***
Вечер. Темные тучи заполонили все небо, и собирался дождь… или снег. Погода разнообразна в Осло, и может быть все. Исак взглянул вверх, мысленно моля бога, в которого он никогда даже не верил, помочь ему вернуть свое счастье. Снежинки медленно танцевали вокруг него, опускаясь на землю. Похолодало. Температура снижалась, он чувствовал это, и его пальто уже не могло удержать тепло. Но, стуча зубами и обнимая самого же себя, Вальтерсен сидел на этих чертовых ступенях и преданно ждал хозяина своего сердца. Он не хотел чувствовать тепло, он не заслуживал этого, поэтому смотрел, как снежинки плавно оседают на его одежде, волосах и ресницах, дрожал от холода и молился, лишь бы только Эвен смог его простить, только бы смог понять, выслушать, посмотреть в глаза. Исак вытерпит все ради него. Только бы старший не разлюбил его. Он взглянул на метку, почерк которой изменился, стал совсем чужим. Некогда плавные изгибы букв сменились на рваные ломанные линии. Имя постепенно исчезало, и Исак знал, что это значит. Только лишь надеялся все вернуть.***
От Исак: Я знаю, что ты не прочитаешь это, но я правда тебя люблю, те слова были ложью Я хотел защитить тебя от Эммы Если сможешь, прости***
Эвен лежал в кровати Криса, окруженный любовью и заботой Шистада и Эвы. Он был пьян, в стельку пьян. Обычно алкоголь побуждал его к действию, но сейчас все, чего ему хотелось, — это тихо, спокойно умереть. Чувства обострились, потому слезы не переставали омрачать обычно светящееся от радости лицо. Опьяненный мозг так некстати подкидывал ему воспоминания. Вот они с Исаком целуются, как остервенелые дорвавшиеся дикари, скользя руками по красивым телам; вот Эвен наблюдает, как Исак готовит, это случалось крайне редко, но его блюда были превосходны; вот они вместе смотрят фильм, невинно обнимая друг друга; вот Эвен пристает с поцелуями, требуя большего; вот Исак утром, пока Эвен еще лениво спит и отказывается что-либо делать, берет его. И подсознание знало, какие моменты определенно стоит напомнить, которые причинят ему боль, вводя в отчаяние. Он плакал навзрыд, как маленький ребенок, у которого забрали игрушку. Но ведь в какой-то степени он лишился уже любимого и родного человека. И, как бы ни было больно признавать, он сам повелся на поводу у студента. — Эвен… может, ты… — Я ничего не хочу, — прервал его Найшейм и демонстративно отвернулся от друга.***
Исак и не заметил, как прошла ночь. Холод пронизывал его тело, было ощущение легкой ломоты, но Вальтерсен не придал этому значения. Подумав, младший решил никуда не уходить, дождаться своего преподавателя здесь, чтобы не упустить, чтобы поговорить. Он взял в руки телефон, проверяя оповещения, но Эвен даже не просмотрел его сообщения. Исак знал, что не имеет права так навязываться, все-таки именно он сказал такие слова. Все, чего он хотел, — это прийти к взаимопониманию и прощению, если только это возможно. Собственные слова уже не казались такими страшными: он проговаривал их секунда за секундой и уже привык к ним. Его ненависть к себе потихоньку перерождалась в злость и обиду на Найшейма, что тот даже не дал и слова сказать, объяснить, а сразу сбежал, как последний трус. На этой мысли Исак сильно закашлялся, забывая вдохнуть, не в силах выдохнуть. Видимо, ему не стоило сидеть на этих холодных ступенях под снегом всю ночь.