Кофе с амаретто

Сварив кофе, прибравшись в комнатах и постирав скопившееся бельё, я едва не опоздал на работу. Уже на пороге встретил Никольсона, который махнул мне рукой, и завалился спать. После суток омега всегда был крайне измотан и ненавидел любого, кто будет слишком громко дышать рядом с великомучеником. Перепрыгивая лужи, затопившие весь тротуар после ночного дождя, едва не упал, вовремя схватившись за первое, что попалось под руку. Ремень натянулся, и парень тоже едва не полетел в лужу. Я поднял взгляд, улыбаясь самой невинной улыбкой на свете, поймал смущенный взгляд из-под толстой оправы очков то ли старшеклассника, то ли студента, и поспешил убрать руку. От него пахло сладко, как порой не пахнет от омег, но, судя по телосложению, это всё же был альфа. И эта его застенчивость, в какой-то степени даже милая… — Прошу прощения, лужи, — дернул плечом, мол, я нечаянно. Парень что-то тихо буркнул, краснея до кончиков ушей, и пошёл дальше, обойдя меня по дуге. Вот ведь… Недотрога! Фыркнул, попрыгал дальше, не желая купать новенькие кеды в глубоких городских лужах, которые, судя по их виду, вполне могли оказаться не только входом в метро, но и даже в саму преисподнюю. Хотя вряд ли последнее чем-то отличалось от метро в час пик. К счастью, от остановки до работы было всего около сорока прыжков по сухой части тротуара. Когда я вошёл в салон, охранник зевал, прикрыв рот ладонью. Завидев меня, резко щелкнул челюстью и тихо взвыл. Так и хотелось спросить, не прикусил ли он себе чего, бедненький, но сдержался, позволив себе только лёгкую улыбку. На душе было легко. Тело, отдохнув ночью, радовало бодростью и прекрасным самочувствием, которого у меня давно не наблюдалось, так что причина для прекрасного настроения была. Главное не вспоминать, почему мне так хорошо, потому что сразу станет плохо. День шёл как по маслу. Еще до обеда удалось сбагрить четыре кольца и пять подвесок, что было прекрасным результатом для обычного буднего дня без намека на какие-нибудь приближающиеся праздники. Пообедал в любимом кафе, поймал воздушный поцелуй от молодого альфы мажористого вида, со смутно знакомой физиономией, и, вскинув бровь, показал ему средний палец. Сидящий рядом с ним бета громко рассмеялся, заметив недоумение на лице друга, и похлопал того по плечу, что-то говоря. Я не слышал, сидел далековато, да и не прислушивался, если честно. Домой вернулся с полными сумками еды, выпинал отчима из кухни и, напевая простой мотивчик, принялся творить шедевры. Никольсон выглядывал из гостиной, то и дело хмуря брови. И вот, когда я накрыл на стол, позвав омегу ужинать, он не выдержал. — Никки, откуда крылья? — спросил он. Несмотря на игривый выбор фразы, он был крайне серьёзен и сосредоточен. — Мне просто хорошо, наслаждаюсь моментом. Этого мало? — спросил я, отправляя в рот тающий кусочек курицы под апельсинами. — Как у тебя на работе? — Да всё спокойно. Один, правда, выделился, рвался на приём, чтобы я поговорил с его сыновьями. Боится, что им уделяется недостаточно внимания. Отец-одиночка это всегда несколько грустно, — нахмурился омега. У самого Никольсона детей не было, что его всегда тяготило. С бывшим мужем завести ребёнка не выходило, а когда тому поставили диагноз бесплодие, омега уже был в возрасте. Так и получилось, что Никольсон нашел желаемое у своего клиента, став вторым папой омеге с сатириазисом. — Альфа детей заделал и смылся за горизонт? — усмехнулся я. История была стара как мир. Однако я ошибся. — Это омега смылся за горизонт. И альфа ведь прекрасный, так нет, чего-то не хватило кукушке этому. Детей жалко, хорошие ребята, спокойные, смышленые не по годам. Эх, был бы я моложе, сам бы им папой стал, ты же знаешь, я настырный. Да и ты уже взрослый, что за тобой следить, сам знаешь, что делать не стоит, — улыбнулся омега, настороженно глянув на меня. И было в этом взгляде что-то, что заставило отложить вилку, вздохнуть и сжать губы в полоску, всё же возвращаясь к насущному. А именно к альфе, живущему прямо под нами. Заметив мой жест, омега поднялся, подошёл сзади, обнял и молча замер в ожидании, что я выдам очередную проблему, которые в моей жизни, кажется, вообще не имели свойства заканчиваться. — Ты из-за соседа про амаретто спрашивал? Мы вчера в магазине встретились, — выдохнул я и… замолчал. Но Никольсону и не нужно было слов, чтобы понять. Меня сжали крепче, выдохнули мне в макушку, да так и не отпускали. И эта молчаливая поддержка была дороже любых слов и нравоучений. Он просто был со мной несмотря ни на что. — Он знает? — спросил омега спустя несколько минут. — Нет. Я сбежал, да и имя назвал чужое. Есть шанс не пересечься. Мы с Мартином с рождения соседями жили, а за последние десять лет я увидел его только один раз прошлым летом, — заметил я. — Может, лучше объяснить всё как есть? — спросил омега, присаживаясь обратно, но, поймав мой взгляд, поднял ладони. — Понял, молчу до прямого вопроса. Но, если тебе после ночи с ним так хорошо, может быть… — Нет! — прервал я отчима, скрипнув зубами и уставившись в одну точку. — Что бы ты ни говорил, нет. Я не буду гадить в его жизнь. Судя по всему, он неплохой парень, а мои проблемы, это мои проблемы, — несколько резко ответил я. — Не маленький, разберёшься, — не стал спорить и настаивать омега, приступив-таки к ужину. Помыв посуду и прибравшись, я лёг спать. Заснул на удивление быстро, однако, выспаться не удалось. Во сне на меня смотрели глубокие синие глаза, похожие на небо в преддверии шторма. Они затягивали, ломали меня, заставляя метаться на постели в попытках укрыться от этого пронзающего взора. Проснулся я рано, принял контрастный душ, собрал обед Никольсону, и отправился на работу пешком, чтобы хоть как-то занять лишнее время. Солнечный день начинался с прохлады, однако это не портило утро, скорее наоборот, эта свежесть подбадривала. До салона я добрался раньше обычного, встретил охранника, который как раз открывал двери и снимал сигнализацию, поздоровался с ним, впервые услышав, чтобы альфа так взвизгивал. Прикусив щеку изнутри, пытался не засмеяться в голос. — Дяденька охранник, вам пятьдесят лет, — заметил я, пытаясь быть максимально спокойным. Получалось настолько отвратно, что в актёры бы меня не взяли, даже если бы я был последним оставшимся на планете претендентом. — Вот именно, мальчик, я жить хочу, — выпалил альфа, глядя на меня, как на бомбу с истекающим таймером. — Вы дурак, мистер Грей? Я может и гиперсексуален, но, во-первых, я омега. Во-вторых, если вы меня не заинтересовали сразу, уже никогда не привлечёте. И вообще, дяденька, давайте с уважением друг к другу относиться, пока я добрый, — оскалился я, проходя внутрь салона. Альфа буркнул что-то вроде: «Чему быть, от того не отделаться». Но мне уже было всё равно. Я отправился полировать витрины до состояния зеркального блеска. День пролетел мимо, как и следующий, а за ним ещё один, и ещё… Ощущение полёта медленно сходило на нет, нападала апатия и тоска. Хотелось помечтать, что было для меня большой роскошью. Отчим попытался о чём-то со мной поговорить, но заметив моё хмурое лицо, оставил в одиночестве. Меланхолия подобралась незаметно, я глушился седативными, запивая их сбором успокаивающих трав, так что до обеда на работе я откровенно клевал носом, зевая. А как было бы, не будь я такой конченной блядью? Может, я бы даже влюбился, пусть даже в того же Клауса. А что? Прекрасный мужчина, хотя я помню лишь отдельные фрагменты. Например, в упор не могу воспроизвести в памяти его лицо. А вот тело, руки, вжимающие меня в него, — это я помню настолько отчетливо, что, кажется, будто он делает это прямо сейчас. Так, нужно брать себя в руки. Стоит охмурить очередного альфу, забыться в его руках на одну ночь, дав темной стороне Никки Вишфула то, что она так желает, и забыть о той ночи. Да, было потрясающе, но продолжать, становиться ближе? Я садист, но не настолько. Вошедший альфа, будто подаренный вселенной на мои просьбы, выглядел крайне привлекательно. Строгий костюм, мощные плечи, голубые глаза и белый ежик волос. Про таких говорят, что это настоящий альфа. Облизав его фигуру взглядом с головы до ног, поправил воротник рубашки, и привлёк его внимание к себе. — Молодой человек, вам что-нибудь подсказать? — спросил я, облизывая губы. Альфа окинул меня безразличным взглядом, и ответил довольно холодно, даже не заметив моих намёков на флирт. Я проследил за его пальцем и поджал губы. Значит вот как? Альфа уже занят, иначе бы не выбирал подобных украшений. Хочет сделать предложение? Порадовать мужа? Или у них годовщина? Нацепив на лицо вежливую улыбку, достал кольцо. — Будете брать? — спросил я, заметив, что альфа придирчиво проверяет перелив камня на свету. — Да, — карточка альфы тут же оказалась в моих руках, и я быстро оформил покупку. И всё же, обидно. Я уже думал, подарок судьбы. Ан, нет. И повезло же кому-то урвать такой шикарный товар! А мне ведь немного нужно, всего на одну ночь. Звякнул колокольчик, и я глянул на вошедшего. Омега, одет безалаберно, полноват, на лицо совершенно неприметный, простак. Вот уж кому в этой жизни куда труднее найти пару, чем мне любовника. Ну, кто на такого глянет? И как его вообще занесло сюда, он же явно небогат. И да, вход с животными воспрещен. — Джек, ну что ты опять чудишь?! — спросил омега, раздражённо глянув на блондина. Так они знакомы? На родственников не похожи, но и представить их парой? Однако, предложение, слетевшее с губ альфы, заставило мою челюсть упасть на пол. Нет, ребят, вы издеваетесь? Хотелось взвыть. Даже у этой мыши есть ТАКОЙ альфа. А я? Ну за что меня так наградила природа? Почему именно я? Было завидно, было обидно, но в то же время сцена, свидетелем которой я стал, заставила романтика внутри меня скромно навострить уши, достать платочки, банку мороженого и тихо всхлипывать. А омега ещё и медлил! Вот ведь… идиот. — Дурак! Три года замужем, а он всё не успокоится! — вдруг рассмеялся омега, выхватывая подарок из рук альфы. Натянул на палец, придирчиво оглядел, и счастливо улыбнувшись, направился на выход, сияя ярче рождественской ёлки. — Вот бывает же такое! — в сердцах выдохнул я, провожая странную пару взглядом. Вот у кого-то романтика, любовь, семья. А у меня? Работа, секс на одну ночь, одиночество и патология. — Чего вам, любезнейший? — довольно грубо поинтересовался я у альфы, стоящего у дальнего края витрины с кулонами из самоцветов. Он зашел как раз тогда, когда я пробивал кольцо для блондина, так что моего внимания удостоился только сейчас. — А во сколько заканчивается ваша смена? Я хотел бы угостить вас замечательным ужином, — очаровательная улыбка на породистом итальянском лице заставила внутри всё сжаться, заорать благим матом и… возбудиться? Какого лешего он вообще здесь делает! — Ты?! — выдохнул я сквозь сжатые зубы, и схватился за край витрины, чтобы позорно не сползти под неё, спрятаться от всего мира или просто провалиться в адское пекло. Сосед улыбнулся, послал мне воздушный поцелуй и рассмеялся, заметив, как я краснею. Нет, нет, нет, быть не может! Совпадения, вы слишком жестоки, ну зачем, ну почему именно сейчас? Когда я и так на грани. — Никки, теперь тебе некуда убегать, я тебя нашёл, — довольно протянул альфа. Подходя ближе, облокотился о стекло и подался вперёд, и я ощутил, что воздух пахнет только шлейфом аромата ушедшего блондина. Настороженно уставившись на альфу, только сейчас понял, что он сказал, и нервно сглотнул, облизав губы. — Меня не так зовут, — ответил я, глядя прямо в синие глаза, которые насмешливо наблюдали за моей реакцией. Сердце набатом било по черепной коробке, а спины будто коснулся холодный воздух. Я бы даже сказал, морозный. — Никки Вишфул, двадцать четыре года, живёшь с отчимом, а по совместительству и твоим психиатром. Я всё знаю, Никки, шлейф кофейного аромата в последние дни был всё чётче, мне не составило труда выяснить, где ты живёшь. Что же, я был приятно удивлён. Ты задолжал мне ужин, Никки, во сколько мне подъехать за тобой? — спросил альфа, отстраняясь и поправляя манжеты таким небрежно-пафосным жестом, что я прыснул. — Если всё знаешь, сам понимаешь, что ничего не выйдет. Я болен, я это не контролирую и портить кому-то жизнь не хочу. Как и давать ложную надежду, — твёрдо ответил я, скрестив руки на груди. — Оставь меня в покое, это был чудесный вечер, но на этом всё. — Никки, не дури. Дай мне узнать тебя поближе, мы справимся, — пытался убедить меня альфа. — «Мы» не справимся, потому что нет никаких «нас». И не будет. Если это всё, то прошу вас либо покинуть салон, либо уже купить что-нибудь, — отрезал я. Альфа вздохнул, смерив меня тяжёлым взглядом, мотнул головой, отгоняя от себя какие-то не очень приятные мысли, и ушёл. Охранник как-то задумчиво хмыкнул носом, провожая незадачливого ухажера, бросил взгляд в мою сторону и нервно сглотнул, заметив обещание скорой расправы в моих глазах. Вот и нужно ему было приходить? Искать меня. А когда нашёл, узнал всё, то почему не ушёл, оставив меня в покое? Ему нужна шлюха, ему нужны слухи за спиной и любовники в его постели? Какая-то часть меня была рада, несмотря ни на что. Но вот другая, разумная, совестливая была против со всей той категоричностью, на которую только была способна. — Что? — зло рявкнул я через час косых взглядов охранника. Тот дернулся, открестился от меня, как от чумы, и вышел покурить от греха подальше. Весь оставшийся рабочий день прошёл для меня нервозно. Мысли бросались из крайности в крайность, и меня начинало откровенно штормить. Хотелось поверить, попробовать, но умом-то я понимал, что ничего из этого не выйдет. Альфы — собственники, им нужен верный, послушный, нежный партнёр, а не шлюха, колючая и ядовитая, которая может просто взять и пропасть на пару дней, потому что ей, видите ли, приспичило. Оглядев салон, бросил охраннику ничего не значащую вежливую фразу, и вышел, вдыхая немного душный городской вечерний воздух. Направившись в сторону остановки, уже обдумывал, что скажу отчиму в ответ на его партизанскую выходку. Ведь мог бы предупредить, что всё, котёночек, пришёл тебе тот самый большой и всеобъемлющий пиздец, так нет. — Никки, не дури, — раздался голос Клауса, и я чертыхнулся, обернувшись на стоящую у салона машину. Чёрный «Mercedes-Benz» приветливо мигнул фарами, а альфа расплылся в наглой самоуверенной улыбке. — Ты должен мне ужин. — Кому должен, тому прощаю, — махнул рукой, показав альфе средний палец, и пошёл куда шёл — на остановку. — Никки! — грозно, на грани животного рычания, вызывая табун мурашек, грозящий раздавить меня своими мелкими ножками. Вжал голову в плечи, но всё же остановился. Вот же настырный! И что мне с ним делать? Гаденький голосок подсознания подленько пропел всем известную истину «расслабиться и получать удовольствие». Хотелось самого себя с обидой спросить «и ты, Брут?», но ответа бы я все равно не получил, так что поджал губы и обернулся с твёрдым намерением поставить альфу на место. Он ещё узнает, что голова ему дана не только для того, чтобы в неё жрать, но и чтобы изредка ею соображать. — Сам напросился, будут претензии, будет расправа. Быстрая и безжалостная, — предупредил я, решив всё же уступить этим грозовым глазам. В машине пахло дорогим одеколоном, кожей и тонким отголоском подавителя запахов, от которого першило горло. Я скептично хмыкнул. В том, что это посоветовал мой папочка, сомнений не было. А жаль, можно было бы соблазнить, трахнуть и снова свалить в закат, списав всё на приступ. Хотя, до него и без этого не так далеко, как могло бы показаться, и даже отсутствие умопомрачительного аромата амаретто не будет абсолютным гарантом моей вменяемости. — Расскажи о себе, — остановившись на светофоре, попросил альфа, не в силах больше наслаждаться тишиной. Я усмехнулся, разглядывая прохожих. Что ему от меня нужно? Отношений? Или просто он не может смириться, он же альфа, как это, не он, а его поимели и бросили, даже не потрудившись попрощаться. — Всё, что тебе нужно знать, тебе уже рассказал Никольсон, — ответил я, прикрывая глаза. Нет, а всё же трахается он изумительно. Ещё бы молчал, цены бы ему не было. — Компромисс? — Нет, — с неким ехидством ответил альфа, и я возмущенно задержал дыхание, зло глянув на соседа. — Не фыркай, Никки, расслабься и плыви по течению. Веришь в истинных? — вдруг спросил альфа, и я закашлялся, подавившись воздухом. Это он меня так склеить решил? Подумал, я настолько глупый мальчик, что готов вестись на всякую херню про истинность? — Сказки для наивных, — рассмеялся я несколько зло. — Так что даже не начинай, Клаус. Альфа вздохнул, сворачивая во двор, и припарковался недалеко от входа. — И за что мне достался именно такой омега? — простонал альфа, заглушая мотор. Клаус повернулся ко мне корпусом и подался вперёд. — Сказка или нет, я заставлю тебя поверить, — твёрдо, уверенно, не предупреждая или предлагая, а тупо ставя в известность. — Удачи, — фыркнул я, открывая дверь. Вдохнул полной грудью чистый воздух, отгоняя непрошеные мысли и надежды. Альфа направился к подъезду, крутя на пальце небольшую связку ключей. А сзади мужчина был не менее привлекателен, чем спереди. Подтянутые ягодицы, обтянутые модельными штанами, притянули мой взгляд, и я чертыхнулся, поймав себя на откровенном разглядывании чужого тела. Нет, мы были бы прекрасной парой, но не судьба. Немного поразмыслив, решил, что из ситуации нужно получить как можно больше выгоды, а провести ещё одну шикарную ночь в руках Клауса я был бы не против. Открыв двери уже знакомой мне квартиры, альфа пропустил меня внутрь, и я зло скрипнул зубами, стоило мне только увидеть сервированный стол, бокалы, бутылку вина и свечи, пока ещё не зажжённые, но явно поставленные сюда не пыль собирать. — Романтический ужин и ничего более, — заманчиво прошептал альфа мне на ухо, кладя горячие ладони на мои плечи. Заманчиво, но не для меня. Я дёрнул плечом, скидывая его руку. Обернулся, смерил альфу раздраженным взглядом и не сдержался. — Что-то как-то рано для импотенции. Ну, раз так, то я пойду, пожалуй, домой, — мило улыбнулся я, обогнул Клауса и направился к двери. — Красивый фортель, но нет, — меня дёрнули за шиворот, толкнули обратно в кухню и вынудили сесть за стол. — Я могу просто смыть этот проклятый аэрозоль, и ты сам не захочешь уходить. Но я хочу тебя знать, как человека, а не как надувную куклу. — М, нужна новая в коллекцию? Сколько их у тебя? И что, неужели все износились? — огрызнулся я несколько по-детски, скрестив руки на груди и надув губы. — Не строй из себя стерву, это не в твоём характере. Расскажи о себе, Никки, я правда хочу знать, — как-то обреченно выдохнул альфа, отворачиваясь к плите и начиная что-то искать в шкафчике сбоку. Я отвернулся к двери, прикрыв глаза. Да, альфа вызывал доверие, располагал к откровениям, но я не был бы собой, если бы так легко повёлся. Прости, Клаус, ты сам захотел приправить свои будни ложкой дёгтя. — Мне очень нравится гроза и шторм. Они похожи на меня. Необузданные, стремительные, страстные. А ещё я очень люблю секс, — добавил я колко, впившись взглядом в мгновенно затвердевшую спину альфы. — Завтра же отправлюсь в клуб, сниму альфу, и мы развлечёмся. Без обязательств и ненужной болтовни, — ядовито выплёвывал я, ощущая наслаждение от этого морального садизма. А то, что Клауса задевали мои слова, было очевидно. — Или, может быть, нескольких. Вас надолго не хватает, тоже мне, сильный пол, — усмехнулся я, поднимаясь и делая шаг к альфе. — И они будут раз за разом… втрахивать… меня…. во все… поверхности… — тихо, с чувством выдохнул я в затылок Клауса. — Не ты. — Ну что ж ты такой, Никки? — спросил Клаус, поворачиваясь ко мне лицом. — Какой? Шлюха? — усмехнулся я, вздёрнув подбородок и резко приподняв одну бровь. — Вовсе нет, — выдохнули мне в губы, тут же поцеловав мучительно медленно, сладко. Я обвил шею руками, притягивая альфу ближе, отвечая на поцелуй с желанием, с надеждой на страсть, однако вся та нежность, которой решительно окутал меня альфа, отрезвила. Он прикасался нежно, медленно, невесомо, только раздразнивая и уводя от удовольствия в другую сторону. — Нет, — рыкнул я и оттолкнул от себя Клауса, зло зашипев на него. Но у альфы были другие планы. Нежные поцелуи, горячие ладони, скользящие по телу, но не сминающие его. Неторопливо расстёгнутая рубашка, которую хотелось сорвать побыстрее. Я ощутил, как моя задница немедленно намокла, требуя в себя большой, твёрдый, соблазнительный член альфы, но Клаус решил уничтожить меня. Его губы мягко накрыли мои скривившиеся губы, а руки приподняли и усадили на край стола. Я обречённо смирился с участью. И вот, когда ладонь альфы уже накрыла мой стоящий колом член, Клаус сказал то, за что я был готов его убивать долго, с чувством, с толком, с расстановкой. — Ужин? Взревев подобно раненному зверю, ударил по груди Клауса кулаком, оттолкнул его, спрыгнул на пол и направился на выход, готовый размазать по подъезду первого встречного. Чтобы меня и так обламывали? Да что этот альфа себе позволяет?! Отношения? Никогда! Романтика? В задницу! — Так сложно просто трахнуть?! — вслух подумал я, дернув на себя ручку входной двери с твёрдым намерением покинуть квартиру Клауса. Услышав злобный рык за спиной, усмехнулся и открыл дверь, чтобы столкнуться с поднимающимся домой Никольсоном. Его брови взлетели вверх, но не успел я что-либо сказать, как меня задернули обратно в квартиру и захлопнули дверь, прижав спиной к стене. Кажется, мы это уже проходили. — Ужин! — выплюнули мне в лицо, прижавшись бедрами к моим, и я удивлённо вздохнул, ощутив каменный стояк этого упёртого мазохиста. Расценив это как обещание горячего секса после, я всё же кивнул, смирившись с участью быть накормленным романтическим ужином. И именно в этот момент живот предательски взвыл раненным китом, заставляя моё лицо обрести цвет томатного сока.