Мне будто бы упал на ногу груз, который я держал так давно; И снова бьется быстро мой пульс, и заново грусть, как в кино. Заставишь снова выйти с ума, но я уже тебя не боюсь. Я знаю, будешь вечно одна, а я при встрече улыбнусь.
Я была неплохо подготовлена к таким ситуациям. Моим навыкам в перевязывании ран многие бы позавидовали, но сейчас аптечка была пуста и даже найти пластыри было проблематично. Тем более спускаться на первый этаж, где был отец, совершенно не хотелось. До последнего постараюсь не попадаться ему на глаза. Беру в руки несчастный телефон и смотрю на включившийся экран. Судорожно вздыхаю и захожу в контакты, глазами пробегаясь по довольно короткому списку знакомых. Позвонить Такеши? Нет, ему нет до меня дело. Тем более после моей грубости он вряд ли со мной заговорит. Миса? Мы только помирились, не хочу нагружать своими проблемами. Почувствовав пальцами влагу, я поняла, что залила телефон слезами. Я сама разберусь. Порванные гетры и грязная, смятая школьная форма наталкивали на мысли, о которых не хотелось думать. Очередной скользкий взгляд на разбитые колени напомнил о парне, в которого моё сердце наивно влюбилось, хотя голова приказывала его ненавидеть. Воспоминание о том, как я лежала на крыше школы вся избитая и жалкая, вызывали раздражение и новую порцию ненависти к самой себе. Снова кусаю губы, а ногтями царапаю свои ноги. Судорожный вздох, отсчёт до десяти и в голове начинает хоть что-то проясняться. Теперь можно подготовиться к завтрашнему дню. Пропускать школу даже из-за такого наказания не хотелось, да и глупо прятаться. Раз Хибари так хочется увидеть мой характер, то сделаю хотя бы маленькую попытку. Прохладный душ немного взбодрил меня и заставил трезво мыслить, я даже пыталась составить план, как вести себя завтра. Только пригодится ли мне всё это?***
Утром было сыро и холодно. Чувствовалось приближение зимы. Морозный ветер щипал мои щёки и шею, но я даже не обращаю на это внимание. Сумка била по больному боку, из-за чего моя походка была немного хромой, да и дыхание сбивалось. Разбитые колени спрятаны под тёплыми гетрами, а синяк на лице и руке даже не скрываю. Распахнутое пальто цеплялось за игрушку от Ямамото, волосы следуют зову ветра, а моя голова от мыслей как никогда пуста. Либо так сказывается ночь без сна, либо потеря аппетита, но в горло буквально ничего не лезло. Школа, уроки, дом и пусть всё это скорее закончится. Я уеду отсюда. Поступлю хоть куда, хоть на кого. Без разницы. Подальше от отца, от Хибари, от этого города. Туда, где смогу дышать спокойно и уверенно, не боясь получить удар от близкого человека. — Эй, Нагисе! Очнись, балда! Остановившись, я резко повернулась на голос, но моментально пожалела об этом. Боль в боку напомнила о себе ярко, ёмко. Облокачиваюсь рукой на стену и пытаюсь сморгнуть эту темноту в глазах. Шаги перешли на бег, голос стал беспокойным, а я будто зависла, как тот старый компьютер у нашего преподавателя по истории. — Боже, милая, что с тобой? Чужие руки сначала на моих плечах, потом на лице, но когда я сморщилась от боли, они снова вернулись на плечи. Я пыталась сфокусировать взгляд, но видела только два размытых пятна. Кусаю и так искусанную губу, пока моё пальто уже застёгивали и понемногу приводили в порядок. На шею упал тёплый шарф, и только тогда я почувствовала, как замёрзла. Пытаюсь посмотреть на свои руки, которые были бледнее обычного, да и в добавок дрожали. Наконец боль поутихла, да и пелена с глаз спала. Предо мной предстало беспокойное лицо Мисы и, что непривычно для меня, серьёзное и напряженное лицо Гокудеры. — О, привет, ребята. И тут словно что-то взорвалось. Миса умудрялась приводить меня в порядок (я даже не заметила, как перчатки с её рук перекочевали на мои) и напряженно разговаривать с итальянцем. Вмешиваться в их беседу не было сил, да и переговорить Мису это всё равно что кричать на ураган. Сейчас выгоднее принять роль внимательного (или нет) слушателя. — Хаято, если это твой чёртов дружок, то лучше вали отсюда прямо сейчас, — итальянец закатил глаза, но не промолчал. — Он не мой друг, — он скользнул по мне взглядом. — Да и с чего ты решила, что это он? Моя подруга, не скрывая своих эмоций, чуть не кинула в Гокудеру расчёску, которой приводила в порядок мои волосы, но, взяв себя в руки, продолжила. — Бестолочь, я учусь с ней в одном классе. Стоило мне уснуть на этом дурацком уроке, как я просыпаюсь от того, что Нагисе вызывает глава дисциплинарного комитета, — она на секунду останавливается, словно пытаясь нормально построить предложение, а не выдать полную кашу из мыслей. — Припёрся этот чёртов Кусакабэ и увёл её, а минут через двадцать вернулся за её сумкой. Все мои вопросы проигнорировал, а учитель сказал заткнуться. Итальянец задумчиво смотрел в сторону и, кивнув своим мыслям, проговорил: — Мне нужно сказать Такеши, а потом... — его прервали и несложно догадаться кто. — Да хоть императору! — Миса злобно посмотрела в сторону Хаято. — Нагисе... Нагисе ничего такого не сделала, он не имел права с ней так поступать. Хаято достал из кармана сигареты и зажигалку и, закурив, бросил в нашу сторону: — Идите уже, а то опоздаете.***
Визг подошвы обуви об пол спортивного зала, громкие разговоры между одноклассниками, свисток, в который свистел злой тренер, появившийся непонятно откуда. Парни побросали мячи и пошли к учителю, девочки сидели на скамейках, обсуждая последние события в их жизни. Я же натянула гетры повыше, чтобы скрыть свои раны. Промелькнула мысль сходить в медпункт за пластырями, но стоило мне подойти к выходу из зала, как я чуть не столкнулась с Такеши. Не скрывая своей растерянности, я продолжала смотреть на брюнета, но только стоило ему что-то сказать, как отступила назад и вернулась на место. Тренер громогласно объявил о совмещении двух классов. Его эта новость не радовала, но он знал одну истину: стоит кинуть мяч, так парни сразу же займутся чем-то - по его мнению - полезным, а вот с женской половиной было не так просто... То боли в животе, то отсутствие формы, то лень. Так что мужчина принял решение поделить класс на две группы и устроить соревнование по волейболу, а особо прогуливающие девушки обязательно должны участвовать в игре. И плевать, если ты этого мяча боишься как кару небесную. Ну и угадайте, кто оказался в списке особо прогуливающих? Я же говорила, спорт не самая сильная сторона, но когда я увидела, как натягивают волейбольную сетку, мне стало плохо. Пока тренер поделил нас на группы, в зал вбежала Миса и сразу встала рядом со мной. Тренер сердито сверкнул глазами в её сторону, но ничего не сказал, его отвлекли мальчики. Я быстро ввела в курс дела и вместо страданий и злости на лице Мисы увидела лишь беспокойство. Она снова решила взять всё в свои руки: — Я поговорю с тренером, ты не можешь играть сейчас, — быстро вспомнив все свои пропуски, я покачала головой. — Нет, не стоит, — тяжело вздыхаю. — Я справлюсь, просто буду прятаться на заднем плане. — Но... — перебивая наш разговор, тренер резко кидает в меня мяч и отправляет на поле. — Ты забыла о системе переходов... Передвигаясь короткими перебежками, я старалась не опираться на левый бок и быть максимально осторожной. Осторожность и спорт с дикими одноклассниками, которые либо меня до сих пор даже не знали, либо просто не любили меня. В добавок ко всему я тот самый человек, которого даже мнение или косой взгляд любой мимо проходящей кошки задевал меня до глубины души. Группы по шесть человек встали на свои позиции, остальные сидели на скамейках и, как говорит тренер, следили за игрой и делали вывод над ошибками других. Но как по мне сидящие были дикими гиенами, которые готовы за мелкую ошибку, сбившись в стаю, загрызть тебя своими острыми, как нож, языками. К сожалению, Миса будет играть во второй волне, вдвойне к сожалению, я играю в команде с её бывшей подругой, которая сейчас шла прямо на меня. Её прямой взгляд карих глаз настораживал, но я упрямо держала спину ровно и отвечала на него. Когда расстояние между нами сократилось сантиметров до десяти, меня грубо толкнули в грудь. — Убогая, ты сегодня постарайся, — от угрожающей улыбки Юки стало неуютно. Свисток. Тренер говорит о начале игры, я же, прижимая несчастный мяч к груди, дрожу как осиновый лист. Снова считаю до десяти, вдох-выдох. — Хошигава, ты на подачу, — тренер бросил это через плечо, а потом снова вернулся за воспитание учеников, которым не сиделось на месте. Моё же сердце пропустило удар. Я нервно смотрю на скамейки, пытаюсь взглядом найти Мису, чтобы получить щепотку поддержки хоть и ментально, но лишь встречаюсь взглядом с Такеши. От этого становится ещё хуже и моё дыхание сбивается. Сбоку Юки что-то угрожающе шипит, но я лишь смотрю то на мяч, то на сетку. Если я решила стать сильнее, то можно начать с мелочей. Нужно переступить то, через что раньше бы никогда не решилась бы даже взглянуть. Делаю глубокий вдох и поднимаю мяч выше. Делаю удар, на который сейчас способна. Сетка. — Меняйтесь, — тренер, не удостоив меня взглядом, недовольно машет руками нашей группе и продолжает раздавать команды. — Идиотка, — Юка пытается толкнуть меня в бок, но я уворачиваюсь и отхожу в сторону. Нужно придерживаться прежнего плана: я справлюсь и я просто буду прятаться на заднем плане. Бок раздраженно ныл, а я его старалась игнорировать. 1:0 не в нашу пользу не так критично, наши ребята должны справиться. Пока соперники перекидывалась то словами поддержки, то своей стратегией, мы же просто стояли, как абсолютно незнакомые друг другу люди. Лишь Юки продолжала кидать своим грязным языком гадости в мою сторону, остальные же думали о своём и хотели, чтобы всё это поскорее закончилось. Снова смотрю на скамейки и нахожу Мису. Она мне махнула рукой, ободряюще улыбаясь, но скрыть своё беспокойство у неё не получалось. Я паршиво выгляжу, и это ничего не скроет. Смотрю на свои расцарапанные бледные руки и замечаю, как дрожат пальцы. — Убогая, не спи! Юки подлетает ко мне и бьёт локтем в бок, но зато удачно отбивает мяч и моя команда удачно завершает всё сильным ударом по полю противников. Общая радость не передаётся мне, так как я лежу на полу и не могу нормально дышать. Колени в крови, которая пачкает пол. Закрываю лицо руками, чтобы пережить боль. Просто потерпеть. Секунда, другая. Легче не становится. Слышу свисток, но в голове полная каша. Пытаюсь сосредоточить взгляд, но не могу. По щекам текут слёзы, я снова чувствую, как ко мне осторожно прикасаются, но не хочу реагировать. Оставьте меня здесь, убогая не способна на какую-либо борьбу. Чувствую, как меня поднимают и прижимают к себе, но желания открыть глаза не было. Всхлипнув, я закрыла лицо рукой и прижалась к своему спасителю. Мягкой аромат мужского одеколона взбудоражил сознания, но сразу стало понятно, что это не Хибари. Слишком нежно и заботливо со мной обращались эти руки. Даже не пытаюсь оставаться в сознании, я просто пытаюсь уснуть и... у меня получается.***
Сердце третьей планеты от Солнца дышит сквозь тонны пород. Почему в твоем сердце осколки, а не кислород? Покрытые инеем чувства, как поверхность холодных планет. Ты узнаешь по линиям пульса - притяжения нет.
Не люблю спать на спине. Как минимум, мне неудобно. Проще свернуться калачиком, да ногами сжать одеяло, так станет тепло и уютно, а благодаря одеялу, не так одиноко. Резко открыв глаза, я чуть не ослепла от солнца, которое так настойчиво светило в моё окно. Увидев лишь белый потолок, я резко повернулась набок и закряхтела. Моим кряхтениям вторила своим скрипом кровать из медицинского кабинета. Тишину кабинета разрушил быстрый топот, после которого ширма, закрывавшая меня, отлетела в сторону, и показалась медсестра. Лицо измазано ярким макияжем, а каштановые волосы уложены красивой волной. Хотя её появление меня всё равно не обрадовало, и это было взаимно. — Наконец-то проснулась, — она оставила меня одну, но сразу же вернулась, держа в руках мою школьную форму. — Поднимайся уже. Мне нужно тебя осмотреть, а если ты сделаешь это быстро, то я отпущу тебя домой. Её густо накрашенные губы искривились в фальшивой, дружелюбной улыбке, на которую мог повестись разве что младшеклассник. Осторожно встав с кровати, я судорожно вздохнула, как бок сразу же заболел. Мои неловкие потуги не ускользнули от взгляда медсестры. Она махнула рукой, поторапливая. Мне же надолго оставаться с ней не хотелось, поэтому принять её условия игры были полезны и для меня, и для неё. Спортивные шорты я даже не сняла, просто поверх них натянула юбку. Взгляд упал на разбитые колени, на которых осталась запёкшаяся кровь. Видимо медсестра даже не пыталась их чем-то обработать. Поверх футболки школьную рубашку не наденешь, так что я, сжав рот до зубного скрежета, стянула с себя лишнюю тряпку. Медсестра, напевая себе под нос, надела на нос очки и подошла ко мне. Её весёлое настроение куда-то улетучилось, а с губ пропала улыбка и слетел тяжёлый вздох. — Стой смирно, — отложив мою медицинскую карту, девушка осмотрела все мои синяки и, направляясь к своему столу, сухо произнесла. — Одевайся. Моему возмущению не было предела. Эта глупая курица с таким интересом пыталась обсудить мои раны, которые оставил отец, но сейчас же будто воды в рот набрала. Быстро накинув на себя рубашку, я подбежала и схватила медсестру за локоть, разворачивая лицом к себе. Меня не волновала ни моё наполовину голое тело, ни злобный взгляд, на который я редко способна, ни та сила, которую я вложила в свою руку. — Что же вы сейчас молчите? Или вы ничего странного не заметили? — стали в моем голосе было больше, чем во всех медицинских инструментах вместе взятых. Девушка же отбросила мою руку и, окинув оценивающим взглядом, усмехнулась. — Думаешь, ты такая одна? — её пальцы быстро поправляли то медицинский халат, то волосы. — Хотя да, среди девушек ты такая одна, — снова усмешка. — Наш ГДК научил меня не задавать лишних вопросов, тебе же советую поступить точно также, а ещё стоит обратиться к врачу. Я выпишу для тебя справку. С моих губ слетел глубокий вздох возмущения, но от него бок заболел сильнее. Сжав руки в кулаки, я считаю до десяти в попытках привести себя в спокойное состояние, но короткий одиночный стук в дверь напугал меня, словно рядом взорвался снаряд. Медсестра обернулась в сторону двери и сразу расплылась в улыбке. — Здравствуй, Хибари, какими судьбами? Меня парализовало, но я так не определилась от чего: то ли страх, то ли злость. Понятное дело, что ему уже всё доложили и, возможно, в красках пересказали каждую секунду, но я не хотела его видеть не при каком раскладе. Почувствовав его взгляд на себе, я непроизвольно подняла глаза и увидела его надменную ухмылку. У меня кровь от лица отлила. — Хошигава, ты кого-то ждёшь? Может всё-таки оденешься? — Слова медсестры не сразу дошли до меня. Пока мои дрожащие пальцы ловили пуговицы, эти двое были заняты беседой, хотя в основном говорила девушка. Накинув свой кардиган, я взяла в руку сумку и направилась к выходу. Раздраженный голос медсестры летел мне в спину, но я не обернулась и пошла дальше, даже иногда переходила на лёгкий бег. Хотелось тишины и спокойствия. Только вот завернув в очередной коридор, после которого до выхода из школы оставались считанные метры, я влетела всем телом в какого-то парня. Его огромная и странная причёска, высокий рост. Кусакабэ узнаешь издалека и в толпе, даже если ты не будешь знакомо с ним лично. Огромные руки удержали меня на месте, не давая упасть. Я лишь затравленно смотрела на него снизу, тяжело дыша. У меня, конечно, со спортом проблемы, но не настолько, чтобы из-за нескольких метров быстрой ходьбы сбивалось дыхание. — Молодец, Кусакабэ, дальше я сам. Ни здравствуйте, ни до свидания. Хибари взял меня за шкирку и пихнул перед собой. Хотелось огрызнуться, но слишком мало людей вокруг. Меня ещё немного утешала мысль, что он не начнёт меня бить при всех, хотя проверять не хочется. Из школы мы вышли вместе, не проронив при этом ни слова. Я шла осторожно: дышать было тяжело, да и просто слабость с усталостью добивали меня. Переведя дыхание и не скрывая раздражение, я громко произнесла, не оборачиваясь на парня: — И что тебе нужно? Пришёл посмотреть на побитое травоядное? Хибари молчал, а меня буквально разрывало от злости и - совсем чуть-чуть - от любопытства. — Скорее посмотреть на побитую убогую. С меня хватит. Резко разворачиваюсь и пытаюсь ударить его по лицу, но мою руку с лёгкостью перехватывают и до боли сжимают. Я дышу тяжело и рвано, а взглядом пытаюсь показать всю свою злость, но не получается так ёмко и красочно, как хотелось бы. Парень обратил внимание на моё состояние, нахмурив брови. — Я отведу тебя к врачу, а затем домой, — отпустив мою руку, он пошёл вперёд. Я лишь сердито проворчала: — Не пытайся казаться заботливым.***
В принципе, с Хибари выгодно ходить по врачам. Перед тобой в очереди никто не сунется, а если уж кто-то и отважится, то пожалеет. Ведь в главе дисциплинарного комитета столько силы и дурости, что он заводил человека в пустой коридор и объяснил, как поступать не стоит. Хотя мне кажется, что он не говорил ни слова, просто доставал тонфы. Слова громче бомб? Это не про Хибари. Пока я сидела и ждала своей очереди, брюнет стоял надо мной бросая холодные взгляды то в одну, то в другую сторону. Раньше меня бы это смутило, ведь люди от нас отошли как можно подальше, а некоторые уже решили, что не так больны и пошли домой. Мне хотелось последовать примеру последних, но я сама понимала, что со мной что-то не то. Это не простой синяк. Мне было больно и тяжело дышать, а из-за такой глупости, как дыхание, я очень переживала. Девушка, которая была передо мной уступила мне место в очереди, а сама пошла в самый её конец. Я была ей благодарна, ведь так хотелось, чтобы всё прошло быстро. В коридоре несло лекарствами, но в кабинете этот запах усилился раза в три. Снова белые стены, белый потолок. Благо серый пол и голубая мебель не сводили с ума. За столом спиной ко мне сидела взрослая женщина, волосы которой уже тронула седина, но при этом они были красиво собраны наверх. Отутюженный белоснежный халат повернулся ко мне, и женщина, добродушно улыбнувшись мне, ласково произнесла: — Милая, не стой в дверях. Что у тебя произошло? Она рукой показала на стул, на который я с радостью села. Я уже хотела ей рассказать всё, попросить вызвать полицию, ведь тот, кто меня ударил, пришёл в больницу вместе со мной, но мне даже не дали и слово сказать. — Просто осмотрите её, — Хибари остался стоять возле двери, прислонившись спиной к стене. Врач искоса посмотрела на брюнета, как её дружелюбность сразу исчезла. Мне она лишь сказала снять рубашку, а затем начала рыться в своих бумажках в поисках ручки. Я очередной раз за этот день растерянно смотрю на взрослого человека, который по идее должен помочь мне, ещё ребёнку, но вижу только безразличие. Слишком резко встав со стула, я покачнулась, но рука быстро нашла опору в виде спинки жёсткого стула с прохудившейся голубой обивкой. Мой голос уставший и хриплый, но в нём ни одной ноты отчаяния, только слабая сталь. — Не знаю, кем ты себя возомнил, Хибари, — повернувшись в его сторону, я не могу сдержать своей злости. — Но на меня все эти трюки не сработают. Оставь меня хотя бы с врачом один на один. Усмешка. Всего лишь усмешка, но мои слова не проигнорированы, они лишь его позабавили. Не знаю, что на него нашло, он было хотел подойти ко мне, но лишь сделав шаг вперёд, подумал и развернулся, покидая кабинет. Удар двери об косяк был не слабым, но меня это не волновало, государство заплатит. Я, не теряя времени, чуть ли не кидаюсь к врачу. Глаза уже начинало щипать и слёзы просились наружу. Беру её за руку и судорожно рассказываю всё, всё что произошло за последние дни. — Прошу вас, позвоните в полицию. Все эти синяки, — я отстраняюсь от неё и снимаю с себя рубашку. — Это его рук дело. Его зовут Хибари Кея, мы учимся в одной школе. Прошу вас, помогите мне. Мой голос противный и жалкий, отчаяние крепко схватило меня за шею и душило. Женщина даже не посмотрев на меня, взяла ручку и начала писать что-то на маленьком клочке бумаге. — Ох, в последняя время школьники зачастили с падениями на лестнице, — она сухо мне улыбнулась. — Нужно поговорить с вашим школьным уборщиком, слишком уж хорошо он работает, раз лестницы такие скользкие. Я стояла перед ней и не могла вымолвить ни слова, пока её пальцы быстро прощупали мои рёбра. Когда она надавила на определённый участок, я всхлипнула и завалилась набок. — Всего лишь трещина в ребре, — голос врача повеселел. — А ты переживала! Одевайся давай. Она всунула мне в руку тот самый клочок бумаги, на который написаны названия нужных мазей. Пока я растерянно вытирала рукавом слёзы и одевалась, женщина достала их холодильника перчатку, в котором заморозили воду. Резко прислонив её к моему больному боку, она выпроводила меня из кабинета. Только в голове промелькнула мысль бежать через другую лестницу, чтобы не встречаться Хибари, как он сразу оказался возле меня. Мама, мне сейчас по-настоящему страшно.***
Отвратительное чувство беспомощности давило на меня. Делая шаг за шагом, я старалась игнорировать Хибари, хотя тот даже не обращал на меня внимание. Просто шёл позади, но не увеличивая между нами дистанцию более двух метров. Он не хотел потерять меня из виду. Либо он так ответственно относится к своим обещаниям, либо пытается показать заботу, но только мне это не надо. Хотелось побыстрее дойти до дома, чтобы брюнет отвязался и шёл по своим делам, оставив меня одну. Ведь даже в аптеку он зашёл вместе со мной, даже сам оплатил лекарства. Но меня всё равно не обманешь такими поступками. Пусть хоть с головы до ног закидает меня вниманием и подарками, своё мнение о нём я не поменяю. Мне страшно рядом с ним. Пройдя ещё один квартал, я радуюсь тому, что до дома уже недалеко. Прижав сумку к себе, иду чуть быстрее, стараясь не растолкать спокойно идущих людей. Брюнет не отставал, да только мне уже всё равно. И вот показалась крыша моего дома. Стоило мне так сильно обрадоваться, как к своему удивлению я увидела сидящего на крыльце моего дома Такеши. Он смотрел в сторону, думая о своём. Почему-то моя первая мысль, что что-то случилось. Только завидев нас, парень резко встал и помахал мне рукой. Только вот его взгляд оставался серьёзным. Я толкаю калитку, которая в ответ на мою резкость протяжно скрипит, и подхожу к однокласснику. — Такеши, что-то случилось? — Моё беспокойство его удивило и рассмешило одновременно. — На самом деле я должен переживать за тебя, — он, улыбнувшись, положил свою руку мне на голову. — Отнёс тебя в медкабинет, но стоило мне отвлечься на полчаса, как ты ушла с этим, — он нахмурил брови, глядя за моё плечо. — Выбирай выражение, травоядное, — голос Хибари был холоднее обычного, я затылком чувствовала его злость то ли на меня, то ли на Такеши, который так и не убрал руку. Я так вымотана за этот день, поэтому давать Хибари повод для развития конфликта не собиралась. Да и смотреть, как он поднимет свои тонфы на Такеши не хочу. Повернувшись к своему страху лицом, я с напускным спокойствием, добавив голосу жёсткости, говорю: — Хибари, тебе что-то ещё нужно? Я в твоей помощи больше не нуждаюсь. Моя самоуверенность разозлила его. Только увидев гнев в его в глазах, я поняла, что ляпнула лишнего. Он делает шаг ко мне и порывисто произносит: — Уверена? Я же от страха делаю шаг назад, но спиной упираюсь в грудь Такеши, и впервые за весь день чувствую защиту. Та самая защита, которая была так нужна. Та защита, которую я ждала всю жизнь от отца. Та защита, которую я по глупости ждала от Хибари. Мой голос чуть дрогнул, но я не теряю уверенности: — Да.