***
Я бесцельно бродила по городу, лесу и улицам, коротая время. Что-то во мне сжималось, словно предчувствуя нечто ужасное в ближайшее время. Все везде серое, и так уже больше месяца. Я не колдунья, и эта магия — не моя. Все почти встало на свои места, но все же было понятно, что чего-то треугольник мне не договорил. Да, смешно было пытаться уничтожить его своими жалкими заклятьями. Тем более, это была не моя сила. Я с самого начала это знала. Жизнь — не сказка, здесь ничего не происходит без платы. Захотела разнообразия в пучине быта — пожалуйста, но за рассудки твоих близких и твой. Вот уж с моей бы "удачей", как говорил Билл, да обратно, в Хьюстон. Может, все же уехать? Все бросить, все забыть, всех предать. Я зашла в лес и практически дошла до того места, где стояли гномьи домики. Не дойдя до той поляны, я села у одной из старых, раскидистых сосен, и задремала.***
~ Радужные поняшки, становится все веселее! ~ озорной детский голосок вещал за дверью. ~ Ты всегда говоришь это, ~ равнодушно ответил обладатель второго детского голоса. ~ Но ведь мы не сможем прожить и дня без нее. Нам придется спасаться от переселенцев, и мы не сможем устроить Бал, ведь все считают нас просто... детьми. Мы будем выживать!!! И это будет весело, ~ девочка тихо захихикала. ~ Как по мне, ты просто сумасшедшая. ~ Конечно! Дверь раскрылась, и на пороге предстали два стражника-громилы. Схватив детей под руки, они поволокли их в комнату. ~ Эй, мы сами в состоянии идти! ~ возмущенно прокричала девочка. ~ Это приказ Отца и Матери, доставить вас к ним, ~ коротко ответил один из стражей. ~ Зачем тащить нас эти несколько шагов?! ~ не унималась обладательница веселого голоса. ~ Не сопротивляйся, ~ подперев щеку рукой, спокойно сказал мальчик. Наконец, детей поставили перед мужчиной и женщиной и, грубо толкнув, заставили упасть на колени. ~ До меня доходили слухи, что вы уже стали первыми министрами нашей дочери. Глупо с ее стороны, но сейчас-то мы и проверим, на что вы годитесь и на какие жертвы пойдете ради своей госпожи, ~ монотонно проговорила женщина, затягиваясь из трубки. Девочка незаметно поежилась. ~ Приготовьтесь стать сосудами для воспоминаний. Мы сделали все, чтобы наша дочка уже не вернулась, но если она окажется еще более сильной, чем мы рассчитывали, и сможет прийти назад, то именно вы предотвратите повторение ситуации, ~ в руках мужчины загорелся огонь. Юноша, лежащий в углу, протянул руку. ~ Нет! Не доверяйте этому монстру! Мальчишка ничего не знает, но оно не будет хранить верность ни ей, ни вам! ~ дрожащий палец указывал на девочку. Но никто уже не слышал умирающего. После яркой вспышки все четверо, как один, упали на пол. Держась друг за друга, взрослые растворялись, рассыпаясь частицами энергии, а дети лежали на полу со слезами на глазах, скованные болью. Слабо улыбнувшись, женщина обернулась к юноше и прошептала: ~ Пожалуй, за твою любовь я все же окажу тебе маленькую услугу...***
Я проснулась с громким вскриком. Никак не могу понять, чьи имена, чьи голоса слышу во снах. Два ребенка и два взрослых, и никак нельзя признать, что они люди. Но они что-то замышляли, предотвращали и обещали. С чем это связано? Я взглянула на часы — полдевятого вечера. Черт, темно, а у меня нет сотового с фонариком. Зашибись! В лесу оставаться страшно, особенно после тех слов иллюмината, что я легко могла умереть здесь. И в голову пришла гениальная мысль. Прямо за мной куча фактических факелов! Правда... я не знаю, как хорошо горят сосновые лапы. Ухватившись за увесистую ветвь дерева, под которым и задремала, я попыталась оторвать ее, но сама чуть не сломала хребет, упав спиной на твердую почву. На несколько минут у меня сбилось дыхание, и пришлось потратить еще драгоценного времени на восстановление. А небо все темнее. Нет, никакими силами я не могла оторвать "факел" от дерева, а искать под ним — неблагодарное, да и, с такой темнотой, неосуществимое дело. Не хочу я ночевать среди гномского отродья! Сама мысль об этом разжигала во мне жаркое, просто горяченное пламя, и я, чувствуя, как пальцы накаляются, провела ими по ветви, которая с громким треском тут же отвалилась от ствола, издавая дым. Подняв трофей с земли, я уже легко зажгла на его кончике пламя, но... оно погасло. Попыталась снова, но еще несколько таких попыток провалились. Я расстроилась окончательно — нет, видимо, остаться этой ночью в страшном, темном лесу, где все за тобой с интересом наблюдает, моя судьба. Вдруг на раскаленном конце показалась горящая частичка. Немного помахала веткой, и этот крошечный огонек исчез. Да что же я делаю?! Я отбросила ветвь и сама села на землю, угрюмо размышляя, как найти место, где до утра буду если не в полной, то хотя бы в относительной безопасности. Непроизвольно поморщилась — в нос ударил едкий запах дыма. Рядом с рукой стало светлее и, обернувшись, увидела, как на ветке пляшет огонек. Схватив ее и радостно размахивая руками, я трясла и трясла несчастную лапу, пока та не начала гореть ярким и жарким огнем. Гордо вскинув голову и держа источник света перед собой, я потихоньку выбиралась из леса. Как назло, по пути разом вспомнились все страшилки и байки, что слышала, и с каждым шагом становилось все жутче. Тени от моего огня плясали, как черти, и тянулись ко мне своими длинными ручонками. Тишина казалась загробной, и даже сверчка не было слышно — ушел перевозить умерших в этом гребаном лесу, одной из которых скоро стану я, если еще одна такая тень появится у меня перед глазами. Кажется, я уже почти была на дорожке, что вела прямиком в Хижину, как вдруг мне зажали рот и, уцепившись за руку, поволокли куда-то в сторону, таща через кусты, своими хлесткими прутьями царапающие мне незакрытую кожу. Хорошо хоть, тряпочку к носу не приставили, хотя, наверное, так было бы лучше, ведь сердце, отбив чечетку, потребовало остановки. Факел плавно перекочевал из моей руки в ладонь неизвестного маньяка, так как продолжала видеть свет. Я даже не пыталась сопротивляться — никто не заставлял меня дрыхнуть в лесу, а потом еще и рваться назад по самой темени. Наконец, меня бросили на землю. Я немного прикусила губу, ведь удар пришелся по локтевому суставу и по руке прошел неприятный ток. Конечно, меня тут же придавили сверху. Уже была готова ко всему, чему угодно. Убийцу не жалко. И пусть я всего лишь угробила птенца тимелии, до сих пор не могла смириться с этим. Наверное, убийство птицы и данный случай — вещи несопоставимые, но у меня даже не было слез на глазах. Карма пришла и ко мне. Над ухом тяжело и горячо дышали. Я вдруг вспомнила о Билле. Этот штребан наверняка сейчас с удовольствием наблюдает за происходящим, попивая фиолетовую жижу из фужера. Горло сдавил ком, еле слышно захныкала — в конце концов, я ведь девушка. Человек, нависающий надо мной, дышал часто и, наверное это от шока, но этот ритм дыхания казался мне подозрительно знакомым. Возмущение с концентрацией страха взяли верх, и я, толкнув коленом живот неизвестного, выкатилась из под него и вскочила на ноги, но тот, быстро опомнившись, тут же поднялся и прижал меня к дереву. Я краем глаза заметила факел, лежащий недалеко на клочке голой земли. Проследив за моим взглядом, незнакомец мгновенно оказался у заметно уменьшившейся в размерах лапы и так же быстро снова зажал меня у сосны. Он направил свет на свое лицо и я, поняв, кто же является маньяком, закричала. —Чего?! Льюис, ты... ты охренел!!! — я отпинывалась от продолжающего держать мои запястья ИПДМ-а. — Хочешь спросить, зачем это сделал? Просто хотел убедиться, что моя создательница действительно так хороша, как я о ней думал, — уворачиваясь от пинков, почти пропел синеглазый. Блондин широко и нехорошо улыбался. Его глаза сверкали двумя синими огнями, они взаправду светились в темноте! Внезапно, парень отпустил меня, и я только рванула отсюда бежать, как поняла, что ничего не получится. Эти чертовы глаза. Держа одной рукой горящую ветвь, Льюис правой ладонью медленно охватывал пламя. Оно уменьшалось, и в итоге юноша просто затушил его рукой. Несгораемый, непробиваемый дроссель-клапан, чтоб его. Я ощутила свободу, я могла бежать, но вновь оказалась в руках ИПДМ-а. Бесстыдно прижав меня к стволу дерева, он перекрыл все возможные варианты побега руками и телом, после чего мои губы оказались тоже зажаты. Я пустым взглядом глядела в никуда. И зачем тогда ИПДМ-у нужна Мейбл? В то время как мое беспомощное тело использовали, разум витал где-то около. Губы Льюиса были так же горячи, как его дыхание, и оттого просто омерзительны. По моим собственным губам проходило адское жжение, еще хуже, чем когда Билл вселился в меня. Наверное, любая девушка сошла бы с ума от таких поцелуев, какими одаривал меня по неизвестной причине блондин, но я и так безумна, и мне, в принципе, было все равно. Нет. Это ужасно обидно! Какой-то гад без имени и роду прямо сейчас украл мой первый поцелуй, а я даже ничего не смогу ему сказать. Наверное, с этого и начинаются отношения, но... О чем речь?! Он завладел душой Мейбл, мою же он уже не получит! Меня отпустили. Я почувствовала солоноватый привкус на губах — я ободрала их до крови своими зубами, пытаясь отгородить рот от языка подонка. Я была полна непонятным чувством и, не успев дать ухмыляющемуся ублюдку пощечину, дала деру и практически за несколько секунд оказалась дома, у себя на складе, запертой со своей стороны и сидящей у двери, обхватив колени. Мой разум измучен, сознание сломано. Духовная невинность украдена. Самооценка растоптана. Я мертва. Разлагаюсь. Чувства и эмоции увядают и источают острый запах гнили. Меня обвинили в каждом грехе — кому-то это выгодно. Но я не могу умереть физически, а подсознательная смерть отражается диким страданием. Я будто плачея этого места. — "Шестьдесят градусов сложились три раза. Наблюдая из леса, он осторожен. В огне свое измерение видел собственным глазом. Горюет по дому, но вернуться не может. Говорит, что счастлив, но он лгун. В поджоге винит лишь себя. Если захочет снять вину, то пусть призовет меня. И есть лишь один способ снять это бремя — Другая форма, другое время". Совсем рядом я почувствовала уже привычный холод и уловила краем глаза ослепляющее свечение. Сайфер, приняв мою позу, левитировал чуть левее. — Что это значит? — удивилась я. — Спроси у Великого Аксолотля, — усмехнулся демон. — Снова загадки... — вздохнула. Тут что-то ярким черным пятном мелькнуло в голове. "Если он примет физическое обличье, то всему конец". Строка из Третьего дневника! А что было в стихе? Другая форма, другое время? Предположительно, Билл был другим много лет назад, и данный момент является тем самым "другим временем", а человеческий вид иллюмината — "другой формой". Выходит, это стихотворение и было про Билла? Что вообще происходит? — Пожалуйста, Билл, забери мои силы взамен на возвращение... всего назад, — с неким испугом произнесла я. Мне уже ничего не нужно. Мужчина поморщился. — И в том, и в том случае я сделаю тебе одолжение. Вы, смертные, не умеете предлагать сделки, — демон сделал вираж в комнате и я поняла, что это сон, ведь Сайфер не мог проникнуть в Хижину. Но тогда, что со мной в реальности? — Я больше так не могу. Объясни мне все, прежде чем я отсюда уеду, — повернула голову к треугольнику, который никак не отреагировал на мое заявление. — Ты думаешь, что это правда, но на самом деле все зависит только от твоего желания, — демон тыкнул пальцем в монокль Шерлока, делая какие-то манипуляции с восковой фигурой. Опять та фраза. Причем здесь она? Я думала, что это правда — Льюис просто человек, не имеющий отношения к городу. Я думала, что друзья — правда. Я считала истиной любовь Сосны к Ламе. Но это все зависело от моего желания! Льюис появился после того, как я загадала его для Мейбл, Диппер ушел сразу же, как я пожелала в гневе ему полюбить Нортвест, и даже сила ИПДМ-а гипнотизировать всех своей неотразимостью — тоже моя воля, ведь я боялась, что кавалер может не прийтись по вкусу брюнетке, и пожалуйста — гарантированная любовь, основанная на беспомощности. Так, выходит, все это моя задумка! И это все внутри меня. И такие желания доставляют боль. Я уже ничего не смогу сделать и вернуть. Встала с пола и пошла к выходу из магазина, не зная, в реальности ли я, или все же в фантазии. Что бы это ни было, я не могла очнуться. Иллюминат молчал, но по холодку знала, что он летит следом. Ничего. Из Гравити Фолз он никуда не денется, и даже если он разгромит тут все к чертям — это не моя забота. Я вернусь к обучению. Я уже прошла полгорода, вспоминая, где можно купить билет на поезд. Почти дошла до станции, как вдруг мои ноги остановились. — Отпусти меня, — потребовала, даже не оборачиваясь к мужчине. — Ты не найдешь здесь билета на свой поезд, — с толикой радости предупредил Сайфер. — Если не найду, то пойду пешком! — я рвалась вперед, но ноги были закованы синими мерцающими кандалами. — Заблудишься, заболеешь, умрешь, — спокойно констатировал Билл. — С какой стати ты стал заботиться об этом? — сложив руки на груди, я успокоилась. — Никто не обязан о тебе заботиться, Зубрила. Ты мне нужна живой, — иллюминат щелкнул пальцами, и оковы растворились в воздухе. — По-моему, ты разорвал сделку? — напомнила я. — Для начала, пройдем к Хижине. Чем ближе я к барьеру, тем скучнее мне становится. А если впаду в апатию, ты мне уже не будешь нужна ни в каком виде, — усмехнулся златоглазый. Я фыркнула — все еще считает меня вещью. Неудивительно. Но все же, почему-то послушалась его и молча побрела к дому. У Хижины демон присел на забор, и я тоже уселась чуть поодаль на землю. — Значит, будем толкать дружеские речи, — ухмыльнулся демон. — Выходит, я уже тебе друг? — хмыкнула я. — Ото всех мешков мяса, обитающих в этих трущобах, тебя отличает твой разум. Мне там определенно не место, и это мне уже нравится. Скорее, ты просто умеешь слушать, а слушать придется очень внимательно, — взгляд Билла посуровел. Я удивленно похлопала глазами. Слушатель дьявола, звучит гордо. И так безумно. — Я уже пробовал занять твое тело, как ты помнишь, и поверь, это не сравнить даже с пребыванием в глыбе. Я долго видел одну тьму, но потом все понял. Как ты думаешь, почему я не стал заставлять тебя продолжать поиски трещины и даже отменил договор? То, что я ищу, было потеряно миллионы лет назад. Ну, по крайней мере, в другом мире. Здесь же прошло всего девятнадцать лет, для нас это почти мгновение. Когда здесь появилась ты, я стал чувствовать пропажу еще сильнее и ошибочно полагал, что ты можешь найти эту трещину благодаря силе, что находится у тебя внутри. Но внутри тебя находится не просто сила. Сайфер начал замысловато двигать ладонями, после чего в воздухе передо мной завис небольшой человеческий силуэт из дымки, и я смутно узнала в нем свой собственный. — Твое тело похоже на яйцо. Зародыш, покрытый защитной оболочкой, находится в еще одной защитной оболочке. — Что? О чем ты? — попыталась достучатся до блондина я, но он был слишком задумчив и продолжал говорить. — Чтобы зародыш освободился и стал полноценным, нужно разрушить вторую, главную оболочку, дать ей растрескаться. Дымовой силуэт разлетелся осколками после хлопка иллюмината. — Теперь дошло, Беллатриса Адамс? — Нет, ни черта не дошло, — соврала я, хотя уже догадывалась, к чему клонит Билл. — Врешь, — с улыбкой прошептал треугольник над ухом. Я уже думала об этом, но никогда бы не поверила в подобное. Я — всего лишь сосуд, храню в себе существо, которое и смеется все время надо мной, и издевается. И оно живое. Ему я тоже нужна была живой, чтобы оберегать его. И оно защищало меня, но только ради своих целей. Доставляло мне боль, резонируя с Биллом, когда он занял тело. Оно толкало на все отчаянные поступки. Оно было со мной всегда. Возможно, это доказывало, что уже с самого рождения у меня была превосходная память — я помню свою жизнь с момента появления на свет, пусть и в виде отдельных образов, но первое воспоминание было незабываемо. Тогда впервые увидела его, черное пятно, что было похоже на меня. Оно уже было во мне, но я видела его повсюду. Оно летало по палате, оно сидело на кресле врача, оно стояло за дверью, оно было рядом с родильным столом. Но это просто были сущности. Настоящее существо было заключено во мне, и оно уже с первых секунд моей жизни требовало выпустить его. Тогда врачи долго унимали плачущего младенца, успокаивая мать тем, что он просто расправляет легкие, как и любой нормальный ребенок. И никто не мог увидеть во мне источник рвущей в клочья боли. Я росла с ним, ходила с ним в школу, в университет. Я почти не слышала его, оно редко выходило на контакт, но если это и происходило, то всегда только в виде насмешек и издевок. Я уже больше не видела свое существо, но по приезду в Гравити Фолз оно стало преследовать меня повсюду. Все эти воспоминания — не мои. Это переживания того, кто сидит во мне. Будто моя и его память соединена. Оно начало дергаться с громким смехом. Оно было слито с моим телом, и я тоже начала дергаться и кричать. Пусть хоть кто-нибудь услышит меня! Пусть меня спасут и вылечат! Но никто не пришел. Наверное, я все же во сне. Хотела крушить все вокруг, я ненавидела все окружающее. Стала просто монстром. — Поздравляю, человечишка, ты вышла на новый уровень! — голос Сайфера казался единственным, что я могла слышать. Я металась и рвалась в разные стороны, разрывая в мелкие клочки все, что попадало в руки. Бумажки, висящие на столбах, длинные стебли травы, пластиковые стаканы — все было безжалостно уничтожено. Я была остановлена. Меня обездвижили и усадили на землю. Усмехающийся Билл парил рядом, держа руку протянутой — контролировал мои движения. — Совсем забыл спросить. Я видел твои похождения в лесу. Как ощущения? — тоже мне, друг. Все подстебывает. Поняв, о чем речь, я прошипела: — Да в гробу видела твои ощущения! Я попыталась вырваться, но дьявол вдруг схватил меня за горло. — Все ясно. Так спокойнее? Да уж, спокойнее. Уничтожать все по его желанию и стоять из-за этого с зажатым горлом — как же это успокаивает! — Убьешь меня? — с вызовом прохрипела я, глядя в золотой глаз. — Не хочу пачкать руки, — махнул свободной рукой блондин. — Перед смертью не надышишься, Ученая, поэтому начинай уже контролировать себя сама. У меня рука затекла. Ваши человеческие тела имеют букет изъянов, поэтому я вынужден отпустить. Горло оказалось свободным, и, вдохнув полной грудью, вместе с кислородом почувствовала и прилив силы и злости, но ведь я не должна зависеть от него, и я не буду выполнять его желания. Сжимая зубы, старалась сидеть спокойно, но пальцы все равно судорожно дрожали, пытаясь продолжить разрушение, и чтобы уняться, я принялась заплетать косички траве. — Знаешь ли ты, что для завершения страданий совершается эвтаназия? Я посмотрела на мужчину с непониманием. — Я не животное, чтобы умерщвлять меня, — возмутилась, хотя и была вполне согласна по поводу страданий. — И не собираюсь. Это сделаешь... ты, — спокойно ответил Сайфер. — С чего ты взял, что я мучаюсь так сильно, что мне требуется досрочное прекращение жизни? — Мне без разницы, что происходит с тобой. Ты совершишь самоубийство, чтобы прекратить не свои страдания. Есть кое-кто другой, кому это уже давно нужно. Выходит только небольшая разница — умрешь ты, но терзания завершатся не только у тебя. По правде говоря, это моя задача, но Совет не уточнял, кому именно нужно освободить "пропажу", а я не убийца, — заключил Билл и косо ухмыльнулся. — Что?! Я не буду накладывать на себя руки! Я лучше сдохну от этой боли, но не подчинюсь тебе, — тоже улыбнулась, сверкнув глазами. — Кажется, ты не поняла. Я не мог тебя убить и не допущу, чтобы ты окочурилась естественной смертью, ведь погибнешь не только ты. Я слишком долго шел к этому, смертная, и не в моих планах дать тебе все испортить. К тому же, у тебя нет выбора. При несогласии я легко могу вселиться в твое подсознание и контролировать тебя оттуда. Боли, как от вселения в тело, это тебе не причинит, но ты все равно будешь послушной, как овца. Твой выбор? — одноглазый положил руки под голову и отрешенно левитировал лежа. — Не мог убить? Да ты чуть не сжег меня заживо!!! — истерично захохотала я. — Я не убиваю существ, которые не являются смертными. Я просто наблюдал за твоей реакцией. Если бы ты не несла в себе объект моих поисков, то было бы и не жалко прекратить одну бесполезную человеческую жизнь, — фыркнул дьявол. — Я все равно уже не буду иметь дела с тобой, я уезжаю в свой город! — мне было жутко смешно от происходящего. Меня считают больным зверем, но это не так, и все это просто глупость. И на этот раз — не моя. — Никуда ты не денешься, пока я могу тебя контролировать, — усмехнулся Билл, махнув рукой. — Пусть так, даже здесь не собираюсь тебя слушать. Я уже поняла, кто ты и что тебе нужно, и мои интересы не пересекаются с твоими ни в одной точке, — ужасно смешно. — Неверно, девчонка. Ты ни-че-го не знаешь ни обо мне, ни о моих планах. Твоя слабость в том, что ты слишком любишь льстить себе, оттягивая правду и представляя ее тем, чем хотелось бы. Обычный заскок таких мешков мяса, как ты. А теперь, как я вижу, с тобой переговоры вести бесполезно, так что пока! — Билл резко подлетел ко мне, после чего я впала в ступор. — Вперед, пройди на кухню и возьми нож. Я не знала, кого слушать. Свои желания, приказы Билла. Но вторые были слишком сильны, и я, как зомби, отправилась в дом. Точнее, пошло мое тело, я же всеми силами пыталась освободить себя, но Сайфер прочно засел в подсознании. Уже вошла на кухню и схватила тесак из подставки для ножей. Не хочу, прекратите!!! — Молодец, смертная. Иди в лес. Подожди, я, перестань! Ноги запинались, ведь я так просто не сдамся, но упрямое тело продолжало идти вперед. Проходя мимо зеркала, я с усилием заставила себя посмотреть в него и увидела жуткую улыбку и желтые глаза с вертикальными зрачками. Это не я. И это держало нож в руках, хищно улыбаясь. Прекрати, я, прекрати! — В лес, девчонка, на старое место. Я послушно последовала вперед. Меня гнали, как овцу, снова Билл был прав. Глупо было отрицать это. — Хватит, пожалуйста, я сама дойду, — еле слышно прошептала. На удивление, голос Сайфера замолк. Но выбора у меня уже не было. Я пришла к месту, где иллюминат стоял в виде статуи, и демон снова заговорил, но уже выбравшись из моего разума и летая за спиной: — Вперед, в самое сердце. Хотя, тут уж на твой вкус и фантазию. Я бы и от расчлененки не отказался, — ухмыльнулся треугольник, чуть не получив по носу от моего резкого движения рукой. "Обойдешься", — промелькнула мысль, но я была под прицелом Всевидящего ока и полностью в руках дьявола. А может, это все к лучшему? Я не могу ничего сделать, ничего не могу вернуть. Даже если бы уехала домой, вина все равно бы глодала душу. Но моя семья? Им придется забыть обо мне. Как эгоистично. Снова думаю только о себе. У меня было все, куча возможностей и шансов, но теперь я вынуждена совершить суицид-эвтаназию, чтобы все это прекратить. Выходит, то, что ищет Билл, и есть мое существо. Оно наверняка тоже очень ждет этого момента. Если я найду в себе силы сопротивляться, то снова буду эгоистичной тварью, ведь оно молило всю жизнь об освобождении, а я не даю ему выйти на свет, заставляя продолжать томиться во мне. Х-хватит, н-не над-д-до, прекратите!!! Я прожила не самую правильную жизнь, но не хочу свершать над собой правосудие! Я хочу вернуться к старой жизни, устроиться машинкой-калькулятором за кассовый аппарат и прожить остаток жизни сковородкой. Остепениться. — Тик-так, девчонка. Пусть же и это убийство будет во благо науки. Я никого не спасла, не сдержала обещаний, перестала себя контролировать, и не имею права называться разумным существом. Забудьте меня. Прошу. Слишком солено стало во рту. Соль с привкусом металла. Не просто металла, а какой-то ржавчины. Я медленно осела на землю, держа руку на рукоятке оружия. Разноцветные круги заплясали перед глазами. Я потрогала рубашку — слишком липко. И горячо. Ужасно больно, но не так терзает, как постоянные подколки судьбы. Голова кружится. Во рту пересохло. Вся грудная клетка горит и становится невыносимо липкой. Нож выпадает из раны, стало еще больнее. Еще больше липкого огня. Ком в горле, ком в груди. Я не могу дышать, а остатки воздуха на исходе. Я сдуваюсь, как воздушный шарик. Воздуха нет, мыслей нет... Я уже ничего не вижу и разум затуманен. Но ощущаю легкость. Оно покинуло меня. На исходе жизни, в последний момент, но все же я наконец почувствовала себя человеком, а не тарой. Мысли уже расплылись в мозгу так же, как кровавое пятно на толстовке, я ощущаю свою холодную и застывшую кровь на пальцах. Ужасно неприятно. Бфмлл... Прккасти... Непфрвстке... Язык не шевелится. Я в последний раз открыла глаза и, наконец, увидела его. Она была изумительно похожа на меня, но я видела, я чувствовала. Это что-то вроде видения на смертном одре. Она еще хуже, чем я. Еще хуже, чем Билл. Ее неспроста заключили. — Билл... Прошу... Защити... Го-о-о-род аовиптв от... апврпы... этого... курпаарстфп... нее... Мышцы останавливаются. Воздух закончился. Язык бесполезен. Я улыбнулась, ведь эвтаназия была завершена. Мои муки исчерпаны. Пожалуйста, забудьте меня".***
Девушка с пустым взглядом, с расцветающим алым цветком на груди, лежала на голой земле, сжимая нож в руках. Госпожа освободилась. Госпожа ликовала. Она предстала перед этим жалким мирком, как истинная и неоспоримая владелица. Но она не понимала, почему она здесь. Она не узнавала существо, что галантно подставив руку, встречало ее. Девушка-сосуд была освобождена. Но она не выживет без госпожи, вот беда! Новый мир не примет новую носительницу. Но ее пробуждение близко. Сосуд расколот, и его можно заменить, сделав копию, и никто не заметит. Никчемное тело заслужило крылья. Разве не так, моя Госпожа?***
Я очнулась. Здорово! Вновь сошла с ума, вот так подарок на День Освобождения! И... что это все значит? Лес с кучей игольчатых деревьев, чувак в цилиндре и с бабочкой подает руку. Блин, что за хрень-то? Я и не думала как-то, что моя память останется в чертовом теле. Я ж вообще ничего не помню! Хотя, сдается мне, этот блондинистый франт был знаком с телом, а значит, я его видела через глаза заучки. Эх, ну что за жизнь? Я потянулась, зевая. Я вообще спала, когда эта мымра решила тыкнуть в себя ножом и там, внутри, начались скучные флешбэки о ее дебильном прошлом. Не самое удачное тело для хранения демона-иллюмината. Ну, раз засунули в человека, могли хоть натуру поживописнее выбрать, что ли. В какой-нибудь развратной стерве было бы намного интереснее, о-хо-хо. Хотя, в девчонке-зубриле тоже было не скучно. Иногда. Особенно, когда ее ударило током в одном из ее дурацких экспериментов. Вот это было веселье! Вот это был вечер с огоньком! Так, что от меня вообще нужно? Я ж нихрена не помню. Знаю только, что меня запечатали в смертном, и все. Что было до, для меня покрыто мраком. И, что вообще досадно, клочок памяти сосуда так и остался в ней, и я забыла все, что видела и слышала ее глазами и ушами. — Эм... господин, сэр, как вас там величать, что я тут делаю и чего от меня надо? Ну, признаю, в смертной было тесновато, но что-то меня не впечатляет это место. Воскресите ее, а? Я назад хочу. Судя по повязке, закрывавшей глаз, франт тоже был иллюминатом. Да хорош лыбиться, ну! Стоит тут, скалится. Хочу в тело. Там было тепло. — Ты ничего не помнишь? — жалость, сквозившая в голосе собрата, меня не особо радовала. — А что, должна? Я не помню ни тебя, ни эту, и мне холодно. — Ох, как же тебя испортило это заключение! Где твои манеры, Белла? — усмехался франт. — Какие нахрен манеры?! Объясни наконец, что тут за веселье! — Как все плохо... Думаю, дома у тебя хоть что-то прояснится. Демон подлетел к трупу и, помахав руками, сделал из девчонки воронку цвета космоса, ну, или как назывались эти фиговины. Блин! Куда?! Я не хочу домой, если я не знаю, где и что это за дом. Зря я все-таки сводила с ума заучку. — А теперь, добро пожаловать назад! — чувак схватил меня за руку и у-и-и-и! — мы сиганули в эту хрень космического цвета, которую тот сделал больше и повесил в воздухе. Я вообще не поняла, что произошло, но через некоторое время мы оказались в другом месте, оранжево-мрачных оттенков. — Эй, и что мне тут... — не успела ничего сказать, как собрат исчез. И воронка исчезла. Вот падла. Безумно захотелось фиников.