Youniverse

На самом деле, любить очень легко. Ни капельки не сложно. Это не так депрессивно, невъебаемо трудно и больно. Вовсе нет. Сидишь такой себе спокойно, никого не трогаешь и просто любишь во-о-он того чувака, удобно расположившегося рядом со своими друзьями и...как бы всё. Это реально всё. Ты не страдаешь от неразделённых чувств, потому что тот чувак даже не в курсе об этих чувствах. Он даже, наверное, и не в курсе, что существуешь ты, так сильно его обожающий. И это не ранит, ну потому что...ты никогда даже не пытался засветиться перед ним, чтобы он запомнил тебя или что-то типа того, нет. Ты просто любишь его. Издалека. На расстоянии. Не требуешь ничего взамен, не хочешь никаких отношений с ним или каких-то уебательно-сентиментальных явлений. Просто хочешь, чтобы он продолжал существовать и совершенно не желаешь терять возможность восхищаться им. Всё. Ты знаешь, что он как бы парень и ты как бы тоже парень и это явление немного, совсем чуть-чуть, воспринимается обществом скептически, ну да ладно. Насрать. Ты знаешь, что он — неприкасаем, знаешь, что все, кто крутятся вокруг него — тоже неприкасаемы. Не то, чтобы он какая-то важная шишка, такая необщительная, стервозная, имеющая какой-то закрытый вип-клуб, куда можно только избранным, нет, он не такой. Он, ну просто, слишком высоко, слишком далеко, и это — стереотип, созданный лично тобой, это не всеобще-известный факт. Ты горд, что влюблён именно в него, это поднимает самооценку, мол у меня хороший вкус и высокие стандарты на будущую пассию. И тебе этого хватает. Твой друг, который в начале смеялся над тобой, сейчас даже и не вспоминает об этом загадочном чуваке, просто потому что в начале своей увлеченности, ты болтал без умолку про него столько, что он просто закрывал или свои уши, или твой рот, со словами: "Джун, ты заебал, я понял, что он совершенство, хватит", — сквозь зубы. А сейчас ты так не делаешь. Сейчас периодически бросаешь взгляд на него и просто рассматриваешь, вспоминаешь всё, что замечал в его поведении, и привычках, и внешности. И ожидаешь подтверждения, идентификации того чувака, которого ты не раз исследовал глазами-сканерами и того, кто сидит там и беспощадно поглощает салат. А Чимин теперь перестал даже спрашивать и пытаться выбесить такими вопросами, как: "Ну что, как там на личном фронте? Он уже заметил твое существование?". Или: "Ты уже "случайно" натыкался на него в коридоре и говорил "ой-прости-я-не-специально-меня-зовут-Намджун", как делают в типичных дорамах?". Перестал так делать, потому что бессмысленно, ну и...не в тему получится уже. И ты знаешь, за что любишь этого парня... За всё. Да, я помню, что строками ранее говорил про пиздатость сентиментальности, но в данном случае это не сентиментальность — это логическое группирование. Ты любишь каждую детальку и привычку этого человека и можешь все перечислить, но вся эта фигня вместе взятая называется...мм...всё. Поэтому, да. Я...в смысле ты...любишь его за всё. За волосы, на данный момент черные, смешно торчащие в разные стороны, покрашенные в миллион оттенков, миллион раз, на вид сухие, как ветки, но ты почему-то уверен, что всё же мягкие; за глаза, которые становятся узкими дугами, когда он улыбается или смеётся, которые так внимательно смотрят на собеседника, по которым можно сказать, слушает он или нет; за нос, до смешной степени кругловатый и нерезкий, плавный, который он морщит, при абсолютно разных эмоциях; за щёки, которые, хоть и нечасто, но заливаются краской или лёгким румянцем, относительно ситуации; уши, которые тоже бывает краснеют, которые проколоты трижди в одном и дважды в другом; за рот, губы, не такие пухлые, как у Чимина, а бледные и тонкие, но сладкие на вид, и растягивающиеся в сахарно-мармеладной улыбке, такой слишком тягучей. И это только лицо... Ты просто любишь его, и не считаешь это проблемой и причиной для депрессии, думаешь, что возможно когда-нибудь это пройдет, так зачем страдать? Продолжаешь так думать, и никогда не можешь даже представить, что эти самые "бледные, тонкие губы" когда-либо, в какой-то вселенной могут прикоснуться к твоим, и он, показатель твоего идеала, может стоять перед тобой на носочках, потому что не достаёт до твоего лица, с закрытыми глазами, и может целовать нежно, невесомо и мимолётно, просто касаясь. Но это происходит... Это происходит и рушится всё: терпение; эти убеждения о том, что любить легко; планы о будущем, с этими: "Мне ничего от него не нужно". Всё рушится карточным домиком, прямо перед глазами, рушится так легко и настойчиво, что кажется, будто это все никогда и не было таким стойким, как казалось, а на самом деле прочность этой долго-долго строимой конструкции такая же, как и у карточного домика. Всё рушится. И, блять, кто-нибудь остановите это, я не хочу терять всё то, что строил, мне это нахер не нужно! Я...отвечаю, черт подери.