Я встретил родственную душу. А она - нет.

С самого детства Джексона окружают влюбленные куклы. Они смотрят своими наивными или напротив пьяно-лживыми глазами и приторно-сладко улыбаются. Так, как он ненавидит больше всего. В этом Лидия одновременно похожа и не похожа на них. И именно это ему нравится в ней. Юная мисс Мартин мягко целует, заставляя отвлечься от всего. Она смотрит своими большими слишком умными для ее образа недалекой красотки глазами и будто видит его насквозь. Джексон хмыкает и сильнее сжимает податливое тело в своих руках, с досадой отмечая излишнюю мягкость. И тут же тихо на выдохе материться осознавая собственные мысли. — Где ты был сегодня? — Лидия смотрит слишком уж внимательно, будто знает. Хотя черт ее знает. Джексон никогда не понимал, что она знает на самом деле. Может, поэтому и влюбился именно в нее. — Были небольшие проблемы, — он холодно улыбается и предупреждающе сжимает маленькую ладонь. — Тебе не стоит забивать этим голову. Лидия оскорбленно фыркает и пожимает плечами. Молча. Джексон улыбается чуть теплее, думая, что Стайлз бы точно такое не проигнорировал и не сдался так просто. Он бы закатил скандал, язвил или просто придумал что-то такое, что заставило бы сердце гулко биться внутри. Под руками ломается кровать, но Уиттмор не хочет этого замечать, упрямо смотря на нежную кожу девушки. — Знаешь, ты ужасно красивая, — он коротко целует маленькое плечико и прикрывает глаза, давя в себе болезненный стон. — Знаю, — ее губы изгибаются в усталой улыбке человека, который смирился со своей участью, — и тебе не обязательно смотреть на меня так разочаровано. — О чем ты говоришь? — Уиттмор и сам не верит в это притворное удивление, но все равно продолжает играть. Хотя бы ради нее. Когда же он так накосячил? Когда медленно начал сгорать в собственном безумии? Ведь… Он, и правда, любил ее. Уже давно и даже отчасти надеялся, что именно эта девушка станет его соулмейтом. Но нет. У судьбы оказались хреновые шуточки, а у него мерзкая тяга к нескладному парню. Это безумно. Он сгорал каждый чертов раз. Он психовал. Разносил свою комнату раз за разом. Брал Лидию, представляя на ее месте совсем другого человека. Да что там говорить? Джексон был уверен, что на ее коже должны быть блядские родинки, которых там, конечно же, не было. Конечно же! Ведь они были на ненавистной половине. Уиттмор буквально сходил с ума, по кусочкам теряя себя. Ему казалось, что злосчастное имя металлом выжгли на его коже. Но, Господи, до чего его было сладко тянуть. Ста-айлз. И он тянул его, выцеловывая свое и понимая, что начинает влюбляться. Влюбляться в это тощее недоразумение, что вечно влезает в неприятности и любит его девушку. Влюбляться, чтобы ненавидеть себя каждой клеточкой тела, прикасаясь к любимой, смотря в ее понимающие глаза. Это ведь и правда сродни безумию, когда влюбляешься, любя другого. Ты будто перепаиваешь себя. Раз за разом ломаешь собственную душу, что ли. Джексон приходит к нему без предупреждения. О, канима уверен, ему здесь всегда рады. Или почти всегда. Он судорожно обнимает свою половину, давя чертову ненависть ко всему. Словно наркоман, дорвавшийся до дозы, Джексон впивается в чужие губы. Где-то на задворках создания маячит мысль о Лидии, но сейчас это неважно. Безумие жидким огнем разливается по венам, и сдерживаться уже просто не остается сил. Сколько он еще так протянет? Уиттмор почти соглашается на это безумие, если только Стилински будет только его. — Стайлз, — Джексон выдыхает имя, выжженное на сердце и испуганно распахивает глаза, ловя понимающий взгляд Лидии. — Значит, все же Стайлз, — она улыбается и сжимает телефонную трубку. — Прости, что разбудила, но нам нужно приехать к Дереку. Похоже, опять что-то случилось. Лидия уходит, так и не потребовав объяснений. И Уиттмор благодарен за это. Все же он и сам нихрена не понимает, что уж тут объяснять. Длинные пальцы немного дрожат на руле, когда они едут в лофт. И пусть она понимает и, кажется, принимает, тяжелая тишина между ними не обрывается до самого последнего момента. — Что ты здесь забыл, Уиттмор? — МакКолл смотрит почти с ненавистью, плотно сжимая губы. — О, у щеночка прорезался голосок? Ну-ка, какие еще команды успел выучить? — Джексон удовлетворенно улыбается на недовольный рык, переводя взгляд на Стилински. Хренов придурок улыбается. Непозволительно нежно улыбается не ему, а чертому альфе. Под ребрами болезненно бухает сердце и отчего-то хочется разорвать к чертям всех Хейлов вместе взятых. Уиттмор обнимает Лидию и тихо посмеивается, давя в себе необъяснимую ярость. Да что за хрень с ним происходит? Парень трясет головой и отчаянно целует банши. Нежная девичья рука на щеке выводит еще сильнее. Рык вырывается откуда-то изнутри, стоит Дереку наклониться слишком близко и накрыть своими губами губы подростка. Стилински вырывается, но каниме уже плевать. На самом деле, Джексон не сразу понимает, что происходит и что он черт возьми творит, когда его кулак впечатывается в лицо Дерека. Он рычит, обессиленно закрывая собой Стайлза. Внутри все клокочет от ярости и абсурдной казалось бы злобы, стоит вспомнить губы альфы на губах его пары. Никто не смеет. Никогда и ни за что. Джексон, какой бы равнодушной мразью ни был, не позволит этому случиться. Именно поэтому он бьет. Сильно, ломая кости, рыча и заявляя свои права. Теперь уже понятные всем. — Прекрати это, черт возьми! — Стайлз кричит, кидая в него что-то. — Ты… Хренов оборотень! Я не твоя очередная игрушка. Я живой. Живой, понимаешь?! И могу делать все, что захочу! Целовать кого захочу, трахаться с кем захочу… — Ты мой! — Джексон рычит, не давая договорить. Он уже не в силах ничего сдерживать. Больше нет. — Никто. Никогда. Не тронет тебя. Стилински болезненно усмехается и уходит, бросая, что больше не собирается быть ничьей игрушкой. Малыш МакКолл сжимает плечи, не давая остановить, не давая рвануть следом. И Джексон признает свое поражение. Все кончено. Ни Лидии, ни Стайлза. Безумие сворачивается внутри и затихает, оставляя его ужасаться собственным мыслям. Влюбляться, любя другого, безумие. Но еще безумнее не знать границ своей любви. Весьма извращенной и болезненной. Выбор сделан. Теперь он не отступит.