***
Юру постепенно начали готовить к юниорским, но осенью пришлось признать — совмещать школу и интенсивные занятия невозможно. Резко пришло осознание, что Никифоров сопел за партой (в те редкие моменты, когда вообще там появлялся) не от собственной безалаберности — каток выпивал все силы до последней капли. Яков хмурился, призывая сделать окончательный выбор: «Невозможно стать профессионалом в чем-либо, если не отдаешь всего себя». Со скрипом пришлось переходить на домашнее обучение. Лед благодарно принял эту жертву и ответил взаимностью — за несколько месяцев дался двойной аксель. И даже как-то получилось приземлить тройной тулуп. Казалось, и сам воздух в спорткомплексе стал теплее, уже не обжигая ледяной прохладой щеки при входе, а приятно остужая разгоряченный лоб. А вечером, торопливо запихивая коньки, Юра умудрился уронить из рюкзака пару тетрадей (иногда получалось во время обеда сделать домашнее и освободить себе время). Витя, недавно вернувшийся с побережья Женевского озера, умудрился обгореть даже в горах, и теперь недовольно разглядывал готовый костюм, телесная сетка которого сейчас здорово контрастировала с кожей. И разумеется, не мог не сунуть свой любопытный нос. — О, я помню эти таблицы, — захихикал он, пытаясь разобрать неровный почерк. — Степанова ведет, да? У меня тоже была она. Юра оглянулся, стоя уже у дверей, а когда понял, чем занимается Витя, бросился к нему с намерением отобрать собственность. Но тот коварно забрался на скамейку и поднял тетрадь повыше. — Кстати, у тебя в двух предложениях ошибки. И тут не то окончание. — Заткнись! Если ты порвешь, мне придется переделывать. Я не собираюсь убивать ночь из-за тебя. Виктор мельком глянул на остальные учебники, выскользнувшие на пол из сумки и внезапно предложил: — Может тебе помочь? — Юра замер, поначалу не зная как и реагировать. — Ну, мне тоже нечего делать в обед, а Макке скучно, так что… Просто, если ты их приносишь на каток, то, наверное, много, да? Плисецкий недоверчиво сощурился. Несмотря на разъезды по другим странам, Витя давно прошел его темы, с него сталось бы забыть азы. — Я правда могу! Судя по рассказам Гоши, английский в те годы был единственным уроком, на котором Витя действительно слушал, а не бессовестно дрых за его спиной. Или придумывал новые компоненты для программы. Или зависал на ютубе и фанатских сайтах. Ну, почему бы и нет? Юра так считал пока не обнаружил под стеклом на письменном столе потускневший от старости плакат. Сощурился, силясь разобрать потрепанные надписи. Спартаковская арена узналась сразу, а вот подросток-азиат на ней не очень. Можно подумать, имелись какие-то варианты? Юра припомнил: фотограф поймал не самый удачный ракурс, но распечатал, торопясь продать сразу, в последний день соревнований. Видимо, покупали его тоже не особо раздумывая. А вот как фломастер не выцвел за пять лет — поразительно. Из-за занавески выглядывал небольшой глянцевый уголок, явно более качественной печати. Бумага показалась новой, но он решил больше не рассматривать. Мало ли, вдруг обнаружит еще парочку. Стопки рок-дисков и неожиданно заполненный доверху книжный шкаф оказались куда интереснее, правда, он не питал иллюзий — книги наверняка семейные. Пудель возмущенно прорычал и за корочку вытянул из-под кровати повесть о волшебнике в круглых очках. Предатель.***
Первые этапы прошли как и предполагалось: Виктор спокойно занимал второе и третье место, следуя замыслу тренера. На него удивленно косились как сокомандники, так и пресс-центр, ведь он заявлял лишь тулуп и один сальхов в произвольной, повторяя техническую сложность программы с прошлых Миров. Но на камеры он отмалчивался. Мысль о том, какими пораженными будут лица знакомых подталкивала его в стремлении. В перерыве перед финалом, как и весь остальной мир, внимательно наблюдал за взрослыми отборочными. Корейского и японского спортсмена нарочно разделили, желая накалить обстановку, так как оба с поразительной легкостью взлетали на верхние ступени пьедестала, чтобы сойтись в решающем соревновании. С сожалением Виктор отметил, что Кацуки выбрал площадки «Skate America» и «Skate Canada». Если с первым имелся смысл, все же домашний лед, то почему Канада? Разве не логичнее выбрать родную арену, если имеется подобная возможность? Неимоверными усилиями фанаты обнаружили крохотный кусочек интервью, где Пхичит пару лет назад обмолвился, как его другу тяжело выступать с грузом ожиданий на плечах — и, за неимением комментариев самого Кацуки, ее посчитали за приоритетную. В финале короткая дарила неплохие шансы на победу и Виктор перевел дух — пока все шло по накатанной дорожке. Если завтра все пройдет удачно и тулуп с сальховым, как и на тренировках, не подкачают — золото принадлежит ему. Крис успел пожаловаться, якобы его тренер перепугался творящегося во взрослых бедлама и решил придержать его в лягушатнике, так что они очень надеялись распрощаться с юниорскими в этом сезоне. Но сделать это необходимо на хорошей ноте. Тем не менее, волнение вернулось на следующее утро и уже по совершенно иной причине. Следуя давнему уговору, взрослая короткая смотрелась лишь украдкой, по верхним строчкам новостных сайтов и по диагонали прочитанным статьям. Просто для собственного успокоения и чтобы не отвлекаться от программы. Но резкий крах Кацуки оказался ударом под дых. На всех прошлых прокатах он показывал себя блестяще, ему пророчили твердое первое место и тут — шестое. Форум сообщал о падениях с прыжков, даже с обожаемого акселя. Официальное видео с сайта еще не загрузили и оставалось лишь гадать: «Как, Кацуки, как?!» Ты же можешь больше, я знаю, лучше всех. Виктор сорвался перед утренней тренировкой и умчался в соседний отель, где остановилась команда Челестино. Притормозил перед входом, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше, как вдруг увидел их в окне, очевидно, буфета или какого-то другого общественного места. Побелевшее лицо фигуриста, даже через мутное стекло, казалось нездоровым. За плечи его крепко держал тренер и, пригнувшись, что-то выговаривал. Но у Кацуки не имелось каких-то травм или заболеваний, судя по последним видеозаписям в сети, сделанным на вчерашней открытой тренировке — там он выглядел живее всех живых. Виктор ахнул. И вспомнил один-единственный срыв в Чехии, когда он в панике боялся выйти из гостиничного номера, так, что руки не слушались, и сквозь шум в ушах до него пытался докричаться Яков. И синеватые от ужаса губы Гоши на прошлом чемпионате России, когда он больше всего на свете желал доказать, что не зря состоит в сборной, не просто тень Никифорова, а сам по себе отличный фигурист, который еще засияет. А теперь все внимание болельщиков сосредоточилось на японце, за год под руководством нового тренера показавшем невероятный подъем. И зависшем в шаге от победы. Виктор не знал, как тут помочь. Раньше все было проще — какой спрос с фаната? А теперь он представлял страну и если он во всеуслышание поддержит чужого фигуриста, последствия будут. Не официальные, конечно, нет. Еще и играл роль инцидент на Мирах, когда иностранные спортсмены выразили свою поддержку — и, кажется, этим только еще больше напугали. Но и молчать нельзя, ни в коем случае. «Пожалуйста, Юри, подскажи мне». Он ломал голову всю подготовку к юниорскому заключительному прокату, пытаясь понять, вспомнить. У него же получалось раньше. Возможно, только возможно, но и он внес лепту в его успех. Нужно только выцепить то общее, что задело струны чужой души, так сумело повлиять на Кацуки. В один краткий миг Никифоров очнулся, с удивлением обнаруживая самого себя на льду, тогда как тело без участия со стороны разума выполняло заученные действия. Мысли все едино уносились прочь, всей своей сутью устремляясь к другому. И вышел бы очевидный провал, если бы не совпадение. Когда Виктор обсуждал тему своего сезона, ему более всего хотелось удивлять. Вдохновлять других — так, как когда-то вдохновили и его. Увидев единожды взаимосвязь душевного трепета на льду, от поколения к поколению, ему не терпелось встать в ту же цепь, в стройный ряд тех, кто существует лишь ради одного на свете. Это как раз то, ради чего он учился кататься, стремился к победам и боролся. Та часть его существа, что когда-то влюбилась в лед и обрела много большее взамен. Если не сейчас, то когда? И долгие упорные усилия слились в один миг, сплавились в последнем рывке — Виктор заходил на четверной флип. И доли секунды в воздухе тянулись невыносимо долго, растянувшись на часы и годы, все для того, чтобы лезвие конька соприкоснулось с поверхностью арены выверено и ровно. Идеально. В КиК он ошеломленно пытался понять, что произошло? Пространство вокруг отрезало от него прозрачной стеной, звуки долетали приглушенно, едва слышно. Баллы, тренер, голос диктора — все не имело значения. Ответ лежал на поверхности. Виктор творил вдохновенно — и тогда все получалось блестяще. Он вцепился в тренера, не в силах вымолвить ни слова, не смея — вдруг состояние ускользнет. И Яков понял, еще бы не понять за столько лет, наблюдая каждый его порыв: — Уж не знаю, что на тебя нашло, но если это заставляет тебя кататься так, — он кивнул на турнирную таблицу, где российский флаг трепетал на вершине с фантастическим отрывом от всех прочих. — Только ты не торопись, выдохни, а то прямо тут рухнешь. И глянь-ка вон куда. Яков ткнул пальцем на спортивную трибуну, где в окружении прочих фигуристов находился и, кто бы сомневался, Кацуки. Не сводивший немигающего взгляда под стеклами очков от экрана над катком, где все еще повторяли лучшие моменты предыдущей произвольной. На краткий момент Виктору стало страшно, а сердце пронзила острая боль — что он там мог увидеть? Сам Виктор не помнил ни единого компонента, даже какие элементы выполнял и что прыгал. Но Кацуки уже не выглядел мертвенно-бледным, скулы даже чуть раскраснелись от духоты. Скорее, внимательным и непривычно-собранным. Виктор сжал руки в кулаки, почувствовал впившиеся в ладонь ногти и медленно разжал. Не снилось. Текущий финал Гран-При оказался богат на сюрпризы. Юниорское золото забрал восходящий талант, русский фигурист Виктор Никифоров, со своей смелой попыткой четверного флипа, кстати, заявивший, что переходит во взрослую лигу после Чемпионата Мира. Серебро присудили швейцарцу Кристофу Джакометти, также покидающему Юниорский ринг. Бронзу заслужил казахстанец Отабек Алтын, что стало для всех полной неожиданностью. И долгожданное событие, которого многие ждали — в категории мужского одиночного катания пальму первенства перехватил японский спортсмен Кацуки Юри. Мы будем ждать захватывающего соперничества на следующем Гран-При!