Третий муж герцога Литерского ?

Все происходит слишком стремительно, и Кисилю остается лишь наблюдать неудачные итоги своих трудов. Провалы и неудачи – слова, по сути, незнакомые графу. А сейчас он наблюдает самый грандиозный собственный провал в жизни. Он смотрит на захлебывающегося болью мужа и не может пошевелиться, чувствуя, как тело сковывает ужас. - Врача! – кричит Эжен вбежавшим на шум слугам. – Живо! Кто-то послушно убегает, а Кисиль все также стоит, свесив безвольно руки вдоль тела. Все рушится, весь его идеальный мир, до которого оставался лишь шаг. - Кисиль! – окликает Эжен. - Ну же! Кисиль с трудом заставляет себя повернуть голову. Но, глянув на перекошенное от ужаса лицо Эжена, склонившегося перед Эддриком на корточки, вдруг резко приходит в себя. Что он, тряпка что ли? - Убрать трупы, - велит он слугам. - Нужно переложить его на кровать. Он помогает Эжену донести Эддрика до кровати, принадлежавшей магу. - Начальника охраны ко мне в кабинет! Организовать погоню, живо! Погоня – самое правильное. Почему он не подумал об этом раньше? Столько времени потеряно зря! А он растерялся, словно мальчишка. Лекарь входит спустя пару томительных минут. Эддрик лежит на кровати, плотно прикрыв глаза. Эжен куском какой-то тряпки зажимает рану. Они оба безобразно перемазаны в крови. Кисиля мутит от красно-коричневых пятен и резкого запаха металла. Но позволить себе уйти сейчас он не может. Поэтому стоит, опираясь на дверной косяк, и смотрит, как лекарь споро орудует, промывая рану. - Стоит поговорить с начальником охраны, так что иди, - мягко говорит Эжен, гладя Кисиля по плечу. – Я здесь пригляжу за всем. На миг графу кажется, что они поменялись ролями, и это он, Кисиль, сейчас маленький капризный мальчик, коим бывает Эжен. Но он все же кивает и выходит в коридор, чувствуя облегчение от струи свежего воздуха, дующей из окна. Эжен возвращается к Эддрику, запрещая себе анализировать происходящее. Он смотрит за умелыми движениями лекаря, находя в этом довольно странное успокоение. - Господину очень повезло, - говорит лекарь, оглядываясь на Эжена, - чуть правее и удар был бы точно в сердце. - Он выживет? – спрашивает Эжен, пугаясь собственного хриплого голоса. - Да, но… - лекарь опускает глаза, - кровь никак не останавливается. Это слишком опасно. Боюсь, что самым надежным будет прижечь рану. Вы позволите это? Эжен задыхается, чувствуя, как воздух плотной пробкой замер посередине движения в легкие. - Это больно. Он может умереть от боли, так? – спрашивает он лекаря. - Я дам ему настойку опиума, - лекарь кивает на слова Эжена. Если бы рядом был Риэль, такой вопрос даже не вставал бы. Эжен сжимает руки в кулаки, ощущая ярость бессилия. - Может, есть другой способ? – спрашивает он лекаря, но тот грустно качает головой. - Мне нужно, - Эжен кусает губы, - поговорить с графом. Готовьте все пока что. Эжен быстро шагает по коридорам в сторону кабинета Кисиля, чувствуя озноб от гуляющего ветерка. Или от нервов. В кабинете Кисиль не один. Напротив него стоит начальник охраны. Разговор у них похоже не самый приятный. - Что такое, Эжен? – граф внимательно смотрит на Эжена. - Рану Эддрика нужно прижечь, - устало говорит любовник. - Иного выхода нет? - Похоже, что в отсутствие Риэля нет. Кисиль кивает и Эжен тут же уходит, решив, что все остальное можно будет обговорить тогда, когда жизнь Эддрика будет в безопасности. В комнате, где лежит Эддрик, пахнет жаром углей и кровью. - Эддрик, - пытается позвать Эжен, но тот не приходит в себя. Крови вокруг герцога, похоже, прибавилось, несмотря на попытки лекаря остановить ее, так что Эжен кивает: - Делайте. Рана от ножа небольшая, но глубокая. Лекарь прижигает ее одним уверенным движением. Эддрика выгибает, и он кричит от боли. Комната наполняется запахом горелой плоти вдобавок ко вкусу крови, не сходящему с губ Эжена. Он чувствует, как желчь подкатывает к горлу, сжимается в рвотных спазмах желудок. Эжен плотно сжимает губы, не желая опорожнять желудок при десятке свидетелей. - Вода, - тихо произносит слуга. Эжен жадно пьет ледяную сладкую воду, спасаясь от тошноты. На теле Эддрика язвенным пятном сияет ожог. Эжен велит принести теплой воды, тряпки и убрать комнату от крови. Он сам обтирает тело герцога от пятен крови и пота, аккуратно водя по телу мягкой губкой. Эддрик тихо стонет, ловя скудные капли воды, которые ему позволяет лекарь. - Когда он придет в себя? – спрашивает Эжен. - Если ему станет лучше, то к утру его забытье перетечет в обычный сон, - расплывчато отзывается лекарь, - я приду проверить его через час. Пусть с ним это время кто-нибудь остается. А вам я настоятельно советую пойти отдохнуть. - Это предательство - оставить его одного, - поджимает губы Эжен. - Вы неправы. Это безразличие к нему, неразумно расходовать ресурсы собственного тела. Ему будет лучше, если вы будете в состоянии сидеть с ним, когда он будет в сознании, - отвечает лекарь и уходит. Эжен, чувствуя, что усталость наваливается на него, все же следует совету лекаря и уходит, оставив с Эддриком служку. Он точно помнит, как плохо переносит кровь граф, но ему сейчас нестерпимо хочется человеческого тепла и участия. Кисиля он находит в кабинете. Граф сидит сгорбившись, спрятав лицо в ладонях. Эжен садится перед Кисилем на пол, ожидая, что тот отправит его в ванну. - Все хорошо? – спрашивает Кисиль. - Насколько это возможно, - соглашается Эжен. - Устал? – Кисиль подтягивает Эжена к себе на колени и тот благодарно прижимается к груди любовника. - Ты тоже, - отвечает Эжен. - Что известно о Риэле? - Ничего. Они словно растворились. Даже следов коня нет, - Кисиль ощутимо злится. - Не вини себя, - тут же откликается Эжен на невысказанные графом мысли. - Шутишь? – хрипит тот. - Как я могу иначе? - Потом. Повинишься потом, когда все будет хорошо, - шепчет Эжен куда-то в грудь Кисилю. - Надо помыть тебя, - говорит Кисиль, желая, похоже, отвлечься. Граф легко встает, держа Эжена на руках. Кисиль приносит его в собственную ванну. Она достаточно просторна, чтоб вместить не только их вдвоем, но и вместе с Риэлем и Эддриком. Кисиль сам раздевает Эжена, медленно развязывая шнурки. Целует пульсирующие венки на запястье любовника. Быстро раздевается сам и они погружаются в теплую воду. Кисиль водит ладонью по груди Эжена, стирая подсыхающую кровь. В теплой воде, под ласковыми руками Эжен расслабляется, чувствуя, как события вечера догоняют его, заставляя тело содрогаться от мелкой дрожи. - Тихо, - шепчет Кисиль, - тихо-тихо, мой храбрый котенок. Мы все исправим. Снова будем вместе. Тихо. Эжен прикрывает глаза и перед ним снова встает безвольное тело Риэля, уносимое неизвестным. В носу свербит от запаха жареной человеческой плоти. А во рту солоно, словно он напился пролитой Эддриком крови. Он утыкается графу в грудь, позволяя сильным рукам любовника омывать себя теплой водой. Эжен просыпается в ужасе от приснившегося кошмара. Ему казалось, что Риэля похитили, а Эддрик при смерти. Но несколько секунд бодрствования напоминают, что эти события вовсе не сон. Все было. А сейчас он в одиночестве на широкой кровати Кисиля. Пару минут у Эжена уходит на то, чтоб восстановить дыхание и унять дрожь. По коридорам в темноте, укутанный в тонкую простынь, Эжен почти на ощупь бредет к комнате Риэля, где спит Эддрик. Дверь слегка приоткрыта, а комната освещается лишь тусклой настольной лампой. Эжен заглядывает внутрь. Сиятельный граф Глиссер, лучший интриган королевства и любимчик правителя, сидит на полу у кровати мужа. По его бледным щекам текут слезы. - Сможете ли вы с Риэлем простить меня когда-нибудь? Как я посмотрю тебе в глаза, когда ты проснешься и спросишь, где твой маг? Ах, мой любимый, до чего довела меня моя самоуверенность в том, что я могу решить любую проблему одним движением мизинца? Я совершенно бессилен против чертовых магов Кальрадии, я просто не знаю, как с ними бороться. А сейчас совершенно не время неспешно их изучать. Как я хочу, чтоб ты сейчас проснулся и все решил. Глупо и по-детски, не так ли? Я знаю, знаю, что ты позволял мне играть в главу семьи, который может избавить любимых от проблем. Но я, видимо, заигрался. Я растерян. Эжен сегодня плакал, пока не заснул. Прости меня, Эддрик, прости.. Эжен неслышно вошел, желая прервать этот поток самобичевания Кисиля. Всем свойственно ошибаться, но семья – это те люди, которые примут и помогут исправить ошибки. Он понял это так поздно. Но сейчас он сильно хотел донести это до Кисиля, не в силах выносить его страданий. Все и так неважно, чтоб еще и граф скатился в истерию. - Он обязательно простит, - шепчет он Кисилю, обнимая его за плечи. - Ты почему не спишь? – спрашивает граф, поворачиваясь к нему. Эжен протягивает руку и стирает слезы кончиками пальцев. - Тебе нужно поспать, - говорит он любовнику. - Не смог уснуть, - качает головой Кисиль. - Попробуем вместе еще раз? – спрашивает Эжен. Он уводит графа от постели Эддрика, велев слуге напоследок разбудить их, как только Эддрик проснется. Эжену очень хочется невозможного, чтоб, когда он утром проснулся, все события ночи остались лишь дурным кошмаром.