Запретный плод сладок

Аннотация: Гермиона не успевает сбежать из Малфой-Мэнора вместе с Гарри и Роном, поэтому девушку уже неделю пытает Беллатриса. Боль и страх становятся постоянными спутниками, пока однажды на помощь Гермионе не приходит тот, от кого этого можно было ожидать меньше всего... -------------------------------------------------------------------------------------------- Темнота и боль давно уже слились в одно целое, в нечто совершенно непроглядное и бесконечно отвратительное, мерзкое, тошнотворное. Гермиона Грейнджер настолько привыкла к боли и пыткам за последние восемь дней, что прекращение очередного заряда Круцио восприняла совершенно без эмоционально. Вот Беллатриса Лестрейндж прошипела своё излюбленное заклинание, сидя за длинным столом Малфой-Мэнора и попивая вино, периодически заливаясь истерическим смехом. Вот Гермиона осознаёт, что кричит, но за всё время пыток и плена в резиденции Малфоев голос пропал почти полностью, она теперь в основном хрипела или молчала. Вот она снова рухнула на пол, словно безжизненная кукла, задыхаясь от слёз. Плакать она не хотела, нет, доставлять подобное удовольствие этим монстрам? Но увы, слёзы текли сами по себе, потому что такую боль контролировать и хоть как-то ей сопротивляться было попросту невозможно. Гермиона просто проводит омертвевшей рукой по своему лицу, на щеке — новый шрам, Беллатриса любит играть долго и мучительно. Потом медленно и вяло открывает глаза, чтобы понять: она лежит на боку, а напротив неё, у стены стоит никто иной, как Драко Малфой, не отрывающий от Гермионы своего взгляда. Этот взгляд совершенно не читаем, не проницаем, невозможно толком понять, о чём он думает, но в принципе, ей и наплевать. Она практически на пороге смерти, заботиться ещё о том, что там подумает Малфой? — Не хочешь принять участие, Драко? — истерически хихикает Беллатриса, обращаясь к племяннику. Тот отвечает сразу, его голос звучит твёрдо и надменно: — Тебе нравится марать руки о всякое отребье и грязнокровок, тетя Белла. Но уволь меня от этого. Я предпочитаю более серьёзные и взрослые задачи. — Весь в родителей, такой надменный, Драко. Но ничего, когда мы наконец-то завершим строительство великого НОВОГО МИРА, — последние слова она буквально кричит заунывным и страшным голосом, — тебе понравится развлекаться по вечерам… Дверь в большой зал Мэнора отворяется и на пороге появляется Нарцисса Малфой. Гермиона видит, хотя это и получается с большим трудом, как та подходит к столу и презрительным взглядом окидывает происходящее в комнате. Малфой лениво отворачивается, рассматривая какие-то картины, в то время как сестры Блэк имеют не самый приятный разговор: — Ты опять устраиваешь в моём доме хаос и разливаешь эту грязь? Я в последний раз говорю тебе, Белла, изволь заниматься своими маленькими хобби в подземелье, там намного легче очистить каменный пол от грязной крови, чем наш дорогой персидский ковёр! — Цисси, — протягивает та, поднимаясь из-за стола, — ты такая же скучная, как и твой муж. Драко, к сожалению, пошёл в вас. — Прекращай на сегодня, — рявкает Нарцисса Малфой, — немедленно. Вечером будет собрание, эльфы должны ещё прибраться, а работать чисто ты не умеешь. Драко, идём, мне нужно обсудить с тобой текущие дела Мэнора. Гермиона понимает, что они ушли. Но теперь девушку захватывает некоторое облегчение: сегодня она не умрёт. Появление Нарциссы Малфой стало хорошим знаком, хотя, в её положении это могло вызвать только истеричный смех. Но действительно, без хозяев Мэнора Беллатриса могла пытать Гермиону намного дольше, а теперь мерзкая Пожирательница Смерти только скривилась, когда левитировала Гермиону в её небольшую и грязную камеру самого нижнего уровня подземелья Мэнора. Гермиону швыряют прямо на каменный пол, но теперь даже не больно, что такое простой удар после заклятия Круциатус? Девушка медленно ползёт подальше от решётки, чтобы успеть глотнуть пару глотков драгоценной воды, которую приносили раз в день. Гарри и Рон почти вытащили её из рук Беллатрисы и остальных в тот день, когда они, по собственной глупости и неосторожности, попались сначала егерям, а потом и были доставлены в Мэнор. Добби помог им трансгрессировать, но в самый последний момент поддельный меч Годрика Гриффиндора задел именно Гермиону, и она не смогла отправиться с друзьями. Гарри и Рон исчезли, а она оставалась здесь уже неделю, без малейшей надежды на спасение. Но у неё была цель: выжить любой ценой. Гермиона понимала, что Гарри и Рону нужно найти и уничтожить ещё как минимум два крестража, прежде чем взяться за самого Волан-де-Морта, попутно убив Нагайну. Прийти прямо сюда они не смогут, поместье Малфоев защищено слишком могущественными чарами и родовой магией, через которую не пробиться даже Ордену Феникса. Сюда могли только пригласить кого-то, а сделать это мог только член семьи. Сбежать Гермиона не могла, у нее не было ни палочки, ни сил, ни возможности, поэтому оставалось только молиться. Несмотря на то, что Гермиона давно оказалась в магическом мире, она сохраняла свою веру в Бога и высшие духовные силы, поэтому час за часом лежала здесь, в полном одиночестве и тихонько молилась. За себя, чтобы она смогла выжить и спастись, за Гарри и Рона, за маму и папу, за Уизли, за остальных друзей. Есть только надежда, а надежда — самое сильное чувство в этом мире. Гермиона проваливается в очередное тяжёлое забытье, в котором не будет долгожданного отдыха или покоя. Ее неспокойный и больной сон снова будет наполнен сновидениями, в которых больно ей, её друзьям и родителям, всех убивают и она кричит, кричит и снова кричит. Так повторяется постоянно, изо дня в день, поэтому девушка сворачивается калачиком и закрывает глаза. Она так сильно устала… Звук шагов раздаётся спустя несколько часов. В основном в этом коридоре была только тишина, но теперь сюда точно кто-то идёт. Правда, Гермиона услышала звуки шагов уже практически возле входа в свою камеру, нервно дёрнувшись и оглянувшись. Ночью её никогда не «вызывали» для веселья Беллатриссы, о нет, нет, она ещё не готова! Раздаётся звук открывающейся решётки, когда кто-то входит внутрь. Гермиона пытается сесть, пока посетитель не произносит Люмос и она не может увидеть того, кто теперь присел на корточки и смотрит прямо на неё. Малфой. О, Салазар побери, ему-то что нужно от неё? Тоже пытать? Гермиона начинает пытаться отползти в сторону, это просто рефлекс, потому что находиться рядом с Малфоем — это новый вид извращения и пытки. Но прямо в этот момент парень резко подаётся вперёд и закрывает ей рот рукой, наставив волшебную палочку прямо к горлу. Правда, есть что-то странное в его взгляде, здесь довольно тусклый и слабый свет, но выражение лица слизеринца Гермиона сейчас видит довольно хорошо. — Не двигайся, Грейнджер, — очень тихо говорит Малфой, — я не собираюсь тебя пытать. Заткнись и слушай, если хочешь жить. Это важно. Даже если бы Гермиона и хотела что-то сказать, то теперь, от удивления, не смогла бы этого сделать. Она уставилась на него, не отрывая взгляда, смотрит, как Малфой нервно оглядывается в сторону выхода, а потом очень медленно убирает руку от её рта. — Малфой, — шепотом выплёвывает Гермиона, щурясь на него, — что тебе… — Заткнись, Грейнджер, — шипит тот, а потом резко приподнимает её, — хочешь выбраться отсюда? Тогда слушай меня внимательно и запоминай. Её рефлексы, инстинкты, мозговая деятельность и разум значительно притупились за последние дни, наполненные пытками, болью, страданиями и абсолютной безысходностью, что давит бесконечно сильно. Но даже в таких условиях она не могла не уставиться прямо на Малфоя с удивлением, насмешкой и полным недоверием. — Отпусти меня, — шипит Гермиона, но он только крепче сжимает её запястья, — пришёл поиздеваться? — Заткнись, дура. Сейчас сюда трансгрессирует домовой эльф нашего поместья и перенесёт отсюда в безопасное место. Ты должна ждать меня там, я приду через несколько часов. До утра тебя всё равно никто не хватится, а у меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться, как я думаю. Гермиона даже не успевает что-то спросить или узнать, как Малфой отпускает её руки, щёлкает пальцами и рядом раздаётся негромкий хлопок. Гермиона не понимает ничего, она просто продолжает пялиться на Малфоя, когда тот поднялся на ноги и кивнул кому-то совсем рядом. Спустя секунду она сначала чувствует, как на запястье появляется какое-то сжатие, а после её утягивает в темноту. И тишина. Гермиона резко выныривает из этой темноты и понимает, что здесь слишком светло. Свет мгновенно режет зрачки, она жмурится, понимая, что находится в каком-то другом месте. Но подумать или осознать ничего не успевает: прямо над её лицом нависает незнакомый домовой эльф, принудительно открывающий ей рот и вливающий в него тёплую и вкусную жидкость. Она не успела даже выплюнуть это, как уже отключилась. Из очередного забытья её вырывает кто-то грубо, громко говоря прямо под ухом. Гермиона чувствует, что просыпается, выныривает из сладкого и такого тёплого забытья слишком медленно, но кое-как разлепляет глаза, чтобы увидеть прямо перед собой то лицо, которое она даже и не могла представить, что однажды увидит после пробуждения. Драко Малфой нависает над нею, держа за плечи и потряхивая в попытке разбудить: — Грейнджер, мать твою! Быстро просыпайся! Времени мало! Она пытается и, наконец-то, удаётся чуть-чуть привстать. Это точно не подземелье Малфой-Мэнора, они находятся в каком-то незнакомом помещении, которое подозрительно напоминает маггловское жилище. Деревянный интерьер, всё оббито красивыми деревянными панелями, небольшое окно на стене напротив, и вообще, здесь нет и не чувствуется ничего магического. Гермиона словно оказалась в загородном домике у бабушки с дедушкой, где любила гостить в детстве. Помещение обставлено очень просто, Гермиона сейчас сидит на небольшой софе, ноги укрыты одеялом, также в комнате находится старинного вида комод, пара стульев и широкий стол в самом углу. Но самой удивительной вещью в помещении определённо точно является Малфой, который, удостоверившись в том, что Гермиона сидит, отходит от неё в сторону и просто рассматривает дальше. — Где мы и что ты здесь делаешь? — на самом деле, в этот момент она чувствует себя довольно ободрённой и намного, намного лучше. Судя по всему, то зелье было каким-то укрепляющим и восстанавливающим, потому что боль и ломота во всём теле, не прекращающиеся после пыток, почти исчезли, а ещё она впервые за долгие дни спала без тяжёлых и мрачных сновидений. Действительно, голова была намного более легкой, в теле тоже не было тяжести и острой боли, да и вообще, она чувствовала себя намного более сильной и живой. — Я тебя вытащил из Мэнора, чтобы договориться о сделке. — Ты меня вытащил из Мэнора? — немного тупо переспрашивает, — серьёзно? — Я понимаю, что твой мозг после пыток работает не самым лучшим образом, — язвит Малфой, — но в твоих интересах внимательно слушать меня и запоминать. Итак, вот что я хочу: я вытащил тебя из Мэнора и больше не верну назад, если ты обеспечишь мне безопасность и неприкосновенность после победы Поттера. Гермиона тупо моргает, пока анализирует услышанное. В целом, девушка сейчас даже не в силах выбрать, что её шокирует больше всего: то, что Малфой действительно её вытащил из Мэнора, то, что вообще разговаривает с грязнокровкой и даже предлагает заключить сделку? Или то, что они находятся в одной комнате, впервые за много лет не оскорбляя друг друга? — Ты что-то знаешь о Гарри и Роне? — при мыслях о друзьях внутри всё переворачивается, становится больно и тревожно, но одновременно сердце заполняется любовью и бесконечной привязанностью. — Да. Судя по тому, что Тот-кого-Нельзя-Называть сегодня ночью разгромил наш зал в Мэноре и казнил нескольких Пожирателей, дела у него идут не самым лучшим образом. Он даже пытал Беллатрису за какой-то проступок, теперь все до смерти напуганы, а он в дикой ярости. Поттер что-то сделал, отчего я ещё больше уверился в том, что моя семья сделала ставку не на того человека. Итак, прежде чем я продолжу, ты должна дать ответ и мы принесём Непреложный Обет. Гермиона думает. Она могла бы посчитать это ловушкой, но при слове Непреложный Обет становится немного страшно. Если Малфой пытается добраться до Гарри и Рона, если это хитроумная ловушка и Тот-Кого-Нельзя-Называть на самом деле хочет добраться до Гарри? — Что ты вообще предлагаешь делать дальше? — медлит девушка, садясь на краешек софы и начиная пытаться хоть немного прийти в себя, — я сейчас не имею ни малейшего понятия, где находятся Гарри и Рон. Я отрезана от всех и не смогу тебе ничего сказать. Да и не хочу. Драко Малфой закатывает глаза, положив руки на свою талию и раздражённо отвечая: — Остаётся ждать, когда у тебя нормально заработают мозги. Я смог вытащить тебя только из-за того происшествия. Если ты соглашаешься, ни ты, ни я больше не возвращаемся в Мэнор, это будет мой окончательный и бесповоротный выбор, Грейнджер. Я бы и без тебя ушёл, серьёзно, но ты удачно подвернулась, и я решил, что могу твоим спасением выбить себе неприкосновенность. И моей матери, потому что именно она рассказала мне то, что произошло у него, а потом прикрыла, помогая уйти. Есть пара часов, прежде чем твою пропажу обнаружат. Гермиона действительно чувствует, что не очень-то и удивлена такому повороту событий. Да, Малфой был противным и злым слизерницем в Хогвартсе, да, они с Гарри не ладили, Малфой был заносчивым, высокомерным засранцем, но в нём не было этой жестокости и мерзости, как у других Пожирателей. Он был просто плохим, но не ужасным человеком. И Гарри рассказал ей и Рону о том, что Малфой не смог убить Дамблдора, он уже начал опускать свою палочку, когда Северус Снегг закончил за него это ужасное дело. Поэтому Гермиона как-то всегда считала Малфоя высокомерным пижоном, но не боялась его. Зато теперь боялся он и, вовремя включив свою слизеринскую хитрость, решил усидеть на двух стульях и вылезти сухим из воды. — Я не знаю, что тебе ответить, — максимально честно начинает она, — я под страхом смерти не хочу возвращаться обратно в твой уютный и гостеприимный дом. Но больше всего я не хочу подвергать опасности Гарри и Рона, поэтому я не могу отправиться к ним, не рискуя выдать их местонахождение Пожирателю Смерти. — Гриффиндорские высокоморальные дураки, — снова закатил он глаза, — итак, ты согласна или нет на то, чтобы потом рассказать о том, что я тебя вытащил оттуда? Думаю, если мы все останемся живы в этом побоище, то слова защиты от тебя и от Гарри Поттера смогут существенно облегчить мою участь. Надеюсь, мне скостят срок в Азкабане. — Мне нравится эта идея, — очень осторожно отвечает Гермиона, — я согласна на такой вариант. Некоторое время Малфой молчит, пристально рассматривая её, а потом суёт руку в карман и достаёт оттуда волшебную палочку. Бросает её девушке, та ловит и в шоке пялится на драгоценный предмет в руках: — Это Полоумной Лавгуд. Прихватил для тебя. Не бог весть что, но ты хотя бы не будешь камнем висеть у меня на шее, совершенно беспомощная. — И что дальше? — Гермиона так и продолжает сидеть на краю софы, рассматривая Малфоя, — что… мы будем делать дальше? — Трасгрессируем отсюда немедленно, — ответил Малфой, подходя ближе, — а потом попробуем выяснить, что сейчас происходит в магическом мире и соотношение сил. Другого плана у нас нет. Он жестом предлагает ей встать, а когда у Гермионы не очень получается, то, вновь закатив глаза, делает шаг вперёд и помогает ей. Гермиона опять удивлена слишком сильно, когда осознает: Малфой придерживает её за локоть, помогая стоять прямо и ровно. Она никогда не могла бы и подумать, что однажды будет стоять так близко к нему, держась практически за руки, чтобы поднять голову и, посмотрев в серые глаза, просто и честно сказать: — Спасибо, что вытащил меня оттуда, Малфой. — Твоя очередь спасать нас, Грейнджер, — эта фраза, сказанная мягким и задумчивым тоном, окончательно запутала Гермиону. Но потом они вместе трансгрессировали в неизвестность.