***
Нервное беспокойство было не свойственно ведьмакам, хотя и их сердца могла тронуть тревога, но не могли пробежаться мурашки по коже или прошибить в холодный пот. Когда ведьмак вышел на лестничный пролет, за спиной злобно хлопнула дверь с очевидным символом лестницы. Он стал неторопливо спускаться вниз, по освещенным лишь тусклыми мутными лампами ступеням. Этаж за этажом. Один за другим… Одинаковые тусклые лампы… Серые стены… Бесконечная лестница … Бесконечная … С каждым шагом по лестнице беспокойство Геральта пробуждалось все более явно. Из-за однообразия окружения Геральту вдруг почудилось, что он ни на этаж не спустился, что все так же близко к крыше, на которую он вышел каких-то пятнадцать минут назад. Медальон легонько вздрагивал на каждой четвертой лестничной площадке, хотя вокруг ровным счетом ничего не происходило. Бетонные стены с облупившейся краской глубокой лестничной шахтой уходили вниз на головокружительную глубину. Лестница спиралью опоясывала странный столб, сплетенный из толстой стальной проволоки. Через несколько минут, подтвердив определенную закономерность, ведьмак остановился на последней ступеньке перед очередной площадкой. Сделал шаг — амулет мелко и часто задрожал. Внимательно осмотрев каждую щербинку на краске стены и не менее тщательно оглядев пол, Геральт не обнаружил ничего, вызывающего подозрения. Шаг — медальон замер. Шаг назад, не разворачиваясь — спиной вперед. Ничего… Первым порывом было выйти на этаж, все равно какой, и поискать другую лестницу, но дверь была заперта. Она не имела ни ручки, ни опознавательных знаков и, хоть и явно открывалась наружу, выглядела непробиваемой. «Чтобы открыть такую, нужен по крайней мере таран», — промелькнуло в его мыслях. Вдохновленный успешным началом решения загадки, Геральт быстро поднялся по лестнице до самого верха. В маленькой каморке мерцал тусклый свет запыленного фонаря, освещающий машину с толстыми тросами, намотанными на валы в человеческий рост. Но удивительным был не размер, а тот факт, что весь механизм блестел от смазки, и в целом выглядел как новенький. На панели справа светились цветными огоньками плоские бусинки. Тросы уходили через прорези в полу внутрь ажурного столба. Большой белый огонек в левом верхнем углу панели призывно моргал. Геральт едва дотронулся, все огоньки мигом погасли, и он рывком отдернул руку. Напряженные мгновения тянулись, но ничего не происходило. Внезапно свет моргнул. Механизм загудел и начал наматывать стальные тросы на свой вал. Не колеблясь ни секунды ведьмак вошел в появившуюся под полом каморки в плетеном металлическом столбе клетку. Белым спокойным светом горела одна единственная кнопка… Солнце неспешно выползало из-за горизонта. Удивленный ведьмак понял, что потерял где-то среди этих стен и лестниц без малого вечер и всю ночь. Поглядев вверх на небо, в которое вгрызалась только что покинутая им башня, он невольно восхитился её строителями…***
Сырой, угасающий, по-своему мерзкий сумрак настиг Гарретта на пороге леса. В дюжине шагов от него клубилась плотная пелена тумана, где-то в направлении пути теснился, звеня, стремительный поток, но его невозможно было различить сквозь сизую дымку. В отдалении мерцал зажженный кем-то масляный фонарь, освещая лишь мелкие камушки под своим слишком высоким для освещения тропы столбом. Его обволакивал неправдоподобный, кристально чистый воздух, будто короткая лента огня плясала только за счет того, что сжигала окружающий туман. Все его естество противилось необходимости идти в туман, чутье кричало об опасности, но за преградой, за подозрительной мглой был город, а позади — лес. Гарретт набрался решимости и шагнул в голубовато-серую дымку. Странная смолянистая взвесь вцепилась в горло и не давала нормально дышать. Как вдруг: шуршание камушков. Звонкий треск маленькой веточки под чьей-то ногой. Мастер-вор весь обратился в слух, перед глазами стояла такая пелена, что, даже поднеся руку к лицу, нельзя было бы разглядеть пальцев. «Если натяну тетиву, то она скрипнет, выдаст меня», — мелькнуло в голове, как только пальцы рефлекторно сжали рукоять лука. Зверь шумно вдохнул и угрожающе зарычал совсем близко. Выбора не было, расстояние — не больше десяти шагов, и он явно учуял человека. Тихий скрип, струнный звон, глухой, мягкий удар… Густой маслянистый туман вспыхнул, и облако пламени, быстро разрастаясь, опалило спину вора, бросившегося в сторону. Грубо толкнув взрывной волной, его повалило на мягкий травяной ковер, огонь с воем пронесся над головой, окатив волной пламени еще раз. В грохоте взрыва послышался рев зверя, сгорающего заживо. Через несколько мгновений пламенный ад угас, и подул ветерок. Воздух прояснился, от тумана вокруг не осталось и следа. Вор поднялся, осторожно, опасаясь всего, чего угодно, но зная, что угроза миновала. Он огляделся: фонарь, странно, что он не разбился и даже не потух, овраг с резким обрывистым краем, тишина, — «Похоже взрыв воспламенил ручей, неужто алкоголь? Да за такой источник трактирщик из „Хромого бурика“ многое готов отдать», — в мыслях улыбнулся мастер-вор. В нескольких шагах от человека на гравии лежала пылающая зеленым огнем туша зверя. Огромное существо по пропорциям напоминало любого четверолапого хищника, но лап было восемь с бритвенно острыми когтями, Гарретту даже представить себе было страшно, что бы произошло, если бы зверь учуял его в сердце тумана. Вор обошел поверженного врага по большой дуге, и заглянул в овраг: вертикальные стены наводили на мысли о его неестественном происхождении, но Гарретт подумал только о том, что выбраться из этакой ловушки, должно быть, крайне сложно без крюка. Отгоняя мысли о том, какой участи ему удалось избежать, Гарретт перешел по узенькому мостку через овраг и, скользнув взглядом по бескрайнему городу, уходящему в горизонт и подпирающему облака небоскребами, на одном из холмов он увидел отблески костра. С одной стороны его обрадовало присутствие людей в этом проклятом мире, но с другой, Гарретт не имел иллюзий о жестокой стороне человеческой природы.***
Глаза у него начали слипаться. Парень клевал носом. «…спать…» Основной поток мыслей тек медленно и равномерно. Но ничего осмысленного не выделялось, хотя … «Ух, кошмар! Нужно поскорее вернуться, свалюсь спать. Я устал за сегодня как вол в упряжке…» Свалил дрова кучей, не удосужившись сложить их даже шалашиком. Естественно, от мелких магических искр пламя без растопки не разгорелось. Вспылив на мгновение, вымотанный маг материализовал пузырь масла, который не задержался в воздухе, плюхнулся и растекся по дровам. Костёр вспыхнул, обдав жаром лицо и руки Винсента. Языки яркого пламени осветили колонны небольшой залы. Металлические таблички на стенах парадно заблестели, имена кремированных, выгравированные на них, сливались, прочитанные мимоходом, не задерживались в памяти. Черные стебли-щупальца по воле мага пробились сквозь стыки гранитных плит и свились в мягкое ложе около костра. Винсент упал на него без чувств, забывшись долгожданным сном. Кошмар под названием реальность разбудил его среди ночи. Около ограды были слышны рык, вой и какая-то возня, мертвецы торопливо направлялись туда. Маг посчитал необходимым выяснить, что происходит. Из толпы немертвых выступил человек, закутавшийся в черный плащ до пят. По всем законам жанра, это должно было выглядеть внушающие или хотя бы ужасающе, но маг поёжился от порыва ночного ветерка и сладко зевнул, что вмиг убило весь эффект. С сухим треском тварь ломала кости и рвала плоть нежити, что оказывалась поблизости. Хищник уже был окружен, и силы постепенно оставляли его, но он все еще крутился волчком и отбивался от нападавших толп мертвецов. Винсент с любопытством оглядел тварь, признав в ней гигантского кота с шестью лапами и атрофировавшимися мелкими крылышками около лопаток. После беглого осмотра внутреннего строения интереса зверь больше не вызывал, и с безразличным от усталости взглядом некромант отправился спать. За его спиной мертвецы уже разрывали вторженца на кусочки живьём. Провалиться вновь в сон хотелось чрезвычайно, но теперь мешало все: шорох шагов и хрипы недремлющей стражи, далёкий душераздирающий вой и даже далекий бледный свет Луны, едва пробивавшийся сквозь тучи. Помаявшись бессонницей несколько минут, маг не выдумал ничего лучше, чем приказать всем мертвецам лечь на землю и не шевелиться, пока рядом с ними не появится враг. Через минуту разлилась абсолютная тишина. Винсент отвернулся от света Луны, поплотнее укутался в плащ и наконец заснул. Хрипы мертвых и вопли живого вырвали некроманта из забытья через пару часов, когда костер еще догорал, но небо уже успело подернуться новыми облаками. Винсент поднялся и сияющими изумрудами — глазами увидел толпы встающих с земли мертвецов. Неясная тень быстро убегала по кладбищенской земле, стремясь оставить как можно дальше позади поднимающихся прислужников некроманта. Отпустив вдогонку за нарушителем спокойствия пять наиболее целых мертвецов, Винсент недовольно взглянул на предрассветное небо, буркнул что-то об отсутствии покоя и людях, что мешают спать даже в безлюдных мирах, и вновь погрузился в сон. Его стражи больше не ложились, бродили, поджидая новых врагов. Днем, только проснувшись, маг обнаружил следы крови на плитках пола небольшой залы — его ночлега — и на земле неподалёку, но выследить по ним раненного у Винсента не вышло, так как ночные патрули мертвецов все затоптали. Только теперь он поразился тому, что не сообразил окрикнуть человека и отозвать ходячих трупов, ведь беглец был живым человеком, а значит — избранником, как и он сам.***
Странные существа, похожие на гибрид собаки и вороны, большой стаей паслись на лужайке с увядшими цветами. Вороньи голова, спина, хвост и крылья дополнялись рыжими или черными собачьими лапами, пушистыми грудью и животом. Одна громко каркнула и схватила то ли огромного темного червя, то ли змею. Несколько вороно-собак поменьше подбежали к ней и стали отрывать от извивающийся жертвы куски. Хотя чудные звери и казались вполне безобидными, Корво стал обходить их по большой дуге, впрочем, не особо стараясь прятаться. Заметили. Не набросились, дружно проводили настороженными взглядами при полном молчании, пока он не скрылся за углом низкого домика. Ноги тут же увязли в желтом теплом песке, и налетел сухой горячий ветер, обдав песком. На этой улочке располагались маленькие, одно и двухэтажные, глиняные домики с плоскими соломенными крышами. Они смотрелись игрушками на фоне своих соседей — острых соборов, неизменно величественных вспарывающих облака небоскребов. Даже несмотря на запустение и выбитые окна, они манили невероятной возможностью — коснуться низких темных туч, не ушедших еще после вчерашней грозы. Нечто человекоподобное с невнятным низким горловым прерывистым воплем бросилось со второго этажа здания, куда более древнего, чем прочие постройки. Реакция, отточенная годами тренировок и десятилетиями практик, не дала осечки: клинок взметнулся, разворачиваясь за доли мгновений, Корво сделал шаг в сторону, уходя из-под атаки. Нападающий резанулся о кромку меча, выбросил огромную, удлинившуюся в разы руку и попытался схватить мужчину. Корво нанес вертикальный удар, стараясь отсечь кисть монстра. Слизистый кусок плоти, больше похожий на желе, в своем кратком полете к земле потерял форму и остался на песке пенящейся бурой лужицей. Тем временем тварь взревела и схватилась за оставшуюся культю, которая, впрочем, даже не кровоточила… и медленно отрастала обратно. Самым неблагоразумным было бы дожидаться, пока непредсказуемый враг регенерирует полностью. Размах, клинок чиркнул, снеся голову монстру. Его тело не осело грузной массой на песок, не свалилось замертво, просто застыло столбом. В мутной глубине студнеобразной туши слабым светом блеснул клубок. Может Корво это только показалось — вспышка была лишь мгновением, а секундой позже склизкая плоть заколыхалась и заскрежетала, будто миллионом ножей царапали по тарелкам. На месте головы возник небольшой бугорок, конечности монстра в количестве четырех штук рванулись и обхватили человека за ноги, потянулись к рукам. Тогда Корво проткнул то, что назвал сердцем твари, и туша мгновенно обмякла, хватка ослабла, оно начало плавится на глазах. Избранник Чужого отшатнулся, и вот под его ногами уже лишь пенящаяся лужа. В воздухе распространился ярко-кислый запах. Жидкость быстро растекалась, поглощая песок, проступал странный темно-серый абсолютно ровный камень в мелких трещинах. Появившаяся огромная надпись бросалась в глаза из-за ярко-красной краски, которую не разъела кислотная лужа.«До двери в Ад отсюда как до Разрыва Дракона туда и обратно, только в другую сторону.»
Внимательно изучив надпись, Корво сложил и убрал клинок, пристально осмотрелся: врагов больше не наблюдалось. Но все же с удвоенным вниманием приглядываясь к крышам, он поспешил покинуть песчаную улицу.