Время. Сотри меня

Она сидела под пологой крышей альтанки, прислонившись головой к деревянной подпорке. На коленях лежал том Ветхого Завета, а поверх него покоились руки, обтянутые в белые перчатки. Деревянные доски были влажными с прошлой ночи. В узких, кривых щелях ползали жучки и сосуществовали в мире друг с другом, как советовалось в Великой Книге, но на что были неспособны самые разумные твари. Гарет однажды сказал, что если она прочитает весь Ветхий и Новый Завет и если будет уделять молитвам несколько часов каждые сутки, то, возможно, небо простит ее грех. С тех пор каждое утро девушка проводила в темной келье на влажном каменном полу в компании одинокой свечи, отдаваясь мольбам. А сейчас Присцилла снова прислушивалась к сладкоголосому пению, эхом выплывающему из недр церкви, и мечтала когда-нибудь быть такой же чистой, как эти голоса. Ее глаза в какой-то момент уловили движение. На ветку клена, уже сбросившего большую часть своего златолистого убранства, опустилась ворона. Зажатый в ее клюве жирный дождевой червь почти не подавал признаков жизни и телепался, как веревка. Чтобы облегчить себе процесс заглатывания, птица решила сперва разорвать его на две части, прижав лапой один конец к ветке. Веревка натянулась и лопнула, разбрызгав желтоватый сок. Присцилла с интересом наблюдала за заложенным природой поведением вороны, а той, казалось, даже нравилось быть объектом человеческого внимания. Птица периодически поглядывала на девушку своими крошечными глазками, чтобы убедиться, продолжает ли та смотреть, как она расправляется с червяком. Девушка не сразу заметила приближающуюся к альтанке стройную фигуру в черном. Даже под многочисленными складками одежды проглядывались красиво очерченные, покачивающиеся бедра. Присцилла невольно сравнила ее с собой, хотя внешность никогда не играла даже самой малозначительной роли в ее жизни. Только сейчас она поняла, что пение прекратилось. Химена грациозно преодолела две каменные ступеньки и теперь, заметив Книгу, смотрела на Присциллу с толикой одобрения. Девушки не обменялись приветствиями. Они и так слишком часто попадали друг другу на глаза, чтобы каждый раз здороваться. Послушница опустилась на скамью рядом и в то же время на определенном расстоянии от беловолосой. Она также заметила ворону, в данный момент чистившую перья своим серым клювом. - Все таки удивительно, как любят тебя эти жуткие создания, - изрекла Химена, словно до этого они уже около получаса вели беседу. - Они не жуткие, - возразила Присцилла, все еще прислоняясь виском к балке. - Ворона считается символом греха. - Почему? - Стало быть, ты еще не прочитала про Ноев ковчег? Девушка обратилась во внимание. - Считается, что до всемирного потопа эта птица имела имела белый окрас. Чтобы найти землю свободную от воды, Ной сначала выпускает ворона, но тот не возвращается. Он находит себе пропитание в виде трупов, оставленных после наводнения. Ной проклинает ворона и делает его черным в то время, как голубь с триумфом выполняет возложенную на него миссию. Птица сорвалась с ветки и взметнулась в хмурое небо. - Виноват ли ворон в том, что хотел жить? - спросила Присцилла, не требуя ответа, но Химена все же решила высказаться по этому поводу. - Жизнь за счет чужой смерти, не делает чести. - Но ведь он не убивал тех людей. - Ты права. Но его грех заключается не только в этом. Он предал возложенные на него надежды. Не вернулся, чтобы сообщить радостную новость. Присцилла глубоко задумалась, а Химена молча ждала реакции на свои слова. Когда она уже решила, что не дождется ответа, девушка вдруг тихо и не разборчиво проговорила: "Я никого не предавала". Послушница не понимала, что творится в данный момент в голове беловолосой, и не шибко хотела понимать, поэтому она сменила тему. - Почему бы тебе не присоединиться к хору? Если даже Лючия с голосом, как у старухи, не стыдиться петь, то тебе и подавно стоит попробовать. - Ни за что, - помотала головой Присцилла. - Почему нет? Хотя, если подумать, я ни разу не видела тебя в главном здании церкви. - Отец Гарет говорит, сначала я должна прочитать Завет и очистить разум. - Он так сказал? - удивилась Химена, - Хм, если бы каждый, кто ходит в церковь по разным причинам, читал Библию, люди жили бы по-другому. - Я сама... - прошептала девушка. - Что? - Я сама не хочу заходить туда. Химена выдохнула и решила больше не назидать. В конце концов, она здесь не для этого. - Говоря о Гарете, - она сделала паузу, словно в нерешительности, - Что между вами происходит? - Что ты имеешь в виду? - Я видела вас однажды. Сперва подумала, мне показалось, - девушка усмехнулась, - Вы делаете это в оражерее? Не могу поверить. Почему ты молчишь? Даже не попытаешься опровергнуть мои слова? - Сама говоришь, что видела. Мне нет смысла отрицать. Химену удивила та легкость, с которой она говорила о подобных вещах. Хотя, послушница и раньше замечала за Присциллой это странное безразличие к окружающему миру, но думала, что это напускное. - Ты осуждаешь меня? - вдруг спросила беловолосая, когда молчание затянулось. - Не твоя вина, что ты повстречала дьявола в обличьи праведника. На этот раз на бледном лице Присциллы проступило удивление. Ее водянисто-голубые глаза раскрылись шире, чем обычно. - Да, я знала, что Гарет далеко не лучший представитель духовенства, - ответила Химена на немой вопрос, - Но остальным девочкам об этом лучше не знать. Поэтому можешь не бояться, что я выдам вас. Кстати, если ты думаешь, что он тебя любит или что-то в этом роде, смею тебя огорчить. - Я не думала об этом. - Тогда почему ты позволяешь ему? Послушница заметила, как худые руки в перчатках, превратились в напряженные кулачки. - Не хочешь, не отвечай. Мы сейчас не на исповеди. - Я думаю... - Присцилла усердно подбирала слова, - он так проявляет свою доброту ко мне. Химна подавила в себе рвущийся на волю смех, который в этот момент мог оказаться крайне неуместным. Девушка мысленно отругала себя за малодушие. - Бедное дитя, - с грустью сказала она, - Не знающее доброты. Послушница придвинулась ближе и накрыла своей ладонью руку Присциллы, от чего та вздрогнула и подняла на нее свои полупрозрачные глаза. - Я поговорю с Гаретом на счет того, чтобы разрешить тебе петь в хоре. Я знаю, ты хочешь этого. А твой страх перед стенами церкви - это то, что ты должна преодолеть. Находясь там, люди обычно испытывают умиротворение, вот увидишь. - Если ты так говоришь... Присцилла была готова довериться этому человеку, как и каждому, кто проявлял к ней хотя бы каплю теплоты. К вороне с белым оперением. И хотя она уже давно не оставляла за собой дорожек, выложенных трупами, черные порождения ада продолжали следовать за ней в ожидании кормежки.