Когда мой календарь сообщит, наконец, о лете…
И ты вспомнишь.
Решишься.
Напишешь.
Простишь.
Приедешь.
Когда мы расстались, стояла промозглая погода. Шли первые дни сентября, которые на удивление были слишком холодными, из-за чего приходилось постоянно кутаться в шерстяные свитера и прятать ладони в карманах. Знаешь, мне показалось несправедливым, что ты решил оставить меня именно в такие холодные времена. Некому было согревать мои замерзшие пальцы, а потому пришлось покупать перчатки, по ночам я куталась в одеяла, лишь бы перестать мерзнуть, изредка доходило до того, что я надевала по два свитера. После нашего расставания ты вернулся в солнечную Аргентину, даже не Италию, что совершенно странно, а я осталась в дождливом и холодном Лондоне. И это как чертово клише.
Летний мальчик вернулся обратно к теплу и солнцу, брызгам моря и легкому бризу.
Ледяная девочка осталась среди пронизывающих порывов ветров и непрекращающихся дождей, постоянного холода и вечных туманов. Все и всё на своих местах, как и должно, было быть с самого начала.
Я так не и покинула нашу съемную квартиру, ведь мне до сих пор нравится смотреть из окон
нашей, точнее только моей, комнаты на огни ночного города. Однако той осенью я была почти лишена возможности любоваться яркими огнями, ведь дожди были слишком частыми. Знаешь, тогда мне казалось, что это погода пытается передать все мои эмоции и чувства после твоего ухода. Ведь я не позволила себе и слезинки проронить после твоего отъезда, у меня было полно дел. Надо было продолжать учебу, ведь я все еще числилась студенткой Лондонского университета искусств, тем более приходилось играть в театре. Знаю, как сложно тебе было смириться с тем фактом, что я отказалась от идеи продолжить сольную карьеру певицы ради журналистики. Не только ты оказался в шоке от моего выбора, поверь, я сама тогда не осознавала ничего толком.
Но осень для меня прошла слишком быстро среди постоянных репетиций, подготовки к экзаменам и написанием статей для журнала.
Лишь в преддверии Рождества я начала ощущать свое одиночество, когда мои новые друзья решили разбиться по парам на этот праздник, а я получила приглашение на вечеринку, где полагалось прийти не одной. Но созваниваясь с Нати или Виолеттой, я пыталась не показать свое одиночество, иначе они бы обязательно приехали бы сами ко мне или уговорили бы приехать. Мне совсем не хотелось мешать празднику Натальи с Макси, ведь это было их первое Рождество в качестве семьи, а также сводной сестре с Леоном, которые итак редко видятся из-за постоянных туров. Поэтому Рождество я встретила в компании очередной глупой мелодрамы и бутылки красного полусладкого с ведерком мороженного. И все же чудо в ту ночь произошло, улицы Лондона покрылись блестящим и белоснежным снегом.
Декабрь заканчивался для меня осознанием собственного одиночества и не отправленным сообщением с поздравлением тебе.
Последующие рождественские каникулы и Новый год я провела в компании своих друзей из театра, а также однокурсников. А после снова окунулась в постоянные репетиции, ведь премьера спектакля была все ближе, а от занятий меня освободили на время. Мне было некогда вспоминать о тебе, о нашем несбывшемся будущем и своем одиночестве. Я возвращалась в квартиру поздно и практически сразу же засыпала, позабыв и о своем любимом увлечении наблюдать за огнями Лондона. Премьера спектакля состоялась в конце января, а в начала февраля ко мне прилетела Наталья погостить на несколько дней. В конце месяца проездом в Лондоне оказался Леон, который остановился на время у меня дома. Мы совсем не разговаривали о тебе, даже косвенно не касались в разговорах. Варгас расспрашивал меня о театре, о журнале, на что я отвечала с большой охотой. А на вопрос о планах на будущее, я засмеялась и ответила, что с нетерпением
жду лета. Леон тогда посмотрел на меня серьезно, но спрашивать ничего не стал. С его отъездом закончилась зима, и неожиданно нагрянула весна.
С театром было на время покончено, необходимо было сосредоточиться на журнале, ведь скоро выпускные экзамены. Весной я снова вспомнила, как все были удивлены моим желанием поступить в Лондонский университет искусств на журналистику. Многие посчитали это неудачной шуткой, ведь были уверены, что я не откажусь от карьеры певицы или на крайний случай модели. Но движимая непонятными причинами и неясными мне желаниями я подала документы на журналистику и улетела в Лондон. Ты отправился вслед за мной, считая, что мне будет необходима поддержка и помощь родного человека. Я была благодарна тебе, однако я начала новую жизнь, где мне совсем не требовалась помощь.
В середине марта прячась от неожиданной метели в кафе и грея замерзшие руки, обхватив стаканчик с кофе, я почувствовала вновь свое одиночество. Прошлым мартом мы часто выбирались в различные кофейни недалеко от
нашей, точнее моей, квартиры и проводили вечера там, греясь при помощи объятий и горячего глинтвейна. А сейчас я пытаюсь согреться при помощи черного кофе без сахара и шерстяного свитера под пальто. Не скажу, что получается плохо, но признаюсь честно, что прошлым мартом было намного теплее. Конец марта и начало апреля я встречаю с легкой грустью в глазах и улыбкой на губах.
В Лондон пришла настоящая весна, а потому перчатки и вязаные свитера убираются в шкаф до следующих холодов.
В апреле я определилась с темой выпускного проекта, а потому вновь окунулась в учебу. Мне было совершенно некогда общаться с друзьями или звонить Наталье с Виолеттой, не говоря уже о воспоминаниях. Этот месяц был полон работы, а я - неиссякаемой энергии и постоянных идей. Поэтому опомнилась я только в середине мая, когда вся основная работа была закончена, а потому времени стало больше. Я прогуливалась по знакомым улицам, пытаясь найти что-то новое в них, но сталкивалась лишь с грустью и печалью, что накатывали на меня волнами. Заходя в кофейню после учебы, я все отчетливее ощущала свое одиночество, но продолжала ждать лето.
Конец весны я встретила на набережной, наблюдая за рассветом нового дня. Мне казалось, что холода отступают все дальше.
Половину лета я потратила на экзамены и выпускную работу, но результат стоил всех затраченных усилий. В восторг Натальи, когда я показала ей свой диплом, можно было закутаться, настолько осязаемым он казался. На ее осторожные вопросы о планах на будущее, я весело отвечала, что
жду лета. Она недоуменно смотрела на меня через экран планшета, а я продолжала улыбаться, не желая ничего объяснять. Но Нати переживала, а потому я сообщила ей, что меня взяли на постоянную работу в журнал, где я проходила стажировку во время учебы. И опять же ее радость была слишком осязаема даже на таком расстоянии. В конце диалога она замялась на мгновение, но так ничего и не сказала.
Середина июля ознаменовала для меня недосказанность и какое-то стабильное будущее. Я почти перестала кутаться в одеяла по ночам, только редкими ночами.
В августе я стала чаще открывать окна по вечерам и вылезать на крышу, встречая закаты в полном одиночестве. Я пыталась не вспоминать, как прошлым августом мы лежали в обнимку и наблюдали за звездами. Но у меня не получалось не вспоминать. Складывалось такое ощущение, что все мои воспоминания, так бережно не тревожащие меня почти весь год, решили вылезти из моего подсознания, чтобы показать мне мое одиночество. Я все чаще брала с собой красное полусладкое на крышу и наблюдала за звездами, мечтая разглядеть одну единственную, названную моим именем.
Ближе к концу месяца в гости вновь заглянул Варгас, счастливый донельзя, что проявлялось буквально в каждом его движении. В тот же вечер он рассказал, что решил сделать предложение моей сводной сестренке. Счастливая за близких мне людей, я чувствовала свое одиночестве ярче всего. Леон советовался со мной, а я пыталась выплыть из собственной тоски и печали. Перед отъездом он уточнил, не изменились ли мои планы на будущее. Я с легким налетом грусти ответила, что
продолжаю ждать лета. Он улетел, а через несколько дней Виолетта сообщила мне потрясающую новость. Август подходил к самому концу, а я начала чувствовать не только одиночество, но и собственную вину за то, что первая оставила тебя.
В конце августа я поняла, что первая оставила тебя в дождливом Лондоне. Продолжая жить с тобой под одной крышей, я первой начала отдаляться от тебя, погружаясь в новую жизнь с головой и практически размывая связи со старой жизнью. Все чаще задерживаясь на репетициях в театре или занимаясь написанием очередной статьи или чем-то еще, я стала отдаляться от тебя. Я стала дальше от человека, что бросил всё ради меня и поехал за мной в другую страну, лишь бы быть рядом и поддержать, если понадобится помощь. Но я была уверена, что справлюсь в одиночку, а потому ты просто ушел однажды. Устал ждать, что я найду место для тебя в своей жизни, и просто оставил меня. Ты оставил меня, зная, что я справлюсь без тебя, ведь именно этому я училась, когда мы только переехали в Лондон. Я была уверенна, что однажды ты устанешь от этого мрачного города и захочешь вернуться в привычный Рим или Буэнос-Айрес, а потому отгородилась от тебя и жила с тобой так, словно тебя не было рядом.
В конце августа я осознала окончательно всё, а также поняла, что мне больше не холодно.
В первые дни сентября мне пришло сообщение на телефон, а после послышался знакомый щелчок открываемой двери. Я стояла с телефоном в руках, силясь правильно понять твое сообщение, когда ты появился в комнате с дорожной сумкой в руках. Я не плакала целый год, даже когда осознавала свое абсолютное одиночество, но когда ты появился вновь в моей жизни, то не смогла сдержать слез.
Ты простил, ты приехал, ты снова был рядом. И я могла перестать быть сильной в твоих объятьях. Я могла больше не доставать свои перчатки и свитера на случай внезапных холодов, ведь у меня был ты. Хотя знаешь, Федерико, этот месяц был очень теплым и таким летним, наверное, потому что ты вернулся обратно.
Прошел всего лишь год с момента нашего расставания, а мне, если честно показалось, что этот год был бесконечно долгим. Сидя на крыше и прижимаясь спиной к твоей груди, обхватив твои ладони, сжимающие мою талию, я наблюдала за звездами. И мне даже показалось, что я смогла увидеть ту самую звезду, что была названа моим именем. Знаешь, Федерико, летний мальчик и ледяная девочка то еще чертово клише, но у нас с тобой все складывается самым необычным образом. И я счастлива тому факту, что ты вернулся в Лондон, а вместе с тобой вернулось и мое тепло.
Я наконец-то дождалась лета. 
