Смерть и лунный свет (Of Death and Moonbeams)

Купер улыбнулся и дважды медленно моргнул, делая глубокий вдох и мысленно пробегаясь по каталогу историй. На мгновение он решил рассказать ей о Канаде. Но потом с улыбкой посмотрел на нее. - Хочешь послушать о дне, когда я познакомился с Джоном Эдгаром Гувером? - С удовольствием, - ответила Одри, и Купер пустился в рассказ, будучи собственным вынужденным слушателем, а впереди было еще добрых двенадцать минут пути. Где-то в той части рассказа, где четырнадцатилетней Купер одной рукой держал пулемет Томпсона, а второй пожимал руку Гувера, и их вот-вот должны были сфотографировать, он осознал, что Одри перестала слушать его историю, да и его самого. Они пересекли границу города, и Купер остановился на светофоре, что он видел вдалеке весь проделанный путь, и у него появилась возможность посмотреть в ее сторону. Она спала, ее голова лежала на ремне безопасности. Она вздохнула, устраиваясь поудобней в неподвижной машине, полностью беззвучной, за исключением едва слышимого гула мотора. Пока Купер смотрел на нее, светофор успел дважды пройти по полному циклу смены сигналов. Он бы и дальше продолжил смотреть на ее красивое лицо - высокие скулы и невозможно красные губы, волнистые волосы и эта родинка возле ее глаза – если бы не появление второго автомобиля прямо позади них, пассажиры которой подумали бы, что это странно, что они не тронулись с места, когда загорелся зеленый. Так что Купер нажал на педаль, аккуратно повернул и был очень осторожным, чтобы не разбудить ее, когда пришлось остановиться. И когда он наконец подъехал Грейт Нотерну и припарковался, Купер не знал, что делать. Он взглянул на нее - Одри теперь опустила голову на подголовник, ее лицо было повернуто к нему, - и потянулся к ней, вопреки здравому смыслу, чтобы прикоснуться к фарфоровой коже. Она чуть шевельнулась и прижалась к его руке. - Мы уже на месте? – прошептала она. - Да, - ответил он, позволяя пальцам пробежаться по ее щеке. – Только что приехали. Дежурный по парковке, который поспешил к машине, остановился на обочине, как только увидел, что дочь босса находится на пассажирском сидении. Он стоял там, ему было любопытно, но он сохранял профессиональную отстраненность, и когда Купер заметил мужчину, стоящего рядом, он поднял руку, прежде чем обратить внимание на Одри. Она вздохнула и снова откинулась назад, и он улыбнулся, глядя на свои руки и механизм ремня безопасности, который он спокойно отстегнул, прежде чем выйти из машины. - Все в порядке, сэр? - спросил дежурный, когда Купер осторожно закрыл дверь. - Мисс Хорн устала, - ответил он. - Понятно, - ответил мужчина, смутившись. Купер начал обходить машину спереди. - Мы ужинали. - Ясно, сэр. Купер нахмурился. Разговор внезапно оказался более неуместным, чем он хотел. Вместо того, чтобы сказать что-нибудь еще, он просто коротко улыбнулся и поправил пальто. - Я помогу ей. Благодарю. Служащий подошел к двери со стороны водителя, когда Купер открыл другую с пассажирской стороны. Одри пошевелилась и задрожала от холода, и Купер осторожно потянулся, чтобы поправить ее свитер. - Одри? - тихо произнес он. Она повернула голову к двери и приоткрыла глаза. - Оу, - прошептала она. - Одри, идем внутрь, - сказал он, наклоняясь, чтобы помочь ей подняться на ноги и аккуратно передать ключи и чаевые служащему, уже сидящему рядом с ней. Одри снова вздрогнула и натянула рукава своего свитера. - Не подумаешь, что уже почти весна, правда? – спросила она. Купер закрыл дверь и подошел к Одри, положив руку на ее спину. Он задрожал сам, вопреки тому что был в плаще. - Ну, откуда я родом, наверняка еще полтора фута снега на земле. - Филадельфия, - мечтательно ответила она. – Я помню. Ты из Филадельфии. Он улыбнулся и осторожно чуть надавил рукой на ее спину, подталкивая ее к двери. Пара не встретила никаких обличительных взглядов или перешептываний со стороны персонала отеля, когда они прошли по вестибюлю; Фактически, Купер понял это позже, он был абсолютно уверен, что никто и не удосужился заметить, что они вообще вошли. Но все это время, он мог думать о том, как это выглядело для бедного дежурного снаружи, как это выглядело для консьержа или ночного клерка на стойке регистрации, как он хотел бы дать тому служащему чаевые побольше. - Зачем? – спросил он самого себя. – Ты же знаешь, что все это абсолютно невинно. Ведешь себя, будто сделал что-то не так… Одри засыпала. Он понял это, когда они вошли в лифт, и она немного покачивалась, слегка опустив голову на плечо, прежде чем она осознала это и проснулась; и когда они шли по длинным коридорам к ее комнате, он чувствовал, что их темп замедляется, видя, как она зевает все шире и дольше, пока они шли по этажу. Когда они, наконец, добрались до ее двери, напротив его номера, она начала искать ключ, и ему пришлось помочь ей найти его в ее маленькой сумочке и в конце концов должен был открыть дверь. - С тобой все будет в порядке? – спросил Купер, не в силах заставить себя так, будто его забавляла сама ситуация. - Да, - кивнула она, бросив сумку на стол у двери, и сняла туфли. – Думаю, ты должен половину истории. Купер усмехнулся и посмотрел на ключ в своей руке. - Это ты уснула, - сказал он. – Так что, это ты должна половину истории. – Ты что, флиртуешь с ней? – спросил он себя, краснея, и ключ издал металлический щелчок, когда он положил его на стол. Она обернулась на звук. Он увидел, что она заметила ключ. - Агент Купер, почему бы вам не оставить ключ? Поскольку, вы, вероятно, будете периодически проверять меня, в любом случае, у меня есть еще один ... - сказала она, лениво оглядываясь по комнате. - Где-то. Он стоял ошалелый, смотря на медный ключ, что он положил, а затем на девушку, сидящую на кровати, забрасывая его намеками. Его рука чесалась сбоку, пока он не сжал ее в кулак и не прижал ногти к ладони, чтобы она не дрожала. Он парил где-то между телом и разумом, пытаясь не потерять контроль. - Одри… - начал он медленно. Одри посмотрела на него. - Агент Купер? Он попробовал снова. - Одри, послушай… И когда ее глаза опустились, он понял, что это не то начало, на которое она надеялась. Честно говоря, он даже не был уверен, что это то, чего хотел он сам. Он заколебался на мгновение, почти преодолев расстояние между ним и кроватью. Но в этот момент звук его собственного телефона, звонящего из номера напротив, вернул его в реальность, к ситуации, к причине, по которой он был здесь, и той работе, за которую ему платили. - Я должен идти, - сказал он, а слова застревали в его горле. Одри посмотрела на него, ее глаза затуманились от слез и от того, что она засыпала, и его сердцебиение ускорилось на мгновение. - Хорошо, - мягко ответила она, и он почувствовал, как его лицо вспыхнуло, когда он быстро повернулся, чтобы добраться до своей комнаты, прежде чем звонящий повесил бы трубку. Он даже не помнил, как открывал дверь, как добирался до телефона и почти свалил его с тумбочки. Но он помнил, как услышал голос шерифа Трумана на другом конце, сообщивший ему, что Жерар находится под стражей, и что он готов говорить, и что Куперу лучше поспешить в участок. Он едва повесил трубку, прежде чем снова выйти из номера, пройти мимо тех же людей в вестибюле по дороге, чтобы попросить того же служащего снова подогнать его машину. И когда он открыл руку, чтобы принять ключи от автомобиля, что протягивал ему дежурный, он с огромным недоверием заметил, что ключ от гостиничного номера Одри Хорн был зажат в его ладони. Когда он поднял его? Он не мог вспомнить. Но он сжимал его так сильно, что отпечаток, оставленный на его коже, вспыхнул красным, блестящим; неглубокий след был на пересечения его линий жизни и линии сердца.