Третий муж герцога Литерского ?

Утром в среду отец настоятельно рекомендовал Эжену провести завтрак в кругу семьи. Впиваясь ногтями в кожу ладоней, тот покорно согласился, хотя не было никакого желания видеть кого-либо из них. В последнее время Эжену казалось, что стискивать зубы и не спорить вообще стало его любимым занятием. Молчать и соглашаться, подчиняясь чужой воле. Завтрак проходил в комнатах отца, которые были достаточно просторны, чтобы вся семья могла с удобством расположиться за обеденным столом. Эжен сидел и рассматривал тех, кого много лет считал самыми близкими, своей семьей. Тех, ради кого он готов был на многое и ему всегда казалось, что они отвечают тем же. Клавдий ловко орудовал вилкой и ножом, не оглядываясь ни на кого. Его совесть была чиста, его планы и свершения были удачны, его мужья послушны, а сыновья выгодны. Клеверий ел мало, громко рассказывал о младших, с которыми успел познакомиться. Он радовал отца своей практичностью, озвучивая всего лишь три характеристики возможных кандидатов: приданое, характер, внешность. Именно в таком, радующем слух отца, порядке. Санор внимательно слушал старшего сына, упирался локтями в стол. Он первый муж, которого можно ставить в пример – воспитал сына, радующего отца; его фигура с годами не стала дряблой или полной; его ум достаточно остр, чтобы поддержать беседу со старшим мужем и быть ему приятным не только в постели. Самир осторожно печален. Он печален ровно настолько, чтобы старший муж не начал задавать вопросов. Он мало смотрит на Эжена, но и разговор Клавдия ему совсем не интересен. Леван беззаботен. Его брак уже решен. И ему достался неплохой кандидат. Добродушный и ленивый сын Говермана - удачный вариант для него. Сейчас, на королевских балах он вполне может позволить себе просто бездумно развлечься. А проблемы Эжена для него слишком далеки, чтобы портить себе настроение. Да и сам Эжен никогда не был близок с ним, все больше с Клеверием. Леван всегда был маленьким чудом Самира. И сейчас Леван знает, что Самир им гордится – из Левана однозначно получится отличный первый муж. Эжен смотрит на свою семью, ощущая большую печаль от потери близких. Кажется, вот они сидят рядом с ним, живые, здоровые и довольные, но при этом безвозвратно потерянные для него. Он сидит, ощущая себя одиноким среди своих родственников. - Во сколько ужин у герцога? – спрашивает требовательно отец. - В семь, - пожимает плечами Эжен, подкладывая себе еще овощей. - Я велю Гаррику сопроводить тебя. Не дело сыну виконта разъезжать вечером одному по улице. И езжай в карете – солиднее, - отец говорит все это, не отрываясь от еды. - Хорошо, - Эжен понимает, что дело не столько в солидности, сколько в том, что отец хочет быть твердо уверен, что Эжен действительно поедет к герцогу и после вернется во дворец. Но Эжен и без этих дополнительных мер не задумывал никаких безрассудств, поэтому к распоряжению отца остался равнодушен. Самир пришел в пять, чтобы проверить, как Эжен собрался. Эжен показал Самиру красную тунику и темно-синие лосины, лазурный пояс и шнурок с янтарной каплей. Самир согласно кивнул. Потом достал из кармана небольшой мешочек и дал его Эжену. - Что это? – Эжен аккуратно взял мешочек. - Это на случай, если ты все-таки не откажешься от своей дурацкой затеи. Это все, чем я могу тебе помочь. А еще, я не стану тебя отговаривать, - сказал Самир и вышел. Эжен открыл мешочек и увидел там дорогие украшения Самира. Этого своеобразного извинения не было достаточно, чтобы изменить отношения Эжена к нему, да и всей ситуации. Оно только внесло еще большую смуту и без того растревоженную душу парня. Дома у герцога Эжена ждали уже за столом. Не в той столовой, в которой он был в прошлый раз. Сегодня это была небольшая комната. Полы были устланы толстыми коврами, у стен стояли горшки с цветами. На столе было всего несколько блюд с овощами и мясом, пару маленьких кувшинчиков с соусами и бутыль вина. - Добрый вечер, Эжен, присоединяйтесь, - герцог встал, приветствуя его. Кисиль сидел, развалившись на стуле, близко к Эддрику насколько это возможно. Риэль же наоборот сидел подальше, располагаясь ближе к месту Эжена, чем к супругам. Эжен сел за стол. Бросив взгляд на Кисиля, он увидел как раз то украшение, которое продавал Лирон. Кисиль постоянно теребил его, привлекая внимание к ожерелью. Не успел Эжен положить себе на тарелку хоть что-то, как раздался требовательный стук в дверь. - Входи, - отозвался Эддрик. В дверь торопливо проскользнул испуганный слуга. - Господин Кисиль! – слуга заискивал, чувствуя себя явно виноватым за что-то, - те псы, которых вы привели,… никого к себе не подпускают и бросаются на лошадей. Что же делать? Конюх волнуется! - Псы? – Эддрик мгновенно взвился. Голос оказался громок, спокойствие враз исчезло с лица. Он вскочил из-за стола. - Герцог, - попытался что-то вставить слуга, но герцог перебил его. - Избавьтесь от этих тварей немедленно! – рявкнул он на слугу и повернулся к Кисилю, - вот получишь двести плетей, будешь знать! - Это породистые животные. И дорогие, - пробормотал Кисиль, но похоже, зря. - Они еще и денег стоят? – герцог нависал над Кисилем, тот молчал. Вдруг герцог резко опустился на свое место и улыбнулся Эжену. - Прошу простить Эжен, что Вы стали невольным участником этой сцены, - герцог тепло улыбнулся, словно и не кричал сейчас на мужа, после чего повернулся к Кисилю и пробормотал, - двести. Двести плетей. Эжен смотрел в ужасе на эту ситуацию. Да, конечно, возможно, Кисиль и сделал что-то плохое, но двести плетей – это невероятное количество. Организм просто не способен такого выдержать. Неужели герцог серьез говорил о таком наказании? Даже отец никогда не наказывал мужей так жестоко. Возможно герцог просто припугнул Кисиля и не будет того наказывать? - Вы планируете идти на пятничный бал? – с улыбкой спрашивает Риэль, будто ничего и не произошло. Эжену казалось, что черствость не присущи королевскому магу, но видимо, он ошибался. - Думаю, что у меня не найдется поводов его пропустить, не так ли? – Эжен вежливо улыбнулся Риэлю в ответ. – А Вы там будете, Риэль? Риэль кивает и Эжен поворачивается к Кисилю. Получает кивок и тихое «Думаю да». - Вы подумали насчет поместья? – окликает Эжена герцог. - Я уже отвечал, что его судьба на Ваше усмотрение, - тот старается держать такой тон, чтобы герцог ни на миг не подумал, что он дерзит. - Что ж, - герцог разводит руками, - я подумывал о том, чтобы продать его. Небольшое поместье на другом конце страны - не очень удобно, знаете ли. - Что ж, значит продать, - Эжен искренне надеется, что на лице только безразличие. - Есть ли у Вас какие-то пожелания ко дню свадьбы? - Я не сомневаюсь, что под Вашим чутким руководством все пройдет великолепно, - отзывается Эжен. По сути, ему все равно. Присутствовать на этой свадьбе он не планирует. Янтарь приятно греет кожу, словно живой и это успокаивает Эжена. - Я вижу, Вы носите мой подарок, - замечает Риэль. - Да, благодарю. Очень изящная вещь, - отвечает Эжен и слышит, как Кисиль бормочет что-то, комментируя его ответ, но вот что именно разобраться у Эжена не выходит. - Риэль всегда балует нас только единственными в своем роде подарками, - добавляет герцог. Некоторое время после они молча едят. Когда ужин заканчивается, герцог предлагает сделать перерыв перед десертом. Они переходят в гостиную. Диван, камин, рояль и опять множество цветов. - Вы играете на инструментах Эжен? - Нет, Эддрик. - Что ж, может тогда Кисиль сыграет нам? – герцог поворачивается к Кисилю и тот кивает. Кисиль садится за инструмент и задевает клавиши руками, пробуя, прежде чем начать полноценную мелодию. - Потанцуем, Эжен? – предлагает герцог, и Эжен вкладывает ладонь в протянутую руку герцога. И тут же оборачивается на Риэля. Тот сидит с закрытыми глазами. - Как же Риэль? – тихо спрашивает Эжен. Кисиль превосходно и, видно, с удовольствием играет. - Риэлю стоит немного отдохнуть. У него был трудный день, - так же тихо отвечает Эддрик. Они танцуют несколько танцев подряд, после чего герцог делает шаг в сторону малой столовой, утягивая за собой Эжена, руки которого так и не отпустил. - Вам понравилась выпечка Нуне в прошлый раз? - Да, было вкусно, - улыбается Эжен. Руки герцога теплые и гладкие. Ладони не потные. Его приятно держать за руки. - Сегодня он снова старался для вас. Идемте, - герцог шагает в сторону столовой, держа Эжена за руку. Ни Кисиль, ни Риэль за ними не идут. - А как же Кисиль и Риэль? – Эжену не очень хочется оставаться вдвоем с герцогом, он чувствует, что будет неловко. Он не готов быть стороной, принимающей ласку в качестве подачки. - Они присоединятся буквально через пару минут, - улыбается Эддрик и подносит руку Эжена к губам. Лишь легкое прикосновение. Сухое и теплое, длящееся доли секунды. - Присаживайтесь, - кивает Эддрик и пододвигает Эжену стул. - Благодарю, - отвечает Эжен и расправляет салфетку на коленях. - Вы кажетесь мне очень сознательным человеком, Эжен. Думаю, мы с Вами сможем найти общий язык, - бросает, будто невзначай, Эддрик и оборачивается на звук шагов. Риэль и Кисиль и, правда, задержались лишь на пару минут. После десерта Эддрик приглашает Эжена в библиотеку. Риэль и Кисиль идут вместе с ними, опровергая опасения Эжена о том, что герцог вновь захочет подстроить пикантный момент. - Вы говорили, что любите исторические романы. Здесь гораздо меньший выбор, нежели в Сапало, но может, Вы найдете что-то такое, то скрасит Ваше время в столице? – спрашивает герцог, подводя Эжена к одному из стеллажей. - Благодарю, - Эжен бегло просматривает корешки, отмечая, что присутствуют достаточно редкие книги. Наконец, его внимание привлекает «Печаль и радость Тамиира» и он вытаскивает книгу с полки. - Я верну, как только прочитаю, - обещает он, но герцог лишь смеется. - Не торопитесь. Скоро все это станет и Вашим имуществом тоже. Вы вполне сможете хранить эту книгу,… ну не знаю, под подушкой? – герцог оборачивается к мужьям и они поддерживают его шутку смехом. Эжен чуть не произносит вслух «надеюсь, что нет», но вовремя успевает сдержаться.