***
Утро инспектор Кирию Зеро встретил нигде иначе, как в допросной. Из клуба в управление доставили больше пятидесяти человек, взяли лишь тех, у кого при себе нашли подозрительные таблетки. «Досадно», — поговаривали коллеги за его спиной в курилке. Работали не покладая рук всю ночь, прихватили часть утра, а результат всё один — тишина. Никто из задержанных не сказал ничего внятного: возмущались, что-то бубнили, зато чётко выкрикивали о знании своих прав и желании видеть адвоката. Уж чего-чего, а иметь дело с таким количеством адвокатов в управлении никто желания не имел. Позже выяснилось, что все задержанные лица очень даже обеспеченные: бизнесмены, модели, идолы и прочие весьма пикантные личности; и вот назревал вопрос, если у них деньжата водятся, то речь идёт о качественном продукте, который собрал всех этих лиц в одном месте. — Эй, Зеро! — окликнул его Кайто, когда тот вышел подымить в курительную комнату. — Тебя шеф к себе на ковёр вызывает, зайди, что-то он не в духе… — Такамия хмурил лоб, подобная реакция не являла ничего шибко хорошо, оттого-то Кирию затушил наполовину недокуренную сигарету и, сгорбившись, поплёлся к Кроссу. На втором этаже, его догнал стажёр и передал результаты анализа. Не было ещё и девяти, а Зеро уже стоял у дверей лаборатории, поджидая там сонного лаборанта. — Вам просили передать, что совпадений по делам из архива Управления по борьбе с наркотиками нет, — чётко отбил коренастый юноша, улепётывая сразу же, как только инспектор раскрыл жёлтую бумажную папку и опустил в неё глаза. «Значит, сравнивать данные различных партий смысла нет…» — подумал про себя Зеро, через секунду потирая уголки глаз. Веки слипались, и, несмотря на пять кружек выпитого кофе, полпачки выкуренных сигарет, хотелось спать. — Вызывали? — Кирию вошёл в кабинет Кросса без стука. Прошёл, упал на стул и, вытянув ноги, тяжело повернул голову к шефу. — Да. Закуришь, Кирию-кун? — мужчина с какой-то радости придвинул подчинённому пепельницу и виновато-то заулыбался. Он и не пытался скрыть — дела шли не очень. — Предложите уволиться или взять отпуск? — Зеро отодвинул от себя белую керамическую посудину и намеренно поднялся со своего места. — Нет, Кирию-кун, нет! — замахал Кросс руками, старательно, а оттого глупо улыбаясь. — Ты не нервничай так. Я тебе кое-что скажу, а ты постарайся воспринять эту информацию нормально. Хорошо? — Выбор-то у меня небольшой… — Зеро ничего не оставалось, как обратно присесть и замолчать. — Первым делом возьми сегодня выходной. Ты устал, тебе нужно поспать. С Канаме-куном я сам переговорю. Уверен, он не станет выдвигать никаких обвинений. Беспорядка вы не устроили, из посетителей клуба никто не пострадал. Те препараты, которые вы изъяли, мы будем вынуждены вернуть. Да ты и сам уже понял, что никаких наркотиков там нет. Деятельность официальная, разве что нарушены кое-какие территориальные границы, но ввиду некоторых особенностей, нам лучше закрыть на это глаза. Канаме-кун является монополистом в своём деле. Рецептура этих препаратов строго засекречена. Поэтому у его клубов повышенная охрана, кроме того, никому и в голову не придёт искать производственные цеха в таком месте. Я знаю, что ты пошёл по следу, на этот клуб у вас была наводка, но на этом всё. Это дело закрыто. «Как она и говорила… — Зеро вспомнил слова Юуки и предостережения Курана. — Но если всё так хорошо, то почему эти таблетки были найдены у полусотни посетителей этого заведения? Почему все они обеспечены? И с чего наш шеф прикрывает эту лавочку?» — вопросов у инспектора назрело достаточно, жаль, обмозговать их было не с кем. — Кирию-кун, тебе пора, — возобновившийся разговор с Кроссом, вывел Зеро из его мыслей. — Скоро сюда наведаются адвокаты наших ночных гостей. Тебе лучше с ними не встречаться. А завтра, завтра ты приходи на работу, как и положено. Я дам тебе какую-нибудь непыльную работёнку, займёшься тем, что ты раньше любил. — Да кому же нравится ковыряться в мусоре?! — низко, почти что призрачно, заговорил он, опустив при этом голову. — С этим ничего не поделать, Кирию-кун. Такая уж у нас работа… — утешил его Кросс. — Знаю. Мы делаем воздух в городе чище. Это единственное, что ещё удерживает меня здесь, — его слова, сказанные больше паркету, нежели руководству, говорили о скудности холостяцкой жизни и некой бытовой бесцельности.***
В десять часов утра поместье Куранов навевало сонливость. Юуки с самого утра была отправлена в университет в сопровождении Акацуки, а Канаме, не зная сна и покоя, допытывался до несчастного, вымотанного Айдо. — Мы отработали сыворотку, которая приостановит быстрое взросление полученной особи и уничтожит последние следы вмешательства Ридо. Однако повернуть вспять то, что уже сделано — невозможно, — Ханабуса отчитывался по работе с Эвой, покачиваясь из стороны в сторону при каждой случайной паузе в разговоре. За сон он бы отдал печёнку, правда, не свою… — Как идут дела с рефлексами? — Канаме принял из рук Такумы бумаги, поступившие этим утром. По большей части в них находились письма — некоторые из аристократов сочли своим долгом высказать недовольство из-за внезапно нагрянувшей полиции в клуб, где их в немалой степени унизили, теперь же Курану ничего не оставалось, как посетить дом каждого, принести свои извинения и выслушать массу никчёмной лести. — Огульно. Она понимает, что цветы пахнут хорошо, а чеснок плохо; что огонь жжётся, а вода холодит. Три раза в день мы прокручиваем записи, где по сорок минут читают основы кастового самосознания и двадцать минут перед сном, включаем азы секса, однако без гипнопедии нам не обойтись. Разрыв режима наверняка скажется позднее, а ускоренный процесс взросления не даёт нам достаточно времени. Матушка-природа жестока, но рациональна. Доступные с самого рождения инстинкты привить искусственному организму не так-то просто. Мы планировали прививать понимание общественного статуса в течение тридцати месяцев, а в итоге успели провести лишь двадцать четыре… — Что она делает сейчас? — Канаме отложил письма в сторону и задал прямой вопрос. — Спит. Мы стараемся не нарушать её режима, пока во всяком случае. Как только её мозг отдохнёт, то мы продолжим вливать в него нужную информацию, — ответил учёный, потихоньку закутываясь в свой белый халатик; ему уже грезилась мягонькая подушка и тёпленькая постелька. — Ночью приведёшь её ко мне. Сейчас же можешь быть свободен, — Куран отпустил Айдо к предмету его вожделения, намереваясь переговорить с Такумой. — А не рано? Думаете, чьё-либо общество уже допустимо? — Итидзё самую малость тревожился. Они создали вампира чистокровного, со всех сторон идеального, мало ли к чему это могло привести. — Я планирую совсем скоро показать Эву обществу, — сказал на это Канаме. — Есть некие тернии между мной и моим кровным родственником, он сделал несколько ходов, нацелившись на атаку, я же приму меры для защиты и удержания позиций, а позднее, когда в руках будет достаточно силы, я сокрушу его. — Нельзя победить кого-то, жертвуя сном. Канаме-сама, вам тоже следует передохнуть… — посоветовал Такума, зная, что его президент уже больше суток глаз не смыкал. — Сон вреден для бизнеса, — Канаме поднялся и, подойдя к камину, зашевелил кривой кочергой тёплые угли. — Нам нанесли серьёзный удар. Проект Эвы не был направлен на финансовую сторону нашего дела, прибыль приносит производство кровяных таблеток. После внезапного визита полицейских многие из нашего общества захотят отказаться от продукта. Сегодня бизнес поставлен так, что всеми делами управляет Совет. Я во главе, но за мной идут пока чувствуют прибыль. Ридо недаром проник внутрь нашего предприятия. Теперь он один из членов Совета. Директора услышат о возможной и быстрой наживе из его уст, и мы не успеем оглянуться, как сами же начнём почковать чистокровных-скороспелок, готовых раздвигать ноги по любому требованию господина, не говоря уже о более сложных вещах… Кроме того, он мой единокровный родственник, таблетки для вампиров может производить и он, поэтому если мы не примем меры, то уже завтра окажемся не просто на улице, а будем развеяны ветром. — И у вас есть план, как это предотвратить? — Итидзё улыбнулся, конечно, у его президента был такой план. — В этой игре победит тот, кто соберёт больше союзников. Именно на это я намерен пустить в ход все свои средства!***
Ночью, как было велено, Айдо привёл в кабинет своего президента Эву. Спустя сутки, она вновь изменила окраску, став белой, словно прозрачной, очень похожей на других чистокровных, разве что красные глаза пугали своей не человечностью, белки и те стали мутно-красными. — Что случилось? — Канаме, как и требовали манеры, поднялся, правда, вместо приветствия и улыбки, прищурил карие глаза. — Это произошло, когда мы попытались воздействовать на неё токами различной напряжённости. Кажется, она поняла, что такое боль и у неё сработал защитный рефлекс. Используя свои чувствительные рецепторы и интуицию, она распознала у нас страх перед существами похожими на её нынешний облик. А вот откуда изменения в глазных яблоках, пока остаётся загадкой. К кровезаменителю она не прикасается, давать настоящую кровь мы не рискнули, следовательно, эту проблему мы будем решать, — заверил Айдо как можно скорее. «Это может быть только одним… — Куран потёр подбородок, внимательно изучая не улавливающий его новый взор. — Созревание… Она не прикоснётся к искусственной крови. Никто из чистокровных вампиров не прикасается к кровяным таблеткам в первые месяцы своей взрослой жизни, они питаются кровью своих родителей…» — думал он обо всём этом, тем более что питалась Эва именно его жизненными силами, раньше, когда медленно росла под его ежедневным контролем. — Касательно гипнопедии, — сказал Канаме, вспомнив о методике обучения во время сна. — Я хочу прослушать те записи, которые вы подготовили. Надо уделить особое внимание последующим трём неделям. — Будет сделано, — Айдо поклонился и покинул кабинет чистокровного. — Как ты себя чувствуешь? — Канаме решил проверить результаты работы. Эва и раньше слышала его голос, интересующая его реакция должна была поставить некие точки в этом эксперименте. Девушка не произвела голосовых звуков, однако наклонила голову, повернув её в сторону Курана. Этой реакции было достаточно. — Тебе нравится твой цвет волос? Они похожи на иней. Ты знаешь, что такое иней? — он задавал несложные вопросы. — Х…холодно… — тонкий дрожащий голос явил вампиру ответ. «Да, всё хорошо, — говорил он себе, прикрывая на этом глаза. — Она понимает меня и вспоминает ту реакцию, которую породило её тело. Голосовой фон пока слабый, но проблему решат тренировки…» — рассуждал он, делая для себя записи. — Тебе неуютно оттого, что я фиксирую о тебе данные? — Канаме заметил как Эва сжалась, когда он начал записывать. — Хорошо. Мы оставим их, — он всё отложил и пересел на диван, напротив Эвы. — Я хочу посмотреть на твою координацию в пространстве. Поднимись и обойди диваны по часовой стрелке. Он усложнил задачу, добавив в неё действий. Как он и думал. Движения Эвы являлись скованными, очень осторожными. Вся её жизнь сосредоточилась на рефлексах. Наконец, в кабинете запахло кровью. Он надавил ногтем на свою шею и выпустил несколько капель. — Что такое? Ты почувствовала что-то? — Канаме ощутил напряжение в воздухе. Эва с чем-то боролась, видимо, из-за страха. — Если хочешь, то возьми это. Знаешь, хотеть это значит чего-то страстно желать, так сильно, что не можешь больше ни о чём думать. Возьми мою кровь. Это поможет завершить процесс… Вот так… медленно… — он ощутил на своей шее очень тонкие пальцы, обрывистое дыхание и жар изголодавшегося вампира. — Канаме-сама, я принёс записи гипнопедии! — Айдо ворвался в кабинет не в самый удачный момент. Он не спугнул Эву, но испытал сокрушительный стыд. — Я подожду за дверью! — он был так увлечён, что не подумал о причинах появления запаха крови в воздухе. «Канаме-сама, как так можно?! — краснел он до сих пор, порицая своего президента. — Она же может быть очень опасна… Мы не провели ещё должных экспериментов и, вообще, её вся исследовательская группа боится, а вы…» — Ханабуса не мог взять и успокоиться, по крайней мере, пока не увидел чистокровного живым, в коридоре, с окровавленным платком возле шеи.***
Очутившись в своей тихой квартирке, Зеро без особой радости принял душ, разглядел в зеркале потемневший след от поцелуя Юуки и наполненный тревожными мыслями, провалился сквозь сон. Утро следующего дня настало со звуками угловатого будильника. Пять часов утра — пробежка, душ и утренний кофе, жаль, что не с газетой, на сей раз чтивом являлось заключение экспертов, было бы слишком просто уйти домой и не прихватить чего-нибудь из управления. «Очень странно… — говорил он про себя. — В переданных мной образцах найдено много альбумина. Он легко растворяется в воде и различного рода кислотах. Если быть проще, то это белок. Альбумин содержится в нашей крови и печени… Это что получается, все посетители того клуба имеют низкий уровень альбумина в крови?..» — эти мысли заставили открыть ноутбук и посмотреть, о чём пишут во Всемирной паутине, как оказалось, низкий уровень альбумина может возникать из-за болезни печени, нефротического синдрома, ожогов, энтеропатии с потерей белка, недоедания, на поздних сроках беременности, злокачественных новообразований. В общем, ничего понятного инспектор Кирию для себя не нашёл, кроме того, что кого-то в лаборатории надо как следует тряхнуть, чтобы разъяснили всё нормальным, человеческим языком. — Пора на работу собираться… — Зеро посмотрел на время, ноутбук показывал без пятнадцати минут семь, а стало быть, времени ещё хватало, чтобы собраться, немного постоять в пробке и быть в управлении без пяти минут восемь — как раз самое удачное время, чтобы выловить лаборанта и без лишних ушей выпытать побольше доступной информации об этом альбумине. Сборы, как и всегда, прошли в уравновешенном, с виду немного ленивом состоянии. После всех премудростей на белой рубашке с закатанными рукавами выделилась красно-коричневая кобура, и внезапный скрежет в замочной скважине, вынудил инспектора полиции вынуть своё служебное оружие раньше положенного срока. «Так и думал, что за мной явятся!» — он наставил пистолет на белое деревянное полотно, где поигрывал замок, готовясь приказать гостю поднять руки и запереть за собой дверь, с каким бы удовольствием он допросил незнакомца, шеф о таком и вообразить бы не смог! Однако реальность оказалась куда более жестокой. — Застрелить меня удумал? Это в её духе. Мог бы и замок сменить после смерти матери, — на пороге появился Ичиру. Он, не обращая особого внимания на гостеприимство брата, вошёл и запер за собой дверь. — Моя комната всё ещё не тронута? — И это всё… — руки инспектора полиции опустились. — Всё, что ты можешь мне сказать? — А чего ты хотел от меня услышать? — Ичиру обернулся у входа в давно нежилую комнату. — Я ушёл из полиции. Сейчас работаю в частной охране. Платят больше, знаешь ли… Ладно, я устал. Не буду мозолить глаза. По ночам меня не бывает дома. Можешь смело приводить свою подружку… — Она не подружка! — он убрал пистолет в кобуру и набросил на плечи кожанку. — Клиентка… «Если так можно выразиться…» — подумал он про себя. — Что, правда? — Ичиру потыкал указательным пальцем в шею, намекая на неуклюже наклеенный пластырь брата. — Я порезался… — он тускло ответил, зная, что глупо, но в управлении лучше бы не показывать излишки личной жизни. — Что ж, тебе же лучше, если это так, — Зеро не увидел в словах Ичиру иронии, он хотел было вспылить, и лишь позже заметил еле различимые ноты серьёзности — они читались в его долгом пристальном взгляде. — Я тебя не задерживаю… После этих слов родной братец скрылся за дверью, однако его холодный деловой образ грозился застыть перед глазами на весь этот день. Стоя на светофоре, Кирию через шлем видел дорогу, но вспоминал Ичиру и Юуки: первый внезапно появился в его жизни, а девушка исчезла, оставив на прощание недолговечный подарок. Эти и многие другие мысли вылетели из головы, когда инспектор Кирию Зеро вернулся к работе и загрузил несчастного лаборанта «домашней работой», а дальше он посвятил себя архивной работе, пока Такомия до него не добрался. — Кайто, что тебе от меня надо? — Зеро оторвал глаза от бумаг, щурясь на кривляющегося товарища по работе. Он лязгал себя вдоль горла, постоянно кивая на эвакуационный выход. — Кирию-кун! — в кабинет архива пожаловал лоснящийся от улыбки Кросс. — Я тебя нашёл! «Да я вроде бы и не прятался…» — Зеро сноровисто скрыл от посторонних глаз документы, которые изучал и уважительно приподнял пятую точку от стула. — Как я рад, что ты уже в строю! У меня есть очень хорошие новости! — от довольства Кросс чуть не плакал. «И это после вчерашнего фиаско?» — инспектор полиции замер в ожидании, да и единственное, что приходило ему на ум, это то, что какой-нибудь труп застрял в сточной канаве и никому не хочется туда лезть, вот шеф и радуется, что есть такие сотрудники, которые особо не напрягаются, если речь заходит о работе. — С сегодняшнего дня ты станешь делиться опытом! — гордо объявил Кросс. — Если вы пытаетесь навязать мне практикантов, то я отказываюсь! — Зеро понял, откуда слёзы радости на глазах шефа, но идиотов ему следовало поискать в другом отделе. — Мы здесь занимаемся тяжкими, а вы знаете, что происходит со студентами, когда они видят чьи-то мозги на заднем сидении автомобиля. Отправьте в дознание! Будет там копии снимать и кофе разносить! — Нет же, Кирию-кун, — Кросс увязался за почти буйствующим инспектором. Он пожёвывал сигаретку на ходу, инстинктивно злясь за грядущую головную боль. — Канаме-кун мне не простит, если я из его сестры сделаю секретаря. Ну же, Кирию-кун, соглашайся… — канючил и упрашивал он. — Так практикантка та милая барышня? — Кайто подоспел, стоило заманчивым словам прозвучать в коридоре. — А знаете, шеф, давайте я её себе возьму! Вот будет здорово! — Умолкни! — Зеро незамедлительно пригрозил. «Тудум!» — сделало его сердце, когда ноги взяли перерыв. Дышать и то стало непросто. — Где она? — взяв себя в руки, Зеро грубо спросил. — Возле дежурного, на первом этаже, — ответил Кросс рассеянно. — Ладно… — Кирию дал непонятно какой ответ, вынул сигарету изо рта и направился к лестнице. — Что-то сейчас будет… — Такамия посмотрел на шефа с сочувствием и пониманием, и вот тогда Кросс сиганул за делающим, не пойми что сотрудником. — Кирию-кун! Кирию-кун! — бежал он по ступеням, как молодой. — Будь, пожалуйста, с ней любезен. В администрации университета приняли решение зачислить её сразу на третий курс, кроме того, она будет посещать одни семинары… — Я понял, — сухо сказал инспектор, догадываясь, что жизнь среди такого количества юристов не прошла даром. Десять лет обучения, наверняка перестарались. — Кирию-кун, я умоляю тебя… — Кросс был готов вцепиться ему в ноги, лишь бы тот не выпалил чего-нибудь возмутительно грубого или жестокого. — Инспектор Зеро, — Юуки радостно обернулась, услышав его шаги. — Рада вас снова видеть. Извините за тот инцидент. Надеюсь, вы позаботитесь отныне обо мне. После её тёплых слов и поклона для грубости не осталось здесь места. Кирию прикрыл глаза, терпеливо сглотнул и заговорил. — Пойдём, я покажу тебе управление и твоё рабочее место. — Как славно-славно, — зацвёл Каен Кросс. — Юуки, ты же не забудешь сказать Канаме-куну, что нам очень жаль ввиду случившегося и если понадобится, то мы всячески готовы ему помогать. — Канаме не зол. Вам не о чем тревожиться, господин Кросс, — улыбчиво сказала она. — Какой же я господин?! Ты можешь смело называть меня папочкой! — от чрезмерной любви этот невыносимый человек начал перегибать палку; выражение лица Юуки охладело в ту же секунду. «Ну же, скажи ему всё, что о нём думаешь!» — ухмыльнулся Кирию про себя, заметив этот нелюбезный взгляд за чёлкой девушки. — Па…почка… — выжала она из себя сдавлено и гнусаво, едва не заработав от перенапряжения несварение. — Как же я рад! — Кросс бы повис на её шее, но тут рука Зеро внезапно помешала. — Кирию-кун, не будь такой ледышкой. Я всех практикантов люблю. Но Юуки первая, кто согласилась меня так называть! — Не переусердствуйте, а то сердечко не выдержит. Уже ведь не первой молодости, — он дал Юуки возможность пройти первой, после чего надёжно прикрыл её тылы, пока где-то позади шеф жеманничал сам с собой. Продолжение следует…