Третий муж герцога Литерского ?

Граф Кисиль Глиссер, окончив беседу с правителем, как бы ему не хотелось, домой не торопится. Его ждет еще достаточное количество дел. И одно из них достаточно важное - посетить столичный дом родителей. Когда он приезжает, родители уже ждут его в гостиной за чашкой чая. - Ты торопил нас с встречей, - отец легко целует его в щеку. – Мы переживали. Случилось что-то срочное? Кисиль не имеет привычки ластиться к родителям – это слишком не в его характере. Но сейчас ему хочется понежиться в объятиях отцов – он слишком хорошо уверен, что следующего раза может не наступить. - Дорогой, - папа гладит его по голове, - ты нас пугаешь. - Я сам себя пугаю, - мягко отзывается граф Глиссер. - Давай я велю принести чай? – предлагает отец и, не дождавшись ответа, взмахом руки отдает распоряжение. - Ваша любовь, - хрипло говорит Кисиль, - всегда была для меня примером, - любовь, выживающая в стране торговли и интриг. - Наша любовь не только друг к другу, но и ко всем вам, нашим детям, - отзывается папа. - Впрочем, мне кажется, ты нашел себе прекрасных супругов, чтобы завидовать нашим с отцом отношениям. - Да, - Кисиль прикрывает глаза. - Я их очень люблю. Никогда не думал, что со мной может такое случиться. - Почему же? - Раньше такое было не по мне. - Тебе так казалось. Любовь – то благо, которое даруется независимо от характера. - Наверное, ты прав, папа. - Ты так и не познакомил нас с этим юношей. Эженом, кажется? - Уже неважно, свадьбы не будет, - отмахивается Кисиль и берет чашку чая. - Как интересно, - хмыкает отец. - Сейчас объяснишь или сначала чай попьем? - Чай, - граф Глиссер вцепляется в кружку. Уже на пороге дома Кисиля нагоняет слуга с маленьким листком бумаги. «Поехали» Граф Глиссер довольно ухмыляется и комкает листок, раздирая его на мелкие лоскутки. Слуга получает свою монетку и спешно удаляется. Эжен ждет его в столовой. За накрытым к ужину столом. - Я думал, ты проголодался, - поясняет он. - Я был у родителей. Поужинал там, - сухо отзывается Кисиль. - Понятно, - Эжен кивает. - Ты за что-то дуешься на меня? – Кисиль устало опускается в кресло. - Нет, - Эжен немногословен и это сейчас раздражает графа Глиссера. Почему нельзя озвучить проблему, чтоб не было недомолвок? - Эжен, иди сюда, в чем дело? - Это насчет поездки, - неуверенно бормочет любовник, опускаясь на соседнее кресло. - Какой поездки? - В Таманию. - А… это… Согласен, переезд – дело непростое. Эжен кивает и встает. - Устал, - коротко комментирует он свои действия. Кисиль, после ухода любовника, остается один. Он трет лицо ладонями, пытаясь успокоить себя тем, что осталось немного и скоро он сможет отдохнуть. Граф Глиссер хочет навестить еще Эддрика, но сил нет. Он просит у себя пару минут на отдых. Прикрывает глаза и проваливается в тяжелый сон без сновидений. Риэль не жалеет лошадь, гоня ее в сторону границы. Он не жалеет и себя, отмахиваясь от чувства усталости до тех пор, пока Вик не требует сделать привал – и им, и лошадям нужно отдохнуть независимо от желаний. - Дальше будет опасно ехать, - говорит Вик, когда они оказываются за столом в трактире. - Начинается зона военных действий. - Что ты предлагаешь? Тело мага гудит от усталости, спину ломит, а виски пульсируют тупой болью. - Предлагаю сделать крюк на пару километров, - Вик занят едой и не сразу отвечает. - Мы теряем время, - упрямится Риэль, хоть и понимает, что попав на территорию бойни, они запросто могут стать жертвой неразберихи. Вряд ли их пожалеют лишь за то, что они в гражданском. Да свои же и убьют. Ночь проходит в тревогах и волнениях. Риэлю не спится на жесткой кровати постоялого двора. Он кусает губы и ворочается. Бывают моменты в жизни, когда самые близкие люди становятся далекими и почти чужими. Но в разлуке быстрей всего понимаешь, что такие ощущения – ложные. Риэль размышляет над тем, как мало ценил возможность быть рядом с любимыми, как мало пользовался возможностью иметь то их внимание, которое они могли ему дать. До слез, до прокушенных губ он скучал сейчас по Эддрику, который был всегда воплощением стабильности их семьи, по Кисилю, на которого он дулся в Карумии, по Эжену, самому молодому из его любовников. Риэль уснул, окончательно потерявшись в невеселых мыслях. - Дорогие мои, - объявил Кисиль за завтраком. - Лишер просил поспешить с отъездом, как бы это ни было хлопотно. Идет война, и чем скорее мы сможем помочь нашим союзникам с укрощением военных противников, тем скорее нормализуется ситуация в стране. - Ясно, - коротко ответил Эддрик, пытаясь разглядеть что-то в чашечке чая. – Здесь наши пути разойдутся? - Ты о чем? – Кисиль отложил кусок булки и внимательно посмотрел на мужа. - О тебе. Я правильно понимаю, ты не едешь? - Ты прав, немного разойдутся. Но это только временное событие. Я присоединюсь к вам, как только смогу… Или ты подумал, что я отправлю вас в Таманию, а сам преспокойно останусь здесь? Получив в ответ молчание, Кисиль недовольно поджал губы: - Что, правда, так думал? - Я достаточно хорошо тебя знаю, чтоб понимать, что среда, в которой ты живешь, не просто комфортна для тебя, а необходима для поддержания в тебе жизненных сил, - небрежно пожал плечами Эддрик. - Мне казалось, что нет необходимости в объявлении моих жизненных приоритетов, - сухо отозвался Кисиль, - мне казалось, что всем четко ясно, что между, как ты выразился, средой и вами я, не раздумывая, выбираю вас. - То есть все хорошо? – мягко улыбнулся Эжен. - Ну конечно, дорогой, все хорошо. Как ты мог подумать иначе? – граф Глиссер вернулся к завтраку. - Когда мы должны выехать? – спросил Эддрик. - Лучше, чтоб не поздней утра послезавтра. Вместе с послами. - Кисиль, как я могу уехать, не зная, что происходит с Риэлем? - Ничего с ним не происходит, все уже решилось. Причем благополучно. - Откуда ты знаешь? – вклинился Эжен. - Может, потому что это решил я? - Почему ты ничего не сказал нам? - Еще не успел, точные вести я получил буквально на пороге дома. - Думаю, я займусь сбором вещей, - Эжен оставил нетронутый завтрак в тарелке. В его жизни опять происходили большие перемены. Он снова бежал с насиженного места. Да, с семьей. С людьми, которые стали ему родными. Но сколько они пробудут в Тамании? Станет ли когда-нибудь его жизнь спокойной и предсказуемой? Получит ли он так желаемую им уверенность в завтрашнем дне? Вот сейчас, нервно оглядывая содержимое своего шкафа, он не мог ответить себе ни на один из этих вопросов. Небольшое количество вещей, немного обезличенная комната – раз за разом, только начав привыкать, он оставляет место пребывания, перебираясь на другое. И, вроде бы, не он виноват, таковы обстоятельства. Но почему ему вечно кажется, что он, словно тряпка, не может взять в руки собственную жизнь? Плывет по течению реки, не пытаясь не только идти против, но хотя бы найти брод, чтоб обсохнуть на берегу? Какой может стать его жизнь в Тамании? Какое место он займет там, приехав туда любовником Эддрика? И вот самый главный вопрос: хотел бы он все переиграть, сказав «Да» тогда, на бракосочетании с герцогом Литерским? Отдать свою жизнь в чужие руки, предоставив другому заботиться о насущном дне? Холодными дрожащими руками Эжен вытягивает из шкафа две кофты и задумчиво кидает их на кровать. А потом, словно забывшись, что делал, садится в кресло. Там и находит его Кисиль. - Все в порядке? – спрашивает граф, оглядывая начатый беспорядок. - Наверное, - задумчиво отзывается Эжен. - В чем дело? - Знаешь, - говорит Эжен, - вы моя семья, я принял это вот здесь, - показывает он любовнику на сердце. Кисиль кивает и, небрежно сдвинув разложенные вещи, садится на кровать. - Но кроме этого, - продолжает Эжен, - есть окружающий нас мир. И мы не можем исключить его, заперевшись в четырех стенах. Я был всего лишь младшим сыном виконта, которого удачно выдавали замуж в Кальрадии. Я был торговцем в Карумии, который стал бесправным любовником графа Глиссера. Чего мне ждать от Тамании? - Эжен, - Кисилю хочется сказать, что все не так, что любовник не прав. Но в целом тот говорит верно. Странно и смешно, что они не подумали об этой стороне отношений. Они трое, имеющие опыт политических игр, занимающие высокие посты при государственных правителях. Забыли, что не им одним нужны денежные, социальные и политические гарантии. Что одной любовью жив не будешь. - Прости, Эжен, - говорит Кисиль. - Обещаю, в Тамании все будет иначе. В Тамании ты не будешь с нами из необходимости, денежной выгоды или из тревоги за собственную жизнь. Я этот вопрос решу обязательно. Веришь? Эжен кивает и тянется, чтоб получить объятия. В его голове теперь только один вопрос: сможет ли он довольствоваться любовью, если Кисиль не сдержит обещания по каким-либо причинам?