Герои Олимпа: «Пропавший Оракул».

      Ужасный сегодня день! Хотя, я каждый день так называю. Но сегодня...        Началось с того что я снова прогуляла школу. Школу... Странное название для интерната для «трудных» подростков, больше похожего на колонию для несовершеннолетних преступников. Я уже пятый день его прогуливала и телефон прямо-таки разрывался от звонков. Наивные, они думают, что дозвонятся до моих родителей. Ну не верят они, что я живу одна.        Продолжился ужасный день тем, что ко мне прислали соцработников. Они долго звонили в дверь, прежде чем я открыла. На пороге стояла женщина в строгом костюме, за ней—полицейский. — Почему ты не ходишь в школу?—строго спросила женщина. — Не хочу,— пожала плечами я. —А где твои родители девочка, что они скажут? —А что они скажут, если они Аид знает где? Так что, шли бы вы отсюда. У Вас наверняка ещё мно-о-ого работы,—протянула я, пытаясь закрыть дверь. — Не груби, девочка,— возмутилась женщина. —Вон!— железным голосом приказала я.        Женщина на секунду замерла, словно в гипнозе, а потом медленно развернулась и пошла к лестнице. Ничего не понимающий полицейский ушёл следом. Я закрыла дверь. Полезно, однако, общаться с Афродитой, перенимаешь у неё некоторые навыки.       Вдруг, я услышала топот ног по лестнице. Я подумала, что это возвращаются тётка с полицейским. Приготовившись вмазать им хорошенько, я открыла дверь. Но это были не они. Это был какой-то черноволосый паренёк моего возраста. Он был одет в чёрные джинсы и футболку с черепами, а в руке держал чёрный меч. «Полукровка»,—подумала я. Он не заметил меня и встал около лестницы, выставив меч и поджидая кого-то. Этим кем-то оказалась огромная адская гончая. Она была больше всех гончих, когда-либо мною увиденных. Когда она пробегала мимо него, он воткнул меч ей в шею. Гончая взревела и рассыпались прахом. Полукровка пошатнулся и чуть не упал. Он опёрся спиной о стену и медленно сполз вниз. Я подошла к нему, оглядела. Чёрные волосы, слишком бледная кожа, почти чёрные глаза, одежда как у гота и меч из стигийской стали выдавали в нём сына Аида. Рваная футболка парня быстро пропитывалась кровью. Я-а-асненько... Ну не оставлять же его помирать! Я молча перебросила его руку себе через плечо и провела его в квартиру. А он тяжёлый, Аид его побери!       Зайдя в квартиру, я сняла с него футболку (А что такого? Он ранен!) и осмотрела ранение. Это была длинная рваная рана, пересекающая его грудь и живот. Я кинулась к комоду и достала оттуда ящик с амброзией, нектаром и бинтами. Я дала парню кусочек амброзии и он разжевал его, но ничего не произошло. Кровь не остановилась. Состояние полукровки было хуже некуда, казалось, он сейчас потеряет сознание. Больше амброзии давать было нельзя, он просто сгорит от такого её количества. Я решилась на крайние меры.       Сняв с шеи цепочку, я взяла в руку единственную подвеску. Она представляла собой уменьшенную копию флакона. Я сняла с цепочки подвеску, она сразу же стала увеличиваться и скоро в моей руке оказался флакон (высотой сантиметров десять), заполненный жидким огнём. Я вытащила пробку и поднесла флакон губами парня, заставив глотнуть. Проглотив напиток, полукровка резко вздохнул и закашлялся. Я и сама знаю что это субстанция очень острая на вкус очень горячая. Но полезная.       И правда, парню стало гораздо легче, он с облегчением откликнулся на подушку и уснул. Благодаря напитку, кровь остановилась, а края раны сошлись вместе и начали срастаться.       Я вдруг обнаружила, что пялюсь на голый торс полукровки. Радуясь, что он этого не видит, я для «закрепления эффекта» показала рану нектаром и перевязала. Футболка парня была порвана и испачкана в крови. Я без угрызений совести её выкинула. Ничего, куплю новую. Не пойдёт же он в лагерь полуголым!