универсалы
Когда Джинён выпьет, он становится невыносимым, вот, что Югём запомнил раз и навсегда. Его придирки, которые он сдерживает в трезвом состоянии, в пьяном не контролируются вообще, его перфекционизм и чувство, страсть к прекрасному, не сдерживаются никак. Он сидит пьяный, рядом Югём, который практически не пил по той причине, что из них должен быть трезвым хоть кто-то, потому что один перестает себя сдерживать, сходя с ума, если пылинка упала не так, а вода в кране не попадает ровно в хренову дырочку в раковине, а второй не остановится с выпивкой, пока не вырубится с алкоголем в руках. — Ты пуговицы не так застегнул. — Джинён, отвали. пять минут спустя — Югём, поправь свою челку, моим глазам больно. — … иди к черту. минуту спустя — Югём, мне не нравится, как стоит шкаф, аж сводит всего, может переставим?! — Нет! — и тогда Джинён пытается сам, потому что упертый до ужаса и сейчас выглядит как помешанный. — Да мать твою… — Югём помогает Джинёну, но тот, видимо, передумывает, и не в самый подходящий момент так точно, из-за чего шкаф чуть не падает, но все же остается на месте, а вот Ким немного злится. — Чего тебе этот шкаф вообще уперся?! — Появилось дело важнее. Пошли покупать картину, о которой я говорил. — Ты говорил, мы не будем ее покупать, она стоит как десяток наших почек, — Югём очень преувеличивает, но мало ли Джинён сейчас настолько глуп, что поведется, тут же отказываясь от этой тупой затеи. — Ну пошли… на утро — Почему ты позволил мне это?! Так трудно было сказать «Нет, Пак Джинён, иди нахер»?! — Я так много раз говорил тебе «нет», Джинён… — Плохо говорил, раз шкаф у нас теперь в проходе, ты весь в заколках, а эта чертова картина висит на стене! Как мы ее купили?! На что?! — На мой айпад. — Вот придурок. — Знаешь, когда ты так просишь… — Как? — Прибегая к тяжелой, блять, артиллерии. — Какой? — У нас есть картина, шкаф переставлен, моя челка все еще в заколках, вот и прекрасно, все счастливы, отстань! — Не счастлив тут я, потому что не знаю, как ты на все это согласился! Говори, что я делал, мне хоть и страшно, но... — Ты взял с меня слово не рассказывать тебе. Я поклялся. — Я взял слово, теперь возвращаю, не нервируй меня и скажи наконец.* * * *
— Ну я очень хочу эту картину, ну Югём, ну отдай ключи и карточку, я куплю ее! — а потом Джинён резко смягчается, — солнышко, что мне сделать для тебя? — он обнимает парня со спины, — побыть папочкой или же милым котенком? — Пошел вон, — Югём отпихивает его, — сам же мне говорил, что секс по пьяни - последнее дело, забыл? — Ну ради картины… — парень снимает с себя кофту, шатаясь, Югём думает, что тот сейчас упадет и хватает его, — оу, ты согласен? — Нет! — а Джинён «нет» сейчас не понимает, обнимая парня и пытаясь забраться на него, как обычно это делает, — как же все-таки хорошо, когда ты трезвый и наоборот недоступный, как монашка последняя. Нет, даже хуже, понимаешь? — А что если я притворяюсь таким, а? — Джинён все же оказывается, где и хотел - на руках парня, повиснув на нем словно коала, пока парень придерживал его, иначе тот бы давно свалился. Вот только после Югём все равно садится, а Джинён оказывается у него на коленях. — Завтра тебе будет жутко стыдно, если ты все это вспомнишь. — За тебя мне тоже иногда стыдно, а я тебя еще и в люди вывожу, — Пак тыкает его в кончик носа указательным пальцем, но тут же руку одергивает, когда Югём хочет укусить его за палец, — так чего ты хочешь? Просто скажи, — Югём смотрит в блестящие глаза Джинёна и не отвечает, потому что хочет много чего, но совсем не хочет пользоваться состоянием парня. Он это и говорит, а потом слышит на ухо «но ты можешь пользоваться мной», из-за чего дыхание сбивается, потому что Джинён первый раз говорит подобное, обычно из него и при всем желании не вытащишь такое. — Давай мы сейчас сделаем все, что ты хочешь, а завтра сделаем вид, что не помним? Скорее всего, я и в самом деле большую часть забуду, — Джинён водил руками по груди парня и смотрел то на его шею, то на губы, — а когда я спрошу, что было, ты не скажешь мне, сохраним это в тайне. Он целует скулы Югёма, который уже вполне расслабился и почти уломался на все, что Джинён хочет. Трудно устоять, когда он сидит на коленях и говорит, что с ним можно делать буквально все, что душе угодно. Хоть связывай, хоть бери на любой поверхности. — Мы все купим… — Югём целует его шею, — только вот… — он опускается поцелуями на плечи, целует быстро, чтоб ухватить побольше, потому что действительно хочет, но при всем желании не может позволить себе воспользоваться этой ситуацией. Он говорит самому себе, что еще парочка поцелуев и точно все. Еще один засос и они пойдут за этой чертовой картиной, а потом он чувствует чужие руки в своих штанах, что так сжимают его член, прижимая ткань трусов к стволу. — Да погоди ты, — Ким отстраняется, прекращая целовать парня и смотрит на его разочарованное лицо. — М? — он медленно начинает двигать бедрами, разжимая и сжимая член в руках. Это мешает закончить мысль и отбивает желание столкнуть Джинёна с колен. — Не хочу, — Югём говорит одно, а делает совсем другое, он прижимает парня к себе плотнее. — Мог бы не врать, пока твой твердый член в моих руках, — Пак шепчет на ухо, оставляя легкий поцелуй на губах и хочет снова, перед этим облизнувшись, Югём понимает, как именно он собирается поцеловать. Что этот поцелуй сейчас окончательно землю из-под ног уведет и тогда им как минимум полночи будет не до картины и всего остального мира. Он закрывает рот парня рукой и говорит твердое «нет». Джинён хмурится и получает поцелуй в лоб, после чего его взгляд меняется, и хоть Югём и закрывает рукой его рот, он уверен, что Джинён улыбается. Пак убирает руки из штанов и поправляет футболку Югёма, перехватывает его руку, держа за кисть и целует. — Какой ты правильный, — Джинён оставляет поцелуй на его щеке, доставая из кармана заколки, которые каким-то волшебным образом там оказались, и убирает челку парня, — не зря я встречаюсь с тобой. — Ты не пьяный что ли?... — Югём морщится, когда заколка слишком туго затягивает прядь волос, но Джинён тут же все исправляет. — Трезвею, — Пак снова улыбается. — Дурак. — Пошли за картиной?