Лига

Филипп разыскал их сам. Подошел на тренировочном дворе, поднёс большую глиняную кружку с пивом. Чуть слышно сказал: – Сегодня, в час обедни, на прежнем месте... Бернар обрадовался: вот оно, свершилось, наконец. Скоро он выполнит поручение лиги, в чем бы оно ни состояло, и по обычаю исчезнет из столицы на месяц-другой. Значит, вернётся уже после Рождества, а после праздников всегда хватает работы. И можно будет забыть про Жиля с его шайкой и про рыжую шлюху, совсем не похожую на других шлюх. В знакомом подвале собрались все, кроме Эжени. Жиль отправил Николаса за дверь следить, чтобы никто не подслушивал, и Бернар сразу понял: дело предстоит серьезное. Но он и не представлял – насколько. Жиль тоже нервничал. Было странно видеть признаки беспокойства в поведении этого человека, давно и прочно привыкшего ко всему. Наконец, он в очередной раз потёр ладони, облизнул губы, пригладил ладонью жидкие пегие волоски на макушке и заговорил: – Значит, так, господа мои. Лига дала нам поручение: убить герцога Орлеанского. Завтра, в воскресенье, перед всем двором, на Священном Писании герцог Орлеанский и его заклятый враг герцог Жан Бургундский принесут клятву о мире. В среду вечером его высочество Луи отправится к астрологу. Ваша задача, Бернар, попасть к нему в сопровождение, желательно вместе с Гастоном и Николасом. Пока герцог будет у астролога, вам придётся обезвредить других стражников, если таковые случатся. С герцогом будет паж и, возможно, личные слуги. Они, скорее всего, будут не вооружены, и справиться с ними будет нетрудно. Решающий удар за вами, Бернар. Николас, твоё дело – зачистка. Чтоб никаких сюрпризов. Как только дело будет сделано, Гастон и Николас вернутся в наше место на реке, вы знаете где. Вас, Бернар, я попрошу связаться с лигой и донести ей об успехе. Вашего слова будет достаточно, чтобы лига оплатила наши услуги. – А если Луи передумает и не поедет к астрологу? – спросил Бернар. – Эжени узнает об этом и передаст вам через Филиппа. – Я тоже узнаю, если не получим приказ приготовить лошадь его светлости, – вступил в разговор молчаливый Клод, – но это, наверное, будет слишком поздно. Предупредить вас не успею. – Не страшно, – махнул рукой Жиль. – Не поедет к астрологу, значит, поедет на охоту, на службу в храм, к любовнице в город. Главное, быть начеку и оказаться в нужном месте в нужное время. Но пока план таков: попасть к нему в сопровождение, если он не передумает ехать к астрологу. Убить его на обратном пути. Избавиться от слуг, пажей и прочих свидетелей. Исчезнуть. – Мне нужен адрес астролога. Я должен поглядеть на его дом, на расположение улиц. Скорее всего, стражу оставят во дворе, и к астрологу войдёт лишь герцог со слугой или с пажом. – Адрес вам передадут сегодня же. Задача не показалась Бернару слишком сложной. В городе герцога не любили, даже странно, что никто до сих пор не перерезал ему глотку. Попасть в сопровождающие тоже было нетрудно, рослые нарядные гвардейцы, всегда сравнительно трезвые и прилично молчаливые, все чаще удостаивались этой чести. Так случилось и в тот же день, когда капитан Роснар отругал Бернара и Гастона за то, что те шатаются лишь бы где. – Я делал покупки! – достойно возразил Бернар, похлопав ладонью по новым ножнам для кинжала. – На службе нам не выдают ничего, а показываться на глаза его светлости в обносках нам не позволяет гордость. Вот и приходится тратить собственные сбережения, чтобы выглядеть в соответствии с рангом. – Вы надоели мне своей вечной торговлей, де Треси! Вы уверены, что в вашем роду не было менял? – взвился нервный капитан. А чуть успокоившись, отдал приказ: – Завтра будете сопровождать его светлость в церковь Сент-Томас. Быть у его покоев за два часа до обедни. Я и сам там буду, так что лучше не нарывайтесь! Небольшая церковь, переполненная до предела, и вправду представляла собой наилучшее место для покушения. Глядя поверх голов, Бернар увидел у самого алтаря мясистое лицо герцога Беррийского, дяди короля, и устрашающе носатый профиль самого Жана Бесстрашного, герцога Бургундского. Король отсутствовал, видимо, поражённый очередным приступом безумия, зато рядом с бургундцем стояла королева Изабо, величественная и строгая. Взгляд её, обращённый на герцога Орлеанского, шагающего между Бернаром и капитаном Роснаром, был холоден. Бернар подумал: правда ли, что королева – любовница Луи? И если правда, не станет ли она срывать свою досаду на Эжени?.. Мысль мелькнула и исчезла. Герцог занял своё место рядом с королевой, стражникам пришлось отступить к стене. Сначала была служба, потом герцог Беррийский сказал о мире, о братьях и обязанностях перед престолом. Настало время клятв. Бернар слушал невнимательно. Один из "братьев" будет через три дня убит, вполне возможно, по приказу того, кто, положив ладонь на Священное Писание, клянётся ему в вечной дружбе. Бернара это трогало мало. Из всех вельмож, стоящих у алтаря, самой опасной казалась ему королева. А возвращаясь из церкви, он нащупал в кармане маленький клочок пергамента, которого раньше там быть не могло. Прочёл записку уже в караульной, улучив момент относительного уединения: "Улица св. Магдалены, между улицами Сентонж и Ткачей, дом мэтра Совенье". В тот же вечер, переодевшись попроще, отправился на разведку. Нашёл дом астролога, довольно большой, с двумя выходами. Задняя дверь вела в тупик, там же виднелись кольца, к которым привязывали лошадей. Бернар остался доволен тихим местом. Вероятно, многие из посетителей астролога предпочитали оставаться незамеченными. На обратном пути зашел в незнакомую таверну и купил бурдюк самого крепкого вина. День прошел хорошо, с толком. Вино спрятал у себя Гастон, причём спрятал так, что через пару дней товарищи по службе нашли его без труда. Пир продолжался всю ночь, а в среду утром пришлось отправить гонца в город, пополнить уничтоженные запасы. К полудню среды только Бернар, Гастон да Николас оставались на ногах. Бернар волновался. Он знал, что в самый последний момент, когда потребуется нанести удар, им овладеет абсолютное спокойствие. Теперь же можно было поволноваться. Отправить Николаса к западному подъезду, а вдруг что-то изменилось. Подумать о том, успеют ли сообщники скрыться до того, как весть об убийстве достигнет дворца. О том, что взять с собой, ведь возвращаться в барак он не намерен. О том, куда ему податься, когда придётся исчезнуть из Парижа. На время, а может быть и навсегда. Ведь такого громкого дела ему ещё не приходилось выполнять, и, может быть, разумнее всего было бы исчезнуть. Только ведь лига все равно найдёт. От них не уйдёшь. Да и что ещё будет делать бывший граф, бывший рыцарь и бывший убийца? Ни на что другое он не способен, к тому же, бывает ли убийца бывшим?.. Ближе к вечеру Бернар с его людьми переместились из барака в караульную. Капитан, пришедший туда вскоре, застал мирную картину: оруженосец смазывал жиром наточенное оружие, Бернар с Гастоном играли в кости. – Шевалье, вы с вашими людьми будете сопровождать его светлость в город, – отдал приказ капитан. – Явиться к покоям герцога сразу после вечерни. Одеться скромнее, без доспеха. Вот это жаль, успел огорчиться Бернар. Оставлять добро не хотелось, ведь потом за ним не вернёшься... Лишь потом пришла радость: наконец-то! Сегодня все закончится. Вышли в город уже затемно. Лошадь подали только герцогу. Он взял с собой секретаря и пажа, совсем молоденького мальчишку, зябко кутавшегося в короткий по последней моде плащ. Шёл мелкий дождь, и перья на берете пажа вскоре намокли и повисли, будто у озябшей птицы. Что-то похожее на жалость шевельнулось в душе Бернара. У задней двери дома астролога паж помог своему господину спешиться, привязал лошадь к кольцу и ослабил подпругу. Герцог и его секретарь вошли в дом. Паж и стражники расселись вдоль стен, где выступ крыши закрывал их от дождя. Теперь оставалось только ждать. Нет, нужно было сделать ещё одно... Бернар подошёл к лошади герцога, оглядел сбрую. Окликнул: – Паж, поди сюда. Смотри! Мальчишка подошёл, коснулся пряжки подпруги, пробормотал: – Что вы имеете в виду, господин гвар... Удар рукоятью кинжала пришёлся точно в темя. Бернар подхватил обмякшее тело, усадил его под крышей, прислонив к стене. Снова потянулось время. Дождь шумел в соломенной крыше, вздыхал сонно и успокаивающе, будто не было на свете ни смерти, ни предательства, только шёпот дождя в ночи. Наконец, в доме послышалось движение, невнятные голоса, и дверь приоткрылась, бросая на мостовую пятно неяркого света. Герцог и его секретарь, две фигуры в тёмных плащах вышли под дождь. Бернар отвязал лошадь герцога, взял её под уздцы и дождался, когда его господин положит ладонь на луку седла. Лезвие кинжала легко вошло под лопатку. Он зачем-то придержал тело, позволив ему не упасть, а мягко опуститься на мостовую. Рядом тихо охнул секретарь. Николас склонился над телом герцога, вонзил кинжал в горло, дёрнул, пуская по воздуху россыпь тёмных брызг, и вдруг тяжело опустился на колени, с хрипом схватившись за собственную шею. За его спиной оказался паж, так не вовремя очнувшийся, смертельно бледный и дрожащий, с маленьким темным ножом в руке. Гастон зажал ему рот ладонью и свободной рукой дёрнул за подбородок, раздался противный хруст. Николас ещё был жив, когда Гастон опустился перед ним на колени. Он зажимал ладонью рану под ухом, темная кровь бежала между пальцами. – Прости, братишка, – тихо сказал Гастон. – Ты умрешь верным слугой герцога Орлеанского. Бернар отвернулся. Сказал в сторону: – Нужно уходить. Прощай, Гастон. Услышал сказанное вслед: – Удачи и тебе, господин.