Смерть и лунный свет (Of Death and Moonbeams)

Три часа, два жирных бургера, большую порцию картошки-фри и нескольких чашек кофе спустя Купер пытался вспомнить в какой момент в течение этого вечера он перестал видеть в Одри брошенную девушку и начал видеть в ней кого-то другого. Кого-то, к кому он начинал испытывать истинные чувства. Он довольно быстро догадался, что это было где-то между ее сонным вопросом, когда они выехали на шоссе 21 в сторону закусочной, которую она выбрала – то как она повернулась к нему, ее глаза были прикрыты и окаймлены невероятно длинными ресницами, и то как она, кажется, промурчала: «Агент Купер, а какое у вас любимое блюдо?»; и их прибытие в закусочную, двадцать минут и то, что позже казалось сотней вопросов. Он многое узнал о ней: что ее любимый цвет – розовый, что она никогда не была в Европе, что всегда хотела быть танцовщицей, что она прочитала "Алису в Стране Чудес" более пятидесяти раз, что ей неоднократно говорили, что она делает лучший кофе в френч-прессе в штате, и сожалеет, что не умеет играть на гитаре. И он был удивлен изощренностью ее вопросов, о философии и путешествиях и викторина о кино. То, что было лишь способом удержать ее в сознании в ночь ее спасения, стало занимательной и развлекающей игрой; Купер, не смотря на весь свой профессионализм, в течение вечера не раз оказывался на грани смеха до колик в животе. Теперь, исчерпав столько возможностей для исследования жизней друг друга, они молча ехали по темнеющей дороге. На западе небо пылало всеми красками сияющего заката. Была середина марта, и холодный воздух в машине заставил Одри дрожать, так что Купер включил обогрев, несмотря на то, что сам он согрелся быстро. Он сосредоточился на дороге, смотря на природу, боясь, что его окутает мечтательное чувство тепла, монотонности дороги и комфорта, который он чувствовал в компании Одри. Он обвил пальцами руль, положив на него руки слева и справа, и несколько раз моргнул. Одри молча сидела на пассажирском сиденье, глядя в окно на бледно-голубое небо, где звезды начали выглядывать между верхушками деревьев. - Где вы родились? – голос Одри прорезал тишину в машине. Купер поерзал на сидении. - Филадельфия, - ответил он. – Я думал, что ты уже спрашивала об этом. - Просто проверяю, - лукаво сказала она, разглядывая ногти. – Ты ходил в колледж? - Хаверфорд. Одри улыбнулась; Купер мог слышать улыбку в ее голосе, ему не нужно было для этого смотреть на нее. - Моя кузина, которая училась в Брин-Мар, - начала она. – У нее было много историй о мальчиках из Хаверфорда. - Да? – Купер снова поерзал и сконцентрировался на дороге. Он улыбнулся назло самому себе. Одри промычала и откинулась назад на сидение. - У тебя есть родители? Купер усмехнулся. - У всех есть родители, Одри. - Ну, я имела ввиду… ты видишься с ними? Они еще живы? - Я почти уверен, что в какой-то момент я могу начать задавать вопросы в этом раунде, - он сжал руль снова и сделал вид, что увлечен проверкой пробега на одометре, прежде чем ответить. – Мой отец жив, хотя я и не говорил с ним какое-то время. - Почему? – она посмотрела на него. - Это длинная история. - У нас есть время. Купер мысленно подсчитал приблизительное время, которое потребуется, чтобы добраться до Грейт Нотерн, и отвел на это около пятнадцать минут. Он покачал головой. - Мне ни за что не закончить до того, как мы приедем в отель. - Кто сказал, что истории должны заканчиваться в пункте назначения? – спросила она, пожав плечами и отказалась от своего вопроса. – Мы могли бы повернуть и рвануть к границе. Направится в Британскую Колумбию, Альберту, Юкон, Баффинову Землю, даже на Северный полюс! – вздохнула она, ее голос стал мечтательным, каким он никогда его не слышал. – Мы могли бы просто покататься, пока история не закончится. Купер почувствовал, что сопротивляется стремлению согласиться на ее дикое предложение, рвануть к границе с Британской Колумбией, пролететь через перевал Кроунсест, а затем... это не имело значения. Возможно, они отправились дальше на восток, через прерии, останавливаясь во всех местах, которые он посещал во время своего отпуска прошлым летом. Он показал бы ей Скалистые горы в сумерках и как выглядит океан пшеницы на фоне слишком синего неба прерий, он бы купил ей кусочек клубничного кремового пирога в кафе Флорида в Флин Флоне и взял бы ее на рыбалку на озеро Виннипег и в конце концов они окажутся в Пенсильвании, и он представит ее своему отцу, а затем ему не нужно будет рассказывать ей историю вовсе, потому что она сразу поймет, как безумен его отец и насколько умна Одри и ... Он прервал свои мысли на середине потока и прочистил горло, чтобы не показать свои эмоции. - Я рад видеть, что ты чувствуешь себя самой собой, Одри, - ухмыльнулся Купер. Момент был разрушен. Одри кивнула и уставилась в лобовое стекло. - Что насчет твоей мамы? Купер кивнул, но долго молчал. - Она умерла. Много лет назад. Одри повернула голову, чтобы посмотреть на него, а затем снова переключила свое внимание на дорогу. - Мне очень жаль. - Это не твоя вина, - печально улыбнулся Купер. - Да, я имею в виду… нет… но… - Одри замолчала и продолжила грызть ноготь. Купер видел, как она буквально застыла на своем сидении. Он дважды перехватил руль. - Я много о ней думаю, - продолжил он, надеясь облегчить ее дискомфорт и нарушить напряженную тишину, которая окутала их. – Она была красивой женщиной, Одри. В гармонии со многими вещами. Я многому научился у нее. - Ты скучаешь по ней? Купер считал ответ очевидным, но он медленно моргнул и осознал, что отвечает. - Больше чем когда либо. Последовала долгая пауза и Одри вздохнула, наконец, нарушив чары. - Наверное, в этом мы похожи. - Тем, что ощущаем близость к своим матерям? – спросил Купер. - Тем, что скучаем по ним, - поправила она его. Купер нахмурил лоб. - Я встречался с твоей мамой, Одри. Она живет с тобой под одной крышей. - Да, но… она на самом деле не здесь, понимаешь? И Купер точно понял, что она имела в виду, понял, что разговор застопорился снова, и, возможно, нет смысла пытаться его оживить. Не сейчас. Вместо этого он улыбнулся. - Ну, у нас есть еще кое-что общее – мы оба любим кофе. Одри улыбнулась. - Это правда. Однако, - она усмехнулась про себя. - Я не могу заставить себя пить его черным. Я пыталась! Но я просто не могу этого сделать. - Ах! - Купер улыбнулся, позволив маленькому смеху вырваться из его губ. – Ну, каждому – свое. - Думаю, да, - Одри замолчала, и она снова выглянула в окно, когда они достигли горного перевала, достаточно высокого, чтобы они оба увидели в полной мере затяжной закат между двумя вершинами, назвавшими город ниже. - Одри, все в порядке? - Да, конечно, - сказала она, снова откидываясь на сидение. – Агент Купер? Он почти что сказал, чтобы она называла его Дэйлом, чтобы он мог услышать, как ее губы и ее язык снова произносят это слово. Но он остановил себя и превратил эту фразу в кашель, прочищая горло перед его ответом: - Да, Одри? - Не могли бы вы рассказать мне историю? Даже если это не о твоем отце? - Какую историю? - он спросил. - Любую историю, одну из которых тебе нравится. Сказка. Настоящая история. Расскажи мне о колледже или расскажите мне о Красной Шапочке. Мне все равно, - она вздохнула. – Либо это, либо я начинаю петь, и я не уверена, что ты этого хочешь! - Я не знаю, у меня нет хороших историй. - Я уверена, что есть. У всех есть. Мы просто не знаем, что они есть, пока не начнем рассказывать.