луку в детской — и, кажется, готова была заниматься этим весь вечер; так что Влад сам провел Люси по дому и показал ей гостевые покои.       — Мина оказалась идеальной матерью, — заметила Люси. — Вы не спешите с ее обращением, потому что хотите еще детей?       Влад слегка кивнул.       — У нас с Миреной был только Ингерас — хотя, видит Бог, мы пытались! Мина считает, что у нас с Миреной была резус-несовместимость. Что ж, с Миной у нас никакой несовместимости нет, так что прежде, чем она обратится, обязательно заведем хотя бы еще одного ребенка!       — А она уверена, что хочет обратиться? — негромко спросила Люси. — Я бы ей такого не пожелала.       — Она не хочет умереть и снова оставить меня одного, в безутешном горе, на долгие столетия. Может быть, и на вечность. Ведь нет никакой гарантии, что она снова вернется — и что мы снова сумеем друг друга найти.       — Как все это странно! — покачала головой Люси. –Ты знал, что Мирена должна переродиться?       — Предполагал, что такое возможно. Точно не знал никогда. Но не терял надежды.       — Как же ей с тобой повезло! — вздохнула Люси, а затем, извинившись, ушла в отведенную ей комнату.       Влад зашел в детскую — и обнаружил, что Мина сидит в кресле-качалке с Лукой на руках.       — Как он поел? — спросил он.       — С большим аппетитом — и отлично! Я беспокоюсь, когда он не хочет есть. — Малыш закряхтел, и Мина нежно улыбнулась ему.       — Я устроил Люси в комнате для гостей.       — Извини, — поморщилась Мина. — Я хотела уложить Луку и спуститься к вам, но он захныкал, и…       — Не беспокойся об этом, — улыбнулся Влад. — Разумеется, Лука важнее.       Он устремил нежный взгляд на жену. Она сидела, прижав малыша к обнаженной груди; маленький Лука сосал, сжав крошечные кулачки, а мать нежно гладила его по спинке, чтобы помочь ему проглотить и усвоить материнское молоко. На это зрелище — любимую женщину, кормящую их сына — Влад мог смотреть вечно.       Он присел на ковер рядом с ее креслом, обхватив руками колени.       — Помню, — заговорил Влад, — когда Ингерас был младенцем — тихо ждать кормления не любил! Нет, проголодавшись, он принимался вопить как сирена — и не успокаивался, пока Мирена буквально не затыкала ему рот грудью!       Мина фыркнула в ответ.       — Как же, помню! Каждые два часа — по нему можно было часы сверять!       — Я предлагал нанять кормилицу, но…       — Мирена никогда бы не согласилась, — покачала головой Мина. — Когда кормишь грудью своего ребенка, это… это очень интимный процесс. Совершенно особая связь между матерью и ребенком, которую не хочется ни с кем делить. В наше время многие выбирают искусственное вскармливание — но я всегда знала, что буду кормить грудью. Ведь мой сын — только мой. И кормить его не будет никто, кроме меня.       Именно так — даже теми же словами — ответила ему Мирена, когда он предлагал нанять кормилицу для Ингераса. Улыбка Влада померкла; он задумался о том, смирится ли когда-нибудь Мина с тем, что она и Мирена — одно целое, перестанет ли проводить границу между «собой» и «ей»?       — Я сообщил Ренфилду, что мы вернулись в Румынию. Он заедет завтра вечером, привезет некоторые документы, на которые мне надо взглянуть.       — А Ренфилд знает, кто ты?       Влад кивнул.       — За эти долгие годы… такое впечатление, что ко мне тянет странных людей. Таких, как Шкелгим. И каким-то образом они понимают, кто я. Не говорю о Свете и ее семье — их предки служили мне из поколения в поколение. Нет: случайные люди порой подходят ко мне на улице и обращаются «Хозяин»… Не знаю, откуда и как они узнают, но… Вот так десять лет назад ко мне пришел Ренфилд. И я рад, что с тех пор он со мной. Он человек очень толковый и верный.       — В самом деле, странно, — нахмурилась Мина. — Никогда не слышала, чтобы он звал тебя иначе, как «сэр».       Ее муж фыркнул и покачал головой.       — Две недели понадобилось мне, чтобы отучить его от этой привычки и убедить, что я предпочитаю обращение «сэр».       — А, понятно. Что ж, если как-нибудь захочешь, чтобы я называла тебя «хозяином» — тебе достаточно только попросить! — Мина подмигнула ему, и Влад расхохотался.       — Как же у вас тут хорошо! — проговорила, входя в гостиную, Люси.       Мина быстро прикрыла малыша и свою грудь детским одеяльцем.       — Тебе понравилась комната? — спросила она.       — Да, комната замечательная! Теперь понимаю, почему ты так любишь этот дом. Хотя, пожалуй, мне все-таки больше нравится ваш дом в Лондоне. Тут хорошо, но очень уж…       — Архаично?       — Да, точно.       — Хотела бы я показать тебе Румынию, но, боюсь, не смогу, — заметила Мина, перекладывая Луку под одеялом к другой груди. — Все интересное в Бухаресте, а для прогулок с Лукой сейчас слишком холодно.       — Не беспокойся, — махнула рукой Люси, — развлекать меня не надо. Я и сама сумею себя развлечь. А сейчас хочу только одного: как следует отмокнуть в горячей ванне, а потом посмотреть пропущенные серии «Аббатства Даунтон».       — Я покормлю Луку на ночь и отправлюсь в постель, — сказала Мина. — И это будет довольно скоро. При твоей спальне есть отдельная ванная и туалет?       — Разумеется, есть — я ведь не идиот! — с видом оскорбленного достоинства ответил Влад.       — Конечно, я просто хотела удостовериться, — улыбнулась Мина.       — Ночью я буду патрулировать окрестности, — заметил Влад. — Если что-то понадобится, зовите.       — Хорошо, но, уверена, у нас все будет в порядке.       Когда Влад вышел за дверь, Люси зевнула.       — Не могу привыкнуть к такой резкой перемене расписания, — пожаловалась она. — Я всегда была «жаворонком» — а теперь спать приходится днем.       — Строго говоря, ты не обязана спать днем. Просто так легче строить жизнь, когда до темноты не можешь выходить на улицу.       Тем временем Лука закончил есть. Мина накинула блузку, помогла сонному малышу срыгнуть и уложила его в постель.       — Как естественно все это у тебя получается! — заметила Люси.       — В каком-то смысле я через это уже проходила, — ответила Мина. — Я боялась рожать и чувствовала, что совершенно к этому не готова — но лишь пока не проснулись воспоминания Мирены. Теперь я все это помню. Как будто уже была матерью.       — А каково это — помнить, как растила ребенка, которого у тебя не было? Мина пожала плечами.       — Иногда — очень странно. Но в другие моменты я об этом даже не задумываюсь. Это просто есть.       — Все еще есть…       — Все еще есть, — согласилась Мина.

***

      Посреди ночи Мину разбудил плач Луки; но, прежде чем она успела подняться с постели — Влад был уже здесь.       — Я его возьму, — прошептал он жене, поднимая Луку на руки. — Как думаешь, он голоден?       С трудом разлепив веки, Мина взглянула на часы. — Не должен. Кушает он каждые два часа — а я кормила его чуть больше часа назад. Может быть, надо памперс сменить.       — Я все сделаю. Спи.       Кивнув, Мина откинулась на подушку. Шаги Влада затихли вдали: он понес Луку в детскую, где стоял пеленальный столик. По обоюдному согласию супругов, сейчас, пока Лука был еще очень мал, днем он жил в детской, но ночевал в колыбельке у них в спальне, рядом с супружеской кроватью.       Мина вздохнула и закрыла глаза; но сон не шел. Немного поворочавшись в постели, она откинула одеяло и пошла проверить, как там муж и сын. Влад сидел в кресле-качалке, прижав сына к плечу, и напевал ему старую румынскую колыбельную, памятную Мине по воспоминаниям Мирене — колыбельную, которую она не смогла бы перевести, даже если бы от этого зависела ее жизнь.       — Ему нравится, как звучит твой голос, — сказала мужу Мина. — Он всегда успокаивается, как только тебя слышит.       — Знаю. Таким же был и Ингерас. — И Влад поцеловал Луку в крошечную макушку.       Подойдя ближе, Мина легко погладила мужа по голове. Как любила она его густые темные волосы!       — Знаешь, — тихо сказала она, — я на тебя не сержусь. За Ингераса. Если ты вдруг думал…       Он поймал ее руку и поцеловал пальцы.       — Знаю. Не знаю только, почему так легко меня прощаешь.       — За что же тут прощать, Влад? Ты делал все, чтобы защитить и его, и меня.       — Я делал все, что мог — но этого оказалось недостаточно, — пробормотал он.       Перегнувшись через спинку кресла, Мина поцеловала его в щеку.       — Милый мой, если ты когда-нибудь решишь, что сделал для своей семьи уже достаточно — вот тогда мы окажемся в большой беде! Но этого не будет, правда?       — Никогда, — прошептал он так, словно давал обещание.       — Значит, и беспокоиться не о чем. — Она запечатлела поцелуй у него на виске. — Ты же знаешь, ты для меня все. Ты и Лука. Я готова даже не возвращаться на работу — мне ничего больше не нужно, пока есть вы.       Малыш потянулся и зевнул, выпростав из пеленки крошечную ручку. Мина пощекотала его ладонь, и он, не открывая глаз, сжал ее палец своими крохотными пальчиками.       — Хотел бы я знать, в какую игру играет Древний Вампир! — вздохнул Влад. — Ненавижу вот так сидеть в бездействии и ждать, когда он нанесет следующий удар.       — Знаю. Должно быть, этого он и добивается. Но вот чего я не понимаю: ты говорил, что ему нужна твоя помощь. В таком случае зачем ему нас мучить?       — Быть может, потому что он безумен? — предположил Влад. — Он говорил…       Он помолчал, пытаясь припомнить слова вампира, сказанные много столетий назад.       — Говорил что-то об игре с судьбой. И о том, что судьбы мира покоятся на равновесии отчаяния и надежды.       — Если так — мне кажется, он на стороне отчаяния, а мы с тобой на стороне надежды.       — Похоже на то. — Влад взял Луку поудобнее и прижал его к себе. — Иди ложись, Мина. Когда он уснет, я его принесу.       — Хорошо. — Она снова пробежала пальцами по волосам Влада. — Чувствую большое искушение сказать тебе: «Не сиди допоздна» — но для тебя, наоборот, ложиться спать еще слишком рано.       — Скоро я к тебе присоединюсь, — пообещал он.       Мина вернулась в постель — и, слушая, как Влад в соседней комнате напевает колыбельную их сыну, в конце концов погрузилась в сон.