Запретный плод сладок

Аннотация: перед Святочным балом Грейнджер и Малфой сближаются ещё сильнее. Поступившее предложение от Старосты мальчиков удивляет Гермиону, но она принимает его, чтобы разобраться в том, что между ними происходит. В последнее время Гермиона чувствует некоторое умиротворение и даже странное подобие покоя. Они все живы, они в безопасности, Волан-де-Морт мёртв, а Гермиона, Гарри и Рон благополучно учатся в Хогвартсе на седьмом, выпускном курсе. Она — Староста девочек и Староста школы по совместительству, готовится к экзаменам, следит за порядком и вообще, даже её самый проблемный «коллега» в лице Драко Малфоя практически перестал доставлять проблемы. Напротив, чем больше они работают вместе, тем лучше у них получается выполнять задания и следить за порядком. Как бы парадоксально это ни звучало, но они идеально дополняли друг друга: Гермиона была понимающей, но иногда слишком доброй и позволяющей пользоваться этой мягкостью, в то время как Малфой строг и сдержан там, где это необходимо. Даже мысли и разочарование в Роне и в том, что у них с Гермионой так ничего и не вышло, практически перестали волновать Старосту девочек. Может быть поэтому, в этот декабрьский день Гермиона Грейнджер сидела в большой аудитории, где набилось много учеников с разных курсов и факультетов, сидела прямо на парте и со странной и очень ностальгической улыбкой смотрела по сторонам. Смотрела и чувствовала какое-то подобие счастья, странного покоя и словно надежды на то, что дальше всё будет просто хо-ро-шо. Она улыбалась, оглядывая однокурсников и учеников помладше: кто-то делал задания, кто-то играл во взрыв-кусачку, мальчики шептались и поддразнивали девочек, а те в свою очередь, смущались и улыбались в ответ. Было во всём этом что-то странно человечное, настоящее и такое правильное, Гермиона чувствовала: вот из таких вот мелких и невесомых моментов и состоит настоящая жизнь, за которой всегда пытаешься угнаться… — Выглядишь по-идиотски, Грейнджер, пялясь в пустоту, — голос Малфоя вырвал девушку из тёплого и уютного кокона уединения. Слизеринец подошёл, швырнул сумку прямо на скамью, и, уже даже не к удивлению Гермионы, плюхнулся рядом, ослабив свой ярко-зелёный слизеринский галстук, — словила Сонное заклятие? Гермиона в последнее время даже перестала удивляться тому факту, что Драко Малфой может вот так вот просто подойти к ней, плюхнуться рядом, сидеть вместе и даже не обзываться. Он садился и начинал отбрасывать эти свои иногда слишком странные, иногда — скользкие, иногда — острые и колкие шуточки, касающиеся или Гермионы, или «окружающих их идиотов». Это тоже стало странной и милой рутиной, к которой она привыкла и даже была довольна собой: наладить отношения с самым проблемным человеком в Хогвартсе, это дорого стоило! Такой опыт пригодится на будущей работе, где явно придётся иметь дело со сложными людьми. — Да ну тебя, — поморщилась она, продолжив осматривать помещение и улыбаться, — просто настроение хорошее. Все такие радостные! А скоро каникулы и Рождество, будет здорово, Гарри и Рон не поедут домой, потому что Джинни и Лаванда хотят обязательно пойти на Святочный Бал. — А тебе-то есть с кем идти? — в голосе собеседника нет ехидства или насмешки, Гермиона научилась слышать и понимать даже это. Надо сказать, она слишком много внимания начала обращать в последнее время на Малфоя. Просто после того, как он перестал вести себя словно последний и самый отъявленный мерзавец, было сложно не обнаружить тот факт, что даже Драко Малфой был интересным человеком. Его мир с самого рождения был совершенно иным, к большому удивлению Гермионы, Малфой был начитан, а уж его знания этикета и манер были попросту идеальными. Ещё он иногда мог быть саркастичным и даже пытался в юмор, хотя получалось не очень хорошо. Вдобавок, староста мальчиков стал высоким и довольно симпатичным, а этот надменный и властный взгляд иногда заставлял желать хорошенько поспорить с негодяем, чтобы вызвать у него эмоции. Он был приятным, а в другой жизни мог бы даже понравиться Гермионе. — Пока нет, — почему-то это слетает с губ легко и свободно, — но я не расстроена. Пойду одна, буду веселиться и проводить время с друзьями. — У меня для тебя плохие новости, Грейнджер, — Малфой сказал это слишком довольным тоном, отчего Гермиона не могла не напрячься, — я прямиком от старухи МакГонагалл. Угадай, кто должен, по традиции, открывать Святочный бал? У неё сердце ухнуло куда-то вниз, умиротворение и радость мигом исчезли, уступив внимание некоторой панике и волнению. Только не это! — Не говори мне, что это должны быть старосты! — воскликнула она, повернувшись к Малфою. Тут очень кстати раздался звонок и аудитория быстро опустела, кроме них двоих, у семикурсников сейчас был свободный урок для самостоятельного изучения предметов и подготовки к ЖАБА. — Именно! — Малфой выглядел жутко самодовольным. — Придётся тебе в кои-то веки поработать за нас двоих, Малфой, — огорчённо, но твёрдо ответила девушка, — из нас только ты умеешь танцевать эти жутко сложные бальные танцы и только у тебя есть пара для праздника. Уверена, твоё самодовольное эго просто взорвётся от количества всеобщего внимания к твоей персоне. — Теряешь хватку, Грейнджер, — он вскочил со стола и начал ходить мимо парты, — тебе тоже придётся пойти. И да, научиться танцевать за десять дней. Это будет весело. Гермиона простонала и спрятала лицо в ладонях. Стоило только порадоваться такому спокойствию и прекрасному настроению, как вот оно! Проблемы! — Я уеду домой на Рождество в таком случае, — решила она, — этот бал меня не очень интересует. Все словно опять с ума сойдут и будут думать, кого, как и когда пригласить, почему им отказали, расстраиваться… Малфой некоторое время молчал, а когда Гермиона посмотрела на него вновь, то парень выглядел задумчивым, рассматривая её. Мантия была не застегнута, открывая хороший вид на статную и довольно приятную фигуру парня, белоснежная рубашка, небрежно взлохмаченные волосы, да и вообще, вся его поза была странно… приятной. Гермионе не понравилось то, что только что пронеслось в голове. — Я тебя научу, — наконец-то сказал парень, продолжая рассматривать её, — если ты облажаешься, с нас снимут баллы, а я хочу закончить седьмой курс с самыми высокими рекомендациями для будущего в Министерстве Магии. Вот здесь было самое время что-то сказать. Гермиона тоже спрыгнула с парты и подошла к Малфою, изучающе, но довольно твёрдо глядя на парня. Они стояли друг напротив друга, словно готовясь к какой-то странной и понятной только им двоим битве. — Итак, я думаю, сейчас мне придётся спросить, почему великий наследник аристократичного рода Малфоев собирается учить меня, Гермиону Грейджер, урождённую маглами, танцам? И я промолчу, что из твоего лексикона исчезло слово на букву «г?» Малфой раздражён вопросом, но не отступает, когда тоже делает шаг вперёд и они стоят снова так близко: — Я не буду просить прощения или извиняться за прошлое, Грейнджер. Но. Я хочу хорошего будущего и, надо признать, несмотря на твоё происхождение, мозги у тебя есть и они намного лучше, чем у некоторых чистокровных. Так что если ты не согласна, то просто скажи и дело с концом. — Это было очень милое извинение, — весело ответила девушка, потому что хорошее настроение и задор внезапно вернулись, — я согласна. Но никто не должен знать. — И найди себе пару на Бал, — надменно ответил Малфой, потом подхватил свою сумку и вышел из кабинета. Может быть, он иногда её интриговал. Серьёзно, Гермиона не могла вспомнить ни одного парня, который бы её настолько заинтриговал или удивлял снова и снова. Все были открытыми и ясными, как на ладони, от других она не ждала неожиданностей или чего-то такого, но Малфой… Странный, загадочный, временами жестокий и бескомпромиссный, но сильный и волевой. Гермиона снова подумала, что её отношение к Малфою всегда выражалось одной фразой: она чувствовала в нём равного себе. Тренировки начались на следующий же вечер, и тут Гермиона перестала чувствовать, что они — равны. Она была ужасна. Они встретились в небольшой комнате и совершенно спокойно, не испытывая никакой неловкости, Малфой подал ей руку, как гласят правила этикета. В ответ она присела в небольшом реверансе, довольно изящно подала руку, и пара медленно проследовала в центр зала. А потом начались проблемы. Первая проблема: близость с Малфоем странно подействовала на Гермиону. Она словно пребывала в странной панике и совершенно растерялась, не зная, что делать и как себя вести. Возникло странное и совершенно не объяснимое с точки зрения логики напряжение, иррациональная нестабильность и какой-то хаос в душе. Гермиона Грейнджер всегда любила порядок, стабильность, раскладывать всё по полочкам и аргументировано изучать, но в этот раз… Малфой пах очень приятно, а она волновалась, когда они делали первые танцевальные па. Хотя между парнем и девушкой было достаточно свободного пространства, волнение никуда не ушло, а касались они друг друга только ладонями. Вторая рука Гермионы лежала на его плече, а Малфой очень аккуратно держал её за талию и командовал: — Подними голову, Грейнджер. Выпрями спину, не сутулься, как домовой эльф. Смотри прямо перед собой. Движения чёткие и ровные. НЕ ТОРОПИСЬ. — Это ужасно, — сказала она после получаса повторения одних и тех же движений, затем попробовав кружиться одна, мягко вращаясь в центре зала, пока Малфой придирчиво осматривал её движения, — когда ты этому научился? — В шесть лет, — хлёстко ответил он, — и я не ныл, в отличие от тебя. В итоге первое занятие прошло довольно приятно. Потом она нашла очень интересную тему для общего разговора во время таких занятий: — Расскажи мне, если не сложно, чему ещё принято обучать детей в таких семьях, как твоя? То есть, где дают такое полное аристократичное воспитание? В этот день они кружились по залу намного быстрее, а Гермиона понимала, что перестала запинаться и уже более легко переступает с ноги на ногу, следуя за Малфоем в танце. Она также перестала слишком часто дышать и научилась предугадывать его последующее движение, чтобы после последовать за партнёром в нужную сторону. — Грейнджер, тебе это зачем? — Просто интересно, — она отошла от него в сторону, Малфой продолжал держать её за руку, когда девушка кружилась, а после сделала совершенно правильный шаг в левую сторону, где он снова её поймал, — упустишь возможность похвастаться? Кажется, их общение двигается в сторону «стать друзьями?» — Бальные танцы. Этикет. Изучение трёх языков: латынь, французский и испанский. Верховая езда. Была ещё игра на пианино и других инструментах, но я отказался от этой скуки. — А меня пробовали отдать на пение, — почему-то Гермиона говорит это легко и спокойно, — но вышло так ужасно, что родители сами меня забрали! — Не сомневаюсь, — сварливо ответил Малфой. — Уверен, ты поёшь отвратительно. Они разошлись по разные стороны и теперь стояли напротив друг друга. Завершающий штрих: юноша немного кланяется, а девушка изящно приседает в лёгком реверансе, а затем с танцпола они должны уйти вместе. — Ты приседаешь, как тролль, — снова Малфой очень откровенен, обходя Гермиону и осматривая, — правую ногу сгибай на сорок пять градусов. Взгляд должен быть немного опущен. Это парень должен смотреть тебе прямо в глаза, когда кланяется. Когда урок закончен, Гермиона садится на одну из лавочек и просто вздыхает. — Ты нашла себе пару? — интересуется Малфой. Он снова без мантии, только в рубашке, а когда расстёгивает верх и снимает галстук, то Гермиона начинает чувствовать себя ещё более странно. Она начинает паниковать и чувствовать бесконечное смущение. Малфой раньше был просто врагом, потом — безликим коллегой, а ещё чуть позже — вроде как хорошим знакомым. Но к своему некоторому ужасу, в последние недели Гермиона начала замечать его как парня. Этого только ещё не хватало. — Нет. Я не хочу никого приглашать. А меня никто не приглашает, — звучит совершенно буднично и так, словно она совершенно не расстроена. — Ищи себе пару, мы же не напрасно здесь мучаемся третий день? На четвёртый день она сбила все ноги, потому что Малфой резко усложнил движения и теперь они двигались бодро и в такт музыке. Быстрые развороты, повороты в противоположные стороны, но в итоге у них получалась странная и довольно приятная синхронизация. Но Гермиона точно знала, в чём было дело: в интуитивном доверии. — Как я и говорила, все сошли ума с этим балом, — выдохнула девушка, когда они двигались крест на крест, не пересекаясь, — девчонки пытаются подсунуть Гарри любовное зелье, другие плачут, что их не пригласил желанный кавалер. Третьи постоянно и назойливо досаждают всем подряд… — И только странная заучка Грейнджер считает всех идиотами и предпочитает не обращать на это внимание? — Да, — честно отвечает она, когда они снова начинают кружиться вдвоём быстро, разворачиваясь ловко и резко, меняя позиции, — я считаю это очень преувеличенно-важным событием. Это всего лишь Бал. Это всего один вечер. — Один вечер может изменить многое. В этот самый момент произошло две вещи. Первая: Гермиона слегка закружилась и оступилась. Наверное, грохнулась бы прямо на каменный пол, если бы не Малфой, который резко поймал её буквально за талию и притянул вверх так, что Гермиона лежала на его руках. Затем она чуть выставила ладошки вперёд и уперлась в его грудь, с шоком и той самой растерянностью осознав, насколько близко они находятся друг к другу. Его серые глаза смотрели прямо в её, карие и такие яркие глаза, и, кажется, они замерли в некотором испуге, в напряжении от того, что будет дальше. Второе: дверь в небольшой зал отворилась и на пороге появились никто иные, как Ханна Эббот и Падма Патил. Эти двое сначала даже и не поняли, что здесь кто-то есть, но когда увидели Гермиону и Малфоя, застывших в довольно двусмысленной позиции, то именно тогда Гермиона и осознала масштаб грядущей катастрофы. Святой Мерлин! — Ой, здесь занято! — только и вымолвила Ханна, а затем захлопнула дверь. Это было фиаско. Через пять минут весь седьмой курс будет знать о том, что увидели в небольшом репетиционном зале две сплетницы, а через пятнадцать новость докатится даже до подземелья Снегга. — Святой Мерлин! — простонала Гермиона, отойдя от своего партнёра и закрыв лицо руками, — ты не наложил защитное заклинание? — Забыл, — Малфой странно спокоен для того, кого застали с девушкой маггловского происхождения, да ещё и с Грейнджер, которую он вроде бы ненавидел, — и чего ты так разволновалась? Пусть себе болтают. — Я поражена твоей беспечностью, — съязвила Гермиона, садясь на скамейку. После неудачного разворота она всё ещё чувствовала себя не очень хорошо, — ты не заботишься о своей репутации, Малфой? Какой урон и удар! — Ну ты и дура, Грейнджер, — закатил он глаза в ответ, тоже подходя ближе, — мы работаем вместе уже четыре с половиной месяца, а ты только сейчас подумала, что скажут люди, увидев нас вдвоём в одном кабинете? Если бы я заботился о своей репутации, то отказался бы от должности ещё в начале года, когда узнал, кто будет Старостой девочек. Некоторое время оба молчат, а затем Гермиона понимает окончательно: топор войны между ними зарыт и больше не будет оскорблений, войны или противостояния. По крайней мере, не в Хогвартсе. — Ищи себе партнёра! — кричит Малфой вслед, когда она выбегает из помещения. Вечером Гарри и Рон устроили ей настоящий допрос пристрастием. Гермиона подумала очень правильно: Падма и Ханна растрепали всё и всем, значительно приукрасив реальность, к вечеру весь Хогвартс стоял на ушах и когда Гермиона проходила мимо, стайки девочек шептались между собой. Вот и Рон с Гарри зашли к ней в комнату Старосты и устроили допрос: — Что происходит между тобой и Малфоем? — первым требовательно спросил Гарри, сложив руки на груди, — все болтают… разное. Гермиона? — Мы работаем вместе, — спокойно ответила она. Пока старалась говорить спокойно, не ссорясь и не взрываясь: почему всех так интересует её личная жизнь?! — А про то, что болтают эти две с языками без костей: Малфой просто учит меня бальным танцам перед Святочным Балом. Я должна буду открывать Бал со своим партнёром, но у меня его нет, и танцевать я не умею. Вот и всё. Выражение на лицах переглянувшихся Гарри и Рона сказало ей очень многое. Как минимум: они словно услышали то, чего и боялись. — Малфой учит тебя танцам? — сердито начал Рон, — ты понимаешь, что он — козёл? Гермиона, он… — Я — взрослая, — внезапно она встала прямо перед двумя лучшими друзьями, готовая к битве, — я могу сделать собственный выбор, мне семнадцать лет! А вы должны доверять мне, если действительно — мои лучшие друзья! В чём проблема, Рон? — Мы за тебя волнуемся, — с нажимом ответил Гарри, — Малфой — не самая приятная кандидатура для… друга. Вы работаете вместе для Старостата, но Господи, Гермиона, танцы? Это похоже на дружбу, а мы ничего не знаем! Девушка только вздыхает, но потом снова говорит абсолютно честно: — Я даю вам обоим пространство. У тебя, Гарри, есть Джинни, а ты, Рон, встречаешься с Лавандой. Я тоже хотела бы завести друзей, и да, Малфой мне не друг! Мы просто общаемся и смогли преодолеть разногласия прошлого. Я не могу быть одна, когда у вас романтические вечера! Может быть, она перегнула палку с чувством вины, которое одновременно отразилось на лицах обоих друзей, но Гермиона считала, что им это сейчас будет только на пользу. — Обещай, что будешь осторожна, — просто сказал Гарри, взяв её за руку, — и, если что, сразу говори нам, ладно? — Говорю вам: я не умею танцевать и обучаюсь у него. Это долгая история, но здесь нет ничего странного или двусмысленного. Просто партнёрство. Первая атака отбита, но на следующий вечер Гермиона лично запечатывает все двери в зал, когда приходит внутрь уже после Малфоя. — Если моё время на тебя, Грейнджер, пропадёт впустую, я буду очень зол, знаешь? Они снова встают напротив друг друга, медленно кланяются, потом протягивают руку и начинают танцевать: поворот в одну сторону и несколько шагов вперёд, затем — назад, после каждый делает полшага и встречается в центре. Малфой ведёт в танце, поэтому он наступает вперёд, Гермиона делает шаг назад, быстро перебирая ногами, а её ступни находятся ровно с двух сторон одной ступни Малфоя. Держаться легко, после двух быстрых и небольших кругов они выходят на один большой и медленный круг, где танец становится более широким и каким-то размашистым. — Не хочу хвалить тебя, но сегодня ты не ошибаешься. — У меня хороший учитель, — просто ответила Гермиона, — но не волнуйся. Теперь каждый раз, танцуя в жизни такой торжественный танец, я буду вспоминать тебя, Малфой. «Не сутулься! Подними подбородок! Ты приседаешь как тролль!», — задорно передразнила она его и внезапно расхохоталась, а он заулыбался. Улыбка была тёплой. Искренней. Живой. Настоящей. — Обещаешь, Грейнджер? — Обещаю, Малфой, — странно выдохнула она и оба замерли, остановившись в очередном па. Гермиона думала о том, что, кажется, нашла своего идеального партнёра для танцев. И да, она совершенно потерялась в последние дни, потому что Малфой стал таким слишком близким, родным, странно значимым и таким… привычным. Их разговоры и общение стали постоянными и слишком приятными, как она раньше не знала его всегда? Как они раньше не бранились так сварливо, а он не шутил так странно и по-доброму? — Ты нашла себе партнёра, Грейнджер? — в который раз спросил Малфой, когда они закончили новую репетицию. — Нет, но… — Я нашёл тебе пару, — ответил он не терпящим возражений тоном. — Это шутка? — подозрительно уставилась на него Гермиона, понимая, что они всё ещё держатся друг за друга, несмотря на то, что остановились, — выставишь меня дурой перед всеми, Малфой? — Обижаешь, Грейнджер, — протянул он, а потом вместо того, чтобы отодвинуться, приблизился к ней ещё ближе, чтобы смотреть прямо в глаза, — будь готова послезавтра в семь. Твой кавалер тебе понравится. Потом он ушёл, больше не сказав ни слова. Гермиона снова чувствовала, что стоит на пороге больших перемен. Что теперь уже точно происходит между ними?