Запретный плод сладок

Послезавтра наступает слишком быстро. Гермиона просто желала, чтобы этот сумасшедший и хаотичный день закончился как можно скорее. С самого утра в Башне Гриффиндора царили хаос и паника, мальчики предпочли ретироваться подальше, она сама слышала, как Гарри и Рон с Симусом зазывали всех на снежную битву, главное — подальше от подготовки к праздникам. Тем временем женская половина Хогвартса была, мягко говоря, не очень адекватна. Джинни утром влетела в комнату к Гермионе и быстро начала тараторить о том, что Гермиона спит слишком долго, и вообще, они такими темпами ничего не успеют сделать и полностью подготовиться. Одного этого хватило, чтобы ещё больше возненавидеть этот праздник. — С кем ты идёшь? — спросила Джинни, заставляя чистые волосы Гермионы блестеть ярко, укладывая её всегда немного взлохмаченную копну волос к красивому пучку на затылке, но оставляя часть волос распущенными и просто ниспадающими на плечи. — Я иду одна, — сварливо ответила Гермиона, — меня никто не пригласил, и я сама никого не хочу звать. Буду просто наслаждаться блюдами вместо Рональда, а он пусть танцует за меня. Они с Джинни находились в уединении комнаты Гермионы, которая сидела у большого зеркала, а девушка друга ходила вокруг, разбираясь с причёской Гермионы. Впрочем, после такого ответа Джинни поджала губы и выдала такое, отчего Гермиона чуть не свалилась с этого стула: — Ну разумеется, тебя никто не пригласил! Хотя желающие были, например, МакЛагген до сих пор сходит по тебе с ума и с удовольствием бы ошивался возле нашей башни. Мой бывший, Майкл Корнер, тоже часто спрашивает о тебе. — Тогда почему никто из них меня не пригласил? — Джинни что, хочет ещё сильнее испортить ей настроение? — Потому что никто не рискнёт пригласить на Святочный Бал девушку Драко Малфоя, — теперь ответ Джинни звучит сварливо, ответ, который заставляет Гермиону замереть, приоткрыв рот от шока. Взгляды девушек встречаются в зеркале, когда Джинни подходит ближе и кладёт свои ладони на плечи Гермионы, приподнимая брови и кивая в усмешке: — А что все должны были думать после последних событий, Мерлин, Гермиона! Ты и Малфой везде ходите вместе, он даже садится рядом с тобой, постоянно обращаясь к тебе! Вы двое действительно перестали быть врагами, он даже к Гарри практически прекратил задираться. А новость о том, что вы танцевали вместе перед балом, буквально взорвала Хогвартс! Понимаю, в твоей библиотеке о таком не говорят, там вообще никто не разговаривает, но честное слово, ты бы побывала в остальной части замка! — Джинни, — та снова начинает колдовать с её волосами, а Гермиону изрядно раздражало то, что вновь приходилось говорить всем одно и то же, — мы с Малфоем НЕ встречаемся! Я же идиотка, чтобы не заметить такие вещи! Мерлин, Джин, мы просто постоянно общаемся и выполняем свои задания в качестве старост! А эти танцы, честное слово, он просто сам вызвался мне помочь, так как я почти не умею танцевать такие сложные бальные танцы. Мы репетировали несколько дней и всё! Может быть, сейчас мы двигаемся к направлению «хорошие приятели», но верить в бред про отношения?.. Ты серьёзно так считаешь? Лицо Джинни продолжало выражать некоторые сомнения, когда рыжеволосая подруга ответила на эту отповедь: — Я бы такому не удивилась, честное слово. Малфой изменился после того, как Волан-де-Морт окончательно пал, а его отец был заключён в Азкабан. Он стал намного адекватнее и терпимее к другим. Говорят, его мать отказалась поддерживать Пожирателей смерти и своего мужа, пытаясь спасти сына. — Я действительно рада, что есть те, кого мы спасли от зла. Но прошу тебя, Джинни, ты хоть не верь этим глупым сплетням! И Гарри почаще повторяй всё то, что я тебе сказала. Подруга с сомнением посмотрела на отражение Гермионы в зеркале и перевела разговор на другие темы. Когда Джинни ушла, оставив Гермиону сидеть возле зеркала с не сложной, но изящной причёской, с красивым, но максимально естественным макияжем, то она просидела в этой позе довольно долго. В последнее время все стали слишком много говорить о ней и о Малфое, это не очень нравилось, только вот из-за этих глупых слухов в голову лезли странные и не прошенные мысли. Например: хотела бы Гермиона действительно встречаться с Малфоем? Её любовный опыт был скудным, но ни Виктор Крам, ни Рон Уизли не вызывали в душе таких чувств, как одна только мысль о том, что Гермиона и Малфой могли бы поцеловаться. Как бы это было? Что бы она почувствовала? И да, мысли о романтических отношениях с этим слизеринцем заставляли в душе всё переворачиваться и словно менять её саму. Волнение. Интерес. Азарт. Страх. Напряжение и тлеющее желание узнать его ближе. Снова волнение и нервозность, а также скованность, но интерес и интрига манили всё сильнее. Каким бы он был? Каким человеком действительно является Драко Малфой? Кому бы он мог открыть свою душу и какого человека впустить туда глубоко и надолго? Гермиона бы хотела его поцеловать, в этом стоит себе признаться честно. Последние недели были странными и пугающими, то разговоры и пари по поводу Рона, то его завуалированные, но достаточно понятные лично для Гермионы признания в том, что Малфой изменился и даже на происхождение Гермионы теперь смотрит иначе. Приятные разговоры, за которыми чудилось желание исправить всё то, что происходило раньше, все те оскорбления и грязные слова, звучавшие предыдущие годы в Хогвартсе. Тонкие намёки о зарождающейся дружбе и продуктивном сотрудничестве, а также новые, интересные взгляды о том, каким он и она видят этот мир. Разговоры о книгах и об учёбе, странные посиделки вдвоём и да, слишком часто они оказывались близко друг к другу, сами того не замечая. В итоге она очень долго хмурилась, размышляя, идти или нет на этот дурацкий Святочный Бал. В целом, плюсов и минусов было поровну, но желание увидеть выступление «Ведуний» и то, как преподаватели будут танцевать, победило. К тому же, уже явно больше семи часов, она немного опоздала, ну и не важно, так даже лучше: никто не заметит, что она пришла одна. Девушка быстро облачилась в своё платье, о, оно было тоже довольно простым и изящным, жёлтого цвета, не очень пышное, но длинное, с красивой вышивкой на корсете и тонкими, блестящими узорами на подоле. Рукава были короткими, вырез — совершенно не низкий и не глубокий, в целом, осмотрев себя в зеркале, Гермиона решила, что выглядит прилично, а самое главное: ей комфортно именно в этом платье и она чувствовала себя в этой одежде самой собой. Улыбнувшись отражению, она вышла из комнаты и спустилась по винтовой лестнице. У Старост были отдельные башни в западной части замка, со своими комнатами и ванными, и вот теперь из небольшой гостиной Гермиона попала прямо в коридор. Чтобы наткнуться там прямо на Драко Малфоя, стоящего напротив входа и несколько раздражённого. А он ещё что здесь делает? — Малфой? — в изумлении промолвила Гермиона, закрыв за собой дверь, — что-то случилось? — Ничего не случилось, Грейнджер. Ты всегда так долго возишься, когда собираешься на какой-то выход? — он оглядел её с головы до ног, что явно понравилось сердцу Гермионы, но не понравилось разуму. — Я просто не тороплюсь на праздник, — легко пожимает она плечами, — ты зачем тут стоишь? После этого вопроса она позволяет себе рассмотреть его получше. Великолепный костюм чёрного цвета (просто видно, что он сшит на заказ из самой лучшей и дорогой ткани) с выгравированным фамильным гербом Малфоев на левой стороне груди, белая рубашка, всё это очень выгодно подчёркивало его высокую и худощавую фигуру. Да и вообще, он выглядел странно довольным, когда ответил: — Выглядишь хорошо, Грейнджер. Я удивлён, что ты не совсем безнадёжна. Пошли. После этого Драко Малфой протянул ей руку и, судя по всему, ждал, когда она примет его приглашение и отправится с ним. Чего?! Сердце просто упало, рухнуло куда-то вниз, восстань перед Гермионой Волан-де-Морт прямо сейчас, староста девочек была бы удивлена намного меньше, чем предложенной руке Драко Малфоя. Она уставилась на него, пока не сообразила спросить: — Куда? — На Святочный бал, представляешь? — сморщился он. — С тобой?! — это вышло не удивлённо, а так, словно Гермиона не хотела идти вместе с ним. Должно быть, оба это почувствовали, потому что после этого Драко Малфой возвёл глаза к небесам, словно пытаясь взять себя в руки, потом сам сделал шаг вперёд и взял её за руку, положив ладонь девушки на свой согнутый локоть. — Не сутулься, Грейнджер. Мы — старосты и представляем школу здесь и сейчас. — Старосты, — повторила она, начиная бодро шагать с ним по коридору, — итак, ты тоже не нашёл себе пару на Святочный Бал, Малфой? — Я нашёл, — кратко бросил он и повёл её по коридору. Пока они шли, Гермиона несколько раз думала прямо спросить, что вообще сейчас происходит. В эту минуту? В этот вечер? На Святочном бале? Между ними? Это не шутка, нет, на самом деле сердце Гермионы знало и чувствовало, что всё происходящее: не просто так, это не шутки и не розыгрыш. Они действительно шли на бал вместе, спускались по большой лестнице в холл, когда Гермиона прямо спросила: — Тебя не волнует, что скажут остальные по поводу нашего совместного появления Согласись, это очень странно. — Я уже давал тебе ответ на этот вопрос, Грейнджер, — Малфой повернулся к ней, чтобы они могли посмотреть прямо в глаза друг друга, — я мог отказаться в начале года от того, чтобы быть старостой с тобой. Я этого не сделал. — Я этому рада, — слова вылетели у неё, прежде чем Гермиона смогла осознать, что сказала. — Я тоже, — просто сказал Малфой, но сказать ещё что-то они не могли, потому что практически добрались до Большого Зала. И начался хаос. --------------------------------------------------------------------------------------------------- Ну действительно, кто в здравом уме и твёрдой памяти мог представить Драко Малфоя и Гермиону Грейнджер, пришедших на Святочный Бал в Хогвартсе вместе? Совершенно никто. Но все «никто», увы, были не правы. Напрасно она надеялась, что когда они придут, то из-за опоздания почти на полчаса никто не заметит того, что они вообще появились здесь, да ещё и вдвоём. Праздник ещё не был в самом разгаре, поэтому, когда парочка старост вошла в помещение, на них стали пялиться. Именно пялиться. Не рассматривать, не кидать любопытные взгляды, а пялиться. Вытягивать головы, чтобы рассмотреть получше, и, как была очень уверена Гермиона если бы не музыка, то шепоток и обсуждения слышались бы очень явно. Гермиона увидела, как Джинни стальной хваткой схватила Гарри за руку, мешая ему встать из-за стола и двинуться прямо к Гермионе. Рон выглядел взволнованным, Лаванда вцепилась в него, впрочем, открыв свой трепливый рот, глядя на самую неожиданную пару года. Теперь то у неё и Парвати будет, что обсуждать весь остаток семестра! Однокурсники-гриффиндорцы отреагировали не так явно, но на их лицах читалось, что всё происходящее странно и они чего-то не понимают. Гермиона махнула Гарри рукой и мило улыбнулась, они, как Старосты, сидели за общим столом с преподавателями, а не за множеством маленьких столиков, за которыми расположились студенты Хогвартса. Краем глаза она уловила и слизеринцев, на лицах тех читалась неприязнь и недоумение, но открытого отвращения или враждебности не было. Пэнси Паркинсон, чуть прищурившись, оглядела наряд Гермионы, а потом повернулась к сидевшим рядом Блейзу, Астории и Дафны Гринграсс со своими кавалерами. К огромной удаче, прямо в этот момент объявили о вступительной речи Дамблдора, но Старосты школы последовали за преподавательский стол, Малфой галантно отодвинул для неё кресло и Гермиона опустилась на сиденье, почувствовав, как в волнении наконец-то может дышать. — Мисс Грейнджер, — святой Мерлин, профессор Снегг сидит рядом с ними, за что ещё такое наказание? — Вы немного опоздали. Не пунктуально для старосты школы. — Мы задержались по важному делу, — бросил Малфой несколько высокомерно, на взгляд Гермионы, — но успели на начало представления. Гермиона мысленно возвела глаза к потолку, полюбовалась некоторое время на светящиеся волшебные фигурки херувимов и ангелов, сотни звёзд и разноцветных лент, что украшали Большой зал чтобы вернуться на землю и попробовать хоть что-то съесть. Малфой, кажется, пребывал в прекрасном расположении духа, приступив к еде, а потом бросил ей: — Ешь быстрее, мы идём танцевать. — Вот как? — аппетит немного появился и она принялась за салат с телятиной, подкрепиться не помешало. — Твои дружки выглядят так, словно хотят меня убить, — самодовольство сквозило в каждом его слове, но Гермиону задело совсем не это. — Ты пришёл со мной, потому что хотел позлить Гарри и Рона? — ледяным голосом осведомилась она, потому что если это так, она прямо сейчас выльет сливочное пиво на этого самодовольного хама. Но было очень неприятно представить себе именно такое развитие событий. — Я пришёл с тобой, потому что сам захотел, — быстро ответил Малфой, — даже Поттер и Уизерби не заставят меня сделать то, чего я бы не хотел. — Уизли! — Плевать, — протянул он и довольно быстро встал из-за стола, — пошли, наш выход. Ладно, если до этого момента Гермиона и считала, что все на смотрят именно на них, то пришло время признать, что это было большим заблуждением. Вот теперь на них точно все смотрели, когда Малфой, держа девушку за руку, провёл её на танцпол, где уже было несколько танцующих пар. Волнение было довольно заразительным (вдруг она снова упадёт?), пока Гермиона, встав напротив Малфой, чтобы склониться в небольшом реверансе, не посмотрела прямо в его глаза. Не упадёт. Потому что если упадёт или ошибётся, то Малфой её поймает и не даст ошибиться. Она будет танцевать именно с ним и, кроме уверенности, больше не было ничего. Хотя, словно в этом зале они тоже были совершенно одни, как когда он учил её танцевать в том небольшом кабинете, в дальней части Хогвартса. Одни: и больше Гермиона никого не видела, кстати, совершенно из—за этого не расстроившись. Реверанс. Поклон. Музыка. Шаг вперёд — и руки соединяются, чтобы больше почти ни разу не отпустить друг друга за весь танец. Поворот: они стоят в общей колонне, сделав несколько шагов вперёд, а потом вновь разворачиваются лицами друг к другу, чтобы соединиться руками. Один миг — и рука Гермионы на его плече, второй миг — и рука Малфоя обвивает её талию, а потом притягивает девушку к себе ближе. На самом деле — намного ближе, чем когда они танцевали и репетировали вместе, сейчас это всё выглядит так, словно они пришли сюда как полноценная пара в самом романтическом смысле этого слова? Они двигаются. Сначала: два медленных круга, как и раньше, когда движения были относительно быстрыми и бодрыми. Раз, два, три — разворот, Гермиона поворачивается, чувствуя, как её платье слишком приятно и так красиво развевается в танцевальном движении, а потом снова вперёд — и Малфой её ловит. После — чуть назад и два широких круга, когда движения становятся более медленными и неторопливыми, но есть чувство того, что она словно летит. Парит над каменным полом, а Малфой её удерживает, не давая даже подумать о том, чтобы оступиться. Странная лёгкость, невесомость и волшебство танца: впервые Гермиона думает про то, что теперь-то становится понятно, почему остальные девушки так любят такие танцы и балы. Просто, когда танцуешь и двигаешься действительно со своим мужчиной, то хочется делать это снова и снова. — Ты улыбаешься, Грейнджер, — тихо говорит Малфой, когда снова разворачивает её, а потом притягивает за талию ближе. — Ты был прав, мне нравится мой партнёр по танцам, — отвечает она и снова знает: они смотрят прямо в глаза друг другу. — Почему ты меня пригласил? — она спросит это ещё не один раз, потому что нужно услышать ответ. — Потому что я хотел пригласить тебя, — никогда ещё голос Малфоя не звучал так странно тепло, согревающе и несколько интимно. Есть заключительные па, и вот Гермиона наклоняется назад, когда он поддерживает её за талию и не позволяет упасть. Её левая рука вытягивается чуть прямо и почти достаёт до каменного пола, когда и он наклоняется следом за ней и смотрит снова только в глаза. Музыка дрожит на последних аккордах, на долю секунды в Большом зале становится тихо. А затем всё вокруг взрывается громом аплодисментов, криков, топота и радостного веселья, собравшие аплодируют танцевавшим первый танец и Святочный Бал объявляется официально открытым. Гермиона Грейнджер улыбается всем, впервые чувствуя себя совершенно и абсолютно счастливой. Малфой снова придерживает её за руку, когда они уходят с танцпола. На самом деле он предлагает принести выпить, но как только её партнёр удаляется, Рон и Гарри с Джинни появляются рядом. — А говорила, что всё это слухи! — задорно улыбается Джинни, — какой красивый танец! Видно, что вы оба не зря так долго репетировали. — Гермиона, — деревянным голосом говорит Гарри, — ты ничего не хочешь нам рассказать? Рон явно более зол и расстроен, он всегда воспринимал мерзкие высказывания Малфоя по поводу себя и своей семьи намного ближе к сердцу, чем остальные. Но пока Рон молчит, а Гермиона снова сердится, пускаясь в объяснения: — Малфой меня пригласил, а я согласилась. К тому же, мы старосты, и приход на такое мероприятие вместе только приветствуется. Мне очень нравится праздник, вы хотите мне его испортить? — Мы заботимся о тебе, — мягко перебивает Гарри. — У меня всё хорошо, — ярко улыбается она в ответ. Улыбка Гарри резко померкла, а ярость на лице Рона стала несколько осязаемой. Ну точно, Малфой подошёл сзади и встал снова слишком близко к ней, а потом и вовсе положил свою ладонь на спину Гермионе. Это движение отдалось теплотой и невероятным удовольствием, словно что-то так приятно вспыхивало внутри неё каждый раз, когда Драко Малфой к ней прикасался: — Джиневра, хорошо выглядишь, — официально сказал Малфой, чуть кивнув девушке, — Поттер, Уизли. Не могу сказать, что рад Вас видеть, но придётся смириться с некоторыми неудобствами сегодняшнего чудесного вечера. — Малфой, — прохладно приветствовал того Гарри, — взаимно. Лаванда Браун ещё никогда не была для Гермионы настолько любимой, как в эту минуту. Девушка Рона не могла выбрать более удачный момент для того, чтобы подскочить к тому и потянуть его за руку с просьбой «потанцевать под эту песню, я её обожаю!» Рон позволил себя увести, бросив напоследок ещё один сердитый взгляд на Малфоя. — Вы великолепно танцевали, — Джинни вела нейтральную беседу, поддерживая разговор, — бальные танцы — сложное искусство, но Гермиона, ты овладела им почти идеально. Очень красиво вышло. — Мы тренировались, — ответил Малфой, — хотя, об этом уже все знают, так ведь? Светская беседа в небольшом кругу, когда Малфой и Гарри стоят рядом, не пытаясь оскорблять друг друга или устроить склоку? Невиданное для Хогвартса явление, впрочем, Гермиона очень благодарна Джинни за поддержку и за налаживание нейтральных связей. Потом их отвлек Хагрид, а Малфой снова потянул Гермиону на танцпол. Странный и удивительный вечер продолжался, Гермиона ловила удовольствие от каждого танца и от странных, весёлых разговоров с Малфоем. Позже он сказал, что ему нужно отойти к слизеринцам, она рассеянно кивнула, отправившись к своим однокурсникам. К тому времени все уже изрядно повеселели, и даже Гермиона попробовала тайком огневиски, который незаконно пронесли на праздник. Веселье становилось всё более буйным, когда Гермиона смеялась вместе со своими лучшими друзьями, а музыка становилась всё более громкой и живой. Малфой снова появился из ниоткуда и Гермиона, махнув рукой Джинни, которая тоже повела Гарри на танцпол, последовала за своим кавалером в сторонку. — Потрясающий праздник! — весело улыбаясь, сказала Гермиона. — А ты ещё не хотела идти! — он снова держит её за руку, а потом впереди есть большая толпа, через которую нужно пробираться вперёд. Малфой встаёт позади неё, держа за талию, и вдруг Гермиона оказывается словно в его объятиях. Несмотря ни на что, это снова шокировало и заставило забыть, как дышать. В одно быстрое мгновение она оказалась прижатой к груди Малфоя, в его руках, в его объятиях, где было слишком тепло, слишком приятно и слишком идеально. Словно между ними снова есть какое-то напряжение, невидимая струна натянута, и стоит кому-то сделать следующий шаг, эта струна лопнет, сметая всё на своём пути. Они практически обнимаются, пробираясь в шумной и пёстрой толпе, правда, теперь несколько сумрачно и вряд ли кто-то мог рассмотреть именно их двоих здесь и сейчас. Гермиона совершенно опьянена этими новыми и странными, слишком чувственными ощущениями, когда он сделал шаг вперёд и ладони Малфоя теперь уже очень крепко обняли её за талию, прижимая к себе: — Хочешь выбраться отсюда? — сказал он, а Гермиона его услышала. Мало того, его губы коснулись её виска, когда он громко сказал ей это на ухо, а после данного прикосновения она действительно задрожала. Может быть, потому что Малфой совершенно не спешил отодвигаться, нет, выдохнул, а его губы скользнули ниже, и так вышло, что он провёл ими по её щеке, мягко касаясь… В первый раз они поцеловались прямо посреди бушующей и танцующей толпы. Неожиданно. Мягко. Сладко. Быстро и невесомо. Их губы соприкоснулись, а Гермиона почувствовала, что больше действительно ничего и никого нет в этом мире. Так вон оно каково, когда целуешь того, кто действительно… Действительно — что? Когда сердце бьётся, словно сумасшедшее, когда воздуха на хватает, но ослепительное счастье разливается по всему телу, до кончиков пальцев и хочется просто никогда не отрываться от него?.. Этот поцелуй длился всего пару секунд, но он действительно оглушил. Он первый. Пришлось быстро отстраниться друг от друга и Гермиона не видела лица Малфоя после этого. Но он быстро пошёл вперёд, не отпуская её, и спустя несколько секунд удалось выбраться из бушующей толпы в холл, где было мало учеников. Гермиона дрожала, но, после взгляда на Малфоя просто поняла, что он сам выглядит немногим лучше, чем она сама. Не глядя ей в глаза, он крепко сжал её ладонь и оба начали взбираться по большой лестнице наверх. Просто уйти подальше от скопления людей внизу, просто… Он пнул дверь во втором кабинете слева на третьем этаже, чтобы с грохотом открыть ту. Через секунду Малфой запечатал дверь и развернулся, притянув Гермиону к себе. Может быть, она и хотела о чём-то поговорить, но его явные намерения заставили сразу же передумать. Драко Малфой притянул Гермиону Грейнджер так близко, что между ними почти не было свободного пространства. Он обнимал её, держа за талию одной рукой, а второй — зарывшись в волосы. В ответ она только медленно взяла его лицо в свои руки и мягко погладила по щекам, наслаждаясь огнём в глазах Малфоя. В этот самый момент она видела то, что и хотела увидеть, она видела настоящего Драко Малфоя, открытого для всех и для всего, она видела его неприкрытые эмоции и то, что стало его истинной слабостью. Она видела настоящего его и то, чего Малфой хотел очень и очень сильно. А потом они снова поцеловались, запутываясь друг в друге губами, руками, языками и телами. Потом они прижимались так крепко друг к другу, задыхаясь от прикосновений и поцелуев, от ласк и от губ, которые целовали так, словно больше ничего не было в этом мире. Но это было истинной правдой, больше не было ничего и никого, только они вдвоём, только Малфой, вжимающий её в стену и оставляющий поцелуи на губах, на щеках, на шее и снова на губах, только Гермиона, задыхающаяся от эмоций и от нежности, которые чувствовала здесь и сейчас. — Малфой, — тихо выдохнула она, вновь взяв его лицо в свои руки и почувствовав, как он дрожит от удовольствия и мягкости её рук. — Грейнджер, — тихо выдохнул он ей на ухо в полумраке пустого кабинета. Теперь Гермиона была согласна с ним: один вечер действительно может изменить всё.