Никому не доверяй наших самых страшных тайн, Никому не говори, как мы умрём. В этой книге между строк Спрятан настоящий бог — Он смеётся, он любуется тобой. Ведь ты красива, словно взмах, Волшебной палочки в руках — Незнакомки из забытого мной сна. Сплин.
***
В следующий раз Йоко и Итачи встречаются в конце октября. На это раз «свидание» запланированное: русалка в тех краях проводила много времени, исследуя подводные пещеры, а Учиху назначили одним из охранников дочери высокопоставленного чиновника. Миссия сроком в три месяца подходила к концу именно тут, на скорой свадьбе юной принцессы. Шиноби Листа требовалось обеспечить охрану на таком величественном мероприятии, а в силу своего возраста Итачи воспринимали… предвзято, несмотря даже на статус джонина (и члена АНБУ, раз уж на то пошло). А это-то не в полные тринадцать лет! Учиха противиться не стал (кому интересно наблюдать за приготовлениями к свадьбе да разгуливать по периметру?) и на тяжелое капитанское «можешь отдохнуть до завтра» кивнул головой, покинув чужой дом. — Твои волосы стали короче, — говорит мальчишка, восседая на деревянном помосте, недавно выстроенном над рекой. С такого рыбаки и их охочие до озорства дети забрасывали удочки в пресную воду, не надеясь на большой улов. Пятки касаются прохладной воды. — И черты лица острее. Йоко улыбается, радуясь тому, что хоть кто-то заметил её новый образ. — И ты вырос, — улыбается сирена, наполовину выныривая из воды, опирается на локти и улыбается так, что снова видны острые клыки; хвост под водой двигается ритмично, немного нервно, — пожалуй, даже слишком. Неужели, люди так быстро стареют? Через каких-то шестьдесят лет ты совсем потеряешь форму, а у меня только волосы длиннее станут… Итачи пожимает плечами и не говорит о том, что обычно подобные ему не доживают и до сорока. Шиноби мрут, как мухи, и в этом нет ничего необычного. Рано или поздно кто-то уходит на миссию ранга, скажем, А и больше не возвращается. Через четыре часа на место мёртвого человека ставят живого — и так по кругу. Цикличность смерти в современном мире. — Эй, человек, — Йоко хмурится, забираясь повыше, и устраивается между его разведенных бёдер, — а что стало с твоими глазами? Они красные, знаешь, и мёртвые. Как у дохлой селёдки. Он фыркает недоверчиво. Мёртвые, да? Ведьма видит больше, чем остальные. Но говорить о собственной драме совершенно не хочется. Учиха выдыхает, понимая, что русалкам стыд неведом, но отчего-то скидывает с себя куртку, цепляя ту на плечи полуголой девицы: — Прикройся. — Зачем? — спрашивает она, махнув хвостом по воде. — Мне не холодно. У нас кожа толще, чем у вас. — У людей, — начинает Итачи, — не принято обнажать грудь. Особенно у девушек. — Почему? — Это неприлично. — Почему? — Просто так надо, — спокойно отзывается брюнет. — В океане ты можешь плавать так, как тебе угодно, но со мной… пожалуйста, начни прикрываться. Йоко хмурится непонимающе, а потом кивает, кое-как натягивая на себя куртку с учиховской эмблемой на спине. Собственно, ей всё равно. Если Итачи так спокойнее, то почему бы и нет? Можно и перетерпеть лёгкий дискомфорт. — Так-то лучше, — зацепить собачку на молнии не просто, но Итачи справляется. Уже через минуту перед ним предстоит почти обычная девушка, одетая и вполне красивая. Становится проще говорить. Потому что пусть он и шиноби, эмоции которого под полным контролем, но так же Итачи парень, находящийся в пубертатном периоде. Гормоны дают о себе знать, а обнажённая грудь… что же, та не способствует улучшению самоконтроля. — Так что с твоими глазами? — снова спрашивает русалка, смотря на человека снизу вверх. — Я пробудил Мангекьё Шаринган, — произносит Итачи и рефлекторно кладёт ладонь на жестковатые волосы Йоко, как делает с младшим братом. Пальцы путается в светлых прядях. Это просто способ успокоить нервы, почувствовать чужое тело. Хоть что-то. Но русалка холодная на ощупь и совершенно не похожа на его младшего брата, доверчивого и непонятливого. Цветок с ядовитыми шипами. — Так же, мой лучший друг… погиб. Он бросился в реку и разбился о скалы. Тело Шисуи так и не нашли. Перед смертью он… отдал кое-что ценное мне и приказал беречь это. Ценным был его глаз, но Итачи не стал озвучить подобное. — Ты зол? — Нет, почему я должен злиться? — Потому что твой друг умер и оставил тебя одного, — говорит блондинка спокойно. Учиха замирает, прекрасно понимая, что девушка права. — Я не один, у меня есть семья… — У тебя нет семьи, — перебивает его сирена, поддавшись ещё ближе, — я же вижу. Что-то случилось, Итачи, и ты остался совсем один. Когда говоришь с подобными мне, тайны вылазят наружу. Ну, а мы знакомы не первый год, что упрощает ситуацию. — Пер!.. — Не тут, — Йоко мотает головой, прикладывая указательный пальчик к губам шиноби, — после завтра, я выйду на берег, и мы поговорим. Как следует. — Выйдешь? — мальчишка удивленно смотрит на сирену. — День Всех Святых, Итачи, нечисть выходит на сушу в поисках жертв, — она улыбается, — русалки не исключение. Мне… по правде, нужен тот, кто покажет мне тут всё. Итачи кивает согласно.***
— Моего младшего брата зовут Саске, — рассказывает Итачи, пока Йоко плетёт из разноцветных цветов венок. Ромашки, тюльпаны и розы плавают над водой, ударяясь о бортики ванной пышными бутонами. Он перенёс русалку с помощью печати, набрал в ванную воды, по самый край, и обещал вернуть в реку поутру. — Я люблю его и не хочу, чтобы Саске видел всё то, что вижу я каждый день. Мальчишка сидит на полу собственной ванной комнаты, представленной ему нанимателями, и смазывает оружейным маслом металл: две до одурения острые катаны, кунаи и сюрикены. Оружие из свитков. Своеобразное хобби. — Ты не убережешь его от Судьбы, рыбка. — Посмотрим, — бросает Итачи, гордо вздёргивая подбородком кверху, и смотрит на чудище, плескающиеся в его ванной, красными глазами. — О, я посмотрю.