"И был Он там в пустыне сорок дней, искушаемый сатаною, и был со зверями; и Ангелы служили Ему". (Мк 1:13) "И весь город собрался к дверям. И Он исцелил многих страдавших различными болезнями; изгнал многих бесов и не позволял бесам говорить, что они знают, что Он Христос". (Мк 1:33-34) "Ибо и Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих". (Мк 10:45)
16.02.2018. Надвигающиеся бури
— Вы точно не ошиблись? Хирш стоял возле дородной черновласой женщины, и оба выглядели жутко раздраженными. — Как можно ошибиться, когда живот уже так откровенно видно? Кардиолог и гастроэнтеролог теснились поодаль, рядом со мной, внимательно слушая каждую реплику. — А резкие прибавки в весе? Токсикоз? Все больше мрачнея, глава коротко кивал. Триса была беременна. "Всего-навсего", как выдохнули коллеги этой мадам. Но я замирал при каждом случайном пересечении наших с Хиршем взглядов. Он знал про мое отношение к Адамс. Но не мог винить в произошедшем. Свидетелей не было. Да даже я сам сомневался, не привиделась ли мне та ночь в тяжелом, больном сне. — Девчонка хилая, как выносит ребенка — непонятно. Чем вы ее хоть лечите? — гинеколог поправила очки и взялась за блокнот. — Лечили, — поправил Хирш. — "Амаранта", вам это название знакомо? Вообще, у нейролептика уже есть официальное название, "Эффлисен-7", но в историю он вошел "Амарантой", в честь любимого цветка Анастасии Марлинской, первой, на ком это же лекарство и опробовали. Женщина открыла рот и тут же упала на стул, выронив ручку. — Это Беллатриса Адамс? — она схватилась за сердце, ошарашенно глядя то на девушку, то на Алана. — Абсолютно верно, — подтвердил он. Два молодых врача что-то шепнули друг другу. Меня это уже выводило. — Ей нельзя рожать! — воскликнула Макальпин, как я смог прочитать на бейдже. — Если ребенок останется жив, то будет сломана и его судьба, и родителей! Кстати, кто является отцом? Хирш молчал. И я тоже. — Аборт? — вдруг предложил кардиолог. — Опасно на таком сроке. Месяц-то уже четвертый, если не пятый, — помотала головой Эмили. При слове "аборт" я вздрогнул. Если это мое дитя, то оно обязано жить. И мы не поступим так же, как его бабушка с дедушкой, бросившие Трису на произвол судьбы. Почти убившие ее. — Все это нельзя так просто оставлять, — врач оглядела всех присутствующих. — Судя по тому, что у вас нет свободного передвижения больных по клинике и доступ сюда имеет только медперсонал, то в любом случае — девушку изнасиловали. Нужно обратиться в прокурату... — Нет-нет-нет! — нервно улыбаясь, глава схватил брюнетку за руку. — Мы и сами со всем разберемся, безмерно благодарен за помощь. Какие будут рекомендации? Беллатрисе ведь придется родить. Макальпин с немым ужасом смотрела на Хирша, медленно протискиваясь к выходу. Пока мужчина пытался заговорить ее, Эмили быстро сунула смятую бумагу ему в руки и поспешила прочь из комнаты, и бригада — следом за ней. Мы с сероглазой вновь остались одни. Я подошел ближе, подвинул стул и взял девчонку за руку. — Боишься? — спросил, сам чувствуя в голосе дрожь. Она засыпала, быть может, и вовсе не слышала всего того, что узнал я. Кажется, ей что-то вкололи, чтобы при чужих молчала. — Боюсь того, что мы не сможем просто уйти отсюда с нашим ребеночком, — ответила Триса, отвернувшись. И все-таки, она была в себе. Отлично понимала то, что я осознал только сейчас. Так захотелось плакать. — Не волнуйся, все будет хорошо. Тебя скоро выпустят, я тоже уйду. Мы будем жить вместе, — я обнял шатенку, но она с пустым взором пробормотала: — Не будем. Мои родители заберут меня домой. — Адамсы за решеткой, — поправив пациентке челку, я поцеловал ее в лоб. — А ты станешь Сайфер. Она закрыла глаза. После горького вздоха слеза обожгла мое плечо. Вскоре в Берне начался настоящий переполох. Все уже знали о положении Беллатрисы, и абсолютно все дамы поглядывали на мужчин с недоверием. К нам со следствием уже направлялась полиция. Скорее всего, доложили те приезжие благодетели. Хирш вызвал меня и с неподобающим спокойствием поинтересовался: — Это ведь ты? — в полутьме кабинета, застыв в своем кресле, главврач выглядел устрашающе. — Ты это сделал? Если я признаю вину, то никакого будущего нам с Трисой точно не видать. Но если буду отпираться — то подставлю кого-то другого. — Я ведь предупреждал, что мне не нужны проблемы! — сжав пальцами веки, Алан медленно закипал. — Нужно было тебя уволить. — Это был не я, — уверенно произношу, заставляя своим заявлением Хирша выпрямиться и ненадолго задуматься. — Сейчас все подозрения только на тебе, как на бывшем враче Адамс. К тому же, вы все еще продолжаете видеться. — Вы думаете, я успел бы это сделать? При Меруле, санитарах, своем расписании в двадцать минут разговоров? — Ты или не ты — я буду сводить наводки. Вызывай сюда своего адвоката... — Алан встал с места и подошел к окну, — ... и не попадайся мне на глаза. Я так и сделал. В свидетели были вызваны Хирш, Робин и Гонсалвес, тот самый медбрат, проводивший процедуры с девчонкой. Как и обещал, глава отводил от меня все подозрения, дав даже небольшую, пусть и ложную зацепку — обвинил Энгеля в том, что он проводил слишком много времени с больной после ее госпитализации. Мой адвокат предложил допросить саму Трису, но прокурор со следователем лишь поглумились над ним, считая, что она больна. Была деталь, способная полностью оправдать меня — записи с видеокамер. Но была еще одна, что могла меня полностью раскрыть — Мерула.***
28.06.201Х. Туманное будущее
Когда я очнулась, Луна стояла неподалеку и рассматривала себя в мутных лакированных стенках шкафа. На ней уже откуда-то взялась одежда — туника без рукавов на молнии. Представить не могу, откуда она это откопала, а главное — когда. Возле меня тоже лежал темный сверток. Свитер и джинсы. Я с трудом облачилась в эти шмотки, хотя сложность состояла не в самом процессе одевания, а в ужасном чувстве, возникшем после. — А нельзя было платье найти для меня, а самой напялить эти тупые дешевые трубки для ног? — прошипела я, то и дело поправляя пояс. — Не вредничай, без них было бы гораздо хуже, — вполне справедливо заметила дочь, накручивая себе какой-то палочкой локоны. — Ничего, скоро привыкнешь. Займись лучше пока прической. Проворчав, что с ней и так все прекрасно, я все же сняла бант и распустила ленту, продолжая проклинать чертовы штаны. Бога, носящего только одну красную хрень на голове, все еще можно узнать, но если их будет две, то можно списать на простое совпадение. Скрепя сердце, я разорвала ленточку и завязала два хвоста, мысленно спев похоронный марш вещи, с которой не разлучалась с детства. — И что теперь? — взмахнула руками я. — Кого нам хоть нужно найти? — Квентина Трембли, — пробормотала девчонка, уже намазывая, вернее, размазывая по губам ярко-малиновую помаду. На такое смотреть было больно. — Отлично, — хмыкнула я. — Мало нам было проблем. Теперь еще гоняться за какими-то чокнутыми. — Ты его знаешь? — удивилась блондинка. — Смутно помню, — я поняла, что чуть не проговорилась. Луну, кажется, это насторожило, так как на секунду она остановилась, но никаких вопросов больше не задавала. Мы выбрались из бункера и побрели в сторону города. Миссия планировалась серьезной и, увы, долгой. Хотя о серьезности сложно было говорить, когда бывшая треугольная тиранка брела рядом с другой треугольной тиранкой, правда, неудавшейся. Луна словно вернулась в былые времена, едва ли не кидаясь на еще редких, но встречающихся прохожих, как и в принципе на любой яркий и выделяющийся объект. Широкая улыбка, громкие крики удивления и желание поскорей все потрогать, понюхать, попробовать на вкус. Этот маскарад уже не казался, а отчетливо выглядел наигранным. Дочка давно выросла. Но если и это — ложь? И она все тот же ребенок... Именно поэтому я больше ей не доверяла. Складывалось ощущение, что она могла догадаться или, еще хуже — вспомнить прошлое, но если это и так, то очень радует ее вполне адекватная реакция. За исключением того, что она творит сейчас. Медленно, но верно мы приближались к площади, оживленной, огромной и ужасно шумной. Больше всего во Вселенной я желала не встретиться с кем-нибудь из Пайнсов или их когорты. К счастью, девчонка немного притихла, да и в голову наконец закрались нужные мысли: следовало составить план — как найти того чудака, как поймать, как сделать это без посторонних, потом увести, желательно бессознательного, и дойти аж до хижины Амаранты, да еще и успеть это провернуть за одни сутки. Я проклинала Луну на чем свет стоит. Но чем дольше мы шли, тем больше я осознавала неминуемое. — Какие сладкие... и круглые, — слюна скапливалась у уголков губ, и очень сложно было себя контролировать. — Дайте мне... Эту нежную прелесть! Войдя в зону рынка, я сразу же заприметила то, о чем забыла с вечера — такую манящую, заставляющую страдальчески вздыхать и желать с ней скорой встречи, еду. Мы как раз проходили мимо лавки с овощами, где на самом видном месте покоились томаты. Большущие, алые, сочные, с бликами на гладких боках... — У нас денег нет, — ухмыльнулась Луна, как на зло ускорив шаг. Издав смесь воя и рыка, пришлось поспешить за ней. Хотя я по-прежнему останавливала изголодавшийся взгляд на каждой вещи, которую можно было бы яростно разжевать, удовлетворенно проглотить и счастливо переварить. У людей с лиц исчезали улыбки, стоило им взглянуть на меня. Понимаю их. Я вдруг заметила, что уже неопределенное время иду одна, и знакомой светлой макушки нигде не видно. Судорожно заметавшись, уже начала паниковать, распихивая толпу и пытаясь отыскать спутницу. К счастью, близняшка стояла недалеко, внимательно изучая стойку с чем-то вроде журналов. Подойдя ближе, я увидела, что дочь не отрывала взора от книжонки, что висела на самом высоком крючке. Похоже, это были комиксы. — Что забыла? — поинтересовалась у блондинки, которая явно надеялась взглядом снять журнал и не расставаться с ним никогда. — Не думала, что он есть в этом измерении, — зачарованно прошептала дьяволица. — С каких пор ты интересуешься смертным творчеством? — хмыкнула я. Девушка оглянулась на меня с глубоким непониманием, но вновь вернулась к созерцанию, продолжая чуть ли не заговорщически бормотать: — Известная чуть ли не во всей Галактике... Мы искали этот выпуск годами... — Да что это? — не выдержав, я сняла заветную вещь, но не успела толком разглядеть, ведь златоглазая, замахав руками, выхватила журнал и тут же вернула на место. — "Расцвет вернувшихся назад в будущее", — немного грустно объяснила Луна, не поднимая глаз на желаемое. — Хрень какая-то, — выгнула я бровь. — "Хрень", являющаяся бестселлером в тысячах миров, между прочим! — тоска внезапно сменилась возмущением. — У нас несколько шкафов в дворцовой библиотеке заставлены им! Мне о нем впервые рассказал Марк, когда сам нашел в одном из измерений, и мы стали собирать не только основную серию, но и многочисленные приквелы, сиквелы, вариации из зеркальных миров... За одну Марка чуть не грохнули, но он все-таки достал. Хотя даже не знаю, стоило ли так напрягаться ради "Принцессы-раба и Священного Козла". — У нас есть библиотека? — единственное, что смогла сказать я. Луна фыркнула, ничего не ответив. Я же пожала плечами — особой проблемы тут, как казалось, не было: — Так возьми себе что надо, никто ж не смотрит. Продавца и впрямь не было рядом, но дочка только помотала головой. — Это не дешевая проходная новелла типа "Успей столкнуть леденцовые реальности сквозь полночь" от одного межгалактического бомжеватого мастера дерьмо-интриг, чтобы ее бессовестно украсть. За такие шедевры нужно платить. — А у нас денег нет, — напомнила я, злорадствуя.***
Часы отбивали мерный ритм, забирая все больше времени ожидания. Амаранта, похоже, спала, так как Марк не чувствовал того стеснения, что обычно царило в доме при бодрствующей хозяйке. Но, быть может, ответ заключался в том, что ведьма привыкала к гостю. Впрочем, как и он к ней. Парень в некой растерянности наблюдал за циферблатом. За дни, проведенные на одном месте, он заметил многое. К примеру то, что двигалась только секундная стрелка, остальные же застыли на 01:24. Именно поэтому демон не знал, сколько точно времени прошло и продолжало истекать. Одна и та же картина начинала надоедать. Единственное, что его тут сдерживало — Амаранта. Иллюминат пытался понять, почему. Раньше с ним не происходило ничего подобного — так привязаться к существу, чтобы сгорать в одиночестве только ради встреч с ней. Юноша радовался, как ребенок, слыша знакомые шажки. И какой же болью в сердце отдавались ее все еще холодные слова, небрежный тон. Отсутствие чувств, подобных его. Да, теперь масон уже мог признаться кому угодно, что думает лишь о чародейке, но какой в этом смысл? Больше тепла в ее взгляде не появится. И от этого становилось хуже не только морально. В комнате было огромное кривое окно, всегда закрытое, но жутко сквозящее. Марк уже свободно и без боли передвигался и от некоторых бинтов мог бы избавиться, да только травница запретила. Он подумал, что его непроходимая тоска была связана с таким близким проживанием с самим источником. И логичнее это нельзя было объяснить. Блондин отворил створки и вылез наружу, спрыгнув с не такого уж и низкого подоконника. В лодыжке заныло, но парень стерпел, наслаждаясь долгожданным свежим воздухом. Его мысли так и не исчезли. Наоборот, стало только стыдно за то, что он бросил сероглазую. Хотя близнец не собирался уходить. Ему просто хотелось проверить свои догадки. И он ошибся. Рядом послышался шелест густой травы. Марк быстро обернулся, увидев одетую в черное женщину, от которой, разлетаясь, уже почти опали перья. — Уходишь? — удивленно спросила она, даже лица не обратив к иллюминату. Не хотелось заострять внимание на фальши, что не особо-то и скрывали. — Кто вы? — нервно сглотнул юноша, пытаясь вспомнить, где он видел эту незнакомку и видел ли вообще. — Слуга здешней ведьмы, Мерула, — с усмешкой женщина принялась разглядывать ботинки. Это имя он уже слышал. Абсолютно точно, Ами упоминала ее не так давно. — Если честно, я так устала. Хозяйка из нее никудышная, лечит она еще хуже, что ты видишь и сам. У нас с ней договор, согласно которому я должна быть у нее на побегушках, или она свернет мне шею. Это унизительно. Ненавижу ее, надеюсь, ты все-таки окрепнешь и отправишь каргу на тот свет, — начала вдруг изливать душу слуга, на что Марк смотрел с подозрением: кого она пытается обмануть? Но сказано все было с таким напором и уверенностью, что демон неожиданно поверил. — Я не вижу в ней ничего плохого. Она чудная, спит на ходу, но это делает ее такой... милой, — замявшись, златоглазый положил одну ладонь на щеку. — Мне она даже нравится. В то же мгновение он получил по открытой стороне лица звонкую пощечину, после чего Мерула, с почерневшими очами и опасно заострившимся носом, впилась птичьими когтями тому в плечи. — Да я выклюю тебе глаз, если посмеешь любоваться ею! Ее голос лишь отдаленно напоминал человеческий, больше же врезалось в слух глухое карканье. Это не было страшнейшим моментом в жизни масона, но он изрядно опешил от таких перемен. — Явился к нам мешать жить! — шипела она. — Ты ведь хочешь что-то сделать с ней, не так ли? Тебя послали эти люди, чтобы избавиться от Амарантушки. Я защищаю ее десятки лет, сама пришла из города и знаю, кто и чего желает. Ты делаешь вид, что беспомощен, а когда она в это поверит окончательно, снова ударишь ножом в спину. Ведь так?! Когтистая ладонь снова была занесена над лицом юноши, который, к его же изумлению, не испытывал никакого беспокойства. — Я пришел сюда не по своей воле, — хмуро отозвался демон. — И понятия не имею, что вы тут все затеваете. Если бы не моя мать, если она мать, я бы и не знал о вашем существовании. А с Амаранты и волосок не упал за все это время, — злость помаленьку накатывала, и теперь уже златоглазый схватился за руку ворона, отводя ее в сторону. — Тогда уйди по своей, — требовательно, почти по слогам проговорила женщина. — Ты же можешь. Марк приподнял рубашку, показав плотный слой бинтов. — Я могу погибнуть. Не особо-то хочется. — Но ты не человек. Зачем тебе смертное обличье? На это так просто близнец ответить затруднялся. Смысла действительно не было. Были только привычки. — А зачем ты находишься здесь? — вдруг прищурился парень. — Почему ей служишь? — Я... Мерула вмиг помрачнела, склонив голову. Ее начало трясти, пробивались еле слышные смешки. — Просто обязана жизнью... Но это не твое дело! Сама попросила ее... Проклятый треугольник!!! Из крайности в крайность. В блондинке будто боролись две личности. Она пыталась что-то рассказать, но нечто тут же перебивало и путало любые зачатки информации. Иллюминат сам остановил ее: — А про хозяйку что-нибудь рассказать можешь? — Зачем? — недоверчиво покосилась на него слуга. — Мне она кажется очень знакомой. Может, если я буду знать чуть больше, то разочаруюсь и уйду, — парень наконец понял, как влиять на собеседницу. — Если это очередная игра, то тебе повезло, что меня тогда не присутствовало рядом, — оборотень сжал кулак. — Неужто не помнишь, как доводил девочку до бессмысленных, безрассудных слез? Она покончила с собой, чтобы все это прекратить. — Значит, она все-таки умерла... — протянул Марк, понимая, что начинает путаться в историях и откровениях. — Умерла! Не то слово, — женщина оскалилась. — Отдала жизнь, чтобы переродиться и спасти нас! — А после запретила тебе болтать об этом, — ухмыльнулся демон, поддев черноглазую. — Достаточно! — взвизгнула Мерула. — Что тебе еще надо? Если в твои планы не входило уничтожение Амаранты, то тебя тем более тут ничего не держит. Уходи отсюда. Последняя фраза звучала совершенно особенно. Будто предупреждение, просьба с надеждой защитить парня от чего-то. Но то ощущение, что обуздало его сейчас, иллюминат не постигал никогда. Он был в гневе, полыхал от ярости. С силой, внезапно проснувшейся в нем, юноша схватился за запястья ворона, вгоняя ту в первобытный ужас. Он не мог позволить решать за него какой-то птице. — Я сам разберусь, — его голос иглами проникал в сознание блондинки и запечатлевался там слишком резко и громко. — Думаешь, что хранишь Амаранту? Знаешь, кто это сделал, когда ее чуть не убили? Почему-то ты и твоя верность не присутствовали рядом. Резкий щелчок вернул масона в реальность, заставив его отпрянуть от еле живой Мерулы. Он едва понял, что еще чуть-чуть, и сломал бы ей руки. — Прости... — близнец прикоснулся к посиневшей коже, но отмершая слуга сама хлопнула его по пальцу, закутываясь в плащ. — Надеюсь, что ты понимаешь, от чего ее нужно защищать, точнее, от кого. Ты либо действуешь против самого себя, либо против своей семьи. Кстати говоря о них — думаю, тебе было бы интересно послушать, куда они направились несколько часов назад, обратившись в смертных. Демон замер. — Куда?.. С язвительным смешком Мерула взмахнула руками, в мгновение ока приняв форму огромной грозной птицы, и взмыла в свинцовые небеса. Обескураженно Марк провожал ее взглядом, подумав, что нужно вернуться обратно в комнату. Совершенно точно, даже сильно разозлившись, колдунья ничего бы не сделала ему, но вот что было забавно — масон и не хотел ее злить.***
Естественно, проблем избежать не удалось. Все чаще люди стали оглядываться на нас, в особенности мужчины от категории "Совсем еще сопляки" до "Поношенные жизнью динозавры". Одаривали своими "бесподобными" улыбками, слали воздушные поцелуи, порой просто ахали, а иногда направлялись в нашу сторону, на что мы ускоряли шаг, хотя Луна, приободрившаяся после рынка, явно была не прочь такого внимания. Я лишь фыркала. Знали бы все эти проходимцы, что является моим идеалом. Но какой-то резвый доходяга все же сумел добиться своего. — Что за прекрасные леди и куда вы держите путь? Удивительно, но мы обе промолчали, воспользовавшись моей старой тактикой: гордо промчаться мимо. Конечно же, спустя несколько шагов я обнаружила, что Луны не было рядом. — Меня зовут Ленор, а это, — не успела я вернуться, как близняшка схватила меня за рукав и притянула так, что я стукнулась боком о ее локоть, — Бе...линда, — встретившись с моим полным ненависти взглядом, хихикнула девушка. — Мы сестры, — девчонка широко улыбнулась. Я протяжно выдохнула, вдруг поняв, что это больше похоже на истину. Сварливая старшая сестра и придурковатая младшая. Надо было с самого начала так представиться близнецам. Может, меньше проблем бы было. Парень недоверчиво приподнял брови, оглядев нас. — Двоюродные, — хмуро пояснила я. Как вдруг началось... — Я поражен! Неужели ангелы спустились с небес, чтобы... Угораздило же человечишку схватиться за руку "Ленор". Он остановился, чтобы набрать воздуха, но открыв глаза, так и замолк. Растянутые губы дьяволицы приоткрылись, и смертный, чьи ноги тут же подкосились, упал на землю. Он что-то лепетал, пытался поднять трясущиеся руки, но лишь больше падал, теряя опору. Блондинка что-то шепнула, и он, немного отползши в страхе, кинулся наутек, под крики возмущения сбив еще нескольких людей. В последнее мгновение я и сама увидела причину. — У тебя клыки?! — горячо прошептала в полном шоке. — А у тебя по-прежнему красные глаза, — пожала плечами девчонка. — Как... не может быть! Мы же выпили ту дрянь! — А что ты хочешь от самоучки? Я отстала от Луны, пытаясь найти что-то отражающее. И как еще люди не заметили. — А нельзя было раньше сказать? — нагнав иллюмината, зло поинтересовалась я. — И что бы ты сделала? — усмехнулась она. — Хотя бы прикрылась чем-нибудь. А теперь нас будут принимать за вампиров, если кто-нибудь тоже увидит. — Да всем плевать. Люди слепы, им достаточно одной подарочной обертки и бантика, чтобы принять всем сердцем комок грязи за конфетку. Возможно, она и была права. Но разве были мы комками грязи?***
Марк вернулся как раз вовремя. Едва он успел залезть обратно в кровать, как в дверях появилась взъерошенная колдунья. — Мне послышалось? — озадаченно пробормотала она. — Да, — кивнул юноша, стараясь унять прерывистое дыхание. Девушка положила руку на лоб, как вдруг сквозь пальцы сверкнуло ее ледяное око. — Что это у тебя? — прищурившись, ведьма начала медленно подбираться к масону. Она прикоснулась к щеке парня, снова заставив того вздрогнуть. — Ударился, — отвел Марк взгляд, пытаясь отвернуться, но не тут-то было: девушка, взяв его лицо в обе ладони, заставляла смотреть прямо в глаза. — Почему тогда видно след от пальцев? — Об свою руку ударился, — демон сам не знал, что его сдерживало рассказать правду. — Очень хороший сон снился. Чародейка промолчала. Под немой вопрос иллюмината она взяла его ладонь, приложила к следу и покачала головой: — У тебя пальцы тонкие, но длань больше. Кто это сделал? Златовласый молчал. Ему вообще было сложно говорить, когда дева находилась так близко, да еще и касалась его, причем не как раньше, брезгливо, одними кончиками ногтей. Вздохнув, Амаранта убрала руки и подперла ими подбородок. — И про что же был сон? — Про тебя. Тут уже Марку скрывать было нечего. Увидев, как пунцовеет ворожея, он улыбнулся, понимая, что с ним снова что-то не так. Слишком тепло становилось внутри при виде робеющей девицы, да и вообще при одном взгляде на нее. Ему хотелось снова прикоснуться к шатенке и по возможности не отпускать. — Ты шутишь, — вопрос звучал как утверждение, но Ами почему-то не отстранилась. — Да. То есть нет! Ну... ты... Юноша путался в словах, понимая, что с еще одной фразой начал бы заикаться. А вот причину он не осознавал. Ему было страшно. Дальнейшего он просто не ожидал. Прикрыв глаза, ведьма опустилась рядом на постель, повернувшись к демону спиной. Всей душой желая в последние дни только сна, девушка неожиданно почувствовала странное. Небывалая бодрость посетила ее тело, и глаза просто не могли закрыться. Ами сразу поняла, в чем дело. Энергии в Марке могло хватить на любые ее цели. И она тоже этого страшилась. Приходила в ужас от того, что в один день, от недосыпа, голода и отчаяния, сама бы обезумела. — Тебе нужно уйти. Эти слова обухом вошли в мысли масона. — Что? Они оба поняли нечто особенное, до чего по одиночке не дошли бы никогда в жизни. Амаранте не хотелось плакать. Так убеждала она себя, утирая защипавшие кончики глаз. — Уходи, пожалуйста. Они повернулись друг к другу, испытывая самое искреннее сожаление. — Пожалуйста... — прошептали оба, удивленно подняв глаза. — Почему? — Марк протянул руку, остановившись в нескольких сантиметрах от колдуньи. — Потому что я боюсь за тебя, — она тоже вытянула ладонь, скрестив свои пальцы с иллюминатовыми. — О себе бы подумала, — раздражение смешалось с заботой, породя то самое жгучее чувство. — Когда сюда вернется Белла, что ты сделаешь против нее? Амаранта вдруг хихикнула. — Ты впервые так ее назвал, — заметила она, немного приблизившись к парню. А еще она заметила, что его кожа стала немного теплее. Совсем чуточку... но чудо произошло.***
Весь день я изнывала от голода и жажды. "Есть, есть, есть, есть", — непрекращающиеся мантры особенно усилились к вечеру. Как бы дочь ни пыталась вразумить меня, что в пище мы не нуждаемся, здесь она была неправа — я еще как нуждалась, а теперь, когда мы в шкуре настоящих смертных, а не того подобия, которое принимали тогда, эти желания сводили с ума. Желудок ныл, я ныла, а с Луной будто ничего и не произошло. Сумерки окутали улицу, когда мы подошли к заправке. К слову, она явно не работала, так как ни людей, ни света не было. Хотя рядом и стояли машины, но, судя по всему, посетителей ресторана поблизости, около которого нельзя было парковаться. Луна отлучилась, а я стояла около столба с афишами, ожидая девчонку. По грунтовой хрустящей дороге шли, что-то приговаривая, смеясь и присвистывая. В отличие от мелких, еле слышных шагов дочери, эти были тяжелые, твердые, неторопливые. Я спряталась за стену заправки, наблюдая за дорогой. Тьма стояла еще не слепящая, и уже скоро я увидела силуэт, а затем и самого человека. Мужчина средних лет, судя по лысине, направлялся к своему автомобилю, разговаривая по телефону. Шел бы и шел, если б я не приметила сокровище в его руках. Мои глаза загорелись, пальцы сжались, сердце заколотилось быстрее. Последний раз, когда со мной происходило нечто подобное, был много лет назад, когда я, промотавшись по лесу, нашла свой дворец. Осторожно выйдя из-за колонны, я прокралась к ближайшему дереву. Очень на руку был этот разговор, благодаря которому жертва и понятия не имела, что ее сейчас встретит. Дождавшись, пока смертный пройдет чуть дальше моего укрытия, уже со спины я подобралась ближе и крепко зажала тому рот. Из трубки послышался обеспокоенный молодой голос — интересовались, что там произошло. Лысый начал мычать и вырываться, но я сжала ему горло, и он предпочел заткнуться. Все более надрывно до него пытались докричаться, обещали вызвать скорую или полицию, просили адрес. Я же продолжала сдавливать толстую шею, пока рука сама не разжалась, и сотовый выпал на землю. На этом можно было бы остановиться, но проблемы мне были не нужны. Резко дернув его голову в сторону, я дождалась отвратительного щелчка и, схватив добычу, хотела нырнуть в кусты, но остановилась, ведь можно было обеспечить себя бо́льшими удобствами. Разбив ногой трещащий телефон, принялась шарить по карманам, пока не нашла нужное — ключи. — Завалить человека ради пачки чипсов? Серьезно? Надо же, как вовремя вернулась дочь. Я повернулась, убедившись, что помимо нас никого рядом не было, и дико улыбаясь при этом. Еда. — Если это входит в перечень обязанностей Королевы, то я, пожалуй, откажусь от титула наследницы, — усмехнулась блондинка, помогая оттащить тело к колонкам на заправке. — Прекрати, — только сейчас в душе поселилось немного паршивое чувство, но все исправлял один только взор на драгоценную пищу. — Я предупреждала днем. Мы могли просто что-то стащить, и это не было бы таким тяжким преступлением! — Сказал мне это Бог, — усмехнулась близняшка. Пиликнув кнопкой, я открыла какую-то машину, и судя по мигнувшим фарам, стояла она не так далеко. Мы залезли в салон. Было прохладно и пахло жареной курицей. Мы раскрыли пачку и открыли бутылку газировки. — Не помнишь, как включить обогрев? — сидя на водительском месте, я повернулась к Луне, расположившейся на задних, но тут же хлопнула себя по лбу — совсем забыла, что они не жили со мной все то время на Земле. — С чего бы я должна помнить? — хмыкнула она, разжевывая чипсину. — Оговорилась, — солгала я, в который раз чуть не выдав себя. — Хотела спросить, не знаешь ли ты... Пока мы сидели молча, я думала о словах златоглазой. Если я Бог, почему не пострашилась себя и этого греха? Хотя, если подумать, это была не первая моя попытка кого-то убить. Правда, теперь уже первая успешная. Но самое главное — в этот раз мне этого не хотелось. Я просто желала, мать вашу, набить себе живот, а человечишку было даже как-то жалко, может, от осознания своего могущества перед ним. Что ж, ничего уже не отворотить. Вся в крошках, Луна-Ленор уже сопела, подложив под голову какой-то валик, а я допивала газировку и искала салфетки. Даже не знаю, придет ли ко мне теперь сон. Труп обнаружат, а убийца, конечно, никогда не найдется. Надеюсь, мы не задержимся тут надолго. Поезд хоть и отходит завтра, а неожиданностей никто не отменял. И сегодняшний вечер тому доказательством.***
Время неизвестно. Туман
Мы снова сидели за этим маленьким столом, распивая чай. И он почему-то смеялся. — Ты стареешь, Белла, — демон оказался сзади и разгладил мои мешки под глазами, словно это были морщины. Поморщившись, я двумя прядями скрыла глаза, ничего не ответив. Пусть насмехается, сколько хочет, лишь бы рассказал секрет. — Знаешь, это странно, — одноглазый кружил рядом, и вместе с ним — всякая дребедень: шахматы, кружки, глаза. — Тебе должно было стать лучше, ведь тут находится твоя половинка Гармонии. Твой Атеизм, Анархизм, Свет. — И стало, — прошипела другая я, стукнув кулаком по синеватой поверхности. — Но ненадолго. — Тогда вернись, — предложил треугольник, будто не он когда-то пророчил искать ответ в другом мире. — Не могу!!! — я закричала, а после этого упала на пол, хватаясь за живот. Что-то распирало меня изнутри. Сайфер учтиво подал руку, помогая встать. — Зачем ты мне помогаешь? — безнадежно было спрашивать, ведь ответом послужил хитрая гримаса и фраза, которую он твердил каждый раз: "Я делал это всегда, я делал это везде, я делал это с тобой".