История моей любви: Сторибрук

Постепенно туман рассеялся, не оставив и следа. Из-за туч выглянуло солнце. Словно завороженная, я смотрела на его сияние, не в силах поверить, что все это происходит на самом деле. "Как же давно я не видела солнца…" - Моя дорогая Белль, - мягко произнес Румпельштильцхен, ласково коснувшись моего плеча. Я обернулась и сразу же заметила, как изменилось его лицо. Оно посуровело, черты заострились, стали резче и сквозь них будто проступило лицо Румпельштильцхена, которого я знала там, в далекой сказочной жизни. - Ты должна рассказать мне, что произошло, - настойчиво попросил он. Мне не хотелось вспоминать о годах заточения, а тем более рассказывать о них, но и промолчать было невозможно. Он мог счесть это недоверием. Мы только-только обрели наше счастье. Оно было еще таким хрупким. Я боялась разрушить его, боялась оттолкнуть его и потерять. - Меня похитили, - тихо сказала я. Черные глаза вспыхнули болью и яростью. - Регина, - пробормотал он, отвечая сам себе. Я молча кивнула, отводя взгляд. - Она заперла меня сначала в башне своего замка, а затем в своем проклятии. Все это время я была в психиатрической лечебнице. - Двадцать восемь лет! – его лицо исказилось от боли и ненависти. – Все эти годы ты была здесь! Живая! Подозрение закралось мне в душу. - Ты поэтому сделал это? – вдруг спросила я, впившись взглядом в его лицо, ловя малейший бег эмоций. – Ты хотел отомстить? - Нет, - ответил он, и я не увидела лжи. – Но она может пригодиться, - добавил он уже совсем иным тоном. - Нет. Нет! – попыталась возразить я. - Я не могу это так оставить! – перебил меня Румпельштильцхен. Теперь в его голосе звенела уже неподдельная ярость, которая напомнила мне гнев, обрушившийся на меня в тот день, когда я впервые поцеловала его, пытаясь снять проклятие. - Я это просто так не оставлю! – непримиримо заявил темный. "Кричать и убеждать бесполезно", - подумала я, с отчаянием глядя в его полное решимости лицо и лихорадочно соображая, что же предпринять. Вместе с магией к нему вернулись и прежние замашки. Но если он начнет убивать, то быстро превратиться в того темного мага, имя которого произносили со страхом и отвращением, а в итоге все кончится плохо, ибо чудовищам - не место среди людей. Они либо становятся людьми, либо умирают. Я не могла допустить этого. Только не из-за меня! Я не стану причиной его смерти! Я не позволю ему убивать! Но как удержать от мести жаждущего ее темного мага? "Словом! Его же словом! Ведь Румпельштильцхен всегда держит данное им слово!" - Послушай, - я обняла его ладони своими пальцами и нежно сжала, умоляюще глядя в пылающую ненавистью и яростью черную глубину. – Обещай мне, что ты не поддашься своей ненависти! Обещай, что не убьешь ее! Он отвел взгляд, словно ему было невыносимо видеть мое лицо. Я видела, как он колеблется, застыв на тонкой грани выбора между местью и виной, между ненавистью и любовью. - Обещай мне, и мы сможем быть вместе, - поклялась я. И поняла, что победила. Первый бой за душу этого человека здесь, в этом мире, остался за мной. Его лицо исказилось мукой, но он поднял руку и с нежностью коснулся моей щеки. - Дорогая, обещаю, - прошептал он и прижался губами к моим губам. Это был наш второй поцелуй. Всего лишь второй за две долгих жизни. Господи, как мало счастья нам было дано в прошлом, и как много потерь, но все это вдруг стало зыбким и нереальным, словно дурной сон, стертое живой сладостью его губ. Я столько лет помнила ее, жила мечтами о ней, и вот мечта исполнилась… "Я никогда не перестану бороться за него, - мысленно поклялась я, обнимая его и тая в его объятиях, вдыхая незнакомый запах одеколона и полузабытый, но такой родной – его кожи. – И никому не позволю разлучить нас! Мы будем счастливы! Всегда!" Вернувшись в город, мы отправились в его лавку. - Подожди меня здесь, - предложил он, когда мы вошли внутрь. – Я подберу тебе одежду. Ты слишком долго носишь эти тряпки. - Спасибо, - улыбнулась я, не возражая избавиться от надоевшего больничного наряда, и принялась рассматривать витрины. Он вернулся спустя четверть часа и протянул мне платье и туфли. - Надень пока это, - мягко сказал он. – Должно подойти. Позднее я отвезу тебя в магазин, где ты сможешь выбрать одежду и обувь по своему вкусу. - Спасибо, - улыбнулась я и растеряно посмотрела на него. Заметив мой взгляд, Румпельштильцхен неловко махнул рукой в сторону комнаты, из которой вышел. - Ты можешь переодеться там. - Спасибо. - Белль... Обернувшись, я вопросительно посмотрела на него. - Я оставлю тебя здесь ненадолго. У меня осталось одно неотложное дело, но я скоро вернусь, и мы поедем домой. - Хорошо. Развернувшись, он направился к двери, тяжело опираясь на трость. Мгновение я смотрела ему вслед, а затем отвернулась и поспешила в комнату. Мне не терпелось избавиться от больничной робы. Он вернулся спустя час, и выглядел весьма довольным. «Очевидно, дело прошло успешно», - мимолетно подумала я, глядя, как сверкают его глаза, а на губах играет легкая улыбка. К тому времени я успела не только переодеться, но и привести в относительный порядок волосы. При виде меня его улыбка стала шире, а глаза заискрились, словно черные бриллианты в лунном свете. Я почувствовала, как вспыхнули щеки, и неловко одернула платье. Оно было непривычно коротким, а в туфлях я поначалу вообще опасалась ходить. Мне казалось, что еще чуть-чуть - и я упаду. Умом я понимала, что одета, как остальные жители этого мира, но чувствовала себя неуклюжей, словно цапля. Однако искреннее восхищение, что я прочла в устремленном на меня взгляде, сгладило неловкость. Я успокоилась и почувствовала себя гораздо лучше, а главное – увереннее. Даже каблуки перестали казаться такими уж неудобными. - Ты – красавица, Белль, - мягко произнес Румпельштильцхен. Когда он говорил этим особенным бархатным тоном, то сами слова становились нежданной лаской. Я покраснела еще сильнее и опустила голову. - Хочешь чаю? – предложил он. – А потом поедем домой. «Домой…» У меня так долго не было дома, что я почти забыла, как приятно звучит это слово. Мой дом был там, где он, но я все никак не могла отыскать туда дорогу. И вот, наконец, нашла. - Чай – это прекрасно, - ответила я. – Могу даже заварить, если хочешь? Он чуть улыбнулся. - Лучше я. Этот день – только для тебя. Пока Румпельштильцхен заваривал чай, я вернулась в подсобку, где стояла прялка. Точно такая же, как была у него когда-то. А быть может та же самая? Я ласково коснулась колеса, поворачивая его. Раздался тихий скрип… - Мне нравится смотреть, как вращается колесо. Помогает забыть. Звон колокольчика вернул меня на землю. В магазине послышались шаги и голоса. Озадаченная я подошла к занавескам, закрывающим вход, и тихонько заглянула в щель. Посетителей было трое: две девушки и мужчина. Одна из девушек – высокая, светловолосая с решительным лицом стояла перед Румпельштильцхеном, сверля его мрачным взглядом. - Чем могу помочь? Он закрыл крышку заварника и посмотрел на нее - Ты можешь рассказать нам, что ты сделал? – заявила та. - Извини, тебе следует быть более конкретной. - Ты прекрасно знаешь, о чем она! – грубо вмешался мужчина. - Ты обманул Эмму, - куда более мягко произнесла вторая девушка – невысокая и темноволосая со смешной короткой стрижкой и добрыми лучистыми глазами. – Забрал у нее снадобье… - …и сотворил с этим городом не пойми что! – снова вставил мужчина. - И что хуже всего – ты рисковал жизнью Генри! – снова вступила в разговор блондинка. - Достаточно длинный список жалоб, не так ли? Я так давно знала Румпельштильцхена, и все же опять удивилась той уверенности и самообладанию, с какими он вел переговоры. Он был само спокойствие и смотрел прямо в глаза своей собеседнице. - Возможно, мне не нужны ответы! – вспылила та. – Возможно, надо просто дать тебе по лицу! Раздался тихий смешок, разом воскресивший рой воспоминаний о первых днях в темном замке и колкостях, которыми осыпал наивную девушку его хозяин. - Правда, дорогуша? Позволь ответить на твои вопросы моими, не возражаешь? Блондинка сложила руки на груди, вызывающе вскинув подбородок, но, очевидно, моего темного мага мало впечатлили эти бравурные жесты, потому как он совершенно невозмутимо продолжил: - Выжил ли драгоценный мальчик Генри? - Да, - неохотно признала девушка. - Разрушено ли проклятие? Она ничего не сказала и отвела взгляд. - И, гляньте-ка, мисс Свон, как долго вы искали своих родителей. Кажется, вы воссоединились? Сдается, что вместо удара по лицу я заслуживаю благодарности. Я не смогла сдержать улыбку. Ну, кто еще умудрился бы так изящно, всего лишь несколькими вопросами перевернуть ситуацию с ног на голову и обернуть ее в свою пользу. В этом был весь Румпельштильцхен! И хотя внутри меня зашевелилась легкая тень недовольства – я знала, с какой легкостью он манипулирует людьми, и не одобряла этого – но в эту минуту не могла не восхищаться им. Впрочем, у собеседников его трюки восхищения не вызвали. Блондинка помрачнела еще больше и, насупившись, смерила его гневным взглядом. - Перекручивай мои слова, сколько угодно! – заявила она. - Что это за сиреневый дым, что ты нагнал? - Ну, знаешь… - Румпельштильцхен залихватски вскинул руку. - Магия! - Зачем? – тихо спросила темноволосая. Беседа принимала интересный оборот. Мне самой страстно хотелось узнать, зачем ему понадобилось привносить в этот мир магию. В конце концов, здесь у него было все. Он был богат, его боялись и уважали. По сути он был некоронованным королем этого города. Так зачем ему магия? Я навострила ушки в ожидании ответа. - Не скажу! – зло отрезал темный. И, прежде чем у меня вырвался вздох разочарования, ощутила сильный толчок. Стены содрогнулись, и я едва не упала. Трое непрошенных гостей тоже с трудом устояли на ногах, и только Румпельштильцхен даже не шелохнулся. "Что это?" – подумала я, озираясь по сторонам. - Что происходит, черт возьми? Мужчина бросился к двери, темноволосая девушка последовала за ним. С улицы донесся чудовищный рев, от которого мне захотелось забиться в угол и закрыть уши ладонями, как маленькому ребенку. "Господи, что это?" – думала я, пытаясь подавить просыпающуюся панику. И, словно отвечая на мой вопрос, раздался голос. Его голос. - Мой дар вам, - мягко произнес он, словно речь шла о чем-то настолько обыденном, что об этом не стоило даже упоминать. - Он позаботится о Регине. "Нет…" Я закрыла глаза и тяжело оперлась о стену. - Ты же обещал, - прошептала я пересохшими губами. – Ты обещал… Боль пришла неожиданно, захлестнула, словно приливная волна, и я захлебнулась в ней. Боль разочарования. Боль предательства. Я умоляла его не мстить. По крайней мере, за меня. Он дал слово… и сделал по-своему. Я доверилась ему, а он использовал меня, как разменную монетку, чтобы свести счеты с давним врагом. Я снова стала пешкой в нескончаемой шахматной партии двух магов, старающихся опередить друг друга и нанести смертельный удар. И какая разница, что станет поводом! Цель оправдывает средства. Цена не имеет значения. Темный не прощает – я всегда знала это - но в том мире темный держал данное им слово. Очевидно, я многое пропустила. В том числе и то, что теперь слову темного нельзя верить. Я тупо смотрела в стену, но не видела ее, перед глазами плыли разноцветные круги. Когда меня использовала королева, это было больно, но будило во мне лишь гнев. Я ей не верила. Я знала, что она – враг, а потому ее манипуляции не могли ранить меня настолько глубоко, как ей, быть может, хотелось. Но то, что меня использовал он… Он, кому безоговорочно и навсегда принадлежало мое сердце… Он, кому я бесконечно верила… Это убивало меня. Мне хотелось разрыдаться, чтобы выпустить эту невыносимую боль, рвущую на части сердце, но слез не было. - Эмма, пошли, - донесся из зала голос темноволосой. - Нам надо разобраться с этим! – сказал мужчина. - Мы не закончили, - угрожающе прошипела мисс Свон. - Знаю, - он был все так же спокоен. – Ты все еще моя должница. Послышался шум шагов, звякнул колокольчик и все стихло. Я раздвинула шторы и вошла в зал. Он стоял у прилавка, задумчиво глядя на чайник, а на его губах играла улыбка. - Ты соврал мне. Я сама поразилась тому, как тихо и спокойно прозвучали эти слова. Это был не вопрос, а констатация факта. Уже свершившегося факта, увы. Он замер и словно ощетинился невидимыми колючками. - Нет, я сдержал слово. Я не убью ее. "Слово… Ну, да, ты ведь обещал не убивать ее. Хотя я просила о другом, и ты знал это! Но, как обычно, поиграл словами и получил желаемое. И меня. И месть. Значит, вот чего стоит твоя любовь, темный? Не доверие, а расчет. Тщательное взвешивание фраз, оговаривание всех условий… Сделка. Обычная сделка. Любовь для тебя – сделка. И я для тебя тоже сделка. Не переплатил, темный? Или уже жалеешь о цене?" Я покачала головой, глаза жгли непролитые слезы. - Знаешь, ты играешь словами, как людьми, - очень тихо сказала я, не скрывая своей боли. - Это неправильно. Он потупился, но я успела заметить виноватый блеск в его глазах. - Я думала, ты изменился, - еще тише добавила я. Он вскинулся, словно отбрасывая от себя мои упреки. - Что? За тот час, что ты меня знаешь? Даже в тот день, когда он в ярости тряс меня, запер в темнице, а после прогнал, отказавшись от моей любви, мне не было так больно. Его насмешка острым кинжалом вонзилась в сердце. Сладкая сказка, придуманная мною, треснула и осыпалась прахом. Захлебываясь от боли, я смотрела на него широко открытыми глазами, пытаясь просто удержаться на ногах. Мне казалось, что если я сделаю хоть одно, даже самое легкое, движение, то рассыплюсь на осколки, как и мои мечты. "Уйти… Я должна уйти отсюда", – стучала в висках единственная мысль. Совершенно оглушенная я бросилась к двери. - Белль, прости! - летел мне вслед умоляющий зов. – Белль, мне жаль… Я обернулась и посмотрела на него. - Правда, жаль! Он не лгал. Я видела сожаление в его глазах, но и удовлетворение тоже. И почувствовала, как во мне просыпается гнев, а он, как известно, плохой советчик. Нет, все, что мне было нужно в тот момент, так это побыть наедине с собой, успокоиться и обдумать произошедшее. Останься я в тот момент рядом с ним, поддайся уговоры, и наверняка сделала бы то, о чем впоследствии пожалела. Я не хотела начинать свою новую жизнь с ошибки, а потому отвернулась и решительно вышла из магазина, закрыв за собой дверь. "В конце концов, ты получил свою месть, обманув меня и причинив мне боль, темный, а потому будет справедливо, если в доставшейся тебе бочке меда окажется ложка дегтя", - думала я, шагая по улице. Я долго шла, сама не зная куда, задыхаясь от гнева и обиды. Голова была странно пуста. Постепенно я начала успокаиваться и остановилась. Вокруг царил полумрак, ледяной ветер порывами носил пыль и мусор. Я зябко поежилась и оглянулась по сторонам. На глаза попалась вывеска «Диннер». «Это должно быть что-то вроде таверны», - решила я и поспешила туда. Судя по вкусным запахам и выставленной на прилавке еде (которые сразу же напомнили мне, что я целый день ничего не ела), я не ошиблась. Других посетителей не оказалось. Я неловко замялась у порога, но тут откуда-то из внутренних помещений показалась пожилая седоволосая женщина. Заметив меня, она поспешила навстречу. - А я уже собралась закрываться. - Простите, я не знала. Я сейчас уйду… - Не спешите, милая, - она улыбнулась, и от ее улыбки стало теплее на душе. – Вы совсем зазябли. Может, чашечку кофе? - Я… Я не смогу вам заплатить, - пробормотала я, чувствуя себя совсем неловко. - В таком случае, считайте это угощением. Не разорюсь, – еще мягче улыбнулась она. – И я выпью с вами. А то весь день кручусь, присесть некогда. Я с восхищением наблюдала за ловкими движениями ее рук и не успела глазом моргнуть, как передо мной появилась чашка с дымящимся ароматным напитком. - Спасибо. Женщина села рядом и придвинула к себе такую же чашку. Сделав глоток, она внимательно посмотрела на меня. - Вы чем-то расстроены. Я поморщилась и отвела взгляд. Чего мне совсем не хотелось, так это говорить о сегодняшнем, и, особенно, о том, что произошло в магазине, но промолчать было бы невежливо. - У меня был трудный день, - пробормотала я, не поднимая глаз. - Да уж, - неожиданно согласилась моя собеседница. – Сегодня у всех был нелегкий день. Я удивленно посмотрела на нее , и тут до меня дошло: проклятие разрушилось, и не только я, но каждый житель этого города вспомнил о своей прежней жизни в другом мире. - Но мне почему-то кажется, что дело не только в этом, - вдруг добавила она, и в ее глазах сверкнули лукавые искорки. – Вы поссорились со своим молодым человеком, я угадала? «Как она…» - Как я узнала? – поинтересовалась женщина, и ее улыбка стала еще шире. – Опыт, моя милая. Поживи с мое и научишься читать людей, словно открытую книгу, - внезапно ее улыбка несколько увяла, а в голосе послышались нотки недовольства. – Жаль, что некоторые молодые вертихвостки все никак не могут это усвоить! Это я о моей внучке Руби, - пояснила она. – Хорошая девочка, только своенравна не в меру. Так я права? - Не такой уж он молодой, - пробормотала я. Каким-каким, а уж молодым Румпельштильцхена ну никак не назовешь. Впрочем, старым тоже. Я вспомнила его лицо - сердце знакомо екнуло от боли и сладости. Не молод, но и не стар. Человек без возраста. Да, Румпельштильцхен был именно таким – человеком без возраста. – Но вы правы, мы поссорились, - помолчав, добавила я. - Если хочешь поговорить, я готова выслушать, - предложила она. – Посетителей нет, а на улице похолодало, да и с электричеством что-то. Я покачала головой. Нет, я не готова была обсуждать только что обретенную жизнь с человеком, которого знала всего лишь две минуты. Кроме того, мне почему-то казалось, что если эта добросердечная улыбчивая дама узнает, о ком болит мое сердце, то разговор закончится не начавшись. Что-то подсказывало мне, что мистера Голда не сильно жалуют в городе, как и Румпельштильцхена в нашем канувшем в небытие мире. "Даже не обладая магией, он умудрился испортить отношения с людьми. Боже, Румпель, как тебе удается проделывать это раз за разом?" Между тем, женщина снова внимательно посмотрела на меня, в серых глазах светилась бесконечная мудрость. - В таком случае, давай я сама расскажу, что произошло, - вдруг сказала она. – Он не оправдал ожидания. Я вздрогнула от неожиданности, а женщина рассмеялась. - Угадала? - Д-да. Но как… Она пожала плечами. - Я тоже любила мужчину. Мужа. Мы с ним прожили много лет и даже были счастливы, как только я перестала пытаться его изменить. Ты ведь тоже пытаешься его изменить, не так ли? - Я… Я… Я не знала, что сказать. Несколькими словами эта удивительная незнакомка буквально препарировала мою жизнь. Я была потрясена. - Пытаешься, - уверенно констатировала она. – Мы все пытаемся, ибо таковы мы, женщины. А они не меняются, ибо таковы они, мужчины. Но знаешь, милая, в чем главный вопрос: а надо ли менять их? Если он изменится, то перестанет быть тем человеком, которого ты полюбила. Выходит, меняя их, мы убиваем любовь. - Я… Я просто хочу, чтобы он перестал манипулировать людьми, - невольно вырвалось у меня. Женщина задумалась на мгновение, сделала еще глоток. - Весь фокус в том, - наконец снова заговорила она, - что мы все манипулируем людьми, так или иначе. И здесь главное чувствовать границу, за которую переступать нельзя. - Вот именно, - вздохнула я. – А он не чувствует! Чтобы остановить его, я заставила его пообещать, но он нарушил слово… - То есть, - тихо и очень серьезно сказала моя собеседница. – Ты попыталась манипулировать им, но он оказался хитрее и переиграл тебя, а ты обиделась. Я застыла, словно статуя. Эти слова заставили меня по-другому взглянуть на ситуацию. «А ведь действительно. Я вынудила его дать слово. Я… Я манипулировала им. Но… Я не могу позволить ему убивать, тем более - из-за меня!» - У меня не было выбора, - прошептала я. - Знакомое оправдание, - вздохнула женщина. – Сама не раз себе это говорила. Я понурилась. - Знаешь, в чем главный секрет? – вдруг сказала она. – Того, кого любишь, не нужно менять. Нужно просто любить и быть рядом, чтобы дать ему возможность удержаться и не переступить грань. Любовь сама изменит его. И тебя тоже. Любовь всегда дело двоих. Я смотрела на нее, чувствуя, как развязывается невидимый тугой узел в груди, опутавший мое сердце. - Вот так вот все просто в нашей жизни, моя милая. Жаль, что понимать это мы начинаем лишь в ее конце. Еще чашечку кофе за счет заведения? - Нет, спасибо. Мне пора. Она понимающе улыбнулась. - К нему? Я молча кивнула. - Правильное решение. Дай ему еще один шанс, ведь иногда это все, чего нам не хватает. Я еще раз кивнула и улыбнулась. - Спасибо за кофе и за беседу. - Да не за что. - До свидания. - Заходи еще. Я вышла на улицу и поспешила в магазин. - Того, кого любишь, не нужно менять. Нужно просто любить и быть рядом, чтобы дать ему возможность удержаться и не переступить грань. Любовь сама изменит его… Любовь всегда дело двоих. «Ты поступил неправильно, темный, но и я тоже. Похоже, нам обоим не помешает еще один шанс!» Он сидел за прялкой, повернувшись ко мне спиной. Колесо с тихим скрипом вершило привычный путь. «Что пытаешься забыть?» - подумала я и невольно улыбнулась. Словно почувствовав мое присутствие, он обернулся. - Привет, - прошептала я. - Привет, - тихо ответил он. Я неловко развела руками, не зная с чего начать. - Решила пройтись. - Я думал, ты не хочешь меня больше видеть. - Не хотела, - согласилась я. – Но я беспокоилась. - Ну… - он слегка пожал плечами. – Призрака больше нет, Регина жива. Я всматривалась в его черты, пытаясь понять, о чем он думает. «Зол? Разочарован? Или продумывает новый план кровавой мести злейшему врагу?» - Ты не получил того, чего хотел? – вслух поинтересовалась я. Румпельштильцхен задумчиво улыбнулся кончиками губ. - Время покажет. Он неловко качнулся, очевидно, намереваясь встать, и тут я увидела ее. Чашка! Та самая чашка! Я не верила своим глазам. Это было как… Как… Как неожиданное признание в любви! Она стояла на подставке рядом с ним. Я подошла ближе и осторожно взяла ее в руки. - Ты… Ты сохранил ее? Он кивнул и улыбнулся, но улыбка вышла грустной. - Моя чашка со сколом, - прошептала я, с нежностью касаясь острых краев. Он встал и, протянув руку, забрал ее. - В этом магазине множество вещей, но ею… Только ею я по-настоящему дорожил, - прижав чашку к груди, он посмотрел на меня, в черных глазах светились боль и смирение. - А теперь тебе надо уходить. Я не поверила своим ушам. - Что? - Тебе надо уходить, - повторил Румпельштильцхен. – Потому что, не смотря на все твои надежды, я все еще чудовище. Того, кого любишь, не нужно менять. Нужно просто любить и быть рядом, чтобы дать ему возможность удержаться и не переступить грань. Любовь сама изменит его… Любовь всегда дело двоих. Я смотрела на человека, которого любила больше жизни, а затем улыбнулась и покачала головой. - Именно поэтому я должна остаться. Когда мы подъехали к дому, был уже поздний вечер. Выбравшись из машины, я с любопытством смотрела на довольно приятное двухэтажное сооружение со множеством окон и красивыми витражами, украшавшими входные двери. Заметив мое восхищение, Румпельштильцхен довольно улыбнулся. - Я даже не надеялся, что ты когда-нибудь сможешь переступить порог этого дома, но безумно рад, что это все же случится. Правда, внутри не слишком уютно, - тут же добавил он извиняющимся тоном. – Большую часть времени я проводил в магазине, а сюда приходил разве что переночевать. - Я сделаю его уютным, - пообещала я. – Таким уютным, что тебе не захочется его покидать, даже ради магазина. Но я рада, что он не такой огромный, как темный замок. Помнится, моя попытка убраться там без магии закончилась весьма плачевно. И, надеюсь, здесь нет темницы? Он хитро улыбнулся. - Здесь есть подвал, но, к счастью для тебя, он уже занят. Зато ты можешь выбрать любую комнату на втором этаже. - Любую? – уточнила я, с трудом сдерживая озорную улыбку. - Любую, - подтвердил он. Опустившиеся ресницы скрыли выражение его глаз, но я успела поймать вспыхнувшее в них сияние надежды и… страсти. Прикусив губу, я приблизилась к нему. Мои ладони мягко опустились ему на плечи и, ласково скользнув по ним, утонули в теплой чуть жесткой волне волос. Привстав на носочки, я склонилась к его уху и прошептала: - Тогда я выбираю… твою. Его дыхание сбилось на мгновение, что доставило мне несказанное удовольствие и позволило почувствовать себя едва ли не всесильной. Повернувшись, он заглянул мне в глаза. - Я освобожу ее для тебя, - мягко произнес он. «Что?!! - ошарашено подумала я и тут же осознала скрытый смысл сказанного: мне благородно оставляли путь к отступлению. - Ну, а я не собираюсь больше играть в эти никому не нужные игры! Зачем отказываться от счастья быть вместе ради чего-то, до чего нам нет дела?» - Не стоит, ведь у меня ничего нет, - заявила я. – Надеюсь, в твоей постели хватит места для двоих? От его взгляда меня бросило в жар, а щеки залил румянец, но это того стоило. - Хватит, - пообещал он бархатным голосом, от которого у меня вдруг ослабли колени, и, склонившись к моему уху, прошептал, обдав горячим дыханием. – А если не хватит, можешь спать на мне – я не против. Пришла моя очередь смущаться. Залившись румянцем, как мне показалось, до самых пяток, я пробормотала: - Может, уже войдем в дом? Румпельштильцхен достал из кармана связку ключей, и мы направились к двери. Обстановка внутри оказалась весьма достойной, вот только на всем лежала печать одиночества и запустения. «Ничего, - подумала я, осматриваясь. – Завтра посмотрю, что можно сделать». Коснувшись пальцами стола, я провела по полированной поверхности, посмотрела на серые от пыли подушечки и улыбнулась. - Что ты думаешь по поводу ужина? – между тем осведомился мой мужчина. - Было бы неплохо, - согласилась я. – Могу даже помочь приготовить. - Принимается. И мы отправились на кухню. При виде такого количества всякой техники я растерялась. Заметив это, Румпельштильцхен потратил полчаса, объясняя, что для чего предназначено, и как этим пользоваться. Не могу сказать, что запомнила все, но кое-что в памяти отложилось. На ужин решили ограничиться яичницей, тостами с джемом и чаем. Пока Румпель, сняв пиджак и закатав рукава рубашки, колдовал у плиты, я сервировала стол, исподтишка наблюдая за ним. Мне нравилось на него смотреть. В памяти невольно промелькнули дни в темном замке, когда мой взгляд вот так же помимо моей воли устремлялся к загадочному темному магу, стоило тому оказаться в поле зрения. Но, в конце концов, стол был накрыт. Должна сказать, что тот простой без изысков ужин показался мне самым восхитительным из всего, что я ела, если не в своей жизни, то уж по крайней мере за последние двадцать восемь лет точно. Но, куда больше, чем еда, меня порадовало то, что я делила ее с ним. Мы сидели за столом друг против друга и делали вид, что поглощены ужином, то и дело, ловя осторожные взгляды. И я поняла одну вещь – сильнее, чем по еде, я изголодалась по нему. По его голосу, взглядам, прикосновениям, колким насмешкам и редким улыбкам… По его нежности и теплу. По его любви. Изголодалась настолько, что мне все труднее становилось отвести от него взгляд. «Влюбленная дурочка!» - мысленно припечатала я себя и, в последний раз промокнув губы салфеткой, отложила ее в сторону. - Я сам уберу, а ты иди, отдыхай. - Спасибо. Я… Я хотела бы искупаться, - пробормотала я. - В спальне есть ванная. Я кивнула и тихонечко выскользнула прочь. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я отыскала нужную комнату. Обстановка напоминала его спальню в темном замке - просто и без излишеств: широкая постель у стены, рядом тумбочка и шкаф для одежды в углу. Справа я обнаружила две узких двери, за одной из которых оказалась ванная. Набрав горячей воды, я разделась и с блаженным вздохом погрузилась в нее. «Как хорошо…» - и едва не замурлыкала от удовольствия. Когда ты лишен всего, то начинаешь ценить даже самые простые радости. Спустя полчаса, я наконец-то заставила себя вылезти из ванны и застыла, поняв, что надеть мне нечего. Снова влезать в платье не хотелось, да и было бессмысленно – не могла же я нем спать. Безнадежно окинув взглядом ванную, я остановилась на широком пушистом полотенце. «Главное добраться до шкафа, - подумала я. – А там, может, что-то и найду. Хотя бы его рубашку». Завернувшись в импровизированную тогу, я осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату. К моему облегчению Румпельштильцхена там не оказалось. Выскользнув из ванной, я кинулась к шкафу, но тут из-за двери донесся знакомый стук трости и звук неровных шагов. Я так растерялась, что застыла на месте, разрываясь между желанием все же залезть в шкаф и найти хоть какую-нибудь одежду и не менее сильным - нырнуть под одеяло прямо в мокром полотенце. «А возле машины ты была смелее, Белль, - внезапно подумалось мне. - В конце концов, если ты так боишься того, что должно произойти, то следовало согласиться на его предложение и занять другую комнату!» Пока я предавалась лихорадочным размышлениям, шаги приблизились, щелкнул замок и в комнату вошел хозяин. Увидев меня, Румпельштильцхен замер и поспешно отвел взгляд. - Прости, я не подумал, - сдавленно пробормотал он. Мне стало смешно. Мы прожили по две жизни, но вели себя, как два подростка в пору первой любви. Хотя любовь была как раз первой. И единственной. Он неуклюже отступил назад. - Стой! Он остановился, но не поднял глаз. - Это ты меня прости, - тихо сказала я. – Я не подумала об одежде, прежде чем залезть в ванну, а потом было поздно. Но… - я запнулась на мгновение, чувствуя, как жар расползается по коже. – Разве это так важно? - Белль, - он судорожно сглотнул, все еще избегая смотреть на меня. – Я… Я не уверен… - В чем? - В правильности этого решения. Эти слова вонзились в мое сердце, подобно кинжалу. Я задохнулась и побледнела. Растерянно глядя на него широко открытыми глазами, я стояла, застыв, словно статуя, не зная, что сказать или сделать. Мне даже в голову не приходило, что он может отвергнуть меня. Но он отверг. И мне вдруг страстно захотелось провалиться сквозь землю. Прямо сейчас, на этом самом месте. Меня бросило сначала в жар, затем в холод и снова в жар, в голове крутились какие-то обрывки мыслей, которые я никак не могла собрать воедино. - Вот как, - наконец выдавила я, облизнув пересохшие губы. – Нужно было просто сказать мне… Я… Я уйду… Он вздрогнул, будто я ударила его, и закрыл глаза. Его лицо исказилось, словно он испытывал мучительную боль. - Ты не поняла меня, - прошептал он так тихо, что я едва расслышала. – Ты… Ты многое перенесла, при чем по моей вине. Воспоминания лишь сегодня вернулись к тебе. Ты взволнована и испугана – это нормально. Но я не хочу, чтобы под влиянием сиюминутных эмоций ты сделала ошибку, приняла неверное решение. Быть может, осмотревшись и подумав, ты решишь, что я - не то, что тебе надо. Мы больше не в сказке, Белль. Здесь все иначе. И я – не лучший вариант. Я мог бы воспользоваться ситуацией, и не скрою, что хочу этого так, как еще ничего и никогда не хотел ни в той, ни в этой жизни, но не стану этого делать. Ты – все, что у меня есть, Белль. Самое лучшее и самое ценное в моей жизни. И я не стану злоупотреблять твоим доверием. По крайней мере, таким образом. Я смотрела на него не в силах решить, чего мне в данный момент хочется больше: обнять его или ударить со всей силы, чтобы выбить из него всю ту дурь, что я только что услышала. «Пожалуй, все же выбить дурь!» - Даже не знаю, что сказать, - наконец, произнесла я, когда ко мне вернулся дар речи. – Ну, во-первых, да, мне действительно досталось и в прошлой и в этой жизни, в том числе по твоей вине, но это не означает, что я не в состоянии мыслить здраво и принимать верные решения. Я взволнована, но не испугана и не такая слабонервная дурочка, как ты, очевидно, обо мне думаешь, и полагаю, что волнение в данной ситуации вполне естественная и уместная реакция. В конце концов, не каждый раз я предлагаю свое тело и душу любимому человеку, а в ответ получаю предложение поискать вариант получше. Я, конечно, тронута твоей заботой о моем благополучии, но считаю ее излишней. И, вообще, как ты смеешь оскорблять меня сомнениями в моей честности?!! Как ты смеешь оскорблять меня предположениями о том, что я предпочту комфорт и благополучие с кем-то иным той любви, что есть между нами?!! Не тебе решать, что для меня лучше! Это – мой выбор! Мы так долго были в разлуке. Я преодолела все препятствия, что подбрасывала мне жизнь, потому что люблю тебя, и была уверена, что ты тоже любишь меня. Но теперь я в этом сомневаюсь. Если бы ты любил меня, то никогда не сказал бы мне этих слов. Я уйду. Но не потому, что сомневаюсь в принятом решении, а потому что сомневаешься ты! Мне все равно, кто и что обо мне подумает. Я не стыжусь своей любви к тебе и не хочу ее скрывать. Я хочу наслаждаться каждым ее мгновением, пока эти мгновения у нас есть. Пока кто-нибудь еще не вмешался и не разлучил нас и, возможно, навсегда! Ты говоришь, что магия – это сила, но это неправда. Настоящая сила – это любовь. А сейчас, прощу прощения, мистер Голд, но я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением и займу другую комнату. Я вскинула подбородок, расправила плечи и направилась к двери. Однако гордо удалиться не получилось. Во-первых, я все еще была завернута в мокрое полотенце, а после всего еще и чувствовала себя неловко, а во-вторых - в дверях стоял он. Румпельштильцхен так и не поднял на меня взгляд, и только его плечи чуть вздрагивали, словно от боли. Подойдя вплотную, я остановилась и с безукоризненной вежливостью благородной дамы попросила: - Позвольте пройти. - Нет. Это короткое «нет» было произнесено, так твердо и решительно, что не оставляло сомнений – не позволит. Но я не собиралась отступать. Нахмурившись, я уже открыла было рот, но тут он посмотрел на меня, и слова застыли на моих губах, так и не сорвавшись с них. - Нет, не позволю, - тихо повторил он, а затем притянул меня к себе. Этот поцелуй перевернул мою жизнь. Если наш первый поцелуй был сама нежность, второй – признанием в любви, то в это мгновение от страстного напора его губ у меня потемнело в глазах и задрожали колени. Мои губы невольно раскрылись, подчиняясь его диктату, и все мои обиды в мгновение ока растаяли и испарились, словно капля воды в пустыне. Как мы добрались до постели, я не помнила, просто чуть вздрогнула, когда прохладная ткань покрывала коснулась моей спины, и вдруг поняла, что полотенца на мне уже нет. Как оно исчезло, я не заметила, впрочем, мне было все равно. Совершенно оглушенная его страстью и собственным желанием, я подчинялась движениям его рук и губ, не в силах оторваться от него хоть на секунду. Это было словно пожар в степи, когда от случайной искры огонь вспыхивает и несется наперегонки с ветром, пожирая все вокруг. Его тело навалилось непривычной тяжестью, жесткая ткань костюма шершаво царапнула кожу. Сжав борта, я потянула вниз. Румпельштильцхен повел плечами, и пиджак, скользнув по его рукам, с тихим шелестом упал на пол. За ним последовала темная лента галстука. Неловко путаясь, я расстегивала его рубашку дрожащими пальцами, а он целовал мои губы, но когда мои ладони распахнули тонкую ткань и коснулись кожи, вздрогнул и застонал. Мне это понравилось. Мои губы порхали по его груди, а ладони гладили плечи, отбрасывая ткань все дальше и дальше. - Белль, - прошептал он, задыхаясь. – Белль … - Что? – мурлыкнула я. - Мы не можем… Но в этот раз я не позволила ему все испортить. Это была моя ночь. Только моя. Я заслужила ее болью той и этой жизней и собиралась получить сполна. - Можем, - перебила я. – Мы можем все. Особенно, если ты перестанешь выдумывать глупости и просто поцелуешь меня. Раздался тихий смех, а затем его губы ласково коснулись моего уха и прошептали: - Как пожелаете, моя леди. Этот бархатный голос лишил меня остатков самообладания. А когда его ладони коснулись моей груди и принялись чертить одному ему известный узор, внутри меня что-то взорвалось, перед глазами взметнулся фонтан искр и остатки рассудка сгинули в нем. - А-ах! - задохнулась я, откидываясь на подушки. Мое тело больше не принадлежало мне. Оно металось и изгибалось, подчиняясь безмолвному колдовству его прикосновений. - Ты прекрасна, - жарко шептал он, поцелуями прокладывая дорожку от шеи к груди. Его ладони коснулись моих бедер, обдав их жаром. Повинуясь их настойчивой ласке, я согнула колени и прижалась к нему. Его непривычное, по-мужски твердое и угловатое тело было таким горячим, словно внутри действительно пылал пожар. Этот жар обволакивал меня, изгоняя мрак и холод одиночества, казалось навеки поселившиеся в моей душе. - Милая, в первый раз бывает больно, - тихо шепнул он, мягко коснувшись губами моей щеки. - Мне все равно, - так же тихо ответила я, утопив пальцы в его волосах. – Я слишком долго ждала и слишком сильно хо… А-ахх! Я задохнулась от неведомых ранее ощущений. Они нахлынули, словно волна, прорвавшая горную плотину. Боль, восторг, нежность… Я тонула в них, захлебываясь в бушующей страсти, и теряла себя. Мы сплетались, захваченные единой и единственной на все времена песней жизни. Он что-то говорил мне. Я не понимала слов, но что-то лихорадочно шептала в ответ. В конце концов, слова были не важны. Напряжение росло, кровь с яростным безумием неслась по венам, каждый раз заставляя нас с новой силой стремиться навстречу друг другу. А затем мир вспыхнул, расцвел радугой и разлетелся на осколки. Полет к звездам и бесконечное падение в пропасть… Все равно, что оказаться в жерле проснувшегося вулкана. Я сгорала в агонии и снова возрождалась, подобно фениксу, Кажется, я кричала, но не слышала себя - грохот сердец и сбившееся дыхание заглушали все. - Я люблю тебя, - хрипло прошептал он, зарывшись лицом в мои волосы. - Я тоже люблю тебя, - одними губами ответила я. Разметавшись на постели, я смотрела в потолок, наслаждаясь ощущением горячей тяжести его тела, и улыбалась.