труповозка

Ромка опустил голову на колени и замер. Еще немного – и заметет так, что на скамейке будет сугроб в виде человека. На ногах у парня были кроссовки. Тоже летние. Олег подумал, что, по всему видимо, идиотия по отношению к погоде передается воздушно-капельным путем. Олег подумывал сбежать, пока Рома не поднял голову, потому что понятия не имел, о чем говорить, да и стоит ли вообще. Он даже начал понемногу пятиться назад, чтобы не идти мимо друга, но когда дошел до конца небольшой аллеи, Англичанин с места так и не сдвинулся. Олегу было холодно и стыдно; на одной чаше весов были уязвленная гордость и обоснованная, как ему казалось, обида, а на другой то, что Рома, может быть, до смерти замерзнет пьяный на лавочке. Алкоголем несло метра за два от Ромы, действительно отрубившегося у себя на коленях. - Эй, Ром, вставай! – Олег аккуратно, как всегда со спящими, похлопал Ромку по плечу. Безрезультатно, как и следовало ожидать. – Роооооом! Ответной реакции не было, и Савченко послал к чертям церемонии. Он сгреб с лавочки налетевший первый снег и сунул комочек Роме за шиворот. Тот недовольно зашевелился и пришел в себя, матерясь и не совсем еще осознавая, где находится и что вообще происходит. Осознание появлялось медленно, вместе с фокусом в глазах, и полублаженная улыбка сползла с губ, как только Олег сложился в одну близорукую картинку вместо двух силуэтов. - Бля, да откуда ты здесь взялся-то? - Привет, ага. – ответил Олег. Не то чтобы неожиданно, но Рома был вполне дружелюбным, когда эсэмэсками рассказывал ему об ошибках в их взаимоотношениях, а сейчас будто плевал ему в лицо ядом. - Холодно, блядь. – в подтверждение своих слов Рома поежился. - Тогда пошли домой. Англичанин посмотрел на парня исподлобья, да еще и нахмурившись, так что глаз даже не было видно. - Ну пошли. *** - Хули ты опять так напился? – Олег ставил на плиту чайник, пока Рома открывал пиво. Он, в принципе, знал, что от низкого градуса станет хуже, но хуже было почти некуда, так что лишние ноль-пять лишними не были. - Захотелось вот. - Захотелось ему. Ты без пяти минут ебаный алкаш. – ответил Олег. Он стоял, прислонившись спиной к кухонной тумбочке, и у Ромы появилось впечатление, что его снова отчитывает мамка за очередную двойку и избитого одноклассника. - Ты не понимаешь. Когда я трезвый, я чувствую подвох. Такое ощущение, что я вылез из пизды просто так. А когда пьяный… Посмотрите на этого парня – он же просто чудо. Уступите ему место в троллейбусе. Дайте ему просто так пожрать. Рома хотел эффектно хлебнуть пива, но промахнулся горлышком и попал между верхней губой и носом. Стало обидно и стыдно, так что он даже немного покраснел. - Ну ты и придурок. – Олег усмехнулся. – Проблемы так не решаются. - А кто сказал, что у меня есть проблемы? - А ты думаешь, что нет? Рома не думал, он точно знал, что проблем у него выше крыши. Хотя бы с тем, что он снова сидит в этой квартире с этим человеком, с которым дал себе зарок больше не общаться. Для себя он это сформулировал как прекращение мучений с обеих сторон. Правда, мучения не прекратились, и вот он снова здесь. Принесли же его пьяные ноги сюда, прямо к Олегу. Давным-давно у Ромы был друг, жизненный путь с которым разошелся сто лет назад. Он утверждал, что самые искренние поступки совершаются только по пьяни – социальные рефлексы отключаются, и остается чистое подсознание, только то, что ты действительно хочешь делать. «Ну, вот так и буду все оправдывать потом», подумал Рома и встал. Это было, как с размаху прыгнуть на грабли – то, от чего он так жестко удерживал себя, переехав и оборвав контакты с чертовски важным для себя человеком. Но сейчас он снова пьян, поэтому поцеловать Олега – как раз плюнуть. Как в первый раз – хотя они и недалеко ушли – в стакане забурлила буря, и вся вселенная ограничилась потрепанной полупустой кухней в той самой обоссаной котами квартире бабки Олега, где они начинали полгода назад. Руки сами собой заплелись в олеговых волосах, да и он был не против, как будто и не было уже смертельной обиды за разбитое сердце и что там еще было до этого, Рома уже не помнит. Или помнит. Все-таки почему-то он ушел. Почему-то забрал с собой даже плакат со Спайс Герлс. Не забрал только кошку. А стоило бы. - Все, все, Олег, хватит. – Рома отстранился, и удивительно каменным для пьяного взглядом посмотрел на парня. – Где кошка? - В комнате, все с ней в порядке. На кровати у меня постоянно спит. - Ну, я ее заберу себе. - В смысле? - Ну, это же моя кошка, ты говорил, что она тебя бесит. – Это было вообще логично, хотя к ситуации и не слишком подходило. - Ты издеваешься? – Олег недоумевающе поднял брови, а губы у него все еще краснели от поцелуя. - Нет. - Но ты хочешь уйти? - Даа… - Пиздец. Ром, ты идиот? Ты не видишь ничего? – Олег начинал закипать. - Это была… - Ошибка, да, я знаю, не забыл еще! - Не кричи, пожалуйста, Олег… - Рома не договорил, потому что не смог быстро придумать, почему Олегу не стоит кричать. Потому что стоит же. Это ведь не он, а Рома не может себя контролировать. Хотя пьяным, наверное, можно. Савченко вышел из комнаты, но через минуту вернулся с кипой листов. - Думаешь, один такой на свете несчастный страдалец? Думаешь, тебе одному плохо? На вот. – Олег протянул ему листки. - Это что? - Бери, бери. Рома послушно взял бумаги. - А теперь проваливай, и желательно никогда больше не возвращайся. - А кошка? – спросил Рома. - Это моя кошка, надо было раньше думать. Иди, Ром.