carter burwell – i know what you are
андейл расположился к югу от развалин фэйрфакса и немного западнее завода «ядер-кола». как оказалось, пип-бой джексона неожиданно дал сбой и спутал пути. редкость для пип-боя, но поделать ничего нельзя. невыносимо хочется пить, припасы берегутся для дальнейшей дороги. джексон и экси идут вперед — осмотреться на наличие ловушек в виде противопехотных мин. всякий может окопаться. слишком спокойный городок. тэхён возле джинёна чувствует себя в полной безопасности и задаёт вопросы невпопад, наивные и прямые: когда, куда и зачем. джинён на все отвечает двуствольным оружием — вручает в подростковые руки. — думаю, самое время уже для более серьезного оружия. пистолеты не особо помогут тебе в тяжелых ситуациях, — показывает на магазин, — видишь? патроны с картечью. тэхён никогда никого не убивал, вообще никогда. за семнадцать лет еще не выпадала возможность, он всегда был в безопасности, были те, кто мог пролить кровь за него. сейчас у него в руках двустволка и подкравшееся осознание — ему придется защищать себя самому. — я ведь не бессмертен, — читая его мысли, говорит джинён. — когда-нибудь меня не станет, а больше будет некому подставлять грудь. «чонгук», — думает тэхён. — «скоро я найду чонгука и не придется сражаться в одиночку». эта мысль успокаивает его. им бы просто добраться до ривет-сити, и... экси появляется первой, её короткие оборванные шорты в пыли. за ней джексон. — в городе остались целыми часть зданий и павильон автозаправочной станции «red rocket». три дома и сарай. чисто, без ловушек. кихён говорит: — кажется, мы тут не одни. трудно развеять сомнения, если уцелевшие дома выглядят жилыми, но снаружи так никто и не спешил появляться. замерло — гробовая тишина в союзе с иногда едва слышимым восточным ветром, уносящий за собой валяющееся на земле барахло. марк стучит в случайном порядке, сначала аккуратно, спустя пару постукиваний чуть громче. джинён шепчет тэхёну: «держись рядом». держит винтовку наготове. показавшаяся в проёме женщина в довоенном розовом платье удивляет всех. удивляется и она сама, затем радостно улыбаясь и крича куда-то в дом: — дорогой, к нам гости! и только тогда джинён опускает оружие.х
в происходящем не видится ничего странного и подозрительного. женщина в розовом платье представляется линдой смит, а её муж — джеком смит. ничего необычного, только выжившая семья посреди пустошей, сумевшая отстроить дома и продержаться дольше обычного. встретили более, чем гостеприимно — линда накрыла на стол беличьи сухарики, достала пару консервов, лапшу и ядер-колы. голодной команде, все это время державшейся на жалких сахарных бомбах и грязной воде, все как на приеме у королевы (у которой они не имеют чести гостить). к тому же, линда пообещала ночлег и на ужин — мясной пирог. уплетая за обе щеки, джексон только спрашивает, куда именно они попали. — андейл - это лучшее место в мире. мы каждый год выигрываем звание лучшего города, у нас всегда есть еда и нет никаких проблем! чжухон наклоняется и проговаривает все сказанное вонхо прямо в уши, так как тот изрядно напрягся, пытаясь расслышать. — мы тут совершенно счастливы, мы добрые христиане и живем так уже 200 лет. все мужчины трудятся, чтобы кормить семьи, а все женщины трудятся, чтобы поддерживать домашний очаг. так и должно быть. это америка, и будь я проклят, если позволю китайским комми разрушить ее несколькими бомбами! тэхён даже давится лапшой, бэмбэму приходится легкими движениями постукивать его по спине. — к 2277 году вы все еще живете в мире и довольстве, как будто никакой великой войны и не было, — констатирует джинён, отодвигая пустую миску и складывая руки на столе. что-то вроде словесной игры: кто кого? — великое содружество вирджиния живёт и процветает. кстати, мы только что выбрали нового губернатора! — отвечает джек с той же экспрессией, пока линда разливает им ядер-колу. экси просит виски, если есть. такие разговоры воспринимать помогает лишь спиртное, а его и в послевоенном мире в избытке. линда приносит ей вино. — мы видели еще парочку домов, — начинает джексон. — вы не одни живете? — конечно, нет, — встревает линда. — есть еще уилсоны и старик харрис, — джек напрягается. — только он немного выжил из ума и говорит странные вещи, поэтому вы не утомляйте беднягу, если надумайте проведать. мужчина говорит это весьма спокойно. его жена кладет ему руку на плечо, и они все так же дружно улыбаются и расспрашивают уже о путниках и о том, куда те держать путь. джексон не видит нужды скрывать что-то от каких-то простых мирных жителей, поэтому вываливает все, как есть. а джинён немного в смятении. стрелки на часах в доме показывают одиннадцать утра, но видно, что они просто не работают с того самого времени. здесь тоже какой-то застой. ему не нравится дружелюбие. не нравится именно в этой форме — слишком чужеродной для мира, в котором любой человек способен пустить пулю в лоб или спину. его напряжение стихает лишь благодаря бесконечно болтающему джексону и смеющейся в ответ женатой паре. на стуле рядом с ним покачивается тэхён и смотрит на веселых жителей. взгляд у него какой-то странный. — что-то не так? — воспользовавшись всеобщим шумом, тихо спрашивает у него джинён. — не знаю, — пожимает плечами тэхён. — странное чувство. — да, наверное, у меня тоже. но они оставляют это чувство блуждать где-то у себя внутри, не желая нарушать дружелюбную атмосферу. к утру они все равно соберутся отсюда подальше.х
в двухэтажном доме джинёну не легче, чем на улице. окна в дом забиты досками изнутри. возможно, из соображений безопасности. первый этаж располагает местами для отдыха с радиоприёмником, кухней и ванной. на кухне имеется запертая на очень сложный замок дверь, ведущая в подвал дома. на втором этаже ничего особенного — три спальни. одна из них принадлежит супругам. две другие забиты матрасами. здесь же их останавливают. он сидит у радиоприёмника и старается настроить частоты на станцию «новости галактики», но не находит даже радио анклава, что странно, если учитывать, что их сигналы ловит в любой точке пустошей даже пип-бой джексона. уилсоны ничем не отличаются от тех же смитов. только пара моложе. большая часть команды даже находит с ними общий язык. джинён не знает, можно ли доверять людям, вызывающих подозрение лишь в том, что они не вызывают никаких подозрений. он вспоминает югёма и думает: тот бы сразу просёк, что к чему, даже не напрягаясь. воспоминания о пожертвовавшем собой тогда в тоннеле метро ради других андроиде слегка заставляют его съеживаться на матрасе. они не были друзьями, близкими или чем-то больше, иной раз перекидывались парой фраз, но трудно забыть то, что имело к тебе хоть какое-то отношение. этот андроид был неотъемлемой частью команды. с тех пор, как его с ними стало, бэм перестал разговаривать. не онемел, скорее всего, но и выговорить ничего не мог. экси тогда вздохнула, схватившись за голову: теперь, помимо полу глухого, появился полу немой. тэхён рядом ерзал и ворочался долгое время, но в итоге не выдержал и встал. джинён не успел схватить его за руку, чтобы повалить назад. он только спросил не так громко, чтобы не разбудить остальных: — ты куда? тот отвечает: — подышать. ты не волнуйся, спи, я двустволку возьму. джинён ничего ему не отвечает. в конце концов, тому семнадцать, но беспокойство за него все равно не покидает. он устало ложится обратно, еще не закрывая глаз.х
что надоумило его постучаться в один единственный одноэтажный дом, расположенный по соседству с домом смитов (уилсоны жили напротив), тэхён бы и сам едва ли нашелся с ответом. сначала он спокойно разгуливал по маленькому тихому городку, заглядывая в сломанные и заржавевшие почтовые ящики, с желанием наткнуться на какую-нибудь ностальгическую безделушку на память, но пришел к маленькому дому, окна которого так же были забиты изнутри досками. тэхён постучал. ему не открыли. тэхён постучал ещё раз. ему не открыли. тэхён постучал настойчивей и дополнил, наклонившись близко к щели двери: — эй, откройте, пожалуйста. я из дома семьи смит, мне просто не спится. он не знает, каким образом это внушило открывшему старику доверие, но тот отворил дверь, не решаясь на дальнейшие действия. старик смотрел своими подозрительно прищуренными глазами, морщины заполонили все его лицо и одет он был тоже не в лохмотья беженцев, а в аккуратную довоенную рубашку с жилетом и брюками. прямо выходец из прошлого. — можно войти? — улыбнулся тэхён. и вряд ли бы кто отказал. старик пропустил его и быстро закрыл дверь. поначалу они молчат, старик рыскает по шкафам у себя на кухне, а тэхён любопытно осматривается: ничего особенного, планировка такая же, как в предыдущих домах. старик что-то разбивает и досадно брюзжит. тэхён усаживается в кресло и усмехается. ничего не может понять. в голове как-то все перемешалось: линда, джек, уилсоны, этот старик и странное ощущение от самого андейла в целом. он знает, что джинён полностью разделяет его чувства по этому поводу, только сделать ничего не может, как и кидаться во всякие авантюры по ночам. тэхён решил, что и от него джинёну должна быть какая-то польза за все, что тот для него делает, поэтому он здесь: найти ответы. старик садится в ободранное кресло напротив и протягивает полу теплый. чай. — я думал, чая уже давно нет, — искренне удивляется тэхён, с восторгом рассматривая содержимое. старик жует губы и отвечает: — когда-то я путешествовал. есть такое место - оазис. туда нельзя попасть просто так. там есть зелень, тамошний народ тщательно выращивает всякие кусты и не пускает чужаков. мне повезло. — вот как, — улыбается тэхён, отпивает. неплохо. — спасибо, — начинает он осторожно, рассматривая старые стены. — почему...почему вы живете взаперти, и вас тут так мало, и... — вам нужно срочно бежать из города, — резко говорит старик тревожно. тэхён недоумевает и убирает чашку. — мы все равно уйдем к утру. — нет! не уйдете! сейчас, прямо сейчас! он помнил слова джека о харрисе: о том, чтобы они не обращали никакого внимания на этого пожилого чудака, живущего в своей захудалой лачуге. тэхён думает, что старик странноватый и попахивает дешёвым алкоголем, но не сумасшедший, нет. — почему сейчас? вы заметили что-то странное в поведение ваших соседей? старик вдруг оживает, от его прежней пресности не осталось ничего, он завёлся: — конечно, в них есть что-то странное. все знают, что от андейла нужно держаться подальше! караванщики знают, рейдеры знают, даже радскорпионы знают. люди сюда приходят, а обратно не выходят. ну да, конечно, на вид все так мило — обычный городок из старых добрых времен, но не дай себя обмануть! тэхён его успокоил и ласково усадил за плечи обратно в кресло, усевшись перед ним. — тише, они вроде довольно приятные люди. — но они не такие! они — убийцы! все и каждый из них! беги! уходи отсюда, пока можешь! не веришь мне, да? тогда загляни в подвал или в тот сарай! они не просто так заперты! чувство чего-то неясного перетекло и нарастало в чувство тревоги. тэхён вскочил с места и выбежал из дома старика, направившись прямиком к тому самому сараю на заднем дворе дома смитов. ночь, ни зги не видно. он дёрнул пару раз, но дверь не поддалась. заперта. тогда тэхён кинулся к дому и тихо отворил дверь, чтобы не навести шуму. подвал на кухне, о котором говорил старик, тоже оказался заперт. ему нужно было откуда-то срочно достать ключ или просто разбудить джинёна, но подниматься наверх по скрипучим ступенькам... он вдруг вспомнил, как первый год химчан учил его взламывать замки на случай, если случится так, что ключ потеряется. заколки и отвертка. нужно было бы только их найти. в кармане нашарил пару штук, всегда с собой с тех самых пор. отвертка, отвертка...в кухонных ящиках всегда находятся всякие инструменты, и он не ошибся. нашёл. замок не поддавался долго. в конце концов, он сломал одну заколку. вторую уже почти, но кое-что щелкнуло, и у него от неожиданности участилось сердцебиение. дверь отворилась. несколько ступенек вниз и виделся тусклый желтый свет внизу. наверное, забыли выключить. тэхён тихо спускался и по мере того, как он ступал все ниже и ниже в нем нарастала бушующая тревога. он снял двустволку с ремня и взял в руки. какую только свинью не подложат. лишь бы не пришлось стрелять, лишь бы не пришлось стрелять, лишь бы не пришлось... но его тошнит. от картины, открывшейся ему, его выворачивает наизнанку, и он едва сдерживает рвотные позывы, подкашиваются колени, но эти дрожащие ноги ведут его вперед к столу посередине. здесь три холодильника. он даже не станет туда заглядывать. на столе человеческие конечности. человек. кровь. много крови. и запах невыносимый. он вдруг вспомнил про мясной пирог, который линда давала им на ужин, и согнулся пополам. слишком вкусно для мяса радтаракана или радскорпиона, он ещё тогда об этом подумал. стояло в глотке, но он не мог ни вырвать, не перебороть тошноту. только проговорил ужасающе: — боже...чокнутые людоеды. а позади раздаётся: — ты меня разочаровываешь, чужак, слишком быстро о нас судишь, — тэхён оборачивается на голос, хватаясь руками за стол. — никогда не приходило в голову, что мне надо семью содержать? «не судите и не судимы будете», как говорится в писании. честно, сколько трупов на твоей совести? единственная разница между нами в том, что я приношу в дом мясо. от его голоса, от сущности этого джека смита тэхёна тянет блевать больше, чем от съеденного мясного пирога. — это не оправдание, — выговаривает тэхён дрожащим голосом, двустволку он выронил, когда только подходил к столу. у джека в руках потрошитель, и вряд ли тэхён успеет дорваться до своего оружия, не оставшись без руки. — у тебя нет семьи, ты и не понимаешь, — говорит мужчина и подходит чуть ближе. тэхёна вжимает в окровавленный стол. — старик харрис был прав. вы - убийцы. джек смит цокает, ему не нравится ярлык. — жаль, что ты так считаешь. но в любом случае, из тебя получится отличный деликатес. линда считает, что твоё мясо, наверняка, такое же сладкое, как и твоя внешность. — надеюсь, ты и остальные ублюдки подавитесь моим мясом, — сплевывает тэхён. — бесстрашный мальчик, — наигранно восхищается тот, вытягивая руку с потрошителем. он не успевает дополнить своё предложение, открывая уже было рот, пока пуля не пробивает ему затылочную кость черепа, и он не падает навзничь лицом в каменный пол. тэхён почти задыхается, когда видит невозмутимое лицо джинёна, сменяющееся постепенно тревогой. они кидаются почти одновременно друг к другу. тэхён надеялся оказаться полезным, а в итоге получилось, что получилось. его снова спас джинён, и обнимал так, будто ещё чуть-чуть, и его не стало бы. — я в порядке, — говорит тэхён, чтобы успокоить его. от увиденного он совершенно не в порядке, но нет времени думать, если остались ещё трое. сверху доносятся крики. они сбегают на второй этаж стремглав прямо в комнату, где спали некоторые из команды. джексон с пистолетом в руках отпихивает от себя труп линды, и говорит пришедшим: — эта сумасшедшая зашла в комнату с автоматом, блядь. тэхён собирался было сказать все, как есть: про подвал и трупы, но джинён перебивает его жестом руки. сейчас не время. они тоже ели тот пирог на ужин. рассказы на потом. он только спрашивает: — экси и вонхо? — они ночуют в доме напротив, — отвечает марк. у уилсонов. когда вонхо нечаянно открывает во сне глаза от пробуждения своей легкой дремоты, он видит лишь склонившуюся женщину над спящей экси с ножом в руках, и орет во все горло: — экси!!! та открывает глаза так быстро, что успевает среагировать и увернуться от удара. тот приходит в матрац за головой. экси бьёт ногой в чужой живот со всей силы, пока вонхо хватает пистолет и целится в выжившую из ума хозяйку дома. на него тоже направляют дуло китайского пистолета из коридора — её, видимо, тоже обезумевший муж. он не успевает выстрелить, потому что в него кто-то сзади стреляет первым. джексон, появившийся неожиданно, кричит: — пристрели эту суку, чего медлишь!!! этого крика хватает, чтобы вонхо услышал. и он выстреливает. марк на первом этаже только выдыхает: — чокнутая семейка. и на этом их пребывание в андейле он официально считает закрытым.х
erik satie – gymnopedie no.1 (ost mr. nobody)
есть вещи, которые тэхёну хочется сказать старику на прощание больше всего, но прощание всё всегда преуменьшает. под утро они успевают убрать трупы и сжечь подальше от домов, вместе с сараем. тэхён держит его за морщинистую руку и (почти) не хочет уходить. — хоть и не скажу, что горжусь этим. тут так было принято. все мы так делали, — говорит старик, пожимая тэхёну руку и смотря на всю собравшуюся команду. — я над этим и не задумывался. я женился на глэдис. все мальчики в андейле женились на девочках своего возраста. у нас родилась линда, она подросла и вышла замуж за джека. только после смерти глэдис я задумался над тем, что здесь происходит. столько людей за все эти годы… сотни… может, даже тысячи? но что я мог поделать? я ведь просто старик. но вам удалось положить этому конец. благослови вас бог. потери всегда неизбежны в этом мире. тэхён никого не обвинял, джинён тоже. возможно, вся команда сочувствовала каннибалам частично. часть 37-ого стиха из 6 главы толкования на евангелие от луки: «не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете». кто во что верил, кто что ощущал, кто на кого полагался. не меняется только война. и неизбежна смерть. старик дарит тэхёну в знак знакомства пакетик с чайной травой — такое на пустоши не отыщешь. тэхён сердечно благодарит и улыбается своей детской улыбкой. даже сейчас находит повод. — грустно, ведь они были моей семьей. тэхён кивает: — мы тоже потеряли члена семьи. бэмбэм вздрагивает, но марк, постоянно находящийся подле него, гладит по плечам и шепчет в уши что-то успокаивающее и ласковое, как обычно и приходится делать с тех самых пор, как... старик неожиданно улыбается: — ты мне напоминаешь одного парнишку. такие же светлые волосы, улыбка, черты лица что ли...и штука на руке, как у твоего друга, — показывая на пип-бой джексона. для всех это что-то вроде из серии «старикам всегда нужно о чём-то поговорить, не важно о чём». рок оглушает человека, осыпая его градом невыносимых страданий. как после этого удивляться, что старики вечно твердят одно и то же? они глупеют от отчаяния. у джинёна же переворачивается всё изнутри, он только взволнованно спрашивает: — где вы видели его? куда он пошёл? старик пожимает плечами: — я гулял по окрестностям недалеко от своего дома. парнишка шёл с кем-то, не знаю. мы увидели друг друга, и он улыбнулся. они быстро скрылись куда-то, не останавливались в городе. и слава господу. джинён не отвечает и молча двигается вперёд. зря он спросил о нём. зря он вспомнил о нём. иные моменты просто сложно упустить. иногда так хочется хотя бы маленькую весточку о нём...просто бы снова иметь возможность идти с ним рядом. джинёну от этой радиоактивной жизни большего и не надо. ребята прощаются с последним человеком в андейле и шагают вслед. тэхён прорывается между джексоном и экси, нагоняя впереди идущего джинёна, с какой-то бессознательной радостью и озорством подростка. теперь он идёт с ним вровень, и их шаги — нога в ногу. так забавно, по этой земле, по этому миру. — расскажешь мне о нём? — спрашивает тэхён с тенью своей довоенной улыбки (так умеют только двое на памяти джинёна). — о ком? — о том, кого я тебе напоминаю, — прочувствовав это между строками в различных диалогах. джинён ничего не говорит, поправляет ремешок своего дробовика, устремляет взгляд на пустоши: впереди алеют холмы, солнце встало и в голове как-то почти спокойно. безмятежно. может, ему стоит знать. и что такое эти ощущения? если бы можно было так же легко расстаться со своим горем, как расстаешься с городом. жизнь — лишь длинная цепь утрат любимых существ. джинён тихо начинает, едва задевая тэхёна своим плечом, шагая бок о бок: — его звали ёнджэ... история о солнечном мальчике из незабытого прошлого. тэхёну чудилось, что он слышит слова, произносимые где-то за пределами жизни, как бы в блаженном забытье, и внимательно слушал.