Анамнез
— ... После этого ты заставил меня взять нож и пойти в лес. Там ты смеялся и говорил, что моя жизнь ничтожна. И тогда я решила прекратить все это. Я направила нож прямо в сердце и... — Пожалуй, хватит. Я сделал некоторые записи в блокнот и посмотрел на графики. На рассказ пациентки ушел час, не меньше. Как я ожидал, очередные бредни о какой-то чудесной стране, но в этом случае — городе. Ох и наслушался я подобного. Но то ли дело в безупречной речи девчонки, которая, на удивление, смогла увлечь меня своей историей, то ли в твердой уверенности шатенки в том, что именно я заставил ее совершить "самоубийство" — я вовсе не был раздражен слушанием. Скорее наоборот, ждал, чем же закончится анамнез. Увы, концовка меня несколько разочаровала. Будь я, по словам подопечной, демоном разума, способным проникать в чужие умы, то вряд ли бы ограничился одной слабой смертной. — Но что я сделал после, ты, конечно, не знаешь? — Нет. На мне расцвел алый цветок, и история теперь на другой стороне зеркала. — То есть? — Я пока не знаю, как читать наоборот. Мама и папа не учили меня... Или учили... Больная задумчиво склонила голову набок, раскрыв рот и широко распахнув глаза. Ее взгляд выражал глубокую озадаченность, она наверняка думала о чем-то важном, но не могла вспомнить. Мне было крайне жалко это бедное, замученное дитя. По словам родителей, что привели свою дочь в нашу клинику, девчонка перестала понимать, где реальность, а где — выдумка, постоянно погрязая в своем мире. Она полностью закрылась от социума и, судя по всему, страдала от провалов в памяти. Казалось бы, эти люди ни в чем не виноваты. Рыдающая в белоснежный платочек мать, удрученный отец и заботливый брат, пытающийся подбодрить и хоть немного привести в чувство сестрицу. Такая гармония выглядела слишком фальшиво рядом с больной девушкой, не воспринимавшей даже собственную родню и откуда-то знавшей мое имя, хотя сами родственнички утверждали, что видят меня впервые и, судя по всему, в этом они были правы. Я наивно полагал, что во всем вина самой шатенки. Проблема зародилась где-то внутри нее и, как это всегда бывает, привела к тяжелым последствиям. Но постепенно я начал осознавать, как же был глуп. В первые дни пациентка вела себя вполне обычно и даже не понимала, почему ее держат здесь. В кабинете начальства я настаивал на амбулаторном лечении, ведь девчонка с ее пубертатными играми не входила в мои планы, а на плечах лежали проблемы еще нескольких подопечных. Но в ответ мне молча показали бумагу, где были все три подписи членов семейства девушки. Они сделали хитрый и очень непредсказуемый ход. Теперь, до полного выздоровления, пациентка номер 2501960915 была практически подопытным кроликом, ведь разрешение было дано и на некоторые эксперименты. К тому же меня подозрительно быстро освободили от всех предшествующих больных и объявили, что у меня теперь только одна задача — лечение Беллатрисы Адамс, девочки, которую предали даже собственные родители. Как оказалось, сделали они это не впервые.***
Я не находила себе места, метаясь из одного угла своих покоев в другой. Билла забрали "медики", монстры, напоминающие огромные серые склизкие пузыри и умеющие лечить этой самой слизью. К счастью, мне не доводилось проверять эти методы, но именно поэтому я сильно сомневалась, смогут ли они помочь Сайферу. Да и о чем я волнуюсь? Надо бы успокоиться. Нет, мне не важно, что там с демоном. А если он, (ну вдруг?) умрет, то все станет только лучше, я уверена. Но он чертов бессмертный иллюминат, заставляющий меня в беспокойстве мерить шагами пол в комнате и ждать известий. Что-то тут явно пошло не так. Наверное, прошли уже часы, годы. Надо бы казнить этих докторов. На словах-то все легко, но для любого дела нужна своя доля храбрости, а она у меня исчерпалась еще в лесу. Да когда же уже скажут, что с Биллом все хорошо?! Я села на кровать, положив руки на колени. Все бы сейчас отдала за насмешливые замечания масона. Я, кажется, уже скучаю по нему. Фу, гадость. Я ни в коем случае не должна признаваться в этом, даже себе. А он чувствует что-то подобное? Смешно, у него нет чувств. Но я могу и ошибаться. Я помню мою первую жизнь. Точнее, вспоминаю все больше. Папа и мама были хорошими властителями, уж во времена их правления точно никто не пытался бунтовать. Я же — дитя, докучающее своим существованием буквально всем, включая и родителей. Может, они всегда хотели от меня избавиться. На их лицах никогда не было улыбок, но не было и злости. Вот кто действительно безэмоциональные титаны. Когда я стала Королевой, то сразу начала рубить неугодных направо и налево. И вновь мамочка с папочкой ничего не говорили. Не гладили по головке, не наказывали. А потом взяли... и засунули в смертную. Конец! Как же глупо вышло. Я была намного умнее и изворотливее. Умела договариваться и знала, кто может быть опасен для меня и Царства в целом. Но для жителей я была тиранкой, что уничтожала "безвинных" монстриков. Только вот никто даже и думать не мог, что эти "господа Невинности" шушукались за спиной. Хотели воспользоваться моими силами, захватить власть, трон и мир. И это не было паранойей. У меня была уникальная способность раскрывать все заговоры, глядя лишь в глаза собеседнику. Хотя, и не только в глаза, ведь у многих здешних жителей их попросту нет. Но у меня совершенно не было никакого сочувствия. Я не понимала чужих страданий. Возможно, потому мне и было легко избавляться от лжецов и преступников. Но теперь я лишена своей смекалки и хладнокровности, а взамен получила то, чего мне не хватало — способность читать по эмоциям. Вероятно, в той жизни мое Око еще не успело открыться. А вот Луна и Марк... Все воспоминания про них очень смутные. Я примерно знаю, как они появились во дворце и как мы друг к другу относились, но я не помню их самих. Их внешность, голоса, шутки, обиды. Это как будто стерлось из головы и никак не хотело возвращаться. К тому же — а как вообще восстанавливается память, если, по словам близняшки, та была полностью вынута из меня? Что-то эти демоны недоговаривают. Особенно сестра. Но я не могу их обвинять, ведь они всего лишь дети. А вдруг они этим успешно пользуются?.. Дверь распахнулась и громко стукнулась об стенку, заставив подпрыгнуть на месте и меня, и мое сердце. В дверях стоял, вернее, парил синевато-серый ромб. Так, постойте, я его где-то видела. Предатель в клевых перчатках. Я же выгнала его из замка? Ну ладно, с этим я разберусь позже. — Ваше Величество, Билл!.. — Что "Билл"?! — вскочила я с места. Сейчас у меня точно поедет крыша. — ... очнулся. И еще попросили передать вам это, — кинув мне в руки что-то темное, монстр поспешно смылся. Не, ну за такие дела точно пущу его на обеденный стол. Небось, не к собаке пришел, чтобы кидать мне так подачку. Медленно закипая, я опустила взор на злополучный предмет. Им оказалась моя повязка, к которой иглой была приколота записка. "Перед тем, как проведать Сайфера, нужно надеть это. Иначе стать его жертвой будет легче легкого", — вещало мне послание от неизвестного. Вот ведь хитро придумано! И не догадаешься, кто же это написал. Стоит ли мне прислушаться к этому совету, если я и так уже стала жертвой дьявола, причем неоднократно? Кто автор этой записки? Я сжала повязку в горячей ладони. Нет никаких толковых мыслей. Если не надену — вполне могу попасть и в новую передрягу. Но если же послушаюсь — в открытую посмеюсь над Биллом, что ли? Он очень не любит неопределенность. Я уже дала понять, что доверяю ему, и этого не отменить. Блин, опять эти головоломки. Угораздило ж меня родиться демоном. Я решила не искушать судьбу и завязала ткань на затылке, закрыв Око. На всякий случай порвав листок, я сожгла его и выкинула пепел в окно. Не даром прошли уроки пирокинеза! По коридорам я шла с осторожностью. Глубоко в душе засел страх нового внезапного бунта, и эта боязнь липкой волной окатывала все больше по мере моего приближения к Большому залу. Нет, так не должно быть. Я основательно припугнула монстров новым Балом. Они вряд ли посмеют выкинуть такое еще раз. А если и осмелятся — я уж точно не стану сбегать. Хотя, слишком громко звучит. Что я сделаю против толпы разъяренных чудовищ? Даже если близнецы вдруг помогут мне. Эх, лучше вовсе не думать об этом. В помещении был гвалт, среди которого особо выделялся тонкий визг Луны. Может, она уже близка к превращению в Полумну? Не успела я войти, как гомон прекратился, и прислуга расступилась передо мной. Где-то впереди суетилась девчонка, мелькая солнечным пятном и что-то крича. Я решительно двигалась вперед. — Всем на выход, — мой тихий голос был спокоен, чему я внутренне ошеломилась. Через миг в зале не осталось никого, кроме нас с Сайфером. И детей. — Всем, — повторила я, уже более сердито. — По закону, Первые министры не должны оставлять Королеву, особенно — рядом с потенциальной угрозой, — гордо отчеканила блондинка. В ее голосе слышалась злая усмешка. Не знаю, показалось ли мне, но даже Билл хохотнул с софы. Я еле сдерживалась, чтобы не взять этих чертовых демонов за шкирку и не выкинуть. Интересно, что же это за закон и почему я о нем не знаю?! — Луна. Мой открытый глаз наливался чем-то горячим. Я чувствовала, как защипало в кончиках пальцев. — Луна, — обращение прозвучало еще напористее. — Я прошу тебя — сгиньте отсюда вместе с братом. Марк, стоявший рядом, внезапно схватился за локоть сестры, которая выглядела даже слишком самоуверенно. — Веселые пингвинчики, мы не можем... Она не успела договорить свою глупую речь. Пальцы, которые уже горели, внезапно сжались, а руки направились на неугомонную парочку. Я не понимала, что творю. Вокруг иллюминатов образовалась черная дымчатая сфера, которая, разогнавшись, унесла их куда-то далеко. Очень далеко. Возможно, туда, где я и сама ни разу не бывала. — Я просила по-хорошему, — тяжелый выдох. Столько ненависти в себе я еще не ощущала. Резко обернувшись, на долю секунды заметила, что Сайфер слегка поднялся на локтях и с интересом наблюдал за происходящим, но тут же опустился и начал хлопать в ладоши. — Браво! — восклицал он. — Такого искусного унижения подростков я еще не встречал. — Лукавишь, — усмехнулась я и села чуть поодаль мужчины, отвернувшись. — У тебя ведь тоже были такие знакомые. — Я удивлен твоими познаниями. Жаль, что их так мало. — В смысле? — нахмурилась я. — Близнецы Пайнс, мои "дорогие друзья", появились в Третьем мире по чистой случайности. Из-за твоих друзей. Они переселились в Царство Кошмаров и нарушили один из законов Мироздания. Вся информация об этих близнецах не уместилась в Первом мире, куда они попали, и между измерениями возникла небольшая воронка. Через нее эта информация просочилась на Землю, и так появились Сосна и Падающая звезда. То есть, можно сказать, те близнецы — эманации этих. — Эма-чего кого? Дьявол сморщился и положил руку на лицо. — Это значит, что Пайнсы — слабое-слабое воплощение Луны и Марка. Звездочка неугомонная и безбашенная смертная девчонка, но по сравнению с твоей подругой — просто вялый овощ. Сосна слишком умен и вездесущ, но Маркус — он знает намного больше, чем тебе кажется. Может, он даже почти так же просвещен, как и мы. Скорее всего, Око откроется сначала у него, а уж потом — у сестрицы. — Подожди! — я замахала руками. — Ты сказал: "Маркус"? — Что тебя в этом смущает? — приподнял бровь одноглазый. — Он не Маркус. Он Марк! — как же тупо, учитывая, что это все его имя. Но ведь это два совершенно разных существа! — Он Маркус только тогда, когда принимает меланхо-эго. Ну, красный такой, плачет... Масон резко поднялся на локти и наверняка с жуткой ухмылкой уставился мне в спину, которой я и почувствовала этот пронизывающий взгляд. — Значит, он действительно знает, что и кому говорить, — Сайфера то ли радовал, то ли раздражал этот факт. Понять, не глядя на его лицо, было сложно. До меня дошла еще одна вещь. — Из твоего мира в мой переселилось множество демонов, но почему ты утверждаешь, что закон нарушили именно дети? — Разве ты не помнишь, что я тебе говорил? Они — главные подозреваемые по делу Причины и Следствия. Я не выдержала и сжала голову руками. — Почему вы так любите эти интриги, загадки и странные умные слова? Почему вам не живется спокойно? — в отчаянии шептала я. — Потому что это — верные спутники безумия, Беллатриса. У нас забрали все роли. Ангелы — добрые, черти — злые, люди — мудрые, животные — тупые. Но мы иллюминаты, всевидящие Очи этой Вселенной, лишь по определению зовемся демонами. На самом деле нам и не нужны все эти чувства и звания. Нам хватает лишь быть сумасшедшими, чтобы точно отличаться от всех тех господ, — рука Билла легла на мое плечо, и мой разум помутился. — Выходит, я — просто никто, — выводы сами просились наружу, а масон лишь подталкивал меня к решению. — Весь мир — тлен. И если ты не пожелаешь вознестись ко звездам раньше, чем он разрушится, то и сама станешь пеплом. — Что ты теперь имеешь в виду? — грустно поинтересовалась я. — Обедать ты собираешься, Высочество? Придется мне потеснить тебя за столом.***
Anamnesis vitae
История жизни
Беллатриса Адамс была обычной девочкой за исключением одного маленького "но" — объем ее черепной коробки, так же, как и мозга, оказался несколько больше, чем у нормального ребенка. Родители, Ванесса и Ричард Адамс, были учеными, не гнушавшимися грязных опытов над живыми тварями. Узнав об аномалии своей дочери, они решили провести эксперимент — значила ли особенность малышки то, что человечество вышло на новую ступень эволюции? Маленькую девочку, просившую называть себя Трисой, а не Беллой, заперли в доме. Некоторые соседи даже не знали о существовании младшего ребенка в семействе Адамс. Ровно с трех лет, когда выяснилась правда о способностях дочки, Трису начали обучать всему. Любой существующей науке. Языки, математика, медицина, ботаника и многое другое — знания нещадно вбивались в голову грустной девочки. Приборы с мигающими лампочками, компьютеры и провода были неумолимыми спутниками малышки, превращающими ее мозг в энциклопедию. На удивление, она справлялась. К пяти годам она уже была вундеркиндом. В шесть за ней начали наблюдаться некоторые странности в поведении. Но в семь она выглядела словно бы обычный ребенок. Отец и мать ограничили Беллатрису от мира, она от и до изучила строение человека, но никогда не видела его. Родственников за людей маленькая леди уже не считала. Триса росла, не зная детских игр и забав. Она становилась монстром, снедаемая изнутри пустотой. Знания переполняли ее, но девушка научилась контролировать нарастающее давление. Она спасалась конфабуляцией — заменой воспоминаний на другие. Она забыла некоторые факты и науки, променяв на фантазию. Внутри Беллатрисы начинал расти новый мир. Родители заметили, что умственная активность Трисы снизилась. Они проводили исследования, и лишь половина из них оказывалась успешной. Даже несмотря на это, девушка все равно была очень умна, но ученые и не думали остановиться. А юная Адамс все больше уходила вглубь своей будущей гибели. Сказочный город Гравити Фолз, придуманный шатенкой, давал ей то, что не дала родная семья. Но даже там ее преследовало зло — развивающаяся медленно, но верно, болезнь, названная нами позже Bella. Беллатриса забыла практически половину всего того, что знала. После этого случилось некое событие. В здешних кругах принято называть его трагедией. Старший брат Трисы, Чарльз Адамс, тоже в прошлом жертва опытов своих же родителей, начал смотреть на сестру под другим углом. В конце концов, в возрасте девятнадцати лет, Беллатриса была подвергнута неоднократному сексуальному насилию со стороны Чарльза. Беременность не наблюдалась. Девушка была вогнана в депрессию, но благодаря частому эскапизму смогла легко справиться со стрессом. Родители узнали об этом случае, но игнорировали состояние дочери, утверждая, что у нее все равно не будет никакой личной жизни, ведь человеку, вовлеченному в науку, не место в романтике. Девушка и насильник продолжали жить под одной крышей, и последний мог не бояться последствий, продолжая запугивать и шантажировать сестру. Однако эти действия привели к разделению Bella на две фазы-близнеца: Polumna и Marcus. И в том, и в том случае девушка погружалась в свою фантазию, но если в первой фазе она в реальности страдала от маниакальных припадков, то во второй — от депрессивных, часты были случаи истерии. Из-за этих признаков мы чуть не поставили ей диагноз "Маниакально-депрессивный психоз", но вовремя было решено продолжить наблюдение. Тогда Триса сумела вызвать искусственную амнезию и попросту забыла инцидент с братом. Это немного ослабило болезнь, и между двумя фазами появился период, когда Адамс была полностью в себе. Но потом недуг окреп, фазы сменялись все быстрее, девушка постоянно твердила о своем Гравити Фолз и... о демоне. Это несколько насторожило старших, но когда дочь уже открыто требовала встречи с неким Сайфером и не воспринимала реальность, родители поняли, что что-то упустили в своем дитя и, наконец, привели сероглазую мученицу в клинику В.Д.Берна, объяснив уже достаточно развившийся синдром замкнутостью и асоциальностью девушки. Конечно, никакого социума Триса не видела, только в лице родителей и брата. Поэтому сначала она сторонилась всех в клинике, и только я не пугал ее. Она твердила мою фамилию, и это показалось главврачу странным. Он вызвал меня в свой кабинет, но чета Адамс подтвердила, что никогда прежде меня не встречала. Я тоже не имел с ними дела. Эту историю рассказала мне Триса, будучи еще в рассудке. Я не верил, что люди могут быть такими идиотами, но девчонка снова погрузилась в безумие, и я был побежден. На данный момент ведется следствие по делу Беллатрисы Адамс. Все родственники, включая и Чарльза, сидят под арестом. На допросы также был не единожды приглашен и я, но меня больше волнует судьба малышки Трисы, а не жалких животных, назвавших себя гениями. Я не могу ее бросить. Ведь я — не злобный демон. Я — Билл Сайфер, лечащий врач и верный слуга девочки, которая превращается в Королеву.***
Я никогда не видела существ, евших с таким аппетитом, как сейчас иллюминат. Вру, я была не лучше, когда только поселилась здесь. В то же время, Билл делал все безупречно, и я даже не могла пожаловаться на то, что он мешал моей собственной трапезе. Разве что своим видом. Мы снова были одни. Близнецы так и не появились. Далеко я их закинула, однако. Уже закончив со своей порцией, мне пришлось молча наблюдать за демоном, гоняющим чаи. Не понимаю, как можно пить чай просто так? Он ведь жутко горький. По крайней мере если настоящий. — Знаешь, ты слишком доверчива, — франт внезапно повернул голову в мою сторону. — Ты уже говорил. — И на твоих чувствах легко играть. — Вроде как. — Что я и сделал. — Да... не поняла? Я убрала ладонь из под щеки, уставившись на блондина. — Пройди курс первой медицинской помощи. И смени, наконец, обувь, из-за нее ты рискуешь умереть раньше, чем положено. Так, и про что это он лопочет? Уж не про мою ли великолепную походку на шпильках?! — Ах ты ж тварь! Ты меня нае... Билл, каким-то образом уже оказавшийся на соседнем кресле, положил мне палец на губы, заставив мгновенно замолкнуть. — Грех было не посмотреть, как ты отреагируешь на мою незапланированную "кончину". К тому же, я вполне мог действительно упасть. Про голодную смерть не слышала? — Ты же бессмертный, гад. — Я не только бессмертный и не только гад. Еще я весьма гениален и знаю, к примеру, что ты по ночам... — Сука! Прекрати, пока я не кинула в тебя тарелкой! — я закрыла лицо руками. Ну не может он знать, что я нашла своего любимого, потрепанного временем медведя-мутанта с неопределенным количеством ног и хвостов и каждую ночь теперь дрыхла с ним в обнимку, представляя кое-кого другого. Да твою ж мать, все совсем не так! В такой близости с Сайфером в голову лезут абсолютно нелепые и дебильные мысли. Впрочем, как и сам собеседник. — В чем кайф читать чужие мысли, Билл? — не рискуя поднять глаз поинтересовалась я. — В том, что твои жертвы абсолютно беззащитны. Хоть они и считают себя важными, хоть и пытаются казаться выше. Зная, что на самом деле творится внутри них, ты уже победитель. — Для тебя словно вся жизнь — игра. — Если б это было не так, разве был бы смысл существовать? — Мы слишком, слишком разные. Я не умею залезать ни в чьи головы, не имею никаких великолепных стратегических планов. Да у меня даже стрелки получаются, в лучшем случае, раза с десятого, поэтому хожу с кривыми! — я тыкнула себе в лицо и съехала по спинке стула, практически оказавшись на полу. — А ты... Сайфер довольно усмехнулся. — Ну же, договаривай, — льстиво вымаливал он. — А ты счастливый, тебе и стрелки-то не нужны. Потому что... почти идеальный, — последнюю фразу я проговорила как можно тише, но все равно была уверена, что блондин это услышал. — А ты никогда не думала, что может быть потому ты и Королева? Все мое тело уже скрылось под столом, и лишь верхняя часть лица выглядывала наружу. Я всеми силами старалась не смотреть на демона, но точно знала, что он наблюдает за мной. Как же хочется провалиться под землю. — Я-то? Королева? — фыркнув, я решительно поползла вверх. — Ты просто не знаешь, какой я была раньше. Когда-то, возможно, действительно называлась Королевой. А теперь у меня всего лишь никчемная и непонятная способность, которая ничему не содействует, — я вновь нормально сидела на своем месте, но по-прежнему не решалась смотреть в сторону Билла. — Что же ты можешь? — поинтересовался дьявол, скучающе глядя в окно. — Сама не знаю, — проворчала я. Новая сила и вправду оставалась для меня загадкой. Я не могла понять, где же она начинается и на чем заканчивается. Но это точно связано с чужими эмоциями. Которые рассказывают мне все. — Смотри, — Билл положил свою ладонь на мою, словно обдав ее током, другой рукой указывая на стенку слева от нас. — Слышишь что-нибудь? Я дернулась, мысленно негодуя и усиленно размышляя, чего он добивается на этот раз. — Тебя, — я кинула непонимающий взгляд на Сайфера. — Прислушайся хорошенько, — франт наклонился ближе. Теперь я уже точно не могла сосредоточиться ни на чем, кроме его дыхания. Такое ровное, спокойное... — Да чего ты пристал?! — во мне проснулась оскорбленная дамочка, и я вырвала руку из пальцев иллюмината. Ну вот, теперь он отодвинулся. Я не слышу ничего. — Ничего, — повторила я последнее слово из мыслей. — Все ясно, — усмехнулся золотой. — Чего тебе ясно? Мне вот ничего не ясно, — снова обиженная леди. — Я расскажу тебе об этом позже. Твоим "друзьям" уже не терпится прекратить нашу задушевную беседу своим внезапным появлением. Не хочу давать им такой шанс, — хмыкнув и показав пальцами кавычки, масон исчез, и в ту же секунду в зале появились дети. — Тортики-пироженки! Нас на чай не позвали!***
Anamnesis morbi
История болезни
— Не бойся. Ложись удобнее и медленно расскажи мне про свой мир. — Ладно... Пациентка расположилась на койке, я же — на кресле, с блокнотом в руках. — Начинай. — Я не помню, когда впервые услышала этот зов. Я не могла сопротивляться и следовала на свет, звук и таинственный запах. Меня сопровождал огромный и весьма неприятный ангел. Но я потеряла ключи от Рая. Именно так я и попала в Гравити Фолз. Эту историю больная уже начинала рассказывать мне, но так и не успела из-за моих неотложных дел. Ее доверили другому профессору, записи которого были утеряны несколькими днями ранее. И теперь я вновь знакомился со странной и абстрактной фантазией Беллатрисы Адамс. Что примечательно — в тот раз были совершенно другие детали. Никакого ангела, ключей и Рая — тогда ими являлись вредная проводница в поезде, билеты и... не понимаю, про какой Рай сейчас говорит девчонка. "Этот мир сначала не принял меня. Все вокруг подозревали и насмехались. Я встретила Стенли Пайнса и его внуков, Диппера и Мейбл. Парень мне не понравился сразу. Он обвинял меня и не верил ни одному слову. А вот его сестра была милой. Мы с ней почти стали подругами, но я не смогла спасти ее. За Мейбл начал охоту странный тип, которого звали Льюис, однако он вовсе не тот, за кого себя выдает. Он просто хотел видеть, как она мучается. Он называл это любовью", — запись медленно тянулась по белому клетчатому листку. Все эти события показались бы незнающему просто больным воображением, но я восхищался тем, как ловко подопечная преобразовала все свои переживания в конфликты и приключения в выдуманном городе. Безусловно, девушку мне жалко. Ее психика на редкость стойкая. Была. Я разгадал практически все образы в мышлении шатенки. Стен Пайнс, ворчливый старый скряга — родители девушки, которые никогда не давали ей свободы и вечно в чем-то упрекали. Диппер, подросток-зануда, решающий все свои проблемы при помощи чудо-книги — интерпретация самой Трисы. Именно такой она, кажется, видела саму себя. Ну и Мейбл, своенравная, но поддерживавшая Адамс почти во всем близняшка — образ друга, то бишь подруги, которой Беллатрисе не хватало. Ослепленный и доведенный до идеала. А вот с загадочным юношей-пришельцем дела обстояли сложнее. Я долго думал, что же он мог означать для пациентки, пока однажды она не рассказала об его неуязвимости и доведенной до абсурда похоти: некто под именем ИПДМ совершил на Трису "покушение" в лесу. Очевидно, этим некто был брат больной, которого она считала монстром, который был для нее непобедим. У нее не было никакой защиты ни от реального Чарльза, ни от Чарльза-Льюиса. Только вот если в фантазии дело ограничилось лишь одними запугиваниями и украденным первым поцелуем, то в реальности это же событие, именуемое трагедией, всеми силами блокировалось у Адамс. К слову, старания почти завершились успехом, но я считал иначе. Не стоило прятать от пациентки ее же прошлое. "Я была слишком... другой. Иная, чужая. Диссонанс, апория для Гравити Фолз. Этот мир пытался шлифовать меня, вылепить хорошую душу. И я хотела измениться, но не могла, ведь старый дом крепко держал меня. Ради новой жизни пришлось продать душу дьяволу. Это был ты". Вот и началось то, чего я с нетерпением ждал. И хоть мне абсолютно неведомо, почему же именно я связан у девчонки со злом и как вообще она узнала мое имя, будучи еще в себе, но слушать становилось все веселее. "Билл Сайфер, очаровательный лжец, пообещал разорвать мне путы с прошлым. Но одной души ему было мало. Он искал врата Эдема, и я должна была помочь ему. Я не справилась, а демон лишь сильнее связал меня и закутал в оковы. Он всегда врал". Очаровательный лжец. Даже приятно, черт возьми. За такие слова я бы уж точно не стал ее убивать. "Его ложь проросла на мне синими цветами безумия. Я чуть не уничтожила свой мир, а Билл открыл мне, наконец, истину: ключом от Рая всегда была я. Он открыл врата и избавился от меня. Но я смогла исцелиться. На мне расцвел кровавый цветок". Я дописал последние фразы в блокнот и посмотрел на Трису. — Что такое Рай? — поинтересовался, так и не сумев найти объяснения. — Зеркальный мир. Там все, как в Гравити Фолз. Но совершенно иначе. Именно там живет алый цветок исцеления. Им владеет ведьма, а помощница ведьмы в теле ворона предаст ее. — Странное представление у тебя обители блаженной, — заметил я. — Но ведь я не говорила про нее. Зеркальный мир — лишь отражение Гравити Фолз. У него тоже есть свое имя, но если я тебе скажу, то никогда не попаду туда, — Адамс нахмурилась и сложила руки на груди. — Ну пожалуйста, расскажи про него хоть что-то. Беллатриса тяжко вздохнула, посмотрев на часы, и прошептала. — Я боюсь ворона. В комнату без стука ворвалась Мерула Робин.***
Нет ничего приятнее легкой беседы за чашечкой чая и кусочком тортика. И это было бы правдой, если б у меня был чай и хоть немного хорошего настроения. Натянув на лицо непринужденную улыбку, я пыталась составить шаткий план диалога, ведь палиться перед Луной — дело последнее. В то же время, только она могла прояснить мне кое-какие странности. Хорошо хоть Марк своевременно исчез. — Эм... Я тут хотела спросить. И сказать... И вообще... Как-то так. Я даже не сразу поняла, что произнесла путанную цепь мыслей вслух. Блондинка заливисто захихикала, и даже то, что она едва не подавилась, не остановило хохот девчонки. Как ни странно, мне не было неудобно. Я лишь терпеливо ждала, когда все закончится. Вдруг, я заметила, что из глаз близняшки текла вода. Но ведь ей смешно! — Прости, — Луна вытерла указательным пальчиком капли из-под ресниц. — Ты такая нелепая, когда пытаешься говорить серьезно. В любом другом случае я бы определенно разозлилась, но сейчас интерес поглотил меня чуточку больше, чем гнев. — Я тут... хотела извиниться, что прогнала вас, — в замешательстве водя пальцем по столу, промямлила я, на что златоглазая махнула рукой с громким "Пф-ф-ф": — Да ничего, Марку это как раз только на пользу. Хотя бы девушек других увидел, а то он, кажется, дальше нашего двора и носу не казал. Кстати, это не похоже на тебя! Раньше ты не признавала своих ошибок, — едко выделила последние слова дьяволица. — Не важно. Ты ведь знаешь, что я беру уроки у Билла, — я старалась говорить так, словно мне плевать на все сказанное, но голос предательски дрожал, что не утаилось от Луны. — Ну да, по вашим протяжным крикам и взрывам догадаться было не сложно, — озорно прищурив глаза, блондинка отхлебнула из чашки. — Я уже хорошо знакома с магией. Ну, почти, — отвела взгляд я, тут же строго посмотрев на Министра. — И у меня есть вопрос. Как так работают ваши чары, если вы не колдуете сами по себе? Вы не можете? Или это, ну... фишка? Я внимательно наблюдала за девчонкой, но та не делала ничего странного. Только то странное, что было для нее уже обычным. Кривлялась отражению в чае, царапала вилкой на глазури пирожного какие-то знаки и уже почти построила из печенья Эверест. — Что-то вроде того, — разрушив все постройки одним движением ладони, девочка пожала плечами. — Иллюминаты в нашем мире никогда не рождаются близнецами. От каждого... раза появляется лишь один демон. Мы с Марком должны были быть одним целым, но почему-то родились отдельно. В нас разделились и причинно-следственные нити, и теперь мы должны скрещивать руки, если хотим нормально колдовать. — Причинно-следственные? А кому досталась Причина? — внезапно выпалила я. — Мне, — Луна улыбнулась так кошмарно, что меня передернуло от ужаса. Решив немного перевести тему, я вспомнила: — Но ведь Марк мог телепортироваться, просто щелкнув пальцами. Сам. — Ну-у-у, — блондинка развела руками, — это же простейшее заклинание. Видимо, настолько простое, что даже такие неполноценные демоны, как мы, можешь свободно им пользоваться. — Простейшее?! — вспылила я. — Да мне две недели пришлось угрохать только на то, чтобы переместиться хотя бы на полметра! — Плохое воспитание питомца — вина учителя, — промурлыкала Луна и, сунув за щеку крупную вишню, испарилась. Отлично. Немного новых знаний, да зато каких! Лишний раз убедилась в своей тупости и правоте Сайфера. То, что девчонка обладает лишь силой Причины, одной из двух составляющих демонической магии, заставляло задуматься. Мне очень не хотелось верить франту, но все вокруг только и делало, что подталкивало к неутешительным выводам. — Шпана далеко и надолго. Итак, на чем мы остановились? — с невозмутимым видом одноглазый приземлился на место, где только что сидела Луна и, сняв цилиндр, принялся бережно чистить его какой-то щеточкой от несуществующих пылинок. Я задохнулась от возмущения. Подмывало на весь замок крикнуть: "Да оставьте вы меня уже в покое!!!", но я просто молча положила ладонь на лоб, закрыв глаза. — Что ты от меня хочешь? — незамедлительно последовал вопрос, сопровожденный вымученным взглядом на мужчину. — Я — ничего. Но ты... Глаз иллюмината ярко сверкнул, предвещая что-то непонятное и абсолютно сумасшедшее. — Все верно. Я хочу... гулять. Я была точно уверена, что Сайфер знал это и без моих слов. Судя по ухмылке франта, я не ошиблась. Билл вдруг взял меня за локоть, после чего послышался громкий щелчок и — резкая вспышка. Ойкнув, я стала тереть глаз, понимая, что второй все еще под повязкой, а иллюминат держит меня под руку. Блин, как же неудобно. Я огляделась. Что-то вроде заброшенного сада, ограниченного с трех сторон черными гигантскими соснами, а с другой — стеной замка. — Где это мы? — не поняла я. — Ты не знаешь собственных владений? Как печально, — свободную ладонь масон картинно приложил к сердцу. Он начал потихоньку двигаться, заставив и меня сделать неуверенные шаги навстречу темноте. Здесь было очень мрачно. Пусть над нами и простиралось оранжевое небо, но тени и чернота поглощали сад, и казалось, что именно в этом месте сейчас глубокая ночь. Я поежилась, немного крепче схватившись за Билла. Хотя он, как всегда, прав: хотела променад — на, получай. А что, хорошее местечко, особенно если желаешь от кого-то скрыться. Нужно будет запомнить. Сайфер хохотнул. — Это место не тронуло время, — заметил он. — Серьезно? Выглядит, будто Первый мир до зарождения на нем жизни, — нахмурилась я. — В том-то и дело, — демон повернул ко мне лицо, и я увидела, как во тьме горят его глаза. — Здесь произошло что-то важное. Для тебя. Я сомнительно повертела головой. Даже если прежде я и знала о существовании этой глухомани, то теперь ничего припомнить не могла. — И потому время тут остановилось. Ты не хочешь отпустить от себя момент истины. Не даешь уйти прошлому. Что-то, оставшееся здесь, не может освободиться. При последнем слове я вздрогнула: помним-помним, как некоторые свои миры освобождали. — Ты же не собираешься... — я не решилась договорить свое опасение, но Сайфер о чем-то глубоко задумался, дав возможность облегченно выдохнуть. Мы остановились. Я толком ничего не видела, даже собственные конечности и фигуру Билла. Лишь очень смутно виднелись очертания стволов. Последовал глухой стук, и я запаниковала — опять чертяга помирать собрался? Но на этот раз, похоже, он просто сел. Я поспешила сделать то же самое и плюхнулась на землю, ощутив под собой что-то твердое и теплое. Колено. Мне хотелось верить, что это было оно. Что бы там ни было, я немного прозрела и уже различала силуэт спутника. Да, это было колено. Какая радость. Я чуточку смутилась от такой внезапной близости, но во тьме, густой, как крем на любимом тортике Луны, находиться было страшно не по-детски. Что ему не нравилось в более светлой части сада? Наверное, не хотел быть на виду. А вот почему? Сайфер сидел боком, и на мертвенно-бледной коже его щеки сиял красный огонек. Мой глаз? Он тоже светится в темноте? — Отличительная черта демонов, — проговорил мужчина. — По глазам мы находим друг друга. Но только в том случае, если светится Око, — кажется, эту фразу сопроводил укоризненный взгляд. В любом случае, стало как-то стыдно. Глаз под тканью начало жечь. Я по-прежнему не знала, кому верить. И сейчас, одной мелочью, чистейшим нонсенсом, я решу дальнейшее отношение... да ко всем, наверное. Пальцы тянулись к узлу под волосами, но я временила. — Ты можешь не трогать свою повязку. В таком случае я более властен над твоими мыслями, — прозвучал льстящий шепот справа. — Чертов лжец, лжец, лжец, — бормотала я, как заведенная, а сама развязывала ткань. Освобожденное Око перестало болеть, а в темноте я теперь видела прекрасно. И заинтересованный взор блондина. И его ноги, согнутые по-турецки. И приподнятые ладони со сложенными в щепотку пальцами. Он усмехался надо мной всем своим видом, но все еще был загадочен. — Так ты говоришь, что не слышишь ничьи голоса разума? — спросил он, отвернувшись. — Мысли? Нет, — я сложила руки на груди и тоже повернулась в другую сторону. Меня переполняли эмоции. Так хотелось о чем-то поговорить с Биллом, но я совершенно не знала, о чем. В то же время молчание ничуть не портило всю эту картину. Разве что усложняло. — Это доказывает твою причастность к происходящему. Слышала о такой вещи, как "гипотеза"? — Догадка? — Именно. У тебя ведь есть гипотезы. Как и у твоей смертной. Она не сумела ими воспользоваться, и... ты знаешь ее участь. Если ты хочешь, чтобы ее жертва не была напрасной, попробуй возвратить себе свою логику. Единственное, что держит твой мир на плаву. — Гипотеза... Страшное слово. Я не знаю, какими они бывают. Какого цвета. Они могут звучать? — Если ты озвучишь хоть одну из них, — иронично. — Звучать, как музыка. Видимо, нет. Очередная скучная ерунда. Но... Если можно было бы все сделать проще... То пусть будет "Гипотеза в треугольнике", — неожиданно пришел ко мне вывод. — В треугольнике? Может, в кубе? Но гипотеза не может быть в степени, — размышляя, Сайфер как специально дернул плечом и коснулся меня. — Это просто слова. — Все мои догадки ограничены, и ровно с трех сторон. Тобой и близнецами. Выходит треугольник. И нет ничего логичнее такой гипотезы. — Умно! — вскинул голову дьявол. — Но каковы же твои теории? — Жизнь — аномалия. Организм — сосуд. Знакомые — союзники. Враги — подельники, — все эти слова крутились в моей голове почти с первого дня появления здесь, но особенно — после прихода Сайфера. Золотой ничего не ответил. А я все-таки решилась на вопрос. Даже несколько. — Так почему именно это место? Почему сейчас? Демон ответил удивительно быстро. И, кажется, абсолютно правдиво. — Моей частью сделки являлось помочь тебе с воспоминаниями. Что ж, на тот момент я, естественно, приврал о своей осведомленности, но теперь у меня была куча времени, чтобы подумать, и несколько дней на то, чтобы поразглядывать твои сны. В общем, я просто выполняю твои условия. Отлично. Теперь все понятно. Однако менее возмутительными факты слежки и обмана этот рассказ не сделал, даже наоборот — Сайфер, как всегда, обставил меня, но все же снизошел до выполнения обещанного, превратив это в величайшее одолжение. Да, я задыхалась от ярости. Но у меня наконец получилось не проявлять этого настолько, что даже треугольный гад никак не изменился в лице. С другой стороны — ну что ж с ним таким поделать? В конце концов, он все же решил, наконец, помочь. Вроде бы. Впереди замерцал синеватый огонек. Он начал вытягиваться. Все выше и выше. Похоже на цветок. На длинном бирюзовом стебле появился бутон. Зашелестели чьи-то голоса. Похоже на мой и... не могу вспомнить. Бутон медленно распускался, и я увидела черные и алые лепестки. В голубоватой дымке вокруг растения мелькали лица. Один лист заострился и принял вид маленького белоснежного крыла. Цветок раскрылся полностью. Странно-роза. — Это оно? — спросила я. Сайфер кивнул, повернув ко мне лицо. Я потянулась к стеблю. Манящий свет и аромат. — Ты знаешь последствия! — слова демона слышались, как в тумане. Рука коснулась тонкой зеленой палочки. На пальцах заплясало пламя, не принадлежащее мне — у Странно-розы нет шипов. Но она умеет защищаться. — Остановись! — Билла все еще было слышно, но его голос все больше угасал. — Это ведь яд! Ладонь крепко ухватила стебель. Как зачарованная, я тянула цветок на себя. Не важно, что рука сейчас сгорит. Я хочу видеть это воспоминание. Кожа уже будто сворачивалась от боли и нестерпимого жара. В голове шум и никаких четких картинок. Смех, крик, помехи. Я сорвала его. Вглядываясь в узоры лепестков, тщетно пыталась уцепиться хоть за какой-то образ, но пытка усиливалась, и я медленно теряла сознание. Билл перехватил мою руку и вынул из нее розу. Задыхаясь от рези, я взглянула на ладонь. Никаких следов огня, но все еще болит и жжет. Я перевела неясный взор на дьявола — он спокойно держал растение, глядя вдаль. — Говорил же, прекрати, — скосил он на меня глаз. Я не управляла своим телом. Страх, боль и пустота завладели им. Я положила голову на плечо Сайфера. Он был не против и даже свободной рукой приобнял меня. Мне стало еще хуже. — Твой нежный сад запущен потому, что он доступен всем и никому, — раздался холодный голос. — Уильям Шекспир, — вздохнула я. — Интересный был парень. У него все хорошо кончалось. А вот для него — нет, — усмехнулся в сотый, нет, в тысячный раз блондин. Глаза закрылись, но я все еще здраво мыслила. Как же здорово пригодились воспоминания Ученой. — Ты ведь был причастен к этому, муза, — не понимаю, как я могла так свободно прижиматься к Биллу и не чувствовать никакого внутреннего противоречия. От всего этого так хотелось плеваться сарказмом. — Я причастен ко всему, что творилось и творится в разных мирах, — хмыкнул иллюминат. А еще к тому, что творится в моей голове. Только вот знать ему об этом совсем не обязательно.