Маленькая проблема.

Чонгук. Стук сердца. Это всё, что на данный момент может слышать макне. Кажется, он совсем перестал воспринимать окружающий мир и чувствовать землю под ногами. Это странное чувство, которое наполняет вздымающуюся от судорожных вздохов грудь разными оттенками, окрашивает всё внутри, этот жар невыносим. От громкого шума в сердце, что был похож на раскаты грома, голова Чонгука была готова взорваться, а сознание давно покинуло тело, решив абстрагироваться от мира на неопределённое время. Несколько секунд были отданы на осознание всего того, что сейчас происходит внутри. Самоанализ – одна из тех вещей, что давно приелись Чону, и прямо сейчас он откровенно не понимал – почему? Каким образом он заставил Чимина подумать о подобном? Боль в груди давала знать о себе всё больше, заставляя парня нахмурить брови и прикусить нижнюю губу. Всё это, и называется любовью? Эта странная, щемящая в сердце боль, от простых, услышанных слов. Это настолько удивительно, насколько и страшно, что один человек, может полностью перевернуть внутри все лишь словами. Простить? Чонгук, незаметно для себя, за очередные несколько секунд вспоминает все те ситуации, в которых Чимин и правда мог провиниться. Прошлый и этот год были особенными, не только для Чонгука, но и для всех BTS, для арми, для людей, которые жили творчеством всей группы, которые были рядом и заставляли держаться на плаву, не опускать руки. Сколько раз Чимин снова и снова заставлял вспыхнуть огонь в груди у каждого из мемберов, и насколько больно было видеть, когда его собственный стимул угасал. Видеть это, но быть абсолютно неспособным что-либо сделать побуждало в мыслях Чонгука такие эмоции как гнев, глубокая грусть и отчаяние. Хотелось прикоснуться, хотелось согреть, но большой и ужасающий до дрожи в руках шанс того, что Чимин отвергнет подобные "неестественные" чувства, каждый раз одёргивали младшего подальше от своего хёна. Так длилось довольно долгое время. Время, за которое Чонгук пытался узнать Чимина гораздо больше, чем во времена трейни, во времена их дебюта. Он не допускал мыслей о том, что этот интерес может эволюционировать в такое понятие как "любовь". Подобное пугало макне, который до сих пор воспринимает многое словно ребенок, не желая принимать какие-то "взрослые" условия. Но одно он узнал о себе точно. Пак Чимин – человек, который совсем не безразличен ему, человек, которого он может и не знает со всех сторон, но именно с ним Чонгук хотел бы остаться до конца. Быть рядом, защищать этого глупого хёна от всего на свете, чтобы он не переставал улыбаться, и дарить другим счастье. – Чонгук~а? – тихий и слегка взволнованный голос вырвал макне из собственных мыслей, заставляя вспомнить о более реальных проблемах, которые стоит решить прямо сейчас. Похоже, Чимин правда взволнован состоянием своего тонсэна, который молча стоял несколько минут не двигаясь. Не в силах больше терпеть Чимин, хмурясь и поджимая губы, хватает Гука за руку и почти было разворачивает его к себе, но в ту же секунду оказывается остановленным крепкой рукой, что сжала его запястье. Тёмный и глубокий взгляд был направлен прямо в слегка напуганные глаза напротив. Опешив, Чимин отстраняется на один шаг, но после берет себя в руки, и вновь озаряет младшего лёгкой улыбкой. – Ты ведь знаешь, что всегда можешь поговорить с кем-нибудь о своих проблемах. Даже если не со мной, то с другими хёнами. Чонгук вновь опускает взгляд, отворачиваясь обратно к холодной поверхности двери, со стуком утыкаясь в неё лбом, уже отпустив руку Чимина, отчего тот облегченно, и, как он думал, незаметно, выдохнул. – Чимин, – холодно проговорил тонсэн, слегка охрипшим и севшим голосом, что, по сути, не был свойственен Гуку, который обычно легко и открыто разговаривал с Паком. Старший даже не сразу обратил внимание, на столь неуважительную форму. Скорее всего, он просто привык к подобному, но это всё равно задевает его чувства как хёна. Поэтому блондин слегка ударяет своего тонсэна в бок, громкого протягивая привычное "Йа!" и возвращая своему лицу теперь уже возмущенную улыбку. – Чонгук~а! Я всё ещё твой хён и я всё ещё первый по рождению в Пусане! – заливаясь смехом выпалил Пак, услышав тихий смешок от тонсэна в ответ. От смеха Чимина стало чуть легче, по крайней мере, потому что эта яркая улыбка вновь появилась на лице дорогого хёна, развевая прошлые, гнетущие мысли, о которых макне чуть было и не рассказал. Теснота в штанах снова напомнила о себе, дав Чону понять, что на данный момент у него есть проблемы посущественнее, которые стоит решить прямо сейчас. – Уже поздно, хён, – более спокойным и привычным голосом проговорил Гук, повернув голову в сторону Пака и мягко улыбнувшись. Чон отодвигается на шаг от двери и поворачивает ручку, тем самым отворяя ее. – Извини, что заставил волноваться, я просто, правда, устал, так что я пойду спать. Наконец пройдя через порог собственной комнаты, Чонгук тут же закрывает дверь перед носом Чимина, который только хотел что-то ответить. Он извинится за это позже. Пройдя вглубь комнаты, полностью игнорируя возмущенный стук в дверь и неразборчивые слова Пака, парень опускается на кровать. Прямо сейчас Чонгук смотрел то на скрипящую от стуков дверь, за которой стояла его маленькая проблема, то на почти разрывающуюся от натиска более "большой" проблемы, ширинку. Одну проблему макне решает оставить на завтра, и, накрывшись одеялом с головой, приступает к решению второй. *** Чимин. Спустя пустых полчаса, в течение которых Чимин так и не отходил от двери, временами продолжая стучать по ней и возобновляя свой словесный поток, в котором вкратце говорилось, что это не справедливо и вовсе не правильно вот так поступать со своим хёном, Пак был полностью поглощен раздумьями. Он волновался, правда волновался, а после того, как узнал, что Чонгук решил не идти на сеанс фильма, о котором говорил всю прошлую неделю (и который был абсолютно безразличен самому Чимину, в силу своей нежной натуры, что не переносит ужасы), Пака тут же обдало волной тревоги, что неприятно окутывала сжимающееся сердце. Что-то и правда случилось, ведь за время, что они провели вместе, после ухода остальных, Чонгук даже слова не проронил. Нет. Это самообман, Чимин слышал лишь два слова, что после заставили его подняться за младшим и решиться задать вопрос. – "Слишком красив", – с красными щеками прошептал блондин, опираясь спиной на дверь, за которой уже, видимо, спал Чонгук. Что это могло значить, и было ли это адресовано ему? Неужели, он и правда сказал это, а после даже как-то смешно вздрогнул, тут же направив свой взгляд на хёна, который сдерживал свой удивленный вздох и густую краску на щеках, притворившись, будто он на самом деле ничего не слышал. Это глупо, строить воздушные замки и мечтать о том, что в корне не может быть возможным. Чонгук никак не проявлял интерес к... своему полу, что значит, что данные слова не были адресованы Чимину. Так он думал, покусывая и так искусанную пухлую нижнюю губу, скрестив руки на груди. Что сейчас вовсе происходит? Стоит ли ему вновь задать такие же вопросы и попытаться выяснить, что всё же происходит между ними. Между ними? А что может происходить. Чимин – заботливый и добрый хён своего дорогого и веселого тонсэна Чонгука. Это крепкие братские узы, которые он хотел бы сохранить на очень долгое время, если только не навсегда. Конечно, Пак снова врал сам себе. Где-то в глубине его сознания, в далеко отложенном ящичке, таятся желания и мысли о том, что может Чимин сумеет стать чем-то большим, чем просто хёном, но это лишь странные догадки. Чимин ведь не гей ни разу, ему нравятся девушки и у него никогда не было подобных отношений с парнями. Но стоит ему невольно прикоснуться или просто встретиться взглядом с этим тёмным омутом, который засасывает в себя, полностью растворяет, не давая шанса выбраться, как все прошлые мысли о "натуральности" его личности тут же испаряются. Чимин давно попался в эту ловушку, но до сих пор старается отталкивать от себя мысли о таком милом и смешном Чонгуке, который лишь своим присутствием заставляет Чима улыбаться во все 32 и после густо смущаться, опуская голову. Он благодарен Чонгуку за то, что хотя бы может просто проявлять эту заботу, пусть которую наглый макне либо открыто использует, либо совсем не замечает. Долгое время хотелось просто поставить Чонгуку условия. Условия того, что Чонгук только для Чимина, что Чимин – ужасный собственник, не желающий делить своего макне даже со своими хёнами. Это эгоистично, но ничего с этим поделать нельзя, хотя, лишь одно – просто стараться не думать об этом и терпеть. Чимин даже представлять не хочет что будет, если Чонгук узнает о подобных мыслях его хёна. Он боится увидеть в этих красивых глазах отвращение, боится упасть в глазах дорогого человека, без которого и правда становится трудно дышать. Чимин просто не сможет смириться с подобным, Чимин не сможет простить себя за то, что безвозвратно полюбил Чонгука. Глаза давно наполнились слезами, которые уже стекали по красным щекам, заставляя вытирать себя горячими ладонями, которые только больше раздражали кожу. Это ведь правда тупик, и он не желает видеть эту громадную стену между ним и Чонгуком очередной год. Мин правда не знает, что ему делать, хотя в данной ситуации есть лишь один очевидный выход, что пронзает своим существованием каждую клетку тела Пака. Закидывая голову назад и запуская руки в слегка влажные волосы, оттягивая опавшие и прилипшие к лицу локоны, старший вздыхает, пропуская через себя дрожащий стон, и, с вновь возвратившимся отчаянием, закрывает глаза. Тишину в общежитии прерывает приятная мелодия сотового Пака и скорее всего это звонит кто-то из ребят, что может значить только то, что фильм уже окончился и они на пути домой. Поднявшись с пола и оторвавшись от двери, за которой Чонгук наверное видел уже десятый сон, Мин на звон мелодии телефона вошёл в свою с Хосоком комнату, уже морально приготовившись к разговору с кем-то из мемберов. Слегка дрожащими руками блондин взял вибрирующий сотовый, и, предварительно прокашлявшись, принял вызов. – Да, я слушаю, – тихо, почти шепотом проговорил Чимин, прижимая экран к еще влажной от слез щеке. – Чимин~а! Если бы ты знал, что потерял! Фильм был просто потрясающим, а игра актеров была на высшем уровне! – громко и весело протараторил Тэ, продолжая свой пересказ, слушающему в пол-уха Чимину, – ...сказать честно, я даже не представлял что отец девочки… – Голос Тэхёна оборвался, после чего на обратной линии послышался шлепок. Чимин застыл с вопросительным выражением лица еще на несколько секунд, перед тем как вспомнить, что собеседник не может видеть его лица через обычный телефонный звонок. – Чимин, фильм закончился, мы возвращаемся. Чонгук говорил, что хотел что-то купить домой, вы там еще не спите? Щёки Чимина тут же вспыхнули красным, от подобного, странного, и вполне двусмысленного вопроса. – Конечно, нет, мы с ним ведь никогда вместе не спали, Юнги-хён! – нервно посмеиваясь, выпалил красный Пак, после чего тут же закрыл свое лицо рукой. Полный идиот. Юнги так и не ответил, выдерживая паузу, видимо тоже недоумевая от сказанного Чимином, но после нескольких секунд продолжил: – Если ничего не надо, тогда мы просто едем домой, ложитесь спать, – спокойным и довольно усталым голосом медленно проговорил Шуга, прежде чем закончить вызов, так и не дождавшись ответа Чимина – он все равно не был в состоянии. Откинув от себя телефон, Чим закрыл пылающее лицо руками, искренне надеясь, что Юнги очень скоро забудет об этом разговоре, ведь Чимин просто оговорился, с кем не бывает. Это не успокаивало, совсем нет. Хотя, по крайней мере, это немного отвлекло старшего от мыслей о Чонгуке. Опустившись на кровать, блондин поднял руки перед собой, устремляя их к потолку, и ощущая приближение новой волны чувств. Это уже вошло в привычку – переживать такое от ночи к ночи, ведь в буднее время, да и в любое другое, Пак не мог показывать свои чувства, прекрасно зная, что это повлияет на настроение других мемберов. Чимин просто не мог позволить себе такую роскошь, никто из ребят вовсе не должен знать о личных проблемах Чима. Он совсем не хотел расстраивать своими глупостями кого-то из мемберов. – У меня, правда, нет ни шанса, – с дрожью в голосе прошептал блондин, опуская руки по обе стороны от головы, дав слезам вновь стекать по ещё раздражённым щекам. Он решил. Решил, что отвергнет все свои чувства, откажется от всех тех эмоций, он отступит от своей любви. Любви, которую он хотел подарить Чон Чонгуку.