У Всеми Забытых Тоже Есть Сердце

Мне послышалось, или тот, кто со мной разговаривал нервно вздохнул? — Я-я из больницы, — последнее слово заставило вздрогнуть. — и дело в том что ваши родители… Они… Их кто-то… Убил. — услышав последнее слово, моя душа бешено застучала, зрачки полностью стали красными. Из-за сильного потрясения я со всей силы сжал телефон, от чего тот треснул и рассыпался на мелкие кусочки. Голова больно раскалывалась, от такой боли можно было бы потерять сознание, но чувства, которые приходили одно за другим сводили с ума и не давали что-либо сделать, на пол падали слёзы, образовывая лужицу, которая, в свою очередь, становилась красной. Ох чёрт! Трещина начала кровоточить, но это никак не влияет на мое здоровье. Я всё никак не мог поверить, что единственных, таких дорогих мне людей убили… Из-за волны сумасшедших чувств, я всё никак не мог успокоиться, душа не прекращала бешено метаться со стороны в сторону, как бы ища тех, кого ей сейчас так не хватает. Наконец собравшись, я рукавом свитера вытер кровавые слёзы, которые всё никак не хотели прекращаться. Мне было ужасно больно. Все мои мечты в один момент испарились, ничего не хотелось, даже жить уже стало бессмысленно. Нет! Я не могу так просто сдаться! Родители никогда бы не оценили того, что я совершил суицид или что-то подобное! Кажется я подавил в себе это фигово плохое желание, ко мне вернулись почти все мои прежние мечты и еле как пришли обратно нормальные желания. Желание жить, желание всегда помнить про отца и папу, и ОБЯЗАТЕЛЬНО НАЙТИ УБИЙЦУ?! Мотнув головой чтобы не обезуметь, что могло с полной легкостью случиться, я вытер остатки слёз вперемешку с кровью и направился обратно в класс. Когда я открыл дверь все сразу обратили на меня внимание (а лучше бы они этого не делали, кхем, снова). Их реакция была еще более странной чем раньше. Ну да-а видок у меня был не очень. С трещины совсем безобидно для меня валит кровь, слёзы вперемешку с ней же размазаны по почти целому лицу, зрачки кровавого цвета, а на рукаве свитера тоже кровь. Тут можно было подумать что я с кем-то подрался или кого-то убил, но я решил никому не рассказывать правду, поэтому подошел к Ториель, которая с слишком уж удивленным взглядом осматривала меня, и спросил: — Мисс Ториель, мне плохо, можно сейчас уйти домой? — я вопросительным взглядом посмотрел на неё. Она сразу же ответила: — По твоему виду сразу можно сказать что ты и вправду болен, так что можешь идти. Я не медля ни секунды взял свою куртку, рюкзак и наушники, направился домой. Да сразу я как бы собрался с мыслями и угомонил бешенство, но теперь душа больно ныла и не давала мне покоя. В самый неподходящий момент мысли как на автомате заставили меня вспоминать самые лучшие воспоминания связанные с родителями. Кого-то это возможно бы и успокоило, но в моем случае это разрывало мою и так безгранично страдающую душу. С глаз вновь начали литься слёзы. Погода была плохая, и в некоторых местах сформировался туман. Небо вместо того, чтобы быть голубым, становилось серым.Я ускорил шаг, и продолжая плакать, всё также шел домой. На мою голову упала капля, а потом ещё одна, далее ещё, и ещё. Я остановился и посмотрел на небо, с которого лился теплый и мягкий дождь, на этот момент мне показалось что небо всё знает и так же плачет… А возможно я зря решил жить дальше? За что мне все эти проблемы и страдания?! Издевательство, трещина, одинокость, потеря самых важных и дорогих людей в мире, на всё эти вопросы отвечала лишь моя душа той же самой болью! Я опустил голову и подошел к двери моего дома. Открыв двери ключом, я вошёл в дом. Кинув все мои вещи куда подальше, я сел возле дверей обнимая колени с мыслями «Ч т о м н е д е л, а т ь?» На этот вопрос было множество ответов, как хороших, так и плохих, но я никак не спешился к ним. Я уткнулся лицом в колени, и вновь из моих глаз начали течь слезы. На этот раз я плакал довольно долго. От долгих, душераздирающих рыданий у меня начал дёргаться глаз. Прошло наверное часа два, и я наконец-таки решил что-то делать. Первая мысль, что пришла мне в голову, так это устроиться на работу, деньги-то нужны. — Не буду ведь бомжевать на улице… Не так ли? — спросил я Вэя, который с мурлыканьем сел возле меня.