I Never Dream About You

С того дня прошла уже не одна неделя, а Лу всё не мог забыть руки и губы своего брата, ведь они столько времени были парой, в тайне от родителей. Сехун извинялся, приносил омеге разные конфеты, торты, фрукты, делал за него всю работу по дому, но Лухану всё равно было больно, от осознания того, что он больше не сможет прикоснуться и поцеловать своего альфу. Сехун понимал, как больно он сделал своему брату, но и сделать ничего не мог, старший его упорно игнорировал, не подпуская к себе. Как-то за ужином, когда Юнги с Чимином отмечали важную для них дату, тот день, когда они обручились, Сехун всё время ёрзал на стуле, боясь что-то сказать. Это заметили все, кроме него самого. — Пап, отец, я завтра приведу к вам своего омегу познакомиться, вы во сколько будете дома? — Сехун жалобным взглядом посмотрел на брата, который в тот же момент напрягся и опустил голову. — Ну у папочки завтра выходной, а я после семи вечера, — Юнги с Чимином переглянулись, а после одновременно взглянули на Лухана, который резко отодвинулся от стола вместе со стулом. — Спасибо, я поел, — Лу встал из-за стола, и как можно быстрее ушёл в свою комнату. — Спасибо, я тоже поел, — Се вышел из-за стола, тут же идя за своим братом наверх, — Лулу, можно к тебе? — Постучавшись, альфа прошёл внутрь, закрывая за собой дверь. Сехун услышал хлопок входной двери, значит родители ушли, давая им возможность разобраться в своих отношениях, и в сложившейся ситуации. Омега не отвечал, он лишь беззвучно рыдал, с вернувшись в комочек. Альфа подошёл к кровати и лёг вместе с Ханем, притягивая того к себе за талию одной рукой, а второй гладя по голове. Омега повернулся к брату лицом, а тот недолго думая впивается в его потрескавшиеся губы. У Лухана нет сил даже на то, чтобы сопротивляться, по этому он решает пустить всё на самотёк, и просто отвечает на поцелуй, который из мягкого перешёл в более страстный. Сехун уже снимал с обоих одежду, при этом не отрываясь от тела Ханя, который был жадным до чужих ласк. С сладких губ омеги, Се перешёл на шею, постепенно спускаясь ниже, оставляя после себя мокрые следы и алеющие засосы. Сехун ласкал его соски, то вылизывая э, то покусывая, когда зубами, а когда губами. Он начал спускаться всё ниже и ниже, выцеловывая тазобедренных косточки, а после беря возбуждение парня в рот, начиная несмело посасывать его. Хань извивался в сильных руках, и под ласками, которые ему дарил младший. Вдоволь наигравшись с членом омеги, Сехун спустился ещё ниже, начиная вылизывать и проникать языком в анус Лухана, от чего тот начал выстанывать его имя ещё громче, и хвататься за плечи Сехуна, царапая их короткими ногтями. — Малыш, ты готов, — Се дышал прямо в губы Лухана, и после его не смелого кивка, начал потихоньку входить в него. Как только Лу шепнул заветное «Давай», Сехун тут же сорвался на быстрый темп, начиная водить рукой по члену Лухана в такт своих толчков. Первым кончил Лухан, а после него и Се, изливаясь глубоко внутри тела омеги, и не собираясь выходить из него, улёгся рядом, притягивая омегу к себе. Пару минут после разрядки, Лухан не соображал что и как, от слова вообще. Поняв, что пульсирующая плоть партнёра до сих пор находится в нём, он тут же соскочил, отвешивая альфе звонкую пощёчину и закрывается в ванной.

***

На следующий день, как Сехун и обещал, он приводит домой омегу, чтобы познакомить его с родителями. Минут им сразу не понравился, но не показывая виду, они прекрасно повели себя с ним, не сказав ни одного грубого слова. Лухан, как только увидел своего любимого альфу, в сопровождении этого расфуфыренного индюка, как про себя его назвал омега, тут же заперся в своей комнате, звоня дедушке Джину. На следующий день, после завтрака, когда Сехун ушёл собираться в школу, Лухан подошёл к родителям и попросил их, чтобы они разрешили ему жить с дедушкой Джином, ведь тому тяжело одному, особенно, после смерти дедушки Намджуна. Обговорив все детали наедине с Чимином, Лу попросил ничего не говорить Сехуна, а ещё через неделю, Лухан покинул страну…