Случайное дело О. Б.

Несмотря на все усилия, дело пока не двигалось с мёртвой точки. Пора было проверить некоторые предположения. Двоюродный брат Кургузова беспокоил давно, и Остап дал поручение Шуре проследить за ним вечером — как можно незаметнее. Балаганов обещал сделать всё в лучшем виде. Однако братец оказался не лыком шит. Дойдя до неприметной двери на улице Красноармейской и спустившись по узкой лестнице в полуподвальное помещение, обернулся и хмуро сказал: «Убью, шкет. Чего прицепился? Пшёл вон». Балаганов был посрамлён, но главное великому комбинатору стало понятно: скорее всего, это был тайный карточный клуб. Остап вздыхал: опять приходилось всё делать самому. Он решил не тянуть и брать быка за рога. Небогатый, прямо скажем, родственник казался комбинатору удачным кандидатом на сообщника таинственного ювелира. Сходилось всё: и доступ к камням (наверняка слышал или знал), и мотив. На следующее утро Остап увидел его в столовой, хмуро сидящим перед стаканом минеральной воды. «Объект» явно страдал от похмелья. — Разрешите? — тоном, не терпящим возражений, спросил Бендер и тут же уселся рядом, показывая корочку «помощника следователя». — Николай, — хмуро представился тот, мельком взглянул на документ. Он был явно не в духе по причине, которую можно было учуять за версту. — Что вам угодно? Сильно болит голова, не расположен беседовать. — У вашего брата украли изумруды из наследства отца. — Наслышан. И что? Меня подозреваете? — брякнул тот, уставившись на него мутным взглядом. — Вчера вы нагрубили моему помощнику, — с места в карьер начал комбинатор. — А он, между прочим, выполнял задание. Мало ли: может вы тайно посещаете секту или революционер-подпольщик, ниспровержитель существующего строя. «Союз меча и орала», а? Николай фыркнул. Этот был, видать, не из робкого десятка. — Да наверняка вам братец всё рассказал. Не вижу смысла. — А вот я как раз вижу. Деньги на подобную игру требуются большие, не так ли? Собеседник опёрся рукой о голову, снова лохматя волосы. — А… не пошли бы вы… На хрена это всё… Отцепитесь. Остап решил не трогать больную тему и подойти к вопросу с другой стороны. — Вот вы говорите о братце так уничижительно. А он, между прочим, беспокоится… — Кто, Костька беспокоится? Не смешите… Представляю, что он наговорил. А сам же под дудку этой девицы пляшет! Я не удивлюсь, если он эти камни и взял без спросу, по её совету, а сам всё выдумал. — Какая девица? — запнулся от неожиданности Остап. — С которой он по телефону беседует? Николай поднял глаза и неожиданно очень внимательно посмотрел на сидящего напротив. — Хм… Надо же, и следователи бывают умными, хе-хе, — съязвил он, снова морщась и касаясь рукой головы. Остап проглотил оскорбление, вернее — почти не заметил, ибо Николай всколыхнул в нём дремавшие подозрения. — …говорил ему сто раз: убери телефон, дурак, в другое место. Но он же… хм… не в отца пошёл, простофиля. — А вы? Разве вам не нужны деньги? Собеседник рассмеялся. — Мне-то? Ещё как нужны! Но я, видите ли, не ворую камни, я — художник. Не по этой части. — И художники всякими бывают, — проговорил Остап осторожно. Ему уже хотелось уйти. — Что вы можете об этом знать? Да я и не представляю, где эти камни лежат! — простодушно признался Николай, ухмыляясь. — Это неважно, мог быть сообщник… — Ага, — перебил собеседник. — Но у меня нет знакомых ювелиров, так-то. И вообще, вы ошибаетесь. Не отношусь я к тем, кто от вида камешков млеет, да и возни с ними нынче много. Мне бы вот сразу, деньгами. — Я должен верить на слово? — хмыкнул Остап. — А не хочешь — не верь, — благодушно разрешил Николай. — Только чую я: не там ищешь. Вернувшись к своим, Остап тоже не узнал ничего нового. Балаганов, помотавшись по небольшому городу в поисках похожего ювелира, вернулся ни с чем. В одном из двух оставшихся магазинов сидели исключительно новички и на всё отвечали отрицательно. В другом имелся старый и опытный ювелир, но тучного телосложения, лысоватый. Расследование заходило в тупик. Ужин компаньонов прошёл в мрачном молчании. Шура не шутил и заискивающе заглядывал в лицо великому комбинатору, Паниковский качал головой и отворачивался. Все видели: «товарищ Бендер» не в настроении. Ничего не выходило, и камни могли расползтись, как тараканы. Этого Остап и боялся. Так уже однажды было. Балаганов ждал удобного момента напомнить о своей идее забрать денежки и смотаться. Возле номеров великого комбинатора остановил Воробьянинов. — Остап, вас там возле подъезда дожидается дама. — Правда? Неужели? — воскликнул комбинатор. — Может, хоть она развеет печальные мысли о несостоявшемся частном детективе в лице… Он неопределённо взмахнул рукой. — Я… мм… не думаю, что развеет, — пробурчал Ипполит Матвеевич. — Кажется, это та самая девушка Кургузова, если я не ошибаюсь… — Что? Где она?! — Говорил я вам — ничего из этой затеи не выйдет! — кисло произнёс бывший компаньон. — Отставить уныние, Киса! На ловца и зверь бежит, как говорили древние греки. Ждите, я скоро. Лёд, кажется, трогается, господа присяжные заседатели! Воробьянинов пожал ему вслед плечами. * * * Со скамейки поднялась темноволосая девушка в голубом платье. — Маша. Извините, что отвлекаю от дел. Я знакомая Константина, — она замялась. — О нет, как вы могли такое подумать! Нисколько не отвлекаете, а даже наоборот. Остап Бендер, помощник следователя и частный детектив, — отрапортовал он, приложив руку к сердцу. — Так кто же вы из них сейчас? — она приветливо улыбнулась, на одной щеке появилась ямочка, мелькнула и пропала. Остап немного растерялся. — Сейчас, конечно, детектив. Но девушка уже не улыбалась. — Я знаю, что вы его подозреваете, — помолчав и отвернувшись, сказала Маша. — И я должна сказать… сказать, что Костя не сообщил вам всей правды. Он действительно должен был отнести камни оценщику. Но не сейчас, в отсутствие отца. И не три. — Во-первых, почему вы думаете, что я его подозреваю, во-вторых… Согласитесь, брать у отца без спросу драгоценности — это… не комильфо, как говорят французы, — криво улыбнулся Остап. — Вы виделись с его двоюродным братом, а значит, он наговорил вам много «хорошего». И, пожалуйста, не думайте, что это Костя меня послал, — она опять слегка улыбнулась. — А насчёт отца… Отец его очень скуп, он против того чтобы мы встречались. И, скорее всего, не даст разрешения на брак. — Почему? — Ищет невесту со связями и из «своих». А я — машинистка, правда, ещё учусь заочно… Она говорила просто и спокойно, словно была уверена, что он поймёт её верно. — Сейчас же не старый режим, — возразил Остап. — И он не имеет права… — Это ничего не значит, такие люди не меняются, — вздохнула Маша. В голосе послышалась горечь. Девушка опять отвернулась. Остап смахнул невидимую пушинку с плеча. Ему почему-то стало грустно. — А знаком ли он с какими-нибудь ювелирами? — спросил он, чтобы сменить тему. — Костя? Конечно, нет! — воскликнула она. — А вы действительно считаете, что ювелир настоящий? Остап вздрогнул. — Э-э… вы считаете, что это был некто, переодетый под старика-оценщика? Седые волосы, плащ, очки… — Пенсне, — поправила она. — Это было пенсне. — Но, в любом случае, — вспомнил Остап о своей роли. — Расследование идёт, мои… мм… помощники… то есть агенты… Он щёлкнул пальцами, помогая своей памяти. — Филёры*, — вдруг подсказала Маша. — Вы хотели сказать «филёры». Так их раньше называли. Великий комбинатор опять запнулся и внимательно посмотрел на девушку. Показалось, или в глубине карих глаз мелькнули насмешливые огоньки? — Да-да, — поправился он, скрывая за улыбкой смущение. — Конечно, филёры. А откуда вы знаете? — Дедушка покойный работал в суде, рассказывал часто всякие истории. И я помню кое-что. — Вы — опасная женщина, — признал Остап, поднимая руки. — Сдаюсь. Я действительно работаю недавно. Маша рассмеялась, но снова посерьёзнела: — Костя на самом деле порядочный, ему и в голову не пришло бы красть камни и продавать. Отец никогда не даст ему лишних денег, ни на что. И я отговаривала его брать эти изумруды... Вы же не будете его подозревать, верно? — Нет. Я верю, что у такой положительной девушки не может быть такого коварного воздыхателя! Это было бы несправедливо. Она грустно улыбнулась. Разговаривая, они дошли до остановки, и Маша, попрощавшись, побежала на автобус. На обратном пути Остап прокручивал в голове слова о переодетом ювелире. Что-то неприятное и зловещее кольнуло внутри. Однако мысли великого комбинатора неожиданно приняли другое, совершенно ненужное направление. Он думал о том, что сын Кургузова обязательно женится на Маше. Что ему (Кургузову-младшему) очень повезло. Что… но дальнейшие размышления выходили совсем уж грустными. И Остап, вздохнув, решил сосредоточиться на деле. * * * Из проулка показался пожилой мужчина, который тащил в руках большой холщовый мешок. Внутри что-то побрякивало. Ноша была для него явно тяжела, и, отдуваясь и вытирая пот со лба, он сообразил, что не сможет перебросить её в мусорный ящик. Темнело, на заднем дворе большого дома никого из взрослых не было видно, только неподалёку болтался парень лет 13. Мужчина тяжело вздохнул. Вынув из кармана пенсне, нацепил его и гнусавым голосом проблеял: — Мальчик, а ну поди-ка сюда. Тебе, тебе говорю. Тот лениво подошёл: — Чего тебе, папаша? — Помоги, копеечку дам. — А что там у тебя? Может, труп какой. — Типун тебе на язык! Старьё выбрасываю всякое, не видишь, что ли? Не долго думая, мальчишка схватил мешок, перекинул через забор, взял денежку и, зыркнув по сторонам, махнул рукой: — Бывай, дядя. — И тебе спасибо, добрый человек, — пробормотал тот, тоже оглядевшись вокруг, и повернул назад, к дому. *сыщик, агент Охранного отделения или уголовно-сыскной полиции в России конца XIX — начала XX века, в обязанности которого входили проведение наружного наблюдения и негласный сбор информации о лицах, представляющих интерес.