Время. Сотри меня

С момента прибытия в Реардан прошла почти неделя. Совершенно нормальная неделя. Дни не длиннее и не короче, чем должны быть в осеннюю пору. Это наводило на мысль, что в новом теле Время имело меньше власти над собой. За неделю изменилось немногое. Поиски ни к чему не привели. Часы постоянно указывали на одни и те же цифры, и можно было даже подумать, что они сломались. Значит - где-то рядом. В районе преимущественно низшего класса. Найти приличное жилье здесь оказалось непростой задачей. Из всех возможных вариантов Аин предпочел чердак одного старого дома. Впрочем, он только назывался чердаком. На самом же деле это была сравнительно уютная комната со всеми минимальными удобствами, треугольным потолком и одним единственным окном. Стоила она какие-то жалкие гроши, но это не главное. Никто не спросил его имени, происхождения и цели приезда. Вот, что важно. Пожилая дума, слепая на один глаз, взяла в свои сухие, усеянные коричневыми родинками, руки деньги на месяц вперед и удалилась, скрипя костями. С этих пор жизнь Аина приобрела ярко выраженную системность. Его день начинался с восходом солнца, сопровождался чтением прессы, а дальше изучением окрестностей города. Он даже не знал, как выглядит то, что он ищет, но, почему-то ему казалось, что это Она. По это причине Аин всегда говорил о Времни, как о Ней, и даже пытался общаться через карманные часы, но ответа никогда не поступало. Он уже по привычке вглядывался в каждое прохожее лицо, в надежде, что одного взгляда станет достаточно, чтобы узнать Ее. Но и этого Аин не мог знать наверняка. Возможно, вчера или позавчера Она уже прошла мимо него. Возможно даже, случайно коснулась плечом плеча, локтем локтя в торгово ряду, на площади во время выступления скоморох, в церкви на мессе... А он не почувствовал. Но другого способа понять просто не существовало. По крайне мере, эти поиски придавили некое подобие смысла его жизни. На Реардан опустились томительные сумерки. Аин возвращался в свое жилище, проходя мимо нищих торгашей. Он даже не смотрел в сторону их товара, предпочитая следить за тем, как на постепенно темнеющем небе рождаются все новые и новые звезды. Но вот уже который день подряд лишь одна девушка заставляла его своим голосом-звоночком опустить на нее взгляд. По всем меркам этого времени, она была хороша, и даже показалась ему похожей на одну давно умершую эламскую царицу, жену Навуходоносора. Однако, не столько ее голос и внешность привлекали Аина, сколько восковые фигурки на подносе в ее руках. В этот раз что-то заставило его остановится и внимательнее к ним присмотреться. "Какая тонка работа", - подумал он, разглядывая животных, птиц и различные неодушвленные предметы в миниатюре. Девушка как раз благодарила мужчину, купившего у нее целых две фигурки, кораблик и медведя. Заметив сосредоточенный взгляд мальчика, она тепло улыбнулась. - Можешь подойти ближе и посмотреть. Никто тебя за это не побьет, - защебетал звоночек. Аин подошел. - Я не брал деньги, - сразу предупредил он. - Ничего. Я видела тебя пару раз. Ты ведь живешь недалеко отсюда? Можешь взять понравившуюся сегодня, а заплатишь в другой раз, - совершенно простодушно сказала она. Аин оценивающе посмотрел на девушку, словно пытаясь понять, что делает ее особенной среди других реарданок, кроме волос цвета расплавленного золота и удивительно щебечущего голоса. Продавщица фигурок хихикнула. - Знаешь, у тебя такой тяжелый взгляд. Аин, опомнившись, опустил взгляд на поднос. - Кто их делал? - Мой брат. Его ноги не ходят, и почти все время он проводит в постели. Но зато руки у него золотые, - поделилась девушка, определенно обожающая своего брата. Но внезапно ее бодрый взгляд померк, а кожа лица в раз побледнела. Губы сжались в тонкую полоску. Она смотрела куда-то над головой Аина. Он обернулся и с сразу догадался, кто стал объектом ее внимания. Двое мужчин в возрасте до тридцати лет проходили мимо, но решили остановиться. Выглядели они не лучшим образом. Одежда не из дешевых, но из-за неряшливого обращения превратилось в нечто подобное облачению конюхов, грязное и затасканное. - Работаешь, Семирочка? Это правильно. Но ты все же подумай о другой более выгодной работе, - сказал один из них и беззубо осклабился. Второй подмигнул, показательно шлепнул своего товарища по ягодицам и, не дождавшись ответа, оба двинулись дальше, перешучиваясь между собой. "Семирочка" выдохнула, и постепенно к ней начал возвращаться нормальный цвет лица. - Не обращай внимания, - снова улыбнулась она. - Твои враги? - спросил Аин. - Ну, что ты! У меня нет врагов. Девушка не соврала. Она действительно в это верила и даже не допускала мысли об обратном. Какая очаровательная и до смешного бесполезная черта. - Эти двое просто люди, которым мы должны платить налоги за проживание в их доме. Своего-то у нас нет. Если честно, я бы предпочла жить на улице, чем иметь дело с этими бандитами, но брату нужен кров и постель. Мы должны быть благодарны... - Благодарны? - Не бери в голову, Тебе, наверно, трудно понять таких бедняков, как мы, - безукоризненно сказал она. С ее лица не сходила дружелюбная улыбка. - Не стану тебя переубеждать. Но мне не все равно, если тебе станет от этого легче, - совершенно серьезно ответил Аин. Девушка удивленно похлопала ресницами. - Знаешь, я тут подумала... Мой брат ненамного старше тебя. Если хочешь, приходи к нам завтра на обед. У меня на подносе всего лишь малая часть того, чем можно похвастаться. И... - она словно засомневалась, говорить или нет, - у него совсем нет друзей, с которыми можно было бы пообщаться. Аин очень серьезно отнесся к ее предложению и спустя некоторое время согласно кивнул. - Здорово! - просияла девушка, - Завтра я буду стоять на этом же месте. Держи. Это подарок. Она протянула ему восковую розу. Невероятно сложная работа. Каждый лепесток доведен до совершенства. Если поднести изделие к солнцу, то оно будет просвечиваться - настолько тонкой была каждая деталь. Словом, очень щедрый подарок. - Роза? - А ты не знал? Желтая роза - символ дружбы. Хотя, тут все фигурки желтые. Это же воск. Снова защебетал звоночек, порождаемый ее смехом. - А как тебя зовут-то? - Аин. - Аин? - Моего брата зовут Каин. Здорово получается! Мое имя Семира. Я не люблю его, поэтому прошу всех, чтоб меня называли просто Мира. - Аин? - Моего брата зовут Каин. Здорово получается! Мое имя Семира. Я не люблю его, поэтому прошу всех, чтоб меня называли просто Мира. - Рад знакомству... Мира. *** Входная дверь в этом доме никогда не была заперта. Наверно, потому, что в нем нечего было красть. А может, просто старуха знала, что все в округе ее опасаются. Бедная женщина ведь действительно выглядела не лучше ведем из сказок. Аин вошел без стука. Пожилая домовладелица даже не повела своим единственным глазом, когда он пожелал ей доброго вечера. Сгорбившись на низкой табуретке, она чистила овощи для очередного варева. Тем не менее, Аин всегда желал этой горемычной доброго времени суток. Вновь оказавшись на чердаке, он положил восковую розу на старинный комод, который ни разу не открывал. Теперь это был единственный элемент декора во всей комнате. Жаль, что эта роза пахнет совсем не так, как ее живой аналог. Всю ночь Аин провел за письменным столом у окна. Он крутил в руках карманные часы, пытаясь понять, почему стрелки больше не указывают нужное направление. Еще больше его подначивало то, что эти часы были сделаны им самим из частиц Неживого и осколков Времени. В момент созидания он находился едва ли не в бреду и сейчас не помнил даже сам процесс. Смог бы он повторить? Ответ очевиден. Чем дольше Аин живет без поглощения, тем больше становится похожим на людей, а люди, как известно, очень редко могут творить чудеса. Небо начинало розоветь, когда Аин краем глаза заметил движение на углу стола. В ту же секунду он резким движением выдвинул ящик, схватил клинок и пригвоздил незваного гостя к деревянной поверхности. За материальный ущерб старухе заплатит позже. Под острым лезвием клинка затрепыхалась пыль из ранга самых примитивных. Их использовали в качестве ищеек пыль ранга Аина. В больших количествах довольно опасны, при том, что они способны менять форму. - Шпионишь за мной? - без особого удивления спросил Аин у существа, похожего на сороконожку с сегментным туловищем. Он выдернул клинок, и пыль, превратившись в жменю сверкающего порошка, рассыпалась по столу. Аин по возможности собрал все песчинки на лист вчерашней газеты и вытрусил их в окно, туда, откуда тварь взялась. Теперь она ничего не сможет передать своему хозяину, кем бы тот ни был. Около семи часов утра раздался слабый, но настойчивый стук в двери. На пороге стояла домовладелица с новым газетным выпуском в одной руке, а вторую она протянула ладонью кверху. Аин опустила в нее горстку монет. В несколько раз больше, чем обычно. Старуха вопросительно выпучила глаз. - Позже объясню, - сказал Аин, поблагодарил ее за услугу и захлопнул дверь. Данный обряд повторялся уже шестой день подряд, и всех все устраивало. Он опустился на нетронутую с вечера кровать, подпер затылок жесткой подушкой и начал читать с самой первой страницы. - Наконец-то. Долго же они об этом писали, - усмехнулся Аин. В ночь с пятого на шестое октября в Реардане произошел пожар, - гласил заголовок. Постоялый двор, принадлежавший Отису Джарлейву, сгорел дотла. Что послужило причиной возгорания, все еще неизвестно, но есть предположение, что ею стало небрежное обращение со свечами. Что самое удивительное, сам Джарлейв тоже пропал в тот же день, а вместе с ним и некоторые высоко поставленные личности такие, как... - Джарлейв. Все ясно. Аин откинул голову назад. Накрыл веки рукою, вспоминая события той ночи. Он много думал о том, почему в записке портье было слово "опиум". Теперь у него имелась кое-какая догадка. Сперва он решил, что этой дрянью Отис баловал гостей, но затем нашел более логичное объяснение. Ведь если вспомнить, не гости вели себя странно. Безумие для них нормальное состояние. Та девочка, больная проказой, совсем ведь не кричала, когда ее плоть раздирали на куски. Да и до этого Аин слышал из-за двери только собачий лай, но не вопли терзаемого мужчины. И эти расширенные зрачки. Все верно и вполне очевидно. Опиумом напичкали прокаженных, чтобы их крики не услышали снаружи. Конечно. Какому приличному заведению понравится слава живобойни? Но даже если так, простого опиума было бы недостаточно, чтобы полностью подавить болевые ощущения. Должно быть, они изменили что-то в составе. Усилили его действие. Кто знает, может это было не просто шоу, а настоящий научный эксперимент. Только вместо кроликов взяли другой материал, который не жалко. Все равно рано или поздно для них все закончится не менее ужасным образом. А так минимизируются разбежности в животном и человеческом организме. - Чем дольше живу на свете, тем изобретательнее становятся люди, - прошептал Аин, и его губы исказились в кривой усмешке. Но опять же. Если посмотреть на ситуацию шире, разве Отис был похож на человека, который бы до этого додумался? Какой из него ученый? Значит, вариант с экспериментом отпадает. Новый рецепт наркотика не его рук дела. Портье? Нет. Простой наемник. Остается только одно - найти того, кто промышляет нелегитимной торговлей незаконно выведенного нового состава опиума. Зачем? Сказывается недавнее сотрудничество с одним флорентийским сыщиком. Недавнее, значит около века тому назад. Вскоре сыщик умер, и Аину снова стало скучно. Продолжать деятельность самостоятельно не имело смысла. Никто не станет всерьез воспринимать слова одиннадцатилетнего мальчугана. *** Аин не забыл про приглашение, только до обеда еще очень долго. За это время можно было обойти весь район как минимум дважды. Но сегодня он собирался расширить круг поиска и проверить, как будет вести себя минутная стрелка на окраине. Заняв место на самом выпуклом холме, Аин опустил взгляд на то, что называлось Рерданом. Самым высоким зданием была колокольня. Она находилась в центре города, и все близстоящие постройки постепенно по высоте уходили на убыль, напоминая тем самым халхасскую шапку. Аин достал из кармана часы. Большим пальцем откинул крышку. "Сместилась", - с облегчением подумал он. Ветер всколыхнул густые коричневеющие травы. Солнце, еще не успевшее высоко подняться над горизонтом, припекало левый бок. Всего в сотне ярдов паслись кудрявые овцы. Все таки, есть вещи, которые не меняются никогда, сколько бы тысячелетий не прошло. В такие минуты Аин начинал думать, что жить не так уж плохо, пусть и скучно порой. Но подобное состояние длилось недолго. К сожалению, он хоть и существо первородное, но не лишенное чувств. Даже у простого человека случается эмоциональное перенасыщение или истощение. Аин истощен уже давным давно, и в его арсенале не осталось ничего, кроме скептицизма. Так ему казалась. Он блуждал где-то между явью и грезами, лежа прямо на траве, когда ухо уловило чей-то крик. - А ну, вернись в строй, глупый баран! Будешь упрямиться, отдам волкам на съедение! Повернул голову в сторону, откуда доносился голос. Приоткрыл правый глаз. Взгляд сфокусировался на поблескивающих на солнце золотых волосах. - Брыкаться вздумал? Тупое животной! Пастух пнул непослушливую овцу под зад, и той ничего не оставалось, кроме как вернуться в стадо. Наблюдая за его действиями, Аин невольно улыбнулся. Этот парень чем-то привлекал его. Кажется, душой. Втянув носом воздух, он мог отчетливо ощутить ее запах. Как и прежде, не смог воспротивится импульсу. - Где твои собаки? Разве не они должны следить за тем, чтобы овцы не разбредались? Пастух резко повернулся на услышанное замечание. Он казался раздраженным, но, несомненно, его лицо оставалось безупречным даже в момент недовольства. Если приглядеться, парень был чем-то похож на... - А? Ты вообще кто такой? Иди отсюда подобру-поздорову. Он ударил лозиной одну из овец, и та обиженно заблеяла. - Что, неудачный день? - поинтересовался Аин. Пастух окинул его сверху вниз неприязненным взглядом. Он был на целую голову выше Аина и года на четыре старше. И вот еще. Если его волосы, схваченные в короткий, вьющийся хвост на затылке, можно было назвать золотом, то глаза переливались серебром, прячась за рядом густых ресниц. Удивительное сочетание. Спустя некоторое время он, словно мысленно, заставил себе успокоиться и вытер запястьем пот с чела. - Были собаки. Хозяин велел их пристрелить. Аин уловил в его голосе обиду и сожаление. - За что? - Загрызли овцу. Не знаю, что на них нашло. Я даже глазом не успел моргнуть, да и не ожидал подобного. Он фыркнул и погнал стадо дальше вниз по холму. Аин шел рядом. - Чего пристал-то? - снова послышалось раздражение. - Скучно мне, - пояснил Аин, а в мыслях пронеслось:"И ты вкусно пахнешь. Были времена, когда я бы без зазрения совести поглотил тебя". Парень закатил глаза. - Так пойди поиграй где-нибудь. Нечего за мной таскаться. Не до тебя. Аин пожал плечами и, держа руки в карманах, зашагал по направлению к городу. Если его скромной компании не были рады, то гордость не позволяла продолжать навязываться. Да и обед уже скоро. Но он хотел проверить еще один окраинный район. Пока был день, ни один прокаженный не повстречался. Хотя, и здоровых не шибко, что вполне объяснимо. Вот и она. Старая церковь с побитыми местами витражами и скульптурой Девы Марии над главным входом. Тоже потрепанной годами и, в первую очередь, капризами погоды В прошлый раз ему показалось, что стрелки часов здесь сошлись максимально близко друг к другу. Аин обошел церковь по периметру, держа на ладони раскрытые карманные часы и используя их в качестве компаса. Но на этот раз никаких изменений на циферблате не произошло. Его это начинало раздражать. Неужели он разучился понимать собственное изобретение? Сунул часы обратно в карман и побрел на место встречи, стараясь не обращать внимания на запах разложения. И это были не только трупы. Ну, и где она? Не то, чтобы Аин удивился, но он предполагал, что в это время Семира уже будет здесь. Обеденный час. На улице мигрировали толпы народу и то и дело задевали низкорослого мальчишку, но он продолжал ждать, не сходя с места. Аин подивился самому себе. Раньше он бы просто плюнул на все и пошел по своим делам. Люди и так слишком часто заставляли его ждать. Но, видимо, ему уже просто стало все равно. Часом меньше, часом больше. Столетием меньше, столетием больше. Понятие "время", как таковое в представлении человека, для него не имело никакого значения. Понятие "Время" как Живая его половина стало дня него всем. - Аииин! - услышал он голос-звоночек. К нему, придерживая подол простого коричневого платья, семенила Семира. Ее лицо лучилось счастьем, будто в этот день произошло что-то на редкость хорошее. Но, поразмыслив, Аин решил, что девушка, скорей всего, всегда находилась в подобном расположении духа. Очень необычно для нищей. - Прости пожалуйста. Мой брат... ему нужна была помощь, чтобы помыться. - Все в порядке. Я только пришел, - соврал Аин, как того требовал этикет. Дом, в котором жила Семира, находился в самом конце улицы, прямо в тупике, и представлял собой нечто вроде бетонной одноэтажной коробки с прямыми углами. Зато внутри оказалось пусть и не богато, но чисто. Слишком чисто. Остановившись посреди комнаты, Аин попытался зацепиться взглядом за что-то примечательное, но зацепиться было не за что.Чисто аж до аскетизма. Только свежие полевые цветы стояли в вазе на подоконнике, а рядом - фигурка ангела из воска. - Он там, - прошептала Семира, указав на приоткрытую дверь. Из щели просачивался теплый, мерцающий свет, - Я пока стол накрою. Аин снял пальто, но не придумав, куда его деть, повесил на локоть. Три раза постучал костяшками, но еще до этого почувствовал смесь двух запахов. Запаха свежего воска и запаха души. - Я не сплю, - послышался приятный, но слабый голос. Вошел. Сперва Аин подумал, что ему мерещится. На него удивленно смотрели уже знакомые серые глаза, выглядывающие из-под челки знакомых золотых волос. На какое-то время он даже в недоумении потерял способность говорить, что случалось с ним довольно редко. Но затем Аин решил, что этому в любом случае должно быть логичное объяснение. - Кто ты? - спросила кукла. Да, именно такие ассоциации вызывал юноша, лежавший в постели и державший в одной руке кусок воска, похожий на мыло, а в другой - инструмент. Поверх одеяла было разложено полотенце, на которое сыпались желтые крошки. "Нет. Это не он", - подумал Аин, глядя на совсем худое тело и бледную, почти прозрачну кожу. Но все эти приметы мелочи по сравнению с запахом души. Как он сразу не заметил? Разница очевидна. - Мое имя Аин. Разве Мира не предупредила тебя? - Сестра? А, так это ты? Прости, она ничего не говорила о том, что ты... мальчик. На лице юноши появилась добродушная улыбка.Точно такая же, как у Семиры. Он переложил свою работу на прикроватную тумбочку, на которой догорала свеча. Ранее эта свеча тоже имела какую-то определенную форму, но теперь от нее мало что осталось. Только сейчас Аин обратил внимание, что на стенах практически не было свободного пространства. С одной стороны ее закрывал огромны шкаф, а с другой вся стена пряталась за большим количеством полок, заполненных восковыми фигурками. - Вижу, тебе нравятся такие вещи, - заметил юноша изучающий взгляд Аина. - Мне нравится все, что красиво. Юноша кивнул, словно соглашаясь с его словами. - Присядь. Он указал на стул, который, видимо, всегда стоял здесь, у изголовья кровати. Аин повесил пальто на его спинку и сел. - Ты всегда не мог ходить? - начал он без обиняков. - С четырех лет. Просто однажды понял, что не чувствую ног. А местные лекари только разводят руками. На нормального врача денег у нас нет. Да и поздно уже лечить меня. - Сожалеешь о своей неспособности? Юноша в удивлении широко распахнул глаза, после чего снова улыбнулся. - А ты довольно прямолинеен. Обычно люди стараются вообще не говорить о моей болезни в моем присутствии. - Прости, - искренне извинился Аин, решив, что действительно был недостаточно тактичен. - Все в порядке. Я хочу ответить на твой вопрос, потому что больше никто его не задавал, - парень прикрыл глаза, словно соскребая ответ со стенок своей души, - Я сожалею о том, что не могу быть достаточно полезным, когда нужно. Сожалею о том, что не могу в погожие дни прогуливаться по улицам города. Сожалею о том, что даже во времена буйства праздников, я остаюсь здесь и смотрю в окно, за которым нет ничего кроме стены соседнего дома. Но больше всего я сожалею о том, что из-за меня у моей семьи проблемы, а сестре приходится помогать мне... в не самых приятных вещах. Только прошу, не говори ей о моих словах. - Не скажу, - пообещал Аин, - Однако, ты нашел себя. - У меня не было выбора. Иначе бы я сошел с ума от безделья. Но со временем мне и правда стало нравиться это занятие. Этим я научился делать свой какой-никакой вклад в семью. Аин без всякого стеснения долго и пристально всматривался в лицо юноши, словно видел что-то, что скрывалось за внешней оболочкой. Ему почему-то казалось, что этот парень вовсе не так слаб. В нем есть сила. Оставалось только понять, в чем она заключалась. Юноша с достоинством выдержал тяжелый, как говорят многие, взгляд Аина. Более того, ответил ему той же монетой. Неужели, он тоже что-то почувствовал? Но, в конце концов, отвернулся, не отыскав, что нужно. - Что бы ты отдал за возможность ходить, Каин? Аин был совершенно сереьзен, и юноша это почувствовал, но, почему-то, засмеялся. - Каин это не я. Меня зовут Иешуа. - Не ты? - удивился Аин, - Но Семира сказала... - Каин это я, - послышался знакомый голос, окрашенный неприветливой интонацией. На пороге стоял тот самый пастух с острым языком, повстречавшийся ему утром. "Хах, близнецы!" - с восторгом подумал Аин и сразу ощутил разницу между братьями. Она заключалась в том, как те смотрели. Каин не то, чтобы был высокомерным. Он просто всем своим видом выказывал враждебность по отношению к незнакомцам. Скорей всего, этому существовала причина. Иешуа же был почти точной копией старшей сестры, только в мужском обличье. Но что-то в его серебристых зрачках говорило о том, что он не так наивен. Пусть это и не очень приятно, но этого парня можно было назвать смесью Семиры и Каина в одном теле. - Ты что, преследуешь меня? Что забыл в комнате моего брата? - разошелся Каин и, казалось, был готов схватить Аина за шкирки и выволочь из дома. - Я не преследовал тебя, - спокойно ответил Аин, - Много чести для простого пастуха. Отвечать грубостью на грубость не входило в его правила, но возникшая ситуация его забавляла. - А? Ты что, мелочь пузатая, нарываешься? - все больше разгорался Каин, сверкая глазами, как побеспокоенный выстрелом охотника вепрь. На шум в комнату прибежала Семира. - Каин, почему ты кричишь? Вы что, знакомы? - поинтересовалась она. - Почему ты впускаешь в дом всяких проходимцев? - взъелся он на сестру. - Он не проходимец! Я сама его пригласила Ему было интересно посмотреть фигурки. - Ты, как всегда, - процедил сквозь зубы Каин, - Чтоб через минуту его здесь не было! Парень вышел в другую комнату, где стал переодеваться в домашнюю одежду. Иешуа и Семира переглянулись, словно без слов обменявшись какой-то мыслью. - Не обращай внимания. Он по-началу всегда такой. Весь в отца, - оправдывала брата Семира. Сначала Аин хотел уйти. Зачем оставаться в доме, где тебе не рады? Но затем он решил, что если останется, то непременно откроет для себя что-то интересное. К его удивлению, по истечению минуты Каин не накинулся на него с вилами и не погнал вон, смирившись с желанием брата и сестры разбавить их компанию . Однако, парень принципиально делал вид, что Аина не существует, даже когда все собрались за обеденно-ужинным столом. Иешуа он перенес на руках и усадил в широкое кресло. Сделать это было несложно, поскольку тот весел всего ничего. Стол не был накрыт скатертью за ее неимением. Не имелось у них и четвертого набора посуды и приборов. - Возьми мою, - Иешуа, сидевший напротив, подвинул к Аину свою тарелку, - Я буду только фрукты. - Вот еще выдумал! И так исхудал дальше некуда. Семира вернула тарелку на место и хотела передвинуть свою, но Аин придержал ее руку. - Спасибо вам обоим, но я сюда не есть пришел. Я просто посижу. Каин закатил глаза в своей излюбленной манере. Аин пусть и привык к роскоши за последние годы, но он не забывал и о временах, когда ему приходилось разделять тяготы смертных. Поэтому он не испытывал дискомфорта в нынешней ситуации. Да, и в еде не нуждался. По крайней мере не в этой. - Нет, так не пойдет, - начала Семира, но ее навязчивое гостеприимство в раз осадил холодный тон Аина. - Это не обсуждается, - сказал он, но почувствовав, что эти люди не из тех, кем можно управлять одной только интонацией голоса, смягчился в лице и глуповато улыбнулся. Нависшее на полминуты молчание растаяло. Потекла непринужденная беседа, затарахтела посуда. Но теперь Каин обратил на него внимание и искоса буравил взглядом. Шли часы. На столе постепенно саму себя пожирала свеча, заставляя окружающие тени агонизировать в молчаливом танце. Братья и сестра разговаривали между собой, и двое из них всячески пытались включить в беседу Аина, но тот слушал собеседников лишь краем уха и нехотя реагировал на отдельные фразы и вопросы. Все потому, что его мысли были поглощены другим. Он никак не мог отделаться от плохого предчувствия, возникшего совсем недавно. С чем то было связано - неведомо. Но Аин привык доверять своему чутью, выросшему на плодотворной почве собственного опыта и кое-чем еще. Тем не менее, он отметил про себя, что уже давно не находился в столь теплой обстановке, рядом с людьми, которые не надеются что-то получить от него. Которым не важно, как он выглядит и во что одет. Ему даже захотелось на какое-то время задержаться на одном месте и прекратить поиски. Остаться с этими золотоволосыми и среброглазыми людьми, которые, ко всему прочему, очень вкусно пахли. Аин уже совершал подобные ошибки. И каждый раз ему приходилось платить большую цену за свой эгоизм. Но это был единственный урок, который он никак не мог усвоить. - Значит, ты из Лиота, - сделал заключение Иешуа, расправившись с куриной грудкой. - Ты очень смелый, если сам отважился на путешествие. Где ты сейчас живешь? - Я знаю, - защебетала Семира, жестом попросив Каина долить ей молока, - В доме вдовы цирюльника. Я права? - Цирюльника? Я ничего не знаю об этой женщине. Кроме того, что с ней всегда можно договориться, - ответил Аин. - Значит, ты вдвойне храбрец, - засмеялся Иешуа, - Сам я, конечно, не видел, но говорят, она та еще страхолюдина. - Чужие речи не редко разжигают фальшивые пожары, - заметил Аин. Он опустил взгляд под стол и, сперва неосознанно, посмотрел на босые ступни Иешуа, выглядывавшие из-под штанин. Белые, словно в них не было ни кровинки. Аину вдруг захотелось осмотреть его. Понять, в чем причина недуга. Возможно, он даже смог бы исцелить Иешуа естественным путем. Но тогда Аин раскрыл бы себя, и ему пришлось бы исчезнуть из их жизни, как это бывало уже несметное количество раз. Здесь Аин предпочел снова остаться эгоистом. - Приходи завтра снова, - говорила на прощание Семира, пока Аин просовывал руки в рукава пальто. Каин, подпиравший стену со скрещенными на груди руками, скептически хмыкнул. - Ты собираешься теперь каждый день устраивать званый ужин? - По-моему, ты съедаешь гораздо больше него, - отвечала сестра. - Так может в следующий раз мне уйти? - огрызнулся парень. - О боги, Каин, ты что, ревнуешь? Как это мило. Девушка засмеялась и Аин тоже. Тихо. Лишь слегка сотрясая плечами и не издавая ни звука. Но это было искренне. К сожалению, такая черта как искренность никогда не водилась в его арсенале, поэтому редкие ее проявления, воспринимались им, как какая-то ошибка, результат человеческого влияния. Он еще раз посмотрел на Иешуа, по прежнему находящегося в кресле. Его взгляд был отрешенным, словно он о чем-то размышлял. На устах застыла легкая улыбка. Улыбка, которую взрослые порой замечают на лицах своих спящих детей. Световые блики, порождаемые пламенем свечи и порхавшие по идеальным чертам, делали его кем-то другим. Аин задумался, действительно ли этот юноша такой же, как его брат-близнец и старшая сестра. И тут речь уже шла не о характере или внешности.