***
Доктор завесил огни в комнате Зуко так, что только слабое красное свечение пробивалось сквозь темноту. Его аптечка уже была разложена на столе, и Зуко тихо сидел в неглубокой медитации, готовый к любой боли, которую он может — нет, которую ему определенно придется — испытать. — Первое время будет слишком светло, — сказал доктор, когда размотал бинты на голове Зуко. Принц уже знал это очень хорошо. — Ваш глаз был закрыт неделями и привык к темноте. — Зуко заставил себя перестать надеяться. Он знал, что вряд ли сможет что-нибудь разглядеть, не после лихорадки. К тому времени он прочел достаточно свитков по медицине, чтобы понимать это. Теплый воздух каюты показался прохладным, когда с левой стороны лица убрали ткань. Какие-то части ожога, особенно края, были очень нежными, но другие, похоже, вообще потеряли чувствительность, как если бы дядя ткнул туда своим дротиком. Слух, казалось, не повредился, слава мирозданию. Он не думал, что может потерять слух и зрение в один и тот же день. По просьбе доктора Зуко попытался открыть глаз. Странно — раньше ему никогда не приходилось сознательно думать о том, какие мышцы использовать. Веки разошлись в мельчайшую трещину. Ослепляющий свет затопил все, тусклый свет каюты казался солнцем, как обычно. Зуко закрыл глаз от яркой вспышки боли. — Я вижу, — выдохнул он, не в силах скрыть удивление и облегчение в голосе. — Я все еще могу видеть. — Превосходно, — обрадовался доктор. — Постарайтесь несколько раз моргнуть. Со временем он приспособится к свету. Зуко яростно заморгал. Он заставил себя забыть о боли, как делал это каждый день с того Агни Кай. Как он ни старался, он не мог раскрыть глаз так же широко, как правый, но спустя несколько минут комната начала проясняться там, где раньше был только горящий свет. Но взгляд не сфокусировался. — Что Вы видите? — Кучку пятен. Свет — розовое пятно, Вы — темное пятно… — Зуко нахмурился. — Это навсегда? — Я так не думаю. Однако я пока не смогу сказать, насколько Ваше зрение улучшится — травма была очень серьезной, и значительный вред причинило заражение. Хорошо, что Вы вообще что-то видите. Не буду ждать многого, сказал себе Зуко. Он поднял руку к свежему шраму. Как он и подозревал, какие-то части болели сильнее других — как и любой покоритель огня, он знал, что худшие ожоги не болят совсем. Его бровь и ресницы пропали. Рука потянулась назад, к уху… или к искореженному комку зарубцевавшейся плоти, что осталась. Он знал, что это безобразно. Наверняка просто чудовищно. Но прямо сейчас он не был готов смотреть в зеркало. Он не убирал руки, пока доктор не пододвинул ему маленький горшочек с мазью. — Это сохранит кожу мягкой, пока она будет заживать. Наносить утром и вечером. Зуко молча кивнул. После ухода доктора он еще долго сидел, рассеянно водя пальцами по иероглифам на крышке кувшина. Он просидел два часа, прежде чем наконец встал и посмотрел в зеркало. Лысый незнакомец со шрамом уставился на него в ответ. Он ломал голову, пытаясь вспомнить, как выглядел раньше. Он вспоминал темноволосого мальчика с широко раскрытыми глазами и пытался убедить себя, что лицо в зеркале и лицо из воспоминаний одинаковы. Он пытался, и у него не вышло. Некоторое время спустя принц вышел своей комнаты и направился к мостику, ведя себя так, будто бинты были на месте и он не видел реакции членов экипажа, мимо которых проходил. Некоторые реагировали заметнее. Некоторые откровенно глазели, некоторые отводили глаза, но большинство ждали момента, когда, по их мнению, он не заметит, и тогда глазели. Выражение лица Зуко сменилось обычной угрюмостью, когда он вошел на мостик. Дядя был там, как всегда играл в пай-шо. Что-то расслабилось в груди Зуко, стоило увидеть его там. Не то, чтобы ему стало легче, или что-то вроде того. Определенно нет. — Есть новости об аватаре, лейтенант? — спросил он, подходя к капитану стражи и лейтенанту Джи, увлеченно обсуждавшим полную пометок карту восточной части Царства Земли. Зуко заметил, что, когда мужчина поднял взгляд, он посмотрел ему в глаза, не на шрам. — У нас две зацепки, сэр, — сказал он. — Ходят слухи, что небольшая группа Воздушных кочевников скрывалась у этой деревни… — Он ткнул в точку на карте. — И кто-то, утверждающий, что он аватар, был замечен здесь. — Он указал на небольшой город в нескольких милях от берега. — Сперва проверим деревню. Курс на нее. — Рулевой подчинился. Зуко вышел наружу, уже уставший находиться среди людей. И почему было намного легче с бинтами? Убедившись, что Зуко не слышит, капитан Хонг повернулся к лейтенанту Джи, слегка нахмурившись. — Это не похоже ни на один несчастный случай на тренировке, что я когда-либо видел, — тихо сказал он. За их спинами Айро покачал головой, хмуря брови.Выздоровление
23 марта 2019 г. в 01:06
Два дня спустя они были на пути в северный храм Воздуха, и волнение Айро превратилось в отчаяние.
— Прошу, принц Зуко! — взывал он к мальчику, который стоял, ссутулившись, у перил, прямо рядом с его комнатой. — Вам нужно позволить доктору помочь Вам! Вы убьете себя, если продолжите сопротивляться!
Зуко резко обернулся, его широко раскрытый глаз горел лихорадкой. Губы его были сухими и потрескавшимися.
— Я не слаб, — припечатал он хриплым шепотом. Он прошмыгнул мимо Айро, сбежал по тесной лестнице и выбежал на палубу, а старик поспевал за ним.
— Забота о себе — не слабость! — крикнул Айро. Слова теперь были знакомы — он произносил их минимум дважды в день с того дня, как Зуко проявил первые признаки болезни.
— Да что ты понимаешь! Ничего! Мне не нужна помощь! Мне не нужен ты, никто не нужен! Мне нужно только одно, и я не буду отдыхать, пока не найду его! — Зуко шагнул к борту корабля и посмотрел наружу, на воду. — Мы не слишком далеко от северного храма Воздуха. Я могу сделать это.
Я надеялся, что до этого не дойдёт, думал Айро, запуская руку глубоко в рукав. Не знаю, безопасно ли это использовать на людях, но у меня нет выбора, если он продолжит настаивать… Он вытащил из рукава короткую полую палочку бамбука и коробочку дротиков со слюной ширшу, осторожно вложил один дротик в бамбуковую трубку и поднес к губам. Старательно прицелившись в затылок лысой головы Зуко, он резко выдохнул.
Зуко почувствовал, как что-то укололо его затылок. Следующее, что он почувствовал — как заклинило его конечности и он с глухим стуком упал на палубу.
— Дядя? Что ты со мной сделал? Почему я не могу пошевелиться? — Он пытался сопротивляться, пока Айро поднимал его и нес обратно внутрь, но его тело совершенно не реагировало.
— Если ты не будешь заботиться о себе добровольно, я помогу тебе против твоей воли.
— Отпусти меня!
— Нет.
Зуко тщетно боролся всю дорогу до своей комнаты. Как бы он ни пытался, он не мог дернуть и пальцем. Хуже того, оцепенение начало медленно распространяться по всему телу, и только то, что он мог видеть и слышать, давало ему понять, что он все еще жив.
— Что ты со мной сделал? — спросил он снова, хотя в этот раз его слова были не столько претензией, сколько мольбой. Айро не ответил. Как только они оказались в комнате Зуко, Айро уложил его на постель и послал за доктором, а когда тот пришел со своей сумкой, он закрыл и запер за ним дверь. Айро занял место рядом с парализованными ногами Зуко, пока доктор занялся снятием бинтов с лица принца.
— Вы слишком долго оставляли это без внимания, сэр, — произнес доктор, снимая слои ткани с ожога. У Зуко перехватило дыхание — онемение еще не полностью захватило лицо. — И вот, теперь рана заражена. Надеюсь, это еще не зашло слишком далеко. — Боль была очень сильной, — почти такой же, как в первые секунды после ранения, — когда доктор снимал последний слой. Зуко стиснул зубы и зажмурил здоровый глаз, просто ожидая, когда это закончится. Но боль не прекратилась, когда ожог оказался открытым.
— Придется срезать часть обожженной кожи, — сказал доктор, обращаясь в основном к самому себе. Он достал из сумки острый нож. — Вы можете открыть глаз? — Зуко боролся с болью, но сумел чуть-чуть приоткрыть левый глаз. После недели без него тусклый свет жег, будто смотришь на солнце, и он закрыл глаз.
— Я вижу, — выдохнул он. Болело, и он не мог сказать, пострадало ли его зрение, но он все-таки не потерял глаз! На этот раз даже Азула ошиблась! Ее постоянные шпильки насчет того, как ему придется жить одноглазым попрошайкой до конца своих дней, были всего лишь свидетельством того, что Азула была Азулой.
К счастью, онемение от яда, какой бы яд ни применил Айро, добралось до лица как раз перед тем, как доктор приставил к нему нож. И все же он не мог отвести взгляд здорового глаза от почерневших полосок плоти, отрезаемых от раны.
Когда с этим было покончено, доктор приложил к его глазу теплый, влажный, пахнущий травами компресс и плотно привязал его бинтами. Как и в первый раз, повязка прикрывала и ухо.
— Я буду периодически приходить, чтобы сменить ее, — сказал он. — Надеюсь, в следующий раз Вы будете более сговорчивы.
— Если не будет, я еще раз его парализую, — произнес Айро. Зуко нахмурился.
Перед уходом доктор дал Зуко какое-то мерзкое лекарство и такую же мерзкую чашу целебного чая. После этого Айро снял с принца доспехи и укрыл его одеялом — жест заботы, который Зуко попытался бы сбросить, если бы мог двигаться. Старый генерал сел рядом с кроватью и начал заваривать женьшеневый чай. Принц снова попытался пошевелиться и к своему удивлению обнаружил, что может шевелить пальцами рук и ног. Скоро он сможет встать и продолжить свою миссию!
— Надеюсь, теперь, когда у Вас нет выбора, Вы попытаетесь немного поспать, — сказал Айро с легкой улыбкой. — Я хотел, чтобы Вы сами пришли за помощью, но раз Вы отказались, мне пришлось вмешаться ради Вашего же блага. — Он налил воды из ближайшего кувшина в чашу. — Выпей. Ты болен, и лихорадка обезвоживает тебя.
Зуко не хотелось признаваться, но он чувствовал жажду. Айро прижал чашу к его губам, и он безропотно ее опустошил.
— Дядя, зачем ты это делаешь?
— Я уже говорил тебе. Ни один мой племянник не будет искать аватара без поддержки. — Айро улыбнулся. Зуко выдавил гримасу в ответ. — Теперь отдыхай. Это должно быть полегче, когда не можешь заняться ничем другим.
Конечно же, без изучения карт или отрабатывания магии огня Зуко скоро осознал, насколько он устал. Он задремал прежде, чем чай был готов, оставив Айро одного наслаждаться изысканным напитком с удовлетворенной, но все же горько-сладкой улыбкой на лице. Воспоминания о любимом Лу Тене всплывали в его памяти, когда он смотрел на спящего Зуко — Лу Тен был очень похож на него в тринадцать, упрямый и порывистый, но добросердечный. Оставалось надеяться, что слепая преданность Зуко его отцу не заберет эту его часть навсегда, как навсегда лучшие маги Царства Земли забрали жизнь Лу Тена.