***
За время, которое я провела в лесу, Пайнсы успели позавтракать и разбрестись по дому. Желания находить каждого и желать им доброго утра не было и в помине. Хорошо хоть завтрак оставили. В угрюмом одиночестве я разогрела остывший кофе, который, к слову, после этого стал просто ужасен, и придвинула к себе тарелку с единственным оставшимся тостом. Золотистый хлеб с подгоревшим боком был уже холодным, но все еще хрустящим. На щедро сдобренной маслом верхушке красовался улыбающийся смайлик из густого вишневого джема, после которого на зубах оставался сахар. Интересно, кто же это тут такой заботливый? Хах, явно не Пайнс-старший. После еды решила заняться тем, что задумала еще в лесу, как вдруг во дворе послышались крики. Выглянув в окно, я увидела, как Стенли спорит с кем-то очень маленьким, не видным толком из-за внушительного хозяина хижины. Поглощенная интересом, я вышла на улицу и, облокотившись о стенку дома, принялась внимательно наблюдать за происходящим. — Опять дядюшка с Глифулом не поладил, — рядом кто-то вздохнул, заставив подпрыгнуть от испуга и увидеть, что по обе стороны от меня стояли близнецы и, копируя мою позу, смотрели на участников ссоры, хотя она явно их не интересовала. — С кем? — Гидеон Глифул, он же "малыш Гидеон", — объяснил Диппер. — Больше пяти лет в мирном соглашении со Стеном, но из-за вредности оба постоянно нарушают его. — Не особо-то вы и жалуете этого малыша, — усмехнулась я. — А Гидеона здесь никто особо не любит. Особенно после некоторых... прошлых разногласий, — задумалась брюнетка. Излишняя молчаливость Пайнсов все сильнее действовала на нервы. — Знаешь, слишком долго все объяснять, тем более, тебя тогда не было с нами, и потому все равно нам не поверишь, — пожал плечами парень и скрылся в доме. Постояв с минутку и растерянно глядя то на меня, то на хижину, Мейбл тоже смылась. Я пришла в ярость. Ты все равно нам не поверишь. Да откуда они вообще знают?! Если я не придала значения их россказням про рога, хвосты и лапы, то не значит же это, что... А собственно, что? Ведь вероятность того, что я бы усомнилась в их словах, действительно была очень высока, особенно после вчерашнего. Махнув рукой, я только собралась последовать за близнецами, — в конце концов, работу никто не отменял, — как вдруг краем глаза заметила, что хозяина уже нет на месте, а возле хлипкого забора стоял полный юноша с непомерно огромной белоснежной прической. Перед глазами замельтешила разноцветная пятиконечная звезда с чем-то вроде глаза посередине. Я отвела взгляд — все в порядке. Но стоило вновь посмотреть на этого толстяка, как все повторилось опять. Нет, теперь мне точно нужно в дом. Взглянув напоследок на этого Гидеона еще раз, я поняла, что точно когда-то видела его. Ровно как и остальных ненормальных из этой хибары.***
Добравшись до телефона, я решила первым делом найти информацию об одноглазом треугольнике, и для этого мне нужна была фотография. Открыв галерею в сотовом, сначала не поняла, что это произошло. Перерыв все приложение, просмотрев все альбомы, я убедилась окончательно — фото исчезло. В ярости шагая по складу, я пыталась найти логическое объяснение тому, что же могло случиться со снимком. Пересмотрев все файлы на мобильнике, я заметила то, что не было информации об сегодняшнем утреннем использовании камеры — были только файлы, появившиеся после того, как сейчас запустила фотоаппарат. Словно я даже не делала утром никакой фотографии. Промокнув испарину на лбу, все же кое-что стало понятно: возможно, Пайнсы в чем-то и правы, и монумент иллюмината хоть и не имеет той богатой истории, что напридумывала ему Мейбл, но долю радиации определенно содержит. За дверью послышались крики, кто-то громко побежал, а то и вовсе скатился кубарем с лестницы. Перепугавшись, я выбежала из комнаты, но успела увидеть лишь то, как краюшек розового свитера Мейбл скрывается за дверью, ведущей на улицу. Вслед за девушкой выбежал Диппер с пылесосом в руках. Ни черта не поняв, я наобум забежала в гостиную, где за маленьким стареньким телевизором восседал на таком же дряхлом кресле Стен и, казалось, вообще не интересовался тем, что происходило прямо у него за спиной. — Что случилось? — крикнула я, пытаясь перекричать телек. Видимо, Пайнс стал глуховат на старости лет. — Да так, ничего особенного. Ты у этих прохвостов лучше спроси, — с усмешкой в голосе ответил старик. Но это было уже понятно и без него. Выскочив на улицу, чуть не споткнулась о провод, тянувшийся откуда-то из дома до его задворок. Следуя за черной полоской в траве, я дошла до угла Хижины, где, отчаянно размахивая пылесосом, стояли спиной ко мне близнецы. Подойдя ближе, увидела, как они пытались засосать какое-то маленькое существо, вслед за которым гурьбой лезли другие такие же индивиды. Наконец, у брюнетов это получилось и, проследив за тем, как мелкое круглое тело по трубе залезло в бак, они переключили режим пылесоса, и тот, издав громкий рык, пальнул созданием куда-то далеко, вглубь леса. С диким шумом остальные твари устремились за летящим собратом. В шоке проследив за полетом особи, я перевела внимание на молодых людей. Дав друг другу "пять", они начали наматывать шнур агрегата, делая вид, будто не замечают меня. Хотя, может, и правда не заметили. — Что это такое было? — не выдержала я. Обернувшись, Пайнсы усмехнулись. — Вообще-то, это были гномы, но это ведь "так нелогично", — передразнила голубоглазая. Я впала в ступор. Это определенно массовая галлюцинация, или мираж, или искривление пространства. — А что они здесь делали? — не внимая на здравый разум, принялась расспрашивать близнецов. В конце концов, не каждый день увидишь такую реалистичную галлюцинацию. — Эти аномалии воруют у нас еду, а сейчас так вообще пробрались к нам на чердак. Подумать только — на чердак! Воистину, ума у них мало, но на идеальную организацию хватает, — проворчал Диппер. Я вдруг поняла — действительно, ведь это аномалии! Аномалии, конечно, вещи в корне нелогичные, но они существуют! Выходит, близнецы все это время были правы, а я так упорно не обращала внимание на дополнительные данные... пока ко мне не пришла идея. — Эх, увидеть бы хоть краешком глаза такого гнома в профиль и в анфас... Непременно бы тогда поверила в их существование, — притворившись, что вновь сказала мысли вслух, я стала наблюдать за реакцией Пайнсов и, как и ожидалось, оказалась она положительной. Переглянувшись и что-то пробормотав друг другу, они кивнули и продолжили наматывать провод, но я-то знала: в ближайшее время наконец будут опровергнуты теории родителей о том, что единственные существа, населяющие Землю — создания флоры и фауны.***
Весь день мне пришлось просидеть у входа, наблюдая, как немногочисленные посетители заходят в Хижину, что-то смотрят, покупают. Венди с непроницаемой физиономией делала то же самое, выбивая чеки и принимая наличные. Изредка заходил Сус, забрать или наоборот, вернуть на склад инструменты. Вдруг толстяку срочно понадобилось домой и, погудев мотором старого автомобиля для гольфа, тот на всех парах, возможных для такой машинки, помчался в сторону города. Близнецов вообще не было видно. Наверное, сидят у себя, на чердаке. Я вздохнула. И почему какая-то неведомая сила так хотела лишить меня возможности узнать больше о том иллюминате? А может, что-то изначально было против того, чтобы я увидела статую? Или наоборот — нечто подталкивает подробнее расспросить обо всем у Пайнсов? Голова раскалывалась от вопросов и полного отсутствия ответов. Потерев виски, как часто советовал брат при подобных ситуациях, ощутила легкое успокоение, но все в мозгу просто кипело от нахлынувшего потока новых наблюдений и предвкушения вечера, поменяющего, возможно, все мое представление о мироздании. В последнее время я не примерила на себя ни одну личину. Может ли это доказывать, что Графити Фолз влияет на меня как-то по другому, нежели родной Хьюстон? Кто знает... Маска ящерицы сейчас бы совсем не помешала. Хладнокровия в последнее время стало резко не хватать.***
— Идем, Триса, кажется, Диппер выследил какую-то ан...немалию в лесу! — наигранно-удивленная Мейбл схватила меня за руку, оторвав от раздумий, и практически поволокла в лес. Я усмехнулась. Ну-ну, даже догадываюсь, какую же "аннемалию". Прошагав по уже знакомой тропе, мы вышли на поляну, полностью укрытую от всего сине-зеленой кроной деревьев, из-за чего все пространство было будто укутанным тень. Брюнет стоял у небольшой кочки, в которой виднелась нора. Внимательно разглядывая бугор, Пайнс что-то подмечал в своей книге. Завидев нас, он быстро убрал дневник. — Кажется, кто-то маленький и очень круглый скрылся в этой норе, — явно с поддельным интересом заметил юноша. — А если это кролик? Ну или мышь, скажем? — решила поддержать игру я. — Вряд ли. У меня ощущение, будто здесь... ах, неужели? прячется гном! — воскликнул Диппер. — Нам показалось, что тебе было бы интересно посмотреть на него, поэтому мы выловили его из чащи леса, притащили сюда и засунули в эту но... — простодушная близняшка полностью раскрыла их с братом, и я едва сдержала смех — так и знала, что эта двойная игра доведет до курьеза. Рассердившийся Диппер отвесил сестре подзатыльник, пока та не договорила полностью. — Ну, скрывать уже нечего, — при этих словах он особенно зло взглянул на близняшку, — так зачем же создавать излишнюю интригу? Раскрыв книгу, он достал веревочку, продетую в переплет, и начал наматывать ее на кулак. Умно! Из норы послышались кряхтения и ругательства, а потом показался и сам индивид. Одетый в голубую кофту и синие штаны, он выглядел даже... мило? Выронив длинный красный колпак, гном начал визжать. Отпустив несчастное создание, Диппер ботинком подтолкнул тому его головной убор, и гном, напялив его обратно на лысую голову, полез обратно в нору, но при попытке залезть туда случайно зацепился густой серой бородой за ветку колючки. Растроганная, я помогла старичку выпутаться, и он, глупо улыбнувшись, все-таки забрался в "дом". Вдруг, оттуда послышался странный звук, и из дыры полилась жидкость радужного цвета. Да это действительно жидкая радуга! — Что это? — удивленно показав на ручей, лившийся уже за пределы поляны, посмотрела на сморщившихся близнецов. — Это... как тебе сказать... непереваренное, — как смогла, объяснила Мейбл, и теперь уже наморщилась я, поняв, что она имеет в виду. — Теперь-то ты наконец веришь нам? — Диппер очень серьезно смерил меня взором. Я растерялась. Все слишком похоже на правду, и на сей раз решила не пудрить никому мозги. — Да, верю. Облегченно вытерев лоб, голубоглазый раскрыл том, опять сделав там какую-то запись, и ушел домой. Вприпрыжку, Мейбл последовала за ним, и мне ничего не осталось делать, как тоже пойти обратно. По пути я специально отстала, воспользовавшись тем, что Пайнсы не заметили, и свернула к иллюминату. Как и прежде, он стоял лицом (точнее, тем, что можно было бы назвать его передней частью) к дороге. Я села к статуе так близко, что теперь могла видеть каждую чешуйку этого холодного камня. Необъяснимое чувство, охватывая каждую клеточку души, заставило руку саму потянуться к монументу, чтобы потрогать его. Уже почти коснулась, как вдруг в кончиках пальцев адски защипало, будто по руке пустили электрический ток. Отдернув руку, я в страхе уставилась на существо. Конечно, в ответ прозвучала лишь тишина.***
Вернувшись в хижину, не стала рассказывать близнецам о причине задержки. Устало опустившись на ковер в гостиной и облокотившись о спинку кресла Пайнса-старшего, я просто молча сидела в течение часа. Мне было плевать на недоуменные взгляды остальных обитателей магазина. На подушечках пальцев появились какие-то красные полосы, и я не особо рвалась рассказывать об этом даже Дипперу с Мейбл. Что удивительно, пальцы не болели сами по себе, но стоило хотя бы маленько к ним прикоснуться, как тут же появлялось жжение, правда, не такое сильное, что почувствовала в лесу, но все равно неприятное. Ко мне закралось смутное подозрение, что статуя, возможно, отравлена, но ведь это бред — кому надо обрызгивать каменного иллюмината в лесу ядом? Я решила все же покинуть место насеста и сходить на улицу, подумать на свежем воздухе. Проходя по коридору, ведущему к выходу, и где, собственно, была основная часть магазина, заметила Венди, как раз собирающуюся домой. Она тоже увидела меня и тут же окликнула — руку с больными пальцами, которую я так старательно прятала в карман джинсов, она без внимания не оставила. — Что с тобой? Я мялась, решая, показать ли ей проблему, и все-таки рискнула. Тем более, Венди была старше меня и близнецов, а значит наверняка могла знать больше об этом явлении. Подойдя поближе, вынула руку и раскрыла ладонь прямо перед лицом рыжей. Девушка долго осматривала мои многострадальные пальцы, но в конце концов просто взяла и пощупала их. Я непроизвольно вскрикнула: будто сотню иголок воткнули! — Так больно? — удивленно посмотрела на меня Кордрой, продолжая держать свои пальцы на моих, и я, сдерживая крик, кивнула. Наконец, рука была выпущена на волю, и я, облегченно выдохнув, сама потрогала ее: по сравнению с касанием рыжей мое теперь ощущалось легким покалыванием. — И давно у тебя это? — поинтересовалась Венди. — Появилось два часа назад, — я решила не говорить, как именно подцепила это, да и девушка не спрашивала. — Попробуй намазать Экзоберилом, мне от лишаев помогает, — пожала плечами рыжая и, схватив сумку, одним махом перепрыгнула через кассу. Свистнув, она мигом скрылась из моего поля зрения. Я обреченно смотрела на ладонь. Нет, это не похоже на лишай. И даже на раздражение не похоже. Это что-то, чем наградила меня та статуя иллюмината, что за молчанием скрывает явно что-то подозрительное...***
Остаток вечера прошел достаточно обыденно. Поужинали похлебкой, что точно стряпала Мейбл, иначе никак нельзя было объяснить блестки и пайетки, периодически попадающиеся на зубах. Героически вытерпев и съев по полной тарелке, дабы не ранить сердечко юного кулинара, мы с Дипом сами вымыли посуду, то и дело сплевывая очередную блестку. Стенли опять уселся за телевизор и близнецы присоединились к нему. Я же пошла на склад, как в свою комнату. Включив свет, конечно, первым делом увидела восковые фигуры. Хмыкнув, я собралась уже пойти и тоже примоститься рядом с телеком, как вдруг меня осенило! Если эти статуи действительно говорящие, так пусть расскажут, что за чертовщина творится со мной. Осторожно пройдясь мимо фигур, я попыталась завести разговор. — Эм, господа статуи? Никто не ответил. — Могу я задать один вопрос? Опять молчат. — Со мной тут произошел один не очень понятный случай, хотелось бы узнать ваше мнение... Если б это было возможно, то сейчас здесь бы шумел прибой. По крайней мере его звука сейчас явно не доставало. — В общем, у меня несколько часов назад появилось это, и я в толк не возьму, почему же? — выставив перед собой ладони, я упорно трясла ими перед фигурами, но ни одна из них не проронила ни слова, даже не зашевелилась. Бесполезно простояв с вытянутыми руками еще минут десять, плюнула — ну что за создания такие! Вчера всей толпой обсуждали меня при мне же, а сейчас и словечка не скажут. Разозлившись, я со всего размаху ударила по выключателю и вышла из комнаты. Да уж, докатилась — разговариваю с восковыми статуями и еще и обижаюсь, что они не отвечают. Решила все же посидеть вместе с семейством. Аккуратно усевшись между молодыми людьми, я вроде как остановила внимание на громыхающем телевизоре, но взгляд все равно мотался туда-сюда, причем с одного члена семейства Пайнсов на другого. В мыслях строилась цепь — Звезда-Сосна-Рыба, и так, замыкая друг друга, эти звенья переплетались в вечность. Помотав головой, я опять сосредоточилась на выпуске Новостей, но мысли были совершенно не о покушениях на картофель Министра продовольствия, о которых без умолку трещала красивая, но немолодая женщина с шоколадного цвета волосами и кожей. Я совершенно выбилась из сил. Свалившись на пол, погрузилась в дрему, но отчетливо видела всю ту же цепь: Звезда-Сосна-Рыба. Они стояли друг возле друга, иногда мерцая, как вдруг к ним присоединились Лед, Вопрос и Пятиконечная звезда. Я сразу же поняла, кому принадлежат все эти знаки, но почему-то не видела их обладателей. Внезапно, соскочив с места, Рыба оказалась очень близко. Вот я вижу ее маленький желтый плавник, открытую пасть... Проснулась я на складе на своем лежаке, укрытая простыней. Часы показывали половину третьего ночи. Вокруг слышались шушуканья, кто-то то и дело ходил из стороны в сторону, кто-то смеялся. Статуи! Кроме них больше некому. Тихо пробравшись к выключателю, я торжествующе посмотрела в темноту, благодаря которой меня никто не заметил, и сделала громкий щелчок. Как один, взгляды восковых людей остановились на мне. Засуетившись, они попытались занять исходные положения, но я, наблюдая за смутой с ухмылкой, прекратила шевеления: — Не стоит даже пытаться, уважаемые. Во многих взглядах, особенно дам, показалось разочарование и, покорно выстроившись в ряд, они уже не пытались казаться неживыми. — Значит, первый вопрос. Почему вечером вы упорно делали вид, что ничего не слышали? — мое суровое лицо, наверное, оказывало очень уж убедительный эффект, так как сама Елизавета Вторая чуть вышла из ряда и тихо пробормотала: — Мы и не могли слышать. До двенадцати часов ночи мы настоящие восковые фигуры, никак не замешанные в вашей жизни. — Допустим, я вам верю. Наверняка вы знаете, что это? — сделав изящный жест больной ладонью, показала ее восковой толпе, по которой сразу же пробежались шепотки. Многие подошли ближе. — Так что это? — повторила я. — Это вопрос к Всевидящему, — восковой Чингисхан, склонив голову, положил руку на саблю. — И кто же это такой? — прищурилась я. — Несомненно тот, кто подарил вам сей узор, — Шекспир накрутил ус на длинный палец. Я застыла. — Иллюминат из леса? — Мисс, наверное, имеет в виду Билла? — робко поднял руку Граучо Маркс. — Вы о нем что-то знаете? — я грозно взглянула на комика. (Когда бы я еще могла себе это позволить?) — Мы знаем только то, что именно он — причина всех несчастий, да и нашего проклятия тоже, — проскрипела голова Ларри. Поняв, что больше из этих истуканов ничего полезного не вытяну, я легла спать. — Постарайтесь затихнуть, пожалуйста, — повернувшись к фигурам, попросила я. "Да и не убить меня тут заодно", — подумала, взглянув мельком на Лиззи Борден. Выходит, каменюгу зовут Биллом. Ну, звали, когда он еще не был каменным. Да, именно теперь я поняла, что сказка Мейбл, в общем, не такая и сказка, особенно если учесть, что в Гравити Фолз все какое-то нелогичное. Как же жаль, что мне в детстве не рассказывали красивых легенд...