***
Исак проснулся от надоедливых солнечный лучей, которые били ему прямо в глаза, и сладко потянулся. Эвен лежал рядом, закутавшись в одеяло, и спал, тихо причмокивая. Младший не смог сдержать улыбку и осторожно, пытаясь не разбудить, поцеловал его в уголок рта. Вальтерсен поднялся с кровати и окинул комнату взглядом, пытаясь найти свои вещи, но поиски не увенчались успехом: они сняли одежду еще на первом этаже. Пожав плечами, Исак задернул занавески и вышел из комнаты, направляясь в ванную, где мог бы привести себя в порядок. — Эвен, ты проснулся? — вкрадчивым голосом спросил Исак и запрыгнул на кровать. Тот заворочался, но не проснулся. — Я не буду ждать, пока ты проснешься, за тобой должок. — Какой должок? — сонно спросил Эвен, поворачиваясь к нему, но не открывая глаз. — Такой должок. Сегодня ты дашь мне. Прямо сейчас, — даже ни намека на вопрос. — Хорошо, только дай поспать, — приоткрыв один глаз, улыбнулся старший и лег на спину, укрываясь одеялом до подбородка. — Хм, — он сделал вид, что действительно думает, — нет, — Исак снова соскочил с кровати и выбежал за дверь. — Что? Блять, сколько в тебе энергии?.. Когда Вальтерсен вернулся обратно, Эвен снова спал, но он лишь улыбнулся. Все равно ему придется проснуться. Он осторожно сел на край кровати между ног Эвена и одернул одеяло, открывая вид на обнаженного парня. Исак приблизился к полувставшему члену и легонько поцеловал, слушая томный вздох непроснувшегося Найшейма. — Ладно, как хочешь. Сам напросился. Исак раздвинул его ноги и взял член в рот до основания, двигая головой вверх и вниз. Второй приоткрыл глаза, не понимая, что происходит. В это же время младший выдавил смазку на свои пальцы, приставил один ко входу и медленно ввел один. Эвен широко раскрыл глаза, и первым, что он увидел, был Исак, который с усердием отсасывал ему, с каждым движением вбирая все глубже. — Что ты, блять, делаешь?! — задыхаясь от возбуждения и ощущения пальца в себе, выкрикнул старший. Исак выпустил его член изо рта. — Тебе что-то не нравится? Мне прекратить? — деланно обеспокоенно спросил Исак. Ага, как же, остановился бы он. Ни за что. — Остановишься, и считай, что у тебя нет больше парня, — выдохнул Эвен, закатывая глаза, когда Вальтерсен обвел языком контур головки, добавляя второй палец. — Так-то лучше. Лежи и наслаждайся, — Исак снова насадился на член, языком проходясь по яичкам, и добавил третий палец, подготавливая Найшейма для себя. Достаточно растянув парня, младший лег сверху, приставляя смазанный член ко входу, и поцеловал Эвена в губы. — Готов? — Ты еще, блять, спрашиваешь? — А мне говорил не материться… — Я светские беседы сейчас вести не буду, поэтому либо уже вставь мне, либо я вставлю тебе. — Ууу, боюсь-боюсь. Одним резким движением Исак вошел до основания, шлепая яйцами по нежной коже бедер старшего, отчего тот издал протяжный стон с примесью боли. — Прости. — Продолжай. Вальтерсен продолжил медленнее, со временем ускоряя толчки и подводя второго к грани. Эвен хотел дотронуться до себя, но властные руки Исака перехватили чужие и прижали над головой старшего. Сегодня тому и не понадобится стимуляция, Исак трахает так, как никто другой, заставляя дрожать и пошло стонать под собой. Исак идеально подходит ему. — Я… сейчас. — Давай, кончи для меня. Исак упивался ощущением власти над Эвеном, его стенаниями и подмахиванием бедер. Последним, что помнил младший перед тем, как свалился в пучину оргазма, был протяжный гортанный стон Найшейма, кончившего себе на живот.***
— У тебя нет елки, — Исак лег рядом с Эвеном на диване, передавая миску с попкорном. — Да. — Нужно поставить здесь елку. — Нет. — Да. — Исак, это мой дом, и здесь никакой елки не будет. — Почему? — Потому, детка, — Эвен притянул его к себе для поцелуя, а потом уложил к себе на грудь. — От этих деревьев постоянно остаются иголки и уборка. И вообще, я люблю праздновать Рождество, но не следовать традициям. — Ладно, — поникшим голосом ответил Вальтерсен. Эвен хоть и не видел его лица, но точно знал, что тот закрыл глаза и уголки губ опустились в расстроенном жесте. — Эй, ну ты чего? Ты, что ли, всегда празднуешь с елкой? — Нет. После того как я поступил в универ, я вообще не праздную этот праздник, — Найшейм хмуро свел брови, задумавшись. — Почему? — Рождество — семейный праздник, а у меня как бы нет семьи. — Они… погибли? Прости, я не хотел… — Нет, нет, они не умерли, — прервал извинения Исак и посмотрел в глаза своего парня. Абсолютно пустым взглядом. Но старший знал, что за этой холодностью парень скрывает грусть, тоску, жалость к себе и, возможно, скорбь. — Просто… отец выгнал меня из дома, когда узнал, что я гей. Ну, знаешь, еще и метка с мужским именем… — Правда? Мне очень жаль, милый, — Эвен крепко обнял своего Исака, даже слишком сильно, потому как тот попытался высвободиться из объятий, чтобы вдохнуть хоть немного воздуха. — Эй-эй-эй, я же так задохнусь! — Успокойся и расслабься, детка, — тот обмяк, чувствуя сильные руки на своей спине, которые мягко поглаживали. — Мы еще помирим тебя с твоими родственниками. — Не думаю, что это хорошая идея, папа ясно выразился. — А мама? — Мама не посмела ничего сказать. Анна пыталась переубедить отца, но… ничего не вышло. — Анна? Кто это? — Младшая сестра. — И сколько ей? — 19. — И она защищала тебя? — Да. — Но сейчас вы не общаетесь? — Общаемся, редко, — ответил Исак крайне неохотно. Анна была его единственной и самой лучшей сестрой, которую он до невозможности любил и всегда оберегал. А теперь… — Ты не хочешь о ней говорить? — Эвен все чувствовал. Младший кивнул. — Хорошо, тогда не будем. Слушай, а если ты уже давно не праздновал Рождество, то зачем тебе здесь нужна елка? — Ну… надо? Я подумал, что с тобой я могу снова начать отмечать этот праздник, — Эвен ничего не ответил. Лишь улыбнулся и поцеловал Исака. — Мы завтра же купим эту елку.